Кровь польётся ручьём

***

      Ранее холодный взгляд Достоевского перешёл на горе-суицидника. — Ну и? — Что «Ну и»? — не понял Дазай. — Зачем пришёл-то? Решил суицид совершить? Следишь? — усмехнулся Дост. — Есть какие-то причины твоего визита? — Допустим да, —отмахнулся он. — Ну так? Поведаешь боженьке? — Фёдор повернулся к нему лицом.       Пока они «мило беседовали», Накаджима искал наставника, с важным разговором, но его, как назло, нигде не было.       На высказывание Достоевского Осаму хмыкнул. — Знаешь, в прошлый раз, когда в меня стрелял снайпер, я не умер до конца. Может в этот раз ты лучше постараешься? — суицидник в надежде посмотрел на Фёдора. — Почему именно я? — спросил Фёдор. — Так надо, Федь.       Фёдор хмыкнул, после подойдя ближе к нему. — Допустим я исполню твоё «желание». — Ну, и какое? — ухмыльнулся Дазай. — Сдохнуть.       Едва слова его сорвались с губ, как остриё ножа воткнулось в бок Осаму. — Нет смысла использовать способность. Расправлюсь с тобой так.       Острая боль, пронзившая то место, куда Фёдор воткнул нож, выбила весь воздух из его лёгких. Эта боль растеклась по всему телу. Через несколько секунд он опустился на колени. Дост проткнул тот бок ещё раз, но горе-суицидник лишь плотнее сжал губы.

***

      Сейчас дрожащие пальцы тигра прижимают холодное тело. — Дазай. Дазай-сан! — рыдал в холодное плечо Дазая Ацуши, — Почему вы не подождали со своей смертью?— слезы льются рекой, — Я ведь не успел вам признаться...       Подлив немного с ответом, Ацуши договорил то, что комом стояло всегда в горле, стоило ему увидеть шатена: — Я... я люблю... вас... — сквозь всхлипы. Больно. Больнее чем просто прострели его Твен или разруби на пополам расямоном Акутагава. Больно не физически. Больно духовно— но теперь... это не имеет значения...       Пепельноволосый решился на последний шаг. Судорожно, он положил тело наставника на холодную, снежную дорогу, окровопленной кровью. Кровью так дорого человека. Он наклоняется, дыша над холодным телом, целует в холодные, безжизненные губы.       Он смотрит в последний раз на лицо наставника. Теперь бывшего наставника. Целует в лоб, прощаясь.       Туманный взгляд падает на лестницу, которая ведёт на крышу. Подняться тигру по ней не составляет труда. Трясущиеся руки хватаются за пекладины лестницы.       Он уже стоит на крыше и смотрит на солнце, которое вот вот сядет. "Наверное Дазай сказал бы, что это идеальное время для суицида..."— пронеслось в голове Ацуши. Алые лучи окрасили небо в красно-оранжевый цвет и никто не думал, что где-то, на окраине города, одинокий подросток последний раз вздыхает и видит лицо своего, так горячо любимого наставника... Осаму Дазая