Холодный ручей

Люпин выбирает самое уединенное место в замке – библиотеку. Ему нужно побыть одному и обдумать то, чему он стал свидетелем. Для него не секрет, что Сириус и Джеймс действительно близкие друзья. В их четверке эти двое образуют еще более интимную группку. В шалостях они главные заводилы, Ремусу выпадет роль стратега и продумывателя деталей, а Питеру – самая грязная работа, в которой легче всего быть обнаруженным. Ремус знает, что именно Сириусу Сохатый больше всего ноет о прекрасных волосах Лили Эванс, сквозь которые она не замечает такого замечательного и влюблённого Джеймса. Храни Мерлин Сириуса, потому что Ремус не смог бы выдержать поток этой нескончаемой информации. Послушать раз – пожалуйста, подставить плечо при очередном отказе – да, конечно, но ежедневно слушать выматывающие рассказы о неразделённой любви – увольте. Ремус волнуется, остаётся ли он хорошим другом для Джеймса, если позволяет себе отказывать ему в таких вопросах? Он ищет максимально правдоподобные поводы, чтобы избежать водопада розовой любви к Лили из уст Сохатого. Теперь Ремус пропадает в библиотеке ещё больше, чем раньше. Хвост даже как-то предлагает ему там заночевать под мантией-невидимкой, чтобы остаться с любимыми книжками наедине, если реальные люди ему опостылели. Ещё Ремус много времени проводит в теплицах, помогая в уходе за растениями. И, когда преподаватель отвлекается на учеников-помощников со своего факультета, Лунатик сбегает в Запретный лес и просто сидит там часами, уткнувшись в свои записи. Да, в какой-то мере из-за неспособности выдерживать неразделённые чувства Джеймса, Ремус отдаляется от всех своих друзей. И его это очень беспокоит. Хотя, если подумать, Ремус и до активизации Сохатого начинает отдаляться от мародёров, от одного конкретного мародёра – Сириуса Блэка. А за ним следуют остальные, просто потому что они все в связке – удаляешь одного, удаляешь всех. Ремус сходит с ума от одной идеи, что может остаться один на один с самим собой. Что, чëрт возьми, ему тогда делать со всей своей жизнью? Он радуется, что у него есть Лили, которая вечно фыркает на попытки Джеймса выпендриться, готова помочь с дополнительными вопросами, потому что ей тоже очень нравится учиться, и всегда открыта к потоку тихих вздохов и грустных улыбок Ремуса. Слава Мерлину, что есть Лили. Он не считает её другом, потому что и не может доверить ей многое, но с ролью товарища Лили справляется прекрасно. Но после увиденного Ремус загоняет сам себя огромную ловушку. Он понимает, что должен все рассказать Лили как своему товарищу, но он не может предать Джеймса, ведь тот его лучший друг. И Люпин разрывается, не зная, как поступить правильно. Поэтому он приходит в библиотеку, занимает самый дальний стол в углу и бездумно смотрит в книгу, а сам в это время думает, думает и думает. Буквы разбегаются и складываются в словосочетания "плохой друг", "предатель", "жалкий", "влюблённый", "голый Сириус Блэк". Последнее выводит из оцепенения, потому что Сириус появляется в библиотеке, хватает первую попавшуюся книгу и садится рядом с Ремусом. Ремус чувствует лёгкий удар локтя в плечо, означающий, что Сириус хочет поговорить. Лунатик игнорирует этот выпад – он отодвигается на своём стуле. – Только не говори, что собираешься провести весь вечер в библиотеке за книгами, как самый скучный человек в мире, – шепчет Сириус. Он в упор смотрит на Ремуса, не забывая листать свою книгу для вида. – Именно так. Я скучный и я буду учиться, – тоже шепчет Ремус. – Ладно, я люблю скучных, если это ты, – быстро соглашается Сириус и кладëт книгу на стол, да так громко, что мадам Пинс поднимает лицо от книги и грозно осматривает читальный зал. Ремус шикает на Сириуса и просит быть тише. Ему совсем не нужно, чтобы его вместе с Блэком выгнали. Бродяга не обращает внимания на безмолвные просьбы и максимальное безразличие Ремуса, он рассказывает про вечеринку в гостиной Пуффендуйцев, которая будет сегодня и на которой будут все (кроме ненавистных слизеринцев). Сириус говорит, что они уже пополнили запасы алкоголя, а Блэк самолично вызвался в качестве героя-партизана найти Ремуса в тылу библиотекарного врага и забрать на праздник жизни. Но Лунатик отрицательно качает головой: последнее, что ему сейчас нужно, напиться в компании тёмных волос Сириуса и его чарующего голоса. Бродяга недоуменно смотрит на друга и ждёт объяснений. Когда Сириус их не получает, он начинает слишком громко (специально) перечислять плюсы этого вечера и добивается того, что библиотекарша пока очень спокойно, но непреклонно просит обоих мальчиков покинуть библиотеку. Ремус знает, что на это и был расчёт Бродяги – Лунатику не во что теперь уткнуть свои медовые кудри, он пойдёт с друзьями на вечеринку. Но Лунатик сбегает в теплицы подрезать трепетливые кустики. Сириус остаётся в дураках посреди коридора. Ремус просыпается среди ночи от шума, словно что-то с грохотом упало на пол. Свет "люмоса" освещает статное тело длинного Сириуса на полу между кроватями. – Ты дурак, – пьяного говорит Сириус, не поднимая головы от ковра. – Парни завтра уедут, хоть бы повеселился с нами. – Я повеселюсь, когда вы все вернетесь, – говорит Ремус. Бродяга в ответ говорит, что он-то в этот раз никуда не поедет, Ремус списывает это на пьяный бред. Он встаёт с кровати и помогает подняться Сируису с пола, аккуратно поддерживая за плечи. Блэк стоит с трудом, он пытается переставлять ноги, но, видимо, эта функция отключена организмом после бессчетного количества рюмок. Сириус спотыкается и обвисает в руках Ремуса. Они падают на кровать Сириуса, снося светильник с прикроватной тумбочки. Бродяга смеётся и укладывается на груди Ремуса. – Смею напомнить, что я не подушка, – говорит Ремус, пытаясь сдвинуть Блэка с себя. – Ты гораздо круче, – блаженно выдыхает Сируис, придавливая сильнее своим телом. Ремус панически думает, что делать в этой ситуации. Он не хочет причинять боль Сириусу, скидывая его, но и оставаться в его кровати у него нет никакого желания. Ладно, желание есть, но это другое. Это желание не связано с невменяемым, пьяным Сириусом, который через пару минут будет летать в царстве Морфея. – Я хочу тебя научить одному трюку, позволишь? – подаёт голос Сириус. По расчётам Ремуса, от той предположительной дозы алкоголя, которая находится сейчас внутри Сириуса, он уже должен спать, а не предлагать заняться обучением. Лунатик лишь кивает, забывая, что с такого положения Сириус не может его видеть. И либо Блэк чувствует согласие, либо в нём не нуждается, но он приподнимается с груди Ремуса и нависает над ним. Сириус прикасается своими губами сначала к щеке Ремуса, знакомя кожу с кожей, а после уже целует в мягкие губы, смешивая аромат мятной зубной пасты и крепкого алкоголя. Ремус так и замирает, не смея прикоснуться к Блэку или вовсе двинуться. Он чувствует руки Сириуса по обе стороны от своего лица и позволяет Блэку хозяйничать в собственном рту. Прикосновения такие нежные, влажные и горькие, что у Ремуса кружится голова. Сириус отрывается от его губ и смотрит прямо в глаза своими тёмными вселенными. – Этот трюк называется "Оставь Лунатика в своей постели", – говорит Сириус и обводит дрожащими пальцами контур губ Ремуса. – Надеюсь, он работает, я не успел опробовать его в жизни. И через пару минут он вырубается на груди застывшего Ремуса. На следующее утро Сохатый и Хвост уезжают на новогодние каникулы по домам, а Ремус и Сириус остаются в замке. Точнее, Ремус не уверен до конца, что Блэк не собирался уехать вместе с Джеймсом к его семье. Но Сириус довольно посапывает на груди Лунатика, пока Сохатый собирает сумку. Ремус так счастлив, что полог закрыт и остальные друзья не видят его смущенное невыспавшееся лицо. Он сбегает из комнаты, как только Сириус просыпается и слезает с него, чтобы сходить умыться. Ремус не готов к подобным разговорам и едва ли будет готов. Он возвращается в комнату, только чтобы поспать, но Сириуса там нет. В гостиной Сириуса тоже нет, Лунатик делает элементарный вывод, что Блэк затусил с какой-нибудь красивой старшекурсницей, оставшейся в замке. Он грустно вздыхает и падает на свою кровать, забывшись сном. Зима в этом году лютая, покрывает шапками снега горы и деревья Запретного леса. Даже озеро замерзает, и ученики Слизерина, наверное, наблюдают ледяные узоры мутной воды сквозь окна своих спален. В новогодние каникулы из четверых друзей обычно остаётся в замке только Ремус, потому что он не хочет обременять мать. Сириус всегда уезжает к Джеймсу, и они присылают кучу писем Ремусу (по одному в день от каждого минимум), чтобы он не заскучал в одиночестве. Но в этом году Сириус решает остаться. Это не входит в планы Ремуса (особенно после того пьяного первого поцелуя), но кто его спрашивает. Ремус скрывается в библиотеке дни напролёт и даже заглядывает несколько раз в туалет Плаксы Миртл, но в обществе болтливого приведения очень тяжело остаться со своими мыслями наедине. А Ремусу всё ещё есть, что обдумать. Он так и не рассказал Лили о случившемся. Он промолчал все разы, когда была возможность сказать ей. Они с Лили не то чтобы близки, но именно она выслушивает его грустные вздохи, когда Сириус в очередной раз касается какой-нибудь девушки. Ремусу очень стыдно за своё малодушие. Он даже до конца не понимает, чего боится, если Лили узнает. Ведь они с Джеймсом не в отношениях. И, пока Сохатый всячески пытается позвать Эванс на свидание, целовать кого-то ещё ему не запрещено. Здесь он больше боится подвести друга, потому что по моральным законам ему, конечно, запрещено даже смотреть в сторону других людей, если его сердце уже принадлежит конкретной даме, что уж говорить о поцелуе в общих спальнях. И он не хочет думать, что такие вещи значат для него самого. И это лишь часть дум, занимающих его на постоянной основе. Конечно же, он не может выкинуть из головы горьковатый вкус тёплых губ Сириуса. И теперь Ремус совсем не может смотреть ему в глаза, потому что взгляд всё время спускается на его прекрасные губы, занятые всякой ерундой типа разговоров или еды. Ремус ищет место, где сможет остаться один и подумать; ещё он надеется обнаружить там своё мужество. Ремус идёт по вытоптанной лесничим дорожке к небольшому ручью в запретном лесу. Он обнаруживает этот ручей ещё осенью, пока ночи тёплые и Сириус позволяет себе выгонять друзей погулять на несколько часов, чтобы самому устроить тёплое местечко меж бёдер какой-нибудь красавицы. Сейчас всё иначе, чем осенью: тропинка узкая, а снега так много, что один неверный шаг и можно провалиться по пояс. Ручей почему-то не замерзает, тонкая тёмная струйка бежит по своим делам в сторону Чёрного озера сквозь белоснежные сугробы. Зимой Ремус приходит сюда редко, согревающее заклинание, конечно, не позволяет замёрзнуть, но его приходится обновлять слишком часто. И сам лес без буйной зелёной растительности выглядит, как забытая Мерлином земля – пустая и одинокая. Ремус резко оборачивается на звуки шагов. Ему совсем не хочется встретиться с какой-нибудь лесной тварью, но на дорожке появляется Бродяга. Огромный чёрный пёс бежит навстречу Ремусу, свесив розовый язык. Бродяга по сугробам оббегает его и громко скулит, влетев в ледяную воду. – Сириус, что за черт? – кричит Ремус, когда пёс прыгает на него и валит в снег. Скинуть огромную псину с себя – непростой труд, особенно когда тело утопает в снегу с каждым движением сильнее и сильнее. Бродяга облизывает бархатным языком лицо Лунатика, опаляя горячим дыханием. Пёс спрыгивает сам, и, пока Ремус пытается подняться, Сириус возвращает себе человеческий вид, протягивает руку и помогает Люпину. Его волосы мокрые и покрыты налипшим снегом, как вся шерсть у пса несколькими секундами ранее. – Что это только что было? – повторяет вопрос Ремус и с негодованием смотрит на Сириуса. – Веселье, – отвечает Блэк и задорно улыбается. – Тебе не весело? Ремус осматривает свою мантию, сплошь покрытую подтаявшим снегом, поднимает мокрую шапку, случайно упавшую в ручей. Блэк перед ним стоит весь разгоряченный, словно только что у него была отличная охота, что, скорее всего, в его собачьем мозгу так и рассматривается. На нём только свитер, из-под которого видны тонкие ключицы и раскрасневшаяся кожа. – Ты в последнее время такой занятой, – тускнеющим голосом поясняет Блэк, замечая, что друг не подхватывает его настрой, – почти не тусуешься с нами. Вот я и подумал, что будет здорово поиграть. – Ох, ну, понимаешь… – Ремус не знает, что сказать. – Я осознал, что несколько некомпетентен в любовных делах, а Джеймсу сейчас нужно… – Брехня! – перебивает Сириус. – Я согласен, что Джеймс, спаси хоть кто-нибудь его душу, просто достал уже, но проблема не в нём или не только в нём. Ты не тусуешься со мной тоже – Хвост сказал, что вы много времени проводите вместе, готовясь к урокам. – Если бы ты тоже готовился к урокам, я бы и с тобой проводил больше времени, – оправдывается Ремус. – Ты сбегаешь из гостиной, как только я там появляюсь. Что ж, тут Ремусу стоит признать правду: его подловили. Обычно Сириус появляется в компании удрученного Джеймса, который без остановки что-то ему говорит, и Ремус тихонечко сбегает в библиотеку. Когда Сириус появляется один в гостиной, Ремус идет искать Джеймса, чтобы рассказать, где можно найти Сириуса. Ремус действительно пытается найти причину, озвучив которую он всё ещё будет выглядеть хорошим другом, но его мозг только и может, что обрабатывать цвет кожи на щеках Сириуса и частоту движения его грудной клетки (очень часто и очень глубоко). Ладно, возможно, Ремус Люпин не очень хороший друг. Но все-таки не совсем плохой, потому что он всеми силами избегает смотреть на пухлые губы Сириуса, которые тот изредка прикусывает. У Люпина нет никакого желания что-то объяснять Сириусу, ему и так достаточно стыдно. – Ты что, преследуешь меня? – раздражённо говорит он. – Если это единственный способ с тобой поговорить, то преследую, – спокойно соглашается Блэк. Наверное, ему холоднее, чем Ремусу в поношенной тёплой мантии, – Сириус обхватывает себя руками и переступает с ноги на ногу. Ремус предлагает пойти в замок, но Сириус высказывает логичное предположение, что Ремус опять исчезнет, как только они войдут в парадные двери. Это тоже правда: Ремус придумал уже как минимум пять предлогов, почему он бы мог оставить Сириуса одного добираться до тёплой гостиной их факультета. Поэтому они продолжают говорить тут, точнее молчать и просто смотреть друг на друга. У Ремуса мысли разлетаются, а в животе образуется один большой комок, когда Сириус склоняется ближе и задевает плечом его плечо. Но Блэк лишь грустно вздыхает и направляется к замку. – Я не избегаю тебя, – не слишком уверенно говорит Ремус ему в спину. – Да, конечно, – хмыкает на это Сириус. Он останавливается и, развернувшись, все-таки задаёт вопрос, который его мучает: – Я просто не понимаю, что я сделал не так? Ремус сглатывает. Сейчас или никогда. Либо сейчас он скажет частичную правду и это хоть как-то облегчит его думы, либо он навсегда оставит это в себе и лишится друзей. – Ты поцеловал его. Я видел, как ты целовался с Джеймсом. В воздухе повисает недосказанность “его, а не меня”. Лицо Сириуса светлеет, но Ремус видит алый цвет на щеках. – Сейчас ты почувствуешь себя полным дураком, – с ноткой веселья говорит Сириус. – Я уже, – отвечает Ремус. Он проходит мимо Сириуса, задевая его плечом и сталкивая в снег. Стыд сидит под горлом, поджигая кровь. Ремус ускоряет шаг, хотя последнее, что он хочет, – это оказаться в общей гостиной и встретить там опять Сириуса. Он обходит замок несколько раз, останавливается у замершего озера и всматривается в закованную в лёд глубину, надеясь увидеть признаки жизни. Ремус замечает, как Сириус выходит из леса, его штаны в снегу, волосы покрыты коркой льда, а свитер выглядит промокшим. Ремус не понимает, почему нельзя использовать заклинание и просто высушить вещи на себе, вместо того чтобы играть в драму одного актёра. Сириус страдальчески обнимает себя за плечи, и Ремус чувствует огромную вину, разрывающую грудную клетку. Они не разговаривают до вечера следующего дня. Ремус видит, что Сириус простудился – он несколько раз бегает к мадам Помфри и приносит с собой несколько бутылкок, пахнущих мятой и полынью. Вечером они сидят перед камином и Сириус укутан в большой мягкий плед, на его коленях лежит учебник по трансфигурации, как и на коленях Ремуса. – Джеймс попросил меня, ясно? – громче нужного и с болезненной хрипотцой говорит Сириус. – Я жду извинений. Второкурсница, третий человек с их факультета, который остался на каникулах в замке, испуганно смотрит на грозную фигуру Сириуса, закутанного в плед как капуста. Девочка в растерянности хлопает глазами и нерешительно перебирает складки на юбке. – Да не ты, малышка, – говорит Сириус, смотря на девочку, но его голос такой хриплый и низкий, что пугает её ещё сильнее. Ученица берёт свой журнал и скрывается в спальне девочек, куда у Сириуса точно нет доступа. Блэк возвращает внимание на Ремуса, разводит руки в жесте "всё ещё жду извинений" и молчит. – Что ты имеешь в виду под "попросил"? – осторожно уточняет Ремус, откладывая учебник на пол. – То, что, будь ты почаще в нашей компании, ты бы знал: на зимних каникулах Сохатый ведёт Лили в какое-то магловское кафе. Это наконец-то совершилось! – с упрёком поясняет Сириус, но победно вскидывает кулак в воздух. – Сгораю от желания увидеть, как глупо Джеймс будет выглядеть в магловском заведении. Он же даже рассчитаться не сможет, – Ремус застенчиво улыбается. Сириус лающее смеётся. Они успевают немного пожурить неопытность Джеймса, но Блэк быстро вспоминает, что он пострадавшая сторона. – Он боялся, что облажается с поцелуем, и попросил меня показать ему какой-нибудь приемчик, – поясняет серьёзно Сириус. – И ты показал… – растерянно шепчет Ремус. – Конечно, мы же друзья. Если бы ты попросил меня, я бы тебе тоже показал. На последнем предложении голос Сириуса заметно дрожит, но Ремус не слышит это из-за собственного сердцебиения. Он хочет предложить прямо сейчас якобы "обучение на будущее", но понимает, насколько глупо будет выглядеть. Как же хорошо, что он ничего не рассказал Лили. Если Сириус не врёт (Ремус очень хочет, чтобы он не врал), то, открыв подобную правду Лили, Лунатик обрёк бы друга на одинокое существование из-за форменного безумия. Ремус, занятый своими мыслями, не замечает, как Сириус смотрит на него. Он возвращается обратно в реальный мир и просит прощения у Блэка, даже приносит ему ещё одно мятное зелье из их комнаты. – Мы вновь вместе? – говорит Сириус, но, заметив взгляд Ремуса, поясняет, краснея: – Как друзья. Ремус бездумно кивает, занятый лишь одной мыслью, что Сириус не влюблён в своего лучшего друга. Это прекрасно и ужасно одновременно. – Зачем ты остался? – задаёт резонный вопрос Ремус. – Ради тебя, – хрипло отвечает Сириус, – мы же друзья. Я хотел тебя поддержать. Они проводят вместе следующий замечательный день, валяя друг друга в снегу и пытаясь попасть снежками в голову. Они пьют тёплый какао и едят вкуснейшие пироги. Они обсуждают всё, начиная от сальных волос Снейпа и заканчивая неудачей Джеймса на свидании. Хотя касательно последнего Сириус хрипит, что желает, чтобы свидание Сохатого прошло отлично, так как он не выдержит слушать ещё один поток слезливых любовных неудач. И, когда Сириус нападает на Ремуса, роняет его в сугроб и сыпет снег на открытые участки кожи, Лунатик вспоминает, почему он избегает близкого общения с Сириусом. В первую очередь, потому что ему слишком хорошо; во вторую очередь, потому что он гормонально нестабильный подросток; в третью очередь, при объединении двух вышеописанных пунктов может случиться конфуз. Ремус чувствует, как же сильно он хочет поцеловать Сириуса – раскрасневшегося, что-то шепчащего прямо в ухо Люпина, а его волосы касаются кожи лица. Ремус проводит невесомо пальцами по щеке Сириуса, убирает несколько тёмных локонов за уши. Блэк задыхается и очень серьёзно смотрит на Ремуса. – Твоё сердце в мои руки, – шепчет Сириус и ледяными ладонями, полными снега, забирается под одежду Ремуса. Конфуз случается. Холод приводит Люпина в себя, он сбрасывает с бёдер Сириуса и поспешно уходит в замок, оправдывая себя тем, что ему нужно срочно проверить своё сочинение на три свитка. Сириус непонимающе смотрит ему в спину, потому что красных колпаков они проходили курсе на третьем и едва ли Ремус тогда не сдал это сочинение. Ремус избегает Сириуса до конца дня, он прячется по углам замка, лишь бы не случайно не встретить друга. Но от сна не убежать, как и от общей спальни. Он возвращается заполночь, но Сириус всё равно не спит, а гипнотизирует дверь. – Ну вот и ты, мой друг, – с преувеличенным восхищением говорит Сириус, – как приятно, что ты не решил спать в общей гостиной или, ещё лучше, на каменном полу в коридоре. И всё это, лишь потому что тебе противно находиться рядом со мной. – Мне не противно! – горячо возмущается Ремус. На самом деле, я только и мечтаю о тебе. – Правда? Ох, спасибо, что утешил, – Сириус делает глубокий поклон. – Так приятно знать, что я не вызываю отвращения. Но на будущее мне стоит согласовывать с тобой свои следующие поцелуи, чтобы они не сводили тебя с ума? Ремус закатывает глаза и ложится под одеяло не раздеваясь. Он наблюдает, как снежинки кружатся в шёлке ночи, а Сириус в это время прожигает дыру в его спине. Люпин поворачивает голову, чтобы проверить свои догадки, и сталкивается с серьёзным взглядом Блэка. – Почему тебя это задело? – тихо спрашивает Сириус, покусывая щеку изнутри. Потому что поцелуи с девочками не равны поцелуям с мальчиками. – Джеймс любит Лили. Это неправильно. – Ври лучше, Лунатик, – отмахивается Сириус. – Ты не избегаешь Джеймса в холодном лесу среди снежной пустыни. Дело во мне? – Дело всегда в тебе, Сириус. На этой фразе Блэк лишь радостно завывает, словно ответ Ремуса – это полная луна для волка. Сириус запрыгивает на кровать Ремуса и начинает забрасывать его вопросами. Их так много, и это лучшая тактика, чтобы вытащить правду наружу. – Я был чуть ли не с каждой девушкой в этой школе, но ни один из этих тысячи поцелуев не расстроил тебя как поцелуй с Джеймсом. Сириус выжидательно смотрит на Ремуса, будто надеется, что тот встанет на кровать, разорвёт на себе свитер и подарит своё сердце. Этого не будет, хотя Ремусу, может быть, чуть-чуть даже хочется так сделать. По крайней мере остаться голым перед Сириусом, если тот тоже будет голым. Люпину просто хочется думать, что Сириус тоже в нём заинтересован. Он вверяет свои чувства другому человеку и знает, что это неправильно. Но как тут остановиться, когда лунный свет так красиво очерчивает лицо Сириуса и его глаза, такие тёмные, но такие тёплые, смотрят спокойно, а где-то в глубине горит огонь, приглашающий путника погрется. И Ремуса очень пугает, что они так обстоятельно обсуждают поцелуй Сириуса с Джеймсом, но оба делают вид, словно такого же не было с самим Ремусом. Хотя Сириус был пьян и, наверное, просто хотел целоваться. Ремусу очень печально от этой мысли. – Меня ты тоже учил кое-каким фокусам, – решившись, говорит Ремус. Сириус молчит, но даже в свете луны Ремус видит, как розовые пятна покрывают его шею и щеки. Так значит, Сириусу стыдно. Он, наверное, только и мечтает забыть об этом жалком моменте. Ремус уже хочет спрыгнуть с кровати и действительно уйти в гостиную, лишь бы не находиться рядом, но Сириус наконец говорит: – Я думал, мне приснился вкус твоих губ. Я… ох, черт, – он трет лицо и нервно двигает плечами. – Прости меня, Лунатик, я знаю, что у меня нет шансов, я просто очень сильно перепил, и ты был таким милым и заботливым. И я всё испортил. Ремус лишь может открывать и закрывать рот, пока Сириус кается в том, на что у него никогда бы не хватило смелости. Сириус заламывает руки и просит лишь подтвердить, что они всё ещё друзья и Ремус не ненавидит его. Какая же глупость. – Сейчас ты почувствуешь себя полным дураком, – застенчиво улыбаясь, говорит Ремус. – Я уже, – вторит ему Сириус. Они молчат. Ремус всё пытается решиться, но он до конца не уверен, что правильно понял слова Сириуса. – Ты бы не мог научить меня своим трюкам? – используя всю свою смелость, говорит Ремус. Если Ремус неправильно всё понял и додумал то, что хотел, то их дружба навсегда сейчас будет разрушена. Сириус перед ним замирает, но приходит в себя гораздо быстрее Лунатика. – Мерлин, да, прошу тебя, – шепчет он и прикасается рукой к запястью Ремуса, напробу проводя пальцами вверх. И они целуются всю оставшуюся ночь, пробуя на вкус кожу друг друга. И под утро, когда Ремус думает, что взорвётся от перевозбуждения, Сириус опускает руки ещё ниже, к паху. Его нежные длинные пальцы исследуют член Ремуса, обводят вены, поднимаются вверх к уздечке и, наконец, отдают всё своё внимание истекающей головке. Сириус подносит измазанные пальцы ко рту и слизывает капли Ремуса, пробуя его. И это так сексуально и прекрасно, что Ремус думает, что кончит без дополнительной стимуляции, просто наблюдая, как расцветает лицо Сириуса от новых исследований. Блэк облизывает свою руку и возвращается к жадному до прикосновений члену Ремуса. Люпину очень непривычно, никто не трогал его там, ещё и с таким желанием, и эти ощущения совсем не сравнимы с собственной рукой. Всё происходит так чертовски быстро: мокрые поцелуи, руки как реки текут повсюду, несколько плавных движений и голые животы уже в белых разводах. Ремус решается повторить опыт Сириуса. Ему невероятно интересно, какой же на вкус Блэк. Сириус горький, отвратительный, просто ужасный. Ремус сдерживается изо всех сил, чтобы не скривиться, но Сириус всё равно понимает и смеётся. Он тянет Ремуса на себя, соединяя их обнажённые бёдра, обхватывает руку Ремуса своей и направляет. Вторую руку Лунатика он ведёт по своему животу, всё выше, к соскам, к шее и обратно. Сириус усиливает хватку на руке Ремуса и ускоряет темп. Он бессвязно стонет и закатывает глаза. Ремус прикасается языком к бусинами сосков, Сириус выгибается, подставляясь под горячий рот. Блэк вскидывает бедра, и Ремус чувствует влагу в своей руке. Так вот, как это бывает. В рассветных сумерках, в розовом цвете небес с розовым оттенком на щеках, с горячими ладонями, с глазами прекраснее снов. Ремус тянется за очередным поцелуем, и Сириус радостно улыбается на это, отвечая на все желания партнёра. – Надеюсь, Джеймс смог произвести нужное впечатление, потому что я не смогу слушать его потрепанное сердце, когда мне так хорошо, – говорит Сириус и утыкается в медовые кудри Ремуса. Они встречают рассвет в кровати под жуткие завывания ветра. Солнце освещает верхушки деревьев, покрытые сверкающими белоснежными шапками, а в мужской спальне Гриффиндора наконец-то, устав от ночных подвигов, засыпают новообретенные любовники.