Between the Sheets

Боль наконец прекратилась, но Гермиона чувствовала себя так, словно её парализовало. Она никогда не видела Драко таким... неуравновешенным. Она поняла, что так привыкла к его отстраненному, но спокойному поведению. Видеть его таким было неприятно, но она велела себе держать это воспоминание при себе, как напоминание о том, кем он был на самом деле. Была середина ночи, но она знала, что в ближайшее время не сможет заснуть, поэтому направилась в ванную, чтобы проверить, какой ущерб нанес Драко. Её шея уже приобрела ярко-фиолетовый оттенок, очертания его пальцев были четкими. Её дыхание участилось. Она должна была избавиться от ощущения его прикосновения. Она задавалась вопросом, полезно ли использовать ванны в качестве средства преодоления, но ей было все равно, когда она повернула кран так сильно, как только могла. Вода была такой горячей, что было неудобно, и Гермиона была благодарна, что почувствовала что-то еще, кроме его руки на своем горле. Она оставалась в ванне даже после того, как вода стала холодной, и смотрела в окно, в очередной раз задаваясь вопросом, как её жизнь превратилась в такое дерьмо. Но в конце концов она поняла, что ванна не решит всех её проблем, поэтому она вышла и смотрела, как вода капает с нее и разбрызгивается по полу. Некоторое время она стояла там обнаженная, и холод покусывал ее кожу. Ей было так чертовски грустно. Она была так сосредоточена на том , чтобы чем - то себя занять , что не позволила себе просто чувствовать . Но теперь меланхолия накатывала на неё, как приливная волна, и она чувствовала, что тонет во всем этом. В конце концов, усталость одолела её, и она вернулась в кровать. Но она просто лежала, уставившись в темноту – ничего не чувствуя и в то же время чувствуя слишком много. – Ладно. Тебе нужно прийти в себя. Что только что произошло? - прошептала она себе под нос. Орден официально вернулся – и не только в смысле небольших перемещений и побегов из тюрьмы, но и в бою, нападая на лагерь Пожирателей Смерти и появляясь на всеобщее обозрение. И на мгновение она позволила себе притвориться, что они ищут её... Гермиона знала образ мыслей Ордена как свои пять пальцев. Они никогда бы не напали на лагерь Пожирателей Смерти без причины. Она почувствовала, как её сердце забилось сильнее, и теплые слезы покатились по её лицу. Гарри и Рон искали её . Они боролись за неё . Её мальчики. Её лучшие друзья. Но затем реальность вернула её на землю. Когда она в последний раз видела Гарри или Рона? Обнимала их? Последний раз, когда она помнила, что они были вместе, не был тем воспоминанием, которое ей нравилось. Она, Гарри и Рон были на охоте за Крестражами. Они были измучены, разочарованы, напряжение нарастало, но они отказывались сдаваться. Когда они не путешествовали, Гермиона училась, вытаскивая книгу за книгой из своей бездонной сумки – пытаясь найти что-то, что могло бы им помочь. Они были так близко – но потом появились Пожиратели и нашли их. Гермиона сделала все, что могла; она даже изуродовала лицо Гарри жалящим проклятием в надежде, что они его не узнают. Но похитители всё равно забрали их обратно в министерство магии, и там всё пошло прахом. Беллатриса пытала её, заставляя Гарри и Рона смотреть, как она молит о пощаде, вырезая «Грязнокровка» на её предплечье. Но после этого, как будто не было... ничего. Неужели Гермиона потеряла сознание? Как они вообще сбежали из министерства? Следующее, что она помнила, было пробуждение в лазарете в штаб-квартире Ордена с Кингсли у её кровати. Она знала, что чего-то не хватает - как будто это вертелось у неё на кончике языка, но так и не пришло. Она громко застонала и зарылась лицом в подушку. Погоня за этими воспоминаниями всегда вызывала у неё чувство разочарования и ещё большего замешательства. Время шло, и она чувствовала, что устает все больше и больше. Она уставилась на дверь, желая запереть её, но знала, что это бесполезно. Она откинулась на подушки и закрыла глаза. Ей снились ужасные вещи, но страшнее всего было наблюдать, как она запертая в своей спальне, ждет и чахнет. Она проснулась от солнечного света, льющегося в окно, и, выглянув наружу, заметила, что это был самый прекрасный день, который она видела за последнее время. Она чуть не рассмеялась – даже Мать-Природа наказывала её, издевалась над ней. Она пересекла комнату и глубоко вздохнула, прежде чем взяться за ручку двери. Боль, поразившая её, была почти изнуряющей, и она тут же рухнула на пол, боль прекратилась в тот момент, когда она отпустила ручкк. Этот ублюдок. Он позаботился о том, чтобы она не вышла. Проходили дни, и единственной компанией, которую ей предложили, была компания Джори – эльфа, который даже не хотел быть рядом с ней в первую очередь. Он приносил ей еду, а однажды бросил чашку с крошечной таблеткой на дне вместе с угрожающей запиской, предупреждая, что узнает, если она её не примет. Она больше не могла выносить синяков, поэтому быстро проглотила без колебаний. Время тянулось, и все, что Гермиона могла делать, - это думать и тренироваться. Это напомнило ей о времени, которое она провела в камере в Хогвартсе. Как ни странно, она скучала по темноте, которая пришла вместе с камерой. Время шло медленнее, когда можно было наблюдать, как дни превращаются в ночь. Она снова вошла в привычку читать заклинания и стихи. Она говорила через зелья и пыталась прислушаться к любому движению за дверью, но, кроме редких визитов Джори, ничего не происходило. Но хуже всего была неизмеримая печаль, с которой она столкнулась. Это была не драматическая печаль, подпитываемая слезами и головокружительными рыданиями - вместо этого это была все еще та печаль, которую она находила намного хуже. Она просто сидела и смотрела на восход и закат солнца – и её охватывало ужасающее осознание того, что мир продолжает двигаться вперед без неё. Она была совершенно неуместна. И иногда эта печаль превращалась в гнев. Злость на Малфоя, на Воландеморта, на ситуацию, на жизнь. Это кипело внутри неё, и она боялась, что ярость охватит её. Она также провела много времени, думая о Гарри, Роне и Джинни. Она попыталась представить, что они делали, надеясь, что, может быть, они тоже думали о ней. За последние несколько дней она стала любить и уважать Гарри еще больше – выбрать жизнь в одиночестве было немыслимым поступком. По подсчетам Гермионы, прошло 22 дня с тех пор, как она выходила из этой комнаты. Она подумала, не забыл ли он о ней. Но Джори всё еще доставлял ей еду, так что она догадалась, что он еще не сделал этого. Сойдет ли она с ума от одиночества? Эта возможность пугала её больше смерти – потерять рассудок так же, как она потеряла свои воспоминания, – это сломило бы её. У неё не было сомнений. Вот почему, когда она услышала стук в дверь, она убедила себя, что это её разум просто играет с ней злые шутки. На самом деле Джори был не из тех, кто стучит; он просто врывался, когда считал нужным, – поэтому она откинулась на подушки, отказываясь поддаваться фантазии о том, что кто-то может быть за дверью. Но потом она снова услышала стук, и дверь со скрипом открылась. – Мисс Гермиона? Гермиона чуть не упала, когда слезла с кровати. – Мисс Гермиона! Силли так беспокоилась о вас! Гермиона упала на колени и обхватила руками маленькую фигурку эльфа. – О, Силли. Я так рада тебя видеть. По ее лицу текли слезы, и Силли осторожно вытерла их. – Силли так рада видеть, что ты всё ещё в порядке. Гермиона кивнула, желая сохранить тепло прикосновения эльфа. – Мистер Малфой был... Она выглядела так, как будто пыталась подобрать правильные слова. – Мастер Малфой был занят. Силли спросила, где ты. Но мистер Малфой сказал, что об этом не стоит беспокоиться. Силли приходила к вашей комнате несколько раз, но Силли боялась! Гермиона взяла эльфа за руку. – Спасибо тебе, Силли. За заботу обо мне. Она заметила, что эльфийка робко оглядывается через плечо. – Иди. Нет смысла страдать нам обеим. Эти несколько минут так много значили для меня. Слезы навернулись на глаза Силли, и она мягко сжала руку Гермионы. – Мистер Малфой вспомнит, кто он такой, мисс Гермиона. Силли обещает, что он хороший. А потом эльф выскользнул из комнаты. Как только она осталась одна, из её горла вырвалось рыдание – одиночество стало ещё более явным после нескольких драгоценных мгновений, проведенных с Силли. Она, блядь, больше не могла этого терпеть. Она подбежала к двери, схватившись за ручку и надеясь, что Драко отменил любой приказ, который держал её запертой в своей комнате. Но боль пришла, и она прислонилась к двери, плача до тех пор, пока ей не показалось, что голова вот-вот взорвется. Дни продолжали проходить в тумане слез, долгих ванн и сна. Каждый день она позволяла себе проверять дверь только один раз. Боль всё еще была сильной, но она жаждала почувствовать что-то еще, кроме удушающей депрессии, которая осмеливалась полностью овладеть ею. На 26-й день она снова подошла к двери и приготовилась к знакомому толчку. Но когда она взялась за ручку, ничего не произошло. Она инстинктивно отдернула руку, не зная, что делать дальше. Что только что произошло? Она осторожно приблизилась к ней, слегка обхватив пальцами ручку, и снова абсолютно ничего не почувствовала. И когда она потянула на себя дверь, та открылась. За дверью лежал лист пергамента. Она не могла в это поверить. Гребаный список дел. Он открыл дверь и оставил ей длинный список домашних дел, как будто она не находилась в одиночном заключении 26 дней. Он был таким ублюдком, и с каждым днем доказывал это все больше и больше. Она подняла его и с удивлением увидела, что там почти ничего не написано. А потом она прочитала его первое предложение: «Приберись в библиотеке. Ты можешь выбрать ОДНУ книгу, когда закончишь, чтобы принести её в свою комнату.» Её гнев остался, но она не могла отрицать, что её сердце трепетало от волнения. После нескольких дней разглядывания одних и тех же стен – она наконец–то получила возможность сбежать - и она стала проводить время в библиотеке. Это был первый намек на счастье, которое она почувствовала почти за месяц. Откинув волосы назад и накинув платье, она вышла за дверь менее чем за пять минут, следуя указаниям Драко, которые он оставил ей о том, как найти библиотеку. Стоя перед двумя большими двойными дверями, она глубоко вздохнула – её взволнованное сердце чуть не выскочило из груди. Комната, полная книг, была с другой стороны, и она собиралась провести там весь день – в одиночестве – получая удовольствие впервые за долгое время. Когда двери распахнулись, она ахнула. Там были тысячи книг, выстроившихся на полках, которые поднимались до самого потолка. Библиотека Малфоя была просто огромной. Ей было все равно, что на уборку, вероятно, уйдет несколько часов подряд – она провела бы здесь остаток своих дней, если бы Драко просто дал ей шанс. Поднявшись по высокой лестнице, она начала чистить полки, пробираясь секция за секцией. Прошло несколько часов, но она наконец закончила – деревянные полки блестели от полировки, которую она нанесла. И теперь пришло время ей сделать то, чего она так долго ждала – выбрать книгу, чтобы забрать её с собой. Она знала, что это звучит жалко. Но если она чему-то и научилась, так это тому, что ей нужно было цепляться за все, что приносило ей радость в стенах этого поместья, потому что это было мимолетно. Изучая книги, выстроившиеся на полках, она наткнулась на книгу Томаса Хардинга, которую Драко изначально дал ей. Она никогда не была из тех, кто не заканчивает рассказ, и ей нравился стиль Хардинга. Но, глядя на книгу, она не могла не задаться вопросом, почему у Малфоя вообще были маггловские книги. Это просто казалось неправильным. Но чем больше она смотрела вокруг, тем больше замечала маггловских названий. Она пожала плечами, решив, что сегодня ей не нужно разгадывать эту тайну. Зажав книгу под мышкой, она закрыла двери библиотеки и направилась обратно в свою комнату. На улице было еще светло, и она наслаждалась прогулкой, будучи уверенной, что изучит произведения искусства - то, что, как она поняла, пропустила. Когда она вошла в официальную гостиную, то увидела Драко, стоящего в прихожей дома. Первое, что она заметила, была кровь на его руках. Несмотря на то, что ее последние несколько лет были наполнены войной, смертью и потерями, вид крови был чем-то, к чему она просто не привыкла, но она не могла отвести взгляд. Кровь на его бледной коже была такой резкой, и казалось, что он выкрасил свои ладони в ярко-красный цвет. Это напомнило ей о том времени, когда она была младше в маггловской школе; учитель нарисовал ее руку холодной красной краской, и она оставила отпечаток руки на стене. Но они больше не были детьми, и на его руках была человеческая кровь. Более того, она внезапно с болью осознала, что видит его впервые с тех пор, как он ворвался в её комнату и чуть не убил. Не было никаких гарантий, что её кровь не запятнает его ладони в следующий раз. Он задержал свой взгляд всего на мгновение, прежде чем резко направиться в свою часть Поместья. Гермиона нахмурила брови, наблюдая, как он исчезает, но у неё не было настроения переоценивать Малфоя, поэтому она последовала его примеру и направилась обратно в свою комнату, надеясь, что он не активирует её браслет назло. Оказавшись в своей комнате, она сразу же забралась в постель и начала читать, решив начать с самого начала на случай, если что-то забыла. Она была полностью поглощена рассказом – настолько поглощена, что даже не заметила, как кто-то вошел в ее комнату. – Грейнджер. Гермиона ахнула, потрясенная неожиданным вмешательством. Она подняла глаза и увидела Драко, стоявшего в дверном проеме и пристально смотревшего на неё. Она сразу же посмотрела на его руки; кровь с них была смыта, но она всё еще не могла выбросить этот образ из головы. – Я бы хотел пойти прогуляться. Ты готова составить мне компанию? - спросил он, разглаживая складку на пуговицах. Она саркастически усмехнулась ему. – После 26 дней одиночного заключения ты просто врываешься и просишь меня пойти прогуляться? Ты не можешь говорить серьёзно. Он наклонил голову, подходя ближе. – Никогда по-настоящему не был склонен к шуткам. Ну же. Ты выглядишь так, будто тебе нужно подышать свежим воздухом. – Я не пойду с вами, сэр. – Грейнджер, - простонал он. – Я бы предпочел не заставлять тебя делать что-либо прямо сейчас. Но мы оба знаем, что я сделаю это, если понадобится. А теперь вставай. Мы собираемся на чертову прогулку. Он выдержал её пристальный взгляд, как будто бросал ей вызов, чтобы поспорить. Но она устала, и ей не хотелось ссориться, поэтому она сохранила страницу в книге, которую читала, и вышла за дверь. Он последовал за ней, позволяя ей идти впереди, но в конце концов она поняла, что не уверена, куда он хочет идти. Она повернулась к нему лицом, бросив на него раздраженный взгляд. – Я бы хотел прогуляться по территории, - сказал он. Она кивнула, и они вместе вышли через заднюю дверь. Оказавшись в саду, они начали неторопливо прогуливаться, и Гермиона поняла, что Драко был прав – ей действительно отчаянно нужен свежий воздух. Даже пронизывающий холод приятно ощущался на её коже. Никто из них не произнес ни слова, но тишина не была такой уж неловкой. Но Гермиона не могла перестать удивляться, почему Драко пригласил ее прогуляться. В конце концов, он прочистил горло. – Похоже, мы на пороге зимы, не так ли? Она кивнула, глядя прямо перед собой. Через несколько мгновений, наполненных еще большей тишиной, Драко резко остановился, но Гермиона продолжала двигаться вперед. – Грейнджер? Она проигнорировала его. – Грейнджер! Она почти скрылась из виду. – Гермиона, ради всего святого, посмотри на меня! Использование ее имени остановило ее на полпути. Она развернулась и бросилась к нему. Она не видела ничего, кроме красного, когда сокращала расстояние между ними сердитыми, быстрыми шагами. – Чего ты от меня хочешь?! Я вышла прогуляться с тобой, подышать свежим воздухом, как ты и просил. Конечно, ты не можешь ожидать, что я буду вести непринужденную беседу о погоде после 26 гребаных дней в одиночном заключении! Он отступил от нее, и она заметила, как его глаза скользнули по её шее, но он быстро отвел взгляд. Она откинула волосы назад, чтобы он мог хорошенько рассмотреть. – Синяки зажили на случай, если это давило на твою совесть, - выплюнула она. Он вздрогнул, отводя глаза. – У меня не так много недостатков, Грейнджер, но мой характер - один из немногих. Я сказал тебе, что не причиню тебе вреда, а потом сделал это, и за это я прошу прощения. Она просто кивнула – все еще сердитая, но удивленная. На самом деле это не было извинением, но все равно это было больше, чем она когда-либо ожидала от него. – Оказывается, - продолжил он, - это не ты слила информацию о нашем банкете. После некоторых расследований соответствующее лицо было привлечено к ответственности. Невеселый смешок сорвался с ее губ - ее привлекли к ответственности . Она покачала головой, уже зная ответ на вопрос, который собиралась задать. – Ты убил их? Драко даже не моргнул. – Это действительно не твоё дело, не так ли? Это было не так. Она знала это. Но теперь она также знала, откуда взялась кровь на его руках, и что-то в этом заставляло её чувствовать себя еще более неловко. спорить не было смысла, поэтому она снова пошла, и он быстро последовал за ней. Молчание между ними всё ещё было неловким, но уже не таким, как раньше. – Похоже, что приближается зима, - съязвила она. Она увидела, как губы Драко тронула улыбка. Редкое зрелище. Это не было похоже на то, что она больше не сердилась; его неудачная попытка извиниться не заставила её простить его, но, в конце концов, её лучший шанс выжить – оставаться на его хорошей стороне. И она не хотела снова оказаться в той комнате. Так что она сыграет свою роль, чтобы этого не случилось. Но, несмотря на то, что она знала это, она все еще чувствовала, что он должен ей какое-то объяснение. – Откуда ты знаешь, что именно Орден напал на лагерь? Он посмотрел на нее, но она не могла прочитать выражение его лица. – Было много признаков того, что это был твой чертов Орден, Грейнджер. Они оставили людей в живых, и не было никаких следов темной магии. Не нужно быть гением, чтобы понять это. – Кто... кто там был? Он резко остановился, и на секунду она испугалась, что он снова выйдет из себя. Он провел рукой по волосам. – Мы знаем, что Поттер и Уизли живы – если ты об этом спрашиваешь. Она поморщилась. Она знала, что они знали. Она должна была быть глупой, чтобы не понять этого после того, как они схватили её – но она цеплялась за маленькую надежду, что, возможно, они не все выяснили, – но это было официально погашено. – Сколько людей погибло? Он закатил глаза. – Говорят, любопытство убило кошку, Грейнджер. Но я уверен, что эту историю легко можно было бы пересказать, поскольку любопытство убило умную ведьму, и все равно это сработало бы. Она прикусила губу, и он ухмыльнулся ей, явно гордясь тем, что так быстро закрыл ее вопрос. Но факт был в том, что он просто только что поднял в ее голове еще один вопрос. – Откуда ты знаешь маггловскую поговорку? Он растерянно посмотрел на нее, но она продолжила: – Любопытство убило кошку - это маггловская поговорка. Я просто нахожу странным, что кто-то с твоими... убеждениями знает такую фразу. Он рассмеялся, и на его лице появилась искренняя улыбка. –Знаешь, теперь, когда ты заговорил об этом, я не уверен, откуда я узнал эту поговорку. Хотя моя версия мне нравится гораздо больше, тебе не кажется? Она не доставила бы ему удовольствия ответом, поэтому решила изучить розы, мимо которых они проходили. – Эти розы посадила моя мать. Её гордость и радость, на самом деле. Однажды, когда мне было 7 лет, я пролетел сквозь них на своей игрушечной метле и подумал, что она собирается вышвырнуть меня из Поместья. Она не могла не заметить, как сильно он смягчился, когда заговорил о Нарциссе. Но она знала, что лучше не испытывать судьбу, спрашивая, что случилось с его матерью, поэтому ничего не сказала. Они приближались к передней части сада, когда она услышала незнакомый голос. –Драко, приятель! Где ты? Перед ними стояли Теодор Нотт и Блейз Забини, их глаза наконец остановились на этой паре. – Я думал, что если ты выгуливаешь своего питомца, она должны быть на поводке! - крикнул Тео, смеясь. Но Драко даже не улыбнулся – его глаза сузились, когда он покачал головой. – Отвали, Нотт, ты придурок. Драко снова повернулся к Гермионе. – Я думаю, тебе лучше вернуться в свою комнату. Наслаждайся своей книгой, Грейнджер. На этот раз они в чем-то согласились. Меньше всего ей хотелось проводить время с другими Пожирателями Смерти. – Хорошо, - сказала она и направилась к заднему входу. – О, да ладно тебе, Грейнджер! Не уходи так скоро. Драко никогда не умел делиться, но если мы пообещаем вести себя хорошо, держу пари, он согласится. Она закатила глаза. Теодор Нотт был абсолютным псом даже во времена ее учебы в Хогвартсе. Ей показалось забавным, что, хотя она так сильно изменилась за последние несколько лет, некоторые люди остались полностью и абсолютно прежними. Это просто казалось неправильным. Она заметила, что Блейз Забини тоже спокойно наблюдает за ней, и её желудок сжался, когда она вспомнила, как он вел себя на аукционе. Она ускорила шаг. Наконец войдя в Поместье, она бросилась обратно в свою комнату, стараясь держаться как можно дальше от этой троицы. Она никогда не чувствовала большего облегчения, закрыв дверь своей спальни, и решила, что остаток ночи будет сидеть взаперти, читая хорошую книгу.