Огонь, пылающий в груди

      В начале собрания Вэй Усяню снова сделали замечание об отсутствии меча, а потом, развивая тему, затронули тёмный путь и созданный артефакт, который не должен находиться в руках одного человека. Говорил об этом лично Цзинь Гуаншань, обретая поддержку со сторон союзных кланов. Не и Лань сохраняли молчание. — Давайте внесём ясность, уважаемый Глава Ордена Ланьлин Цзинь, — заговорил Усянь, спокойно глядя на заклинателя. — Являясь создателем Стигийской Тигриной печати, я состою на службе у Главы Ордена Юньмэн Цзян. Следую за ним, подчиняюсь его приказам и принимаю наказание в случае проступка. Думаю, все присутствующие в курсе, как я попал в этот Орден. Я в неоплатном долгу перед кланом Цзян. Принеся клятву верности, я посвятил жизнь Ордену, его Главе. До самого конца я буду верен тем, кому обязан всем, что имею. То, что принадлежит мне, принадлежит Ордену. Это решение только укрепилось в ходе войны.       Это вызвало новую волну обсуждений и обвиняющего шёпота. Хоть слова были сказаны нейтральным тоном, конкретный отказ передать своё изобретение кому-либо, кроме Главы Ордена Цзян, выглядел откровенным посылом. Тот, кто поднял эту тему, спрятал поджатые губы за веером и слегка прищурился, следя за нарастающим недовольством среди заклинателей.       Довольным остался только Цзян Чэн, пусть и старался это скрыть. Даже принёс извинения от лица Главы Ордена, чей подчинённый позволил себе столь неосторожные высказывания. В искренность этих извинений, впрочем, едва ли кто-то поверил. — Молодой господин Вэй, вы говорите так, словно в ходе войны пострадал только Орден Юньмэн Цзян, — подал голос глава клана Яо. Сварливый сплетник, который обожал распускать слухи, учуял назревающий скандал с участием тёмного заклинателя. — Неужели думаете, что…       Договорить ему Вэй Ин не позволил, грубо перебив: — Я не отрицаю, что пострадал не только наш Орден. Однако Юньмэн Цзян понёс невосполнимые потери в день налёта на Пристань Лотоса. Ни один из Орденов не пострадал так же сильно, как наш. Даже сожжённые Облачные Глубины подверглись нападению Вэнь Сюя, а не Сжигающего Ядра! — повысил голос Усянь, когда послышалось роптание. Замолчать всех заставило прозвучавшее прозвище заклинателя, чьи способности ужасали. — Нет нужды рассказывать, какой способностью обладал этот заклинатель! При столкновении с ним невозможно остаться невредимым. В Пристани в тот день по большей части были лишь младшие ученики, которые ещё не закончили обучение. Ими командовала госпожа Юй, и только благодаря ей удалось дать достойный отпор.       Он замолчал, и никто не осмелился сказать хоть слово. Каждый помнил «Пурпурную Паучиху» и её мужа. Усянь же собирался с силами, готовясь озвучивать причину, по которой затеял весь этот разговор. Ведь фразу о потерях на войне он обронил не просто так. Знал, что кто-нибудь, да зацепится за его слова. — Я встретился с Вэнь Чжулю за три месяца до начала Аннигиляции Солнца. Он… уничтожил моё Золотое ядро! Именно поэтому я больше не способен следовать по правильному пути!       Выпалив это, Вэй Ин, глаза которого заалели, почувствовал прикосновение к пальцам и бросил взгляд влево. Стоящий рядом Цзян Чэн на него не смотрел, однако убирать руку не спешил. Тем более этого никто не видел. Холодок и лёгкое покалывание в месте соприкосновения с ободком Цзыдяня помогли успокоиться. Как и ладонь шиди, на мгновение сжавшая его пальцы сильнее и тут же разжавшаяся.       Взяв чувства под контроль, Усянь продолжил уже спокойнее: — После того, как Вэнь Чжулю выжег моё ядро, я был сброшен на гору Луанъцзан. Все вы знаете, что это за место. Там… невозможно выжить. Неупокоенные духи это меньшее из зол. Ходячие мертвецы, отсутствие воды и еды, сводящая с ума энергетика этого проклятого места способна сломить кого угодно. — Но вы вернулись. — Вернулся, Глава Лань. Потому что у меня была цель. Я поклялся сам себе, что любой ценой выберусь из проклятого места и уничтожу Орден Вэнь. Даже если придётся вернуться лютым мертвецом или свирепым демоном. Я поклялся, что не оставлю в покое ублюдков из Ордена, лишившего жизней тех, кто был мне дорог.       Никто не решился вставить хоть слово в отповедь тёмного заклинателя, который стоял прямо, расправив плечи и держа подбородок приподнятым. Он не стыдился своих слов, и уж конечно не намеревался смягчать правду. — После того, как я выбрался из могильника, меня нашли и выходили лекари. Они были из побочной ветви клана Вэнь. Лекари, целители, но не воины. Даже будучи в невменяемом состоянии, я взял в заложники брата целительницы. Я мог его убить, просто свернув шею, у меня было достаточно для этого сил. Но я этого не сделал. Потому что они меня вылечили. И не выдали заклинателям, которые сновали в Илине. Они выходили меня и благодаря им я смог вернуться к Ордену. Смог присоединиться к битве и принять участие в уничтожении Ордена Вэнь. Поэтому вместо убийства я только лишил их сил.       После этого никто не посмел сказать тёмному заклинателю хоть слово. А тот, упомянув ранение в качестве причины покинуть собрание, вышел из шатра. Вышел, ненадолго замер, а после пошёл к лазарету, по пути вспоминая, как всё было на самом деле. Он действительно столкнулся с Вэнь Цин и её родственниками, но не брал никого в заложники. И сил никого не лишал, ведь у тех даже мечей было всего два. У Вэнь Цин и её брата, Вэнь Нина.       Именно Вэнь Цин дала ему те травы, а четвёртый дядюшка — почему-то все его звали именно так, а не по имени — вырезал курительную трубку.       Прежде чем отправиться на поиски Вэнь Чао, он проводил семью девы Вэнь на нейтральные земли. Там стояла брошенная деревенька, а в нескольких ли от неё находилась граница территорий Ордена Цзян. Он просто не мог оставить этих людей на произвол судьбы. Не после того, что они сделали для него и Цзян Чэна. Поэтому перед уходом обговорил с Вэнь Цин их новые имена, поспорил на тему необходимости приобретения одежд в другой цветовой гамме — пусть для этого ему пришлось украсть эти самые одежды и насильно впихнуть их возмущённой целительнице — и с лёгким сердцем оставил с ними найденного на улицах Юньпина ребёнка.       Тогда он отправился в Юньмэн, получив сведения о начавшейся подготовке к кампании "Аннигиляция Солнца". Он послушал сплетни о Пристани Лотоса и, убедившись, что Цзян Чэн начал работы по восстановлению резиденции, побрёл прочь. У него были сведения о надзирательных пунктах, где заседали проклятые ублюдки, и на них он намеревался испытать некоторые свои изобретения.       Ушёл он, впрочем, недалеко. Что-то тянуло его в сторону Юньпина, и Усянь подчинился. Его внимание привлёк мальчишка, явно бродяжка, с короткими тёмно-каштановыми волосами и с необычайно яркими рубиновыми глазами. Тёмно-рубиновый, чем-то напоминающий бордовый цвет. — Папа?       Мальчишка принял его за отца из-за того, что у Усяня радужки стали красными от всколыхнувшейся тёмной энергии. Где-то неподалёку находился сильный источник. — Скорее уж мама, — обескураженно фыркнул Вэй Ин, поднимая ребёнка на руки и прижимая к груди. То, как мальчик прижался к нему, обхватив ручонками за шею, ощущалось до пугающего правильно. — А-нян? Моя а-нян? — Пусть будет так, — вздохнул Усянь, даже не представляя, что одним своим поступком оборвал готовую начать виться нить беды.       Тряхнув головой, тёмный заклинатель вошёл в лазарет, тут же оказываясь в поле зрения знакомого лекаря. Не Синь осматривал пострадавшего под копытами чем-то напуганных лошадей, но сразу заметил вошедшего пациента и велел помощнику закончить перевязку. Дал указания, перечислил лекарства, а после направился к Вэй Усяню, который задумчиво наблюдал за целителями, перебирающими травы. — Молодой господин Вэй, что вас сюда привело? — Прошу вас об осмотре, целитель Не Синь. В ходе совета я… погорячился. Рану печёт. — Пройдёмте со мной, — вздохнул Не Синь, поманив тёмного заклинателя к огороженной ширмой части лазарета. Обычно здесь осматривали пострадавших девушек, однако бывали случаи, когда зрелище ран мужчин были столь неприглядным, что их огораживали ширмой. И молодого господина Вэя стоит осматривать вдали от чужих глаз. Это обязательное условие поставил Глава Ордена Цзян. Проблем с этим возникнуть не должно, поэтому причины для споров отсутствовали.       После посещения лазарета и пополнения запаса трав с обезболивающим эффектом — Не Синь заинтересовался составом и попросил разрешения изучить состав, а изучив, одобрительно покачал головой и выдал наполненный мешочек этих трав — Усянь направился за пределы лагеря. Там-то его нашёл Цзян Чэн.       Уже подходя ближе, Ваньинь услышал знакомый аромат и покачал головой. Впрочем, если целитель уверяет, что эти травы действительно просто притупляют боль, не дурманя разум и не отравляя организм, то ладно. Тем более шисюн курением не злоупотребляет. Набивает трубку и раскуривает только если терпеть боль становится невмоготу. А терпеть этот дурак может довольно долго; высокий болевой порог одновременно и дар, и проклятье. — Устроил ты там представление. — Все косточки мне перемыли? — ухмыльнулся Вэй Ин, даже не открыв глаз. А зачем, если он знал о приближении шиди ещё до того, как тот заговорил? Светлая ци Саньду Шэншоу не раздражала и предупреждала о себе лёгким ароматом озона, который не перебивали даже самые едкие запахи. — Типа того, — хмыкнул Цзян Чэн, а после со вздохом опустился на землю рядом с шисюном. Все эти разговоры и делёжка территорий его изрядно утомили. — Ты был у целителя? Что сказали? — Всё нормально. Неловко дёрнулся и повредил образовавшуюся корочку. Кровотечение не началось, так что легко отделался. — Болван. — Не спорю.       Они замолчали. Вроде бы надо обсудить так много, а слов подобрать не получается. Так что они просто сидели плечом к плечу и молчали, чувствуя поддержку. Вэй Ин втягивал воздух, и выпускал струйки дыма, наблюдая за тем, как ползут по небу облака. Цзян Чэн же, прикрыв глаза, вдыхал успокаивающий аромат дыма, смешивающегося с запахом лекарственной мази. Сейчас именно этим пах шисюн, хотя раньше от него несло кровью и землёй. Даже после купания пах, словно этот запах намертво въелся в кожу, в ауру, во всё его существо. — Завтра отправляемся в Пристань Лотоса.       Тёмный заклинатель задержал дыхание, а после медленно выпустил дым, ничего не сказав в ответ на реплику шиди. И тот, чувствуя, как напрягся Усянь, сел ровнее, чтобы посмотреть на лицо шисюна.       Вэй Ин, чувствуя взгляд, нарочно смотрел в сторону. Он сначала думал сказать о том, что сомневается, будет ли ему там место, но после непродолжительных сомнений изменил решение. Потом хотел сказать о Вэнь Цин, однако не решился. Вместо этого сказал иное: — Предстоит много работы. — Это точно. Даже отсутствие ядра не спасёт тебя от участия в разрешении проблем. — Ах, меня раскусили. Это был мой главный аргумент, — заламывая пальцы и кусая губу, съязвил Усянь. — Придурок, — фыркнул Цзян Чэн, про себя облегчённо выдыхая. Он же не хотел напоминать о том, чего шисюн лишился, а сам… — Ладно, пойдём к шицзе сходим, что ли, — предложил Вэй Ин, с кряхтением поднимаясь. Не так уж и долго сидел вроде, а тело затекло. — А то как бы тот павлин не возомнил себя неотразимым. — И потеряет все перья тогда. — Ого. Ты же обычно одёргиваешь меня, чтоб я не оскорблял эту личность, а тут вдруг сам. — Утомил он меня во время собрания. Он и его отец. Как их госпожа Цзинь выносит, не понимаю.       Теперь, когда война подошла к концу, можно было никуда не бежать. Хотя с возвращением в Пристань всё же следует поторопиться. Дела ждать не будут, как и нечисть. Если до этого с ней ещё кое-как справлялись, то после войны неупокоенных духов, утопленников и прочей нечисти станет только больше.

***

      Как и говорил Вэй Ин, работы было много. Ни конца, ни края не видно. И если Главе приходилось то разъезжать по территориям, то заседать со старейшинами и спорить, то просиживать дни в кабинете за разбором прошений от жителей, Усянь в это время занимался практикой. Водил адептов на Ночные Охоты, тренировал их, при этом умудрялся найти время на посещение Нечистой Юдоли ради встреч с Хуайсаном и обсуждения какого-то совместного проекта. О котором не говорилось ни Цзян Чэну, ни Не Минцзюэ.       Последний, с самого окончания войны — а прошло уже несколько месяцев — не мог перехватить тёмного заклинателя, тот постоянно ускользал. А ведь Чифэн-цзюнь просто хотел проверить степень его устойчивости алкоголю.       Цзян Яньли заботилась о благополучии Ордена Юньмэн Цзян не меньше братьев, но решительно вмешивалась в их работу, когда замечала, что мальчишки себя совсем не жалеют. А-Чэн редко спит и порой забывает поесть, а А-Сянь временами не спит целыми сутками, бродит где-то, когда нет занятий на территории резиденции, а возвращаясь, погружается в работу с головой. Что один, что другой... не думают, что не стоит рвать жилы и совсем не жить. Стоит хотя бы время от времени давать себе шанс на передышку. — Вы себя до смерти загоняете. Сегодня никаких дел. — А-Цзе… — Шизце… — Никаких возражений, — мягко улыбнулась Яньли, но взгляд у неё был такой же, как у «Пурпурной Паучихи» в молодости. — Как скажешь, — тут же сдулись заклинатели, не желая расстраивать девушку.       На следующий день они действительно отправились отдыхать. Первую половину дня отсыпались, а после собрались и пошли в город, гулять по базару, есть уличную лавку, наблюдать за играми детей. Молодые мужчины купили лотосовое вино, закуски, а Усянь прикупил ещё и сладостей; причём в таком количестве, словно поставил перед собой цель объесться ими и умереть. Вэй Ин отмахивался и отшучивался, прятал от рук шиди свёрток и хохотал в ответ на подначивания.       За ужином, придерживаясь негласного договора — ни слова о делах — Ваньинь и Усянь общались с Яньли, интересовались её занятиями. Просто отдыхали телом и душой, набираясь сил для завтрашнего дня, который начнётся с новой лавины вопросов, которые необходимо будет решить прямо здесь и сейчас, сей же момент.       За прошедшее время им удалось более-менее нормализовать ситуацию, так что приглашение от Ордена Ланьлин Цзинь можно было принять. Приди приглашение хотя бы десять дней назад, они бы отказались. Потому что были бы заняты восстановлением территорий Ордена. Разумеется, у других Орденов дел тоже было невпроворот, однако численностью они их точно превосходили. — Гора Байфэн, хм. Они хотят провести совместную Ночную Охоту? — спросил Вэй Ин, когда после ужина шицзе ушла к себе, а они с шиди прошли в кабинет. Перед этим пообещав Цзян Яньли не засиживаться допоздна. — Да. Дружба между кланами и всякое такое. Чего скуксился? — Опять будут как на зверушку смотреть. — Зато со своими дагэ повидаешься, — подтрунивал Ваньинь, вспоминая, как Усянь ошарашил его сообщением о том, что стал побратимом с Главой Ордена Не и Хуайсаном. — Я ведь просто мимо проходил! Поискал, называется, Хуайсана! — возмущался тёмный заклинатель, а Саньду Шэншоу не смог сдержать смеха.       Произошло это событие в тот самый день, когда была открыта правда о Золотом ядре Вэй Ина. Цзян Ваньинь отправился проверять процесс подготовки к отправлению в Пристань, а Усянь решил найти наследника Ордена Не и обсудить с ним их проект, который вошёл в стадию подготовки.       Услышав шум и громкий голос Чифэн-цзюня, он на свою беду рассудил, что Хуайсан может быть где-нибудь неподалёку, и пошёл на звук. — Я согласился не убивать его, Сичэнь, но ты просишь невозможного! Как я смогу доверять тому, кто уже предал однажды?! — Минцзюэ, я ведь уже говорил, что это- — Да помню я, что ты там говорил. Как помню и то, что он спас твою жизнь. Я способен понять причину твоей приязни в отношении него, и не пытаюсь заставить тебя передумать. Общайся, доверяй, называй братом. Но не проси меня делать то же самое. И вообще, я уже решил, что стану побратимами с…       Вот тут-то глаза Минцзюэ набрели на высматривающего кого-то Усяня, и он моментально принял решение. Сейчас так же, как на поле боя, он вспомнил все моменты их общения, слова А-Сана про "Вэй-сюна, который объясняет темы куда понятнее, чем учитель Лань", и собственные впечатления. Парень был справедлив, силён и надёжен. Глава Не уверен, что не пожалеет об этом. — С Вэй Усянем. Эй, Вэй Усянь, я только хотел идти тебя искать!       И так Вэй Ин, так и не понявший причины, по которой Чифэн-цзюнь вдруг решил предложить выпить, стал младшим братом Главы Ордена Не и вторым братом Хуайсана. Осознал он это только когда Цзэу-цзюнь высказал свои поздравления. В общем, когда ничего изменить уже было нельзя, он пожалел, что пошёл искать Хуайсана.