Esper

Ванная наполнена приятным запахом шампуня Барбатоса. Пальцы Сяо очень нежно массажируют его голову, пока сам юноша периодически бросает взгляд на раны от своих демонических когтей на бёдрах жреца. — Мне все ещё жутко стыдно за это… Прости… — Всё в порядке, — Венти мягко улыбается. — И хорошей идеей было пойти в ванную, а не в душ. Вряд ли я сейчас стоял бы, аха… у меня ноги устали, будто мы нормативы какие-то сдавали… — Соглашусь, зато Редо, кажется, чувствует себя нормально, — усмехается Сяо. — Неловко вышло, что он остался убирать весь наш беспорядок, конечно… но… я рад, что мы это сделали. Оказалось, что не все так страшно… — он отклоняет голову назад и упирается макушкой в грудь Сяо. — Он просто беспокоится за нас… Это очень мило с его стороны, — улыбается Сяо, целуя Венти в макушку. — Думаю… думаю… после того, что было сегодня вечером, мы сможем сделать это сами, да…? — он смотрит в глаза Алатусу со смущением. — Да… Я очень хочу сделать это вдвоём… — так же смущенно произносит Сяо. — Тогда… однажды… — глубоко выдохнув, он прикрывает глаза. — Это и правда было нестрашно. Скорее даже наоборот… а еще… должен признать, я и вправду ревнивый. — Это мило, — улыбается. — Но я тоже… Хоть мне и нравилось тебя дразнить, хочу чтобы ты возбуждался от моих действий, а не от ревности… — Я возбуждался от твоих действий… — тихо проговаривает юноша. — Ревность просто делала меня чуть-чуть смелее… а ещё… Хоть я и сам это предложил, но меня мучает вопрос… Эм… ты ничего не чувствуешь к Редо? — Венти… Что за мысли, он для меня только друг… Иногда он похож на щенка, с которого я умиляюсь, но не более… Тебе не стоит забивать этим голову… Приподнявшись, Сяо коротко целует Венти в нос и обеими руками убирает волосы с его лица. — Хорошо. Просто вы очень близки, вот я и… задумался. — Мы и правда близки, но как друзья, — ласково произносит Сяо и тянется за поцелуем. — Я тебя понял, — Венти поворачивается к нему лицом и кратко целует в губы. — Надеюсь, у Редо к тебе тоже ничего нет. — Уверен в этом, к тому же у Редо свои заморочки есть, — вздыхает Сяо. — Заморочки? — Там личное, если тебе интересно, лучше спроси у него, я не знаю, можно ли говорить. — Я понял. Лучше не буду тревожить его «заморочки», — Венти слабо улыбается. — Ты попросил его следовать за нами во время турнира…? Или мне это приснилось? — Просил, да, мне так будет спокойней… Или ты против…? — Нет, совсем нет. Просто я был в каком-то каматозе, вот и думал, показалось или нет, — усмехается. — Так, мне ты голову уже помыл, а себе? — Я не помню, — смеётся Сяо. — Но она мокрая. — Мы везде мокрые. Жрец поднимается на колени и, выдавив на ладони шампунь, вспенивает его на голове Сяо. — Я помою. И, наверное, надо возвращаться, чтобы и до комендантского часа успеть, и Редо не скучал. — Соглашусь, — улыбается Сяо, закрывая глаза. — Я бы замурчал, если бы умел. — А вдруг умеешь? — юноша мягко массажирует кожу головы Сяо. — Может, самое время пробовать? — Я даже не знаю как это делают, ахах. Да и я, наверное, птица. Птицы не мурчат. — Птица? Кхе-кхе, — Венти тихо смеётся, не решаясь озвучить то, что пришло в голову. — Ой, а Двалина мы заберём? — Заберём. Эй, а что ты хотел сказать? — усмехается Сяо. — Ну… птицы же яйца несут… вот… — Ахаха, ну, нам ничего не мешает это когда-то проверить, — закашливается. — Забудь, что я сказал. — Уже забыл. Смыв пену с чужих волос, юноша поднимается на ноги и, пошатываясь, выбирается из ванной. Следуя сразу за Венти, Алатус тут же укрывает его полотенцем, а потом уже себя. — Замёрзнешь, милашка… — Ой, — жрец тут же жмется к Сяо и прячет лицо в его плече. — Меня смущает, когда ты так говоришь… аж сердце подпрыгивает. — Вырвалось, — улыбается, крепко обнимая. — Но ты ведь правда жутко милый… — Так, всё, у меня щеки гореть начинают. Идём в комнату. Ой, ты чистую одежду брал, да? Я пропустил этот момент. — Все взял, не переживай, — Сяо целует Венти в висок и отстраняется. Взяв одежду с небольшой тумбы, Сяо протягивает ее Венти. — Спасибо. Чтобы не простудиться, юноша бегло вытирается и сразу же ныряет в домашние мягкие штаны в клетку и бело-зеленую кофту с длинным рукавом. Пока эспер переодевался, Венти сложил грязные вещи в стиральную машину и, оставив сверху номер комнаты, запустил стирку. — Идём? — он берет Алатуса за руку. — Нужно по-быстрому, чтобы не попасться дежурному учителю… кажется, сегодня в мужском общежитии не Бай Чжу, так что могут и отругать за ванну вдвоем. — Мы будем предельно осторожны, — улыбается Сяо. Ведя Венти за собой, Сяо останавливается за каждым углом, вслушиваясь в каждый звук. Пару раз приходилось немного подождать, пока профессор отойдёт подальше, и продолжать путь. Наконец, юноши добрались до комнаты Скарамуччи и Кадзухи, сразу ныряя внутрь. — Ну да, зачем стучать, — показательно фыркает Скарамучча. — Блин, а я только собирался тебя засосать, — Чайльд, сидящий у ног Скарамуччи и разминающий его ступни, разочаровано качает головой. — Устроился массажистом? — Венти приподнимает брови. — Такие ножки грех не потрогать, — хихикает рыжий. — В карты проиграл. — Не помню, чтобы загадывал меня засосать, — шипит Скарамучча. — Не отвлекайся, пёсик. — Нормально у вас тут… — Сяо переводит взгляд на Кадзуху, который, полностью привыкший к происходящему, что-то записывает в блокнот. — Да-да, — Аякс активно разминает чужие ступни большими пальцами. — Казу, эти двое тебя не обижают? — Венти подходит ближе, заметив на коленях Каэдэхары спящего Двалина. — М? А, нет, — не отвлекаясь от записей, отвечает юноша. — Рыжий пёсик, прекрасно, — усмехается Сяо. — Сяо. Только я могу его так называть, — неожиданно произносит Скарамучча, скрещивая руки на груди. — Простите, о великий. — А что ты пишешь? — жрец осторожно подходит ближе. — Я пробую написать стих… Пока что плохо получается. Но мне это нравится, — спокойно произносит демон. — Ух ты… уверен, у тебя все получится, — Венти мягко гладит его по волосам. — Можно я Двалина заберу? — Потрахались уже? — ехидно улыбаясь, Чайльд переводит взгляд на Сяо. — И как оно? — Конечно. Кстати, Двалин очень милый, я удивился, когда он спокойно решил поспать на мне, — ласково произносит Кадзуха. — Да, рыжик, замечательно, — уверенно отвечает Сяо, скрестив руки на груди. — А тебя чего так интересует чужой секс? — вклинивается Скарамучча. — Я просто тоже претендовал на жопку Венти, вот и хотелось бы узнать, че как? — усмехается Аякс. — В той книге про драконов написано, что они очень хорошо чувствуют всех, и особенно тех, кто как-то связан с их «мамой», — Венти осторожно берет его на руки. — Он ощущает, что я тебя не боюсь, поэтому и сам не боится. — Все, мне надоел массаж, — фыркает Скарамучча, забирая свои ноги у Чайльда из рук. — Милашка Двалин, мы всегда тебе рады, — улыбается Кадзуха. — Пойдём, — улыбается Сяо. — Ты чего губки надул? — Аякс игриво улыбается. — Давай я тебе ещё что-то помассажирую? — Себе помассажируй. — Пойдём, — держа дракона на руках, Венти покинул комнату друзей, пожелав им напоследок приятных снов. — Ладно, не буду мешать, — усмехается Сяо и уходит вслед за Венти. До начала комендантского часа осталось всего пять минут, но комната Скарамуччи не так далеко, поэтому они спокойно успели вернуться в неспешном темпе. Окно открыто на проветривание, кровати аккуратно заправлены и устелены чистыми простынями, на столе стоят две чашки горячего чая, глубокая тарелка со сладостями и плоская — с тертым мясом для фамильяра. В комнате пахнет цветами и моющим средством. — Редо? — Венти опускает дракона на пол и медленно проходит глубже. Ответ не поступил, из чего жрец пришёл к выводу, что парень не дождался их и ушел. Обреченно вздохнув, Барбатос усаживается на кровать. — Как-то неудобно, что он не дождался, — вздыхает Сяо. — Есть такое… — жрец спускает тарелку на пол, и Двалин сразу принимается слизывать с неё угощение. — Надеюсь, мы не обидели его. Он нам чай приготовил… вроде милый, а вроде и жуткий. — Редо, все в порядке? — Сяо обращается к лозе, надеясь, что друг услышит. — Не отвечает? — Венти поворачивает голову. — И вправду неловко… «Это же не из-за того, что он всё же что-то чувствует к Сяо…? — жрец опускает взгляд. — Нет, я себя накручиваю… Тогда, почему он ушел… Ох…» — Это странно… Во сне он не нуждается… Может пошёл заниматься Альбедо…? — Сяо садится на кровать, виновато смотря на заваренный другом чай. — Ладно, мы все равно не узна- Внезапный шум воды из-за закрытой двери ванной заставил Венти замолчать на полуслове. Еще секунда, и из ванной комнаты, зевая и потирая сонные глаза, вышел Редо. — Нечасто у меня спрашивают, все ли в порядке, когда я в уборной. — Блять… — Сяо смеется, прикрывая лицо руками. — Мы успели себя накрутить. — Ой, это я, — Венти вздыхает. — Уже распереживался, что ты обиделся на что-то. — Я не обидчивый, — усмехается. — Но на ночь с вами не останусь, у меня хромоножка дома, а он, хоть помощи и никогда не попросит, сейчас в ней все же нуждается. — Даже какао не выпьешь с нами? — Пора признавать свои слабости, — Редо вздыхает. — Я не умею готовить какао. — Да ладно?! — удивляется Алатус. — Это ведь довольно просто, могу тебя научить, если не спешишь сейчас. — Ты не сможешь, — усмехается. — Это невозможно. Часть проклятия. Эдакая попытка отобрать то, что мне нравится. Даже если я буду делать все по инструкции, у меня не получится. Думаю, в прошлой жизни я тоже любил какао, поэтому на него и сработало, — пожимает плечами. — Или это работает как-то иначе. Сначала я думал, что у меня руки из жопы, но потом пришел к выводу, что дело в том, что я проклят и все такое. Но если ты приготовишь мне какао, то, конечно, я не откажусь. — Мерзость… — вздыхает Сяо. — Это уже перебор… Юноша поднимается, включает чайник и подготавливает все необходимое для какао. — За что так жестоко… — Венти опускает взгляд. — Даже маленькие радости отобрали. — Не хандри, — усмехается. — Это все никчемная цена за возможность побыть с ней подольше. Хоть я сейчас и не помню её… Как бы ни пытался вспомнить. Тем не менее, уверен, ради Сяо ты бы тоже не побоялся пасть и то, что яблоки станут безвкусными, тебя бы не напугало. — А почему ангелам запрещено любить…? Разве любовь — это плохо? — юноша хлопает себя по коленям, подзывая Двалина. — Любовь — это благословение, которое даровано людям. Мы не люди, мы лишены чувств, поэтому для нас, идеальных чистых существ, любовь — это грех. Любые сношения — это тоже грех, очевидно. Но за секс ты не падешь… я так думаю. Итэр ведь не пал… Хотя очевидно, что в плену с ним чем только не занимались. Да и я не помню, чтобы у меня было что-то с этой девушкой. Но, возможно, я забыл. — Это тоже часть твоего наказания…? — Да. Я бессмертный, но, если бы не Создательница, я бы вечно обитал в Бездне, мучаясь от этого странного ощущения, будто забыл что-то важное и ценное… сходил бы с ума и дальше. — Ни воспоминаний, ни каких-то простых радостей… это похоже на пытку. — Возможно, так и было, — Редо усаживается на кровать и закидывает ногу на ногу. — Но теперь у меня есть друзья. Проклятие не распространяется на вас, потому что тогда, когда я его получил, вас ещё не было… Так что сейчас кроме какао и зефира у меня есть ещё вы. — Нет слов… Это… Слишком жестоко… — шепчет Сяо себе под нос, заканчивая заваривать какао. Юноша закидывает горсть зефира и протягивает стакан другу. — Спасибо. Пахнет просто невероятно, — он с благодарностью смотрит на Алатуса. — Вы с Итэром не проваливаетесь в снег… когда я стану ангелом, я тоже буду таким…? — Это помогает в передвижении, — он пожимает плечами. — Не проваливаясь в грязь, песок, снег и всё такое мы априори передвигаемся быстрее, чем те, кому приходится разгребать сугробы. — Практично, но ведь есть крылья… — Не у всех. Ангелы бывают и бескрылые. Если честно, то я думаю, что мы ходим по воде и не проваливаемся в снег по другой причине… — Потому что это весело…? — Венти немного нервно постукивает пальцем по стакану. — Верно. Дети прыгают по лужам, и их это забавляет. Вываливаются в снегу и радуются. И я говорю «дети», потому что ангелы во многом похожи на детей. Кроме выполнения поставленной задачи, мы не можем больше ничего. Не можем и не знаем. Потому что так мы выращены. Возможно, эти «земные мелочи» у нас забирают как раз для того, чтобы случайно не пробудить чувства. Радость, веселье… это всё не нужно для выполнения своей работы. — Я всегда думал, что высшие существа свободны, как никто… — Венти вздыхает. — Чем больше у тебя силы и власти — тем больше ты не свободен. Кроме, конечно, абсолютного монарха. Может, он свободен, — отпив горячего какао, Редо облегченно выдыхает. — Вкусно… хоть у чего-то, кроме демонов, в этом мире есть вкус. — Получается, что демоны живут гораздо спокойней и приятней, чем ангелы… Иронично как-то… — вздыхает Алатус. — Я не понимаю, — жрец хмурится. — Но зачем у ангелов забирают это всё…? — Бесчувственные куклы лучше исполняют команды. Для каждого из нас ведь сама цель существования — это работа. У нас была своя роль и каждый только то и делал, что играл свою роль. Из-за отсутствия чувств, мы не интересовались окружающим миром, не пытались познавать что-то, развиваться. Просто каждый день делали свою работу, вот и всё. — Это звучит как рабство… — Безгрешные и чистые, аха… — горько усмехается Сяо. — Когда не делаешь ничего лишнего, конечно, будешь «чистым»… — Мне даже интересно, как теперь устроен мир ангелов, — Редо поднимает задумчивый взгляд вверх. — Сяо, когда начнется война, на чью сторону ты встанешь? — Я хочу остаться на стороне людей. Меня вырастили в этом мире, моя мама — человек и растила меня, как человека. К тому же, люди не могут противостоять всем этим ужасам сами… Так что, да… — Люди будут сражаться на стороне ангелов, я думаю… Либо вернее сказать, что ангелы будут на стороне людей. По крайней мере, визуально, — усмехается. — А ты, Редо…? На чьей стороне будешь ты? — Венти немного нервно перебирает край домашней кофты. — На стороне Сяо. Алхимики в этом участия принимать в открытую не будут, да и меня к чему-то принуждать тоже. Я свободен выбрать сам, и я последую за Сяо. По крайней мере, так я думаю сейчас. — Спасибо, Редо, — мягко произносит Алатус, опуская взгляд в чашку чая. — Понятно… — Венти тихо вздыхает. — Ладно. Думаю, пора укладываться спать? С понедельника уже турнир, так что нам нужно хорошо отдохнуть и ещё попрактиковаться. — Я тогда пойду, — Редо ставит на стол пустую чашку. — Спасибо за какао. — Не за что, — улыбается Сяо, провожая друга взглядом. *** Уже в который раз Фремине подогревает чай заново. Лини сидит на кровати и просто смотрит в одну точку, наверное, больше часа. Фремине успел причесать брата, даже переодеть, накрыв дополнительно его ноги одеялом. — Лини… Что такого ты почувствовал… — спрашивает в пустоту, ведь брат продолжает игнорировать происходящее вокруг. — А? — эспер впервые за час наконец реагирует на голос младшего. Повернув голову, он тянет руку к Фремине и сам же растеряно смотрит на свою же руку, будто бы она сейчас двигается по собственной воле, а не по его желанию. Фремине тут же подсаживает к брату и берет его руку в свою, поднося к лицу. — Лини, ты тут…? — К-кажется, да… Реми… Будто слепой котёнок он пытается нащупать брата второй рукой, по-прежнему смотря куда-то в пустоту. Ухватив эспера за обе руки, Фремине тянет его на себя, обнимая и утыкаясь в его затылок. — Все хорошо, Лини, мы в комнате, я рядом… — Такое странное чувство… — эспер полностью расслабляется в руках проводника. — У меня будто забрали все эмоции. Как-то пусто и… ощущение, будто я забыл что-то важное… — Когда я тренировался с Венти, не замечал ничего подобного, — тихо вздыхает. — Знаешь… ты будто помогаешь мне, направляешь, а он… принуждает, а при попытке сопротивляться, он будто забирает у меня что-то важное… страшно это говорить, но я на мгновение почувствовал себя так, будто у меня вырвали кусок души, в котором хранитесь вы с Линетт. Это… так странно и… даже страшно. Эспер обнимает проводника за пояс, уложив голову к нему на плечо. Дыхание Лини до сих пор сбитое и прерывистое, будто бы после пробежки, а тело то и дело вздрагивает. — Венти… он… жуткий. — Ну, способы работы у каждого проводника разные… Просто у Венти оказался вот такой… Думаю, он сам не ожидал и думаю, что ему неудобно перед тобой… Но никто ничего у тебя не заберёт, Лини, мы с тобой. — Со мной… — повторяет, как заколдованный. — Вы со мной… у меня до сих пор ощущение, будто я там, на тренировочном поле, а у меня забирают то, что мне дорого. — Никто ничего не заберёт, нас нельзя забрать у тебя, Лини. — Чувствую себя ужасно слабым… — будто в поиске защиты он жмется к Фремине. — Впервые в жизни я не знаю, что делать… ощущение, будто меня вырвали из жизни, а потом вбросили обратно. Дезориентация какая-то… и… глупо, да? — Совсем не глупо… Мне было жутко страшно смотреть на то, что происходило с тобой на поле… Такой ужас в глазах подделать невозможно… Но, Лини, ты здесь, я рядом, все хорошо… Никто ничего у тебя не забрал… Кроме десятка нервных клеток. Фремине изо всех сил прижимает брата к себе, стараясь одарить его всем теплом, каким только может. — Да, верно. Наверное, я просто устал… хоть все еще ощущаю в душе пустоту. И, хм… Реми, ты мог бы не говорить Линетт о том, что произошло? — Не хочешь, чтобы она переживала? — юноша мягко гладит брата по волосам. — Да. В этом нет смысла. Помочь избавиться от этого ощущения она не сможет… так что не вижу смысла посвящать ее в это. Пожалуйста… — Успокойся, я не скажу, отдохни… Не хочешь чаю, Лини…? — Хочу… но не хочу, чтобы ты уходил. Тревожно не чувствовать тебя рядом. Эта тренировка ткнула меня носом в то, насколько я слаб… и сейчас я ничего не могу с этим сделать. Боюсь, если перестану тебя чувствовать, то снова впаду в это странное состояние. — Ты не слаб, совсем не слаб… О нас ты так сильно печёшься, что подобное выбивает тебя из равновесия как ничто другое… — Фремине тянется к столу рукой, не отпуская брата и со второй попытки хватает термос с чаем. — Держи. — Спасибо… — Лини держит термос, но не спешит пить. Он жмется к Фремине, будто брошенный котёнок к новому хозяину. — И… прости, пожалуйста, за эту минуту слабости… — Не смей извиняться, Лини… Все в порядке, никто не может быть сильным всегда. — Но я должен, — вздыхает. — Ладно, это неважно… я приду в себя… нужно просто осознать, что нет никакой дыры, я ничего не забыл, и у меня никого важного не забрали. — Никому ты ничего не должен, Лини, — строго произносит Фремине, поднимая голову брата, чтобы видеть его глаза. — Понимаешь? Я перед тобой, ты сможешь меня коснуться, слышать и видеть, с Линетт так же, хоть она и в своей комнате сейчас. Мы любим тебя, хоть и по-разному. — Извини, нервирую тебя. Я не хотел. Сам не понимаю, что происходит… но одно понимаю точно: кроме тебя я ни с каким другим проводником работать не хочу. Никогда. — И я больше не хочу отдавать тебя кому-то… — тихо произносит. — Все хорошо, Лини… — Нужно будет извиниться перед Венти… ну, за что, что больше не смогу с ним заниматься. Это… слишком. — Не нужно извиняться, он ведь не звал тебя снова… Не переживай… Все в порядке, Лини. — Звал ведь… Профессор спрашивал… я сказал, что подумаю… хотя о чем думать… Ой, откроешь? — только сейчас он вспомнил про термос, который держит в руке. — Ну вот, подумать-это не согласиться… Не переживай, это сейчас не главное, — мягко произносит, открывая Лини термос. — Спасибо… Ощущение того, что он забыл что-то важное, никак не покидает и становится лишь сильнее, отчего рука Лини, которой он вцепился в мантию Фремине, заметно дрогнула. — Наверное, нужно ложиться спать. — Я заварил чай со снотворными травами… Выпей, успокойся. — М… спасибо, да… — дрожащей рукой он подносит термос к губам. «Не понимаю… почему на меня это так повлияло…? Может, спросить профессора Фарузан…? И… я точно что-то забыл… Реми… Линетт… Отец. Помню их всех… что за неприятное чувство…» Фремине кладёт руку на термос, унимая дрожь, и с сочувствуем смотрит на Лини. — Аккуратней. Все в порядке… — Наверное, я лучше просто лягу спать, — он возвращает термос брату. — Во сне организм отдыхает, а мне, кажется, это сейчас и нужно. Ляжешь со мной? — Конечно… Фремине опускается спиной на кровать и тянет Лини за собой, укладывая того головой на свою грудь. Ладонь проводника начинают излучать тепло. Фремине пускает свою магию в чужое тело, надеясь вернуть Лини ощущение спокойствия. — Спасибо, — тот облегченно выдыхает. — Уверен, ты быстро приведешь меня в чувства. Эспер закрывает глаза и вдыхает запах чужой одежды. От Фремине для него всегда пахнет чем-то сладким, хоть их форма и стирается одним порошком. Мягкая ладонь младшего помогает успокоиться, а его магия будто вытесняет из сердца Лини тревогу, заменяя её светом. Фремине опускает слегка удивленный, но очень ласковый взгляд на парня, понимая, что тот сейчас позволил себе положиться на кого-то. Светло улыбаясь, юноша оставляет мягкий поцелуй на волосах брата. — Да, засыпай… Лини провалился в сон так быстро, что даже не успел этого осознать. И так же быстро наступило утро. Фремине уснул в форме академии, лёжа на кровати и поглаживая брата по волосам. Судя по всему, он старался не беспокоить Лини, поэтому даже не пытался выбраться и пойти переодеться. Эспер поднимает голову и потирает сонные глаза. Вид спящего младшего брата, чья рука сейчас соскользнула с его волос, заставил улыбнуться. Чтобы сильно не задерживаться, Лини сбегает в ванную комнату и довольно быстро приводит себя в порядок. Круги под глазами напоминают о вчерашней изматывающей тренировке, но чувство пустоты пропало, а то, что он что-то забыл, больше его не волнует. Переодевшись во второй комплект формы, он усаживается на кровать и проводит ладонью по щеке Фремине. — Реми, просыпайся… Кладя руку поверх ладони брата на своём лице, Фремине открывает глаза. — Ой… Ты давно проснулся…? Как ты себя чувствуешь…? — зевая, тихо спрашивает юноша. — Только встал и умылся. Кажется, мы договаривались позавтракать вместе с Сяо и Венти. Не хочу пропустить эту встречу, а то Барбатос точно подумает, что после вчерашнего я избегаю его… И я в порядке, да, — улыбается. — А ты как? Выспался? — Да, точно. Я уснул почти сразу после тебя… Ты так мило спал, — смущенно усмехается Фремине, отводя взгляд в сторону. — Аха… судя по количеству моей слюны на твоей рубашке, это точно было мило. — Вообще-то, да, — фыркает, опуская взгляд вниз. С трудом вылезая из-под одеяла, Фремине потягивается и вновь улыбается, сам не зная от чего именно. — Иди умываться, а я пока приготовлю тебе чистую одежду. А то ты весь помятый и в слюнях после моей «милоты». Смущенно усмехнувшись, Фремине уходит в ванную. Довольно быстро умывшись, юноша расчёсывает волосы, закалывая их с одной стороны и скромно возвращается в комнату. — Держи, — Лини протягивает ему форму. — Кстати да, надо бы и мне порядок на голове навести. Пока проводник переодевался, эспер быстро собрал волосы в колосок с одной стороны и причесал на бок — с другой. Улыбнувшись своему отражению, он повернулся к Фремине: — Готов? — Готов, — смущенно произносит, разглядывая Лини. До турнира осталось совсем немного, и, хоть внешне по нему и не скажешь, Лини ужасно переживает. Не так о победе, как о том, что десятки глаз будут направлены на них с Фремине и второму, возможно, будет тяжело. Держа брата за руку, эспер идёт по коридору, направляясь в столовую, где их уже ждут Сяо и Венти. Хотелось бы извиниться перед Барбатосом, но эспер с трудом может вспомнить вчерашнюю тренировку, так что и сам не понимает, за что чувствует вину. Будто бы ощущая его тревожность, проводник сильнее сжал ладонь. — О, они уже пришли, — тихо радуется Фремине, зайдя в столовую. Сяо и Венти как обычно заняли столик подальше. Кажется, сколько бы лет ни прошло, на Алатуса всегда будут направлены сторонние взгляды. — Реми, иди к ним, а я возьму нам завтрак и подойду, — эспер переводит взгляд на очередь. Не хочется заставлять брата так близко подходить к толпе. — Угу, — тихонько кивает, видя сколько народу стоит в очереди. Юноша подходит к друзьям и скромно присаживается, тут же здороваясь: — Доброе утро… — Доброе, — мягко произносит Сяо, который до этого рассматривал Лини, желая узнать все ли хорошо с ним после вчерашнего. — Лини уже в порядке, — читая вопрос в чужих глазах, произносит Фремине. — Ох, — Венти опускает голову. — Мне жаль, что так вышло… Фреми, прости. — Мы тебя не винили, Венти, все в порядке, — ласково произносит Фремине, улыбаясь другу. — Ну всё, — Венти поворачивает голову к Сяо. — Ты съел Фремине, а я съел Лини. Не удержавшись, Сяо прыснул смехом куда-то в сторону, но, откашлявшись, повернулся обратно к друзьям. — Ну, идеальная совместимость. Фремине лишь тихо усмехнулся, разглядывая улыбки друзей. — Привет, — Лини ставит на стол поднос. — Реми, я взял тебе омлет, сок и сэндвич. Морепродуктов сегодня нет. — Спасибо, — улыбается юноша, тут же отпивая немного сока. — Лини, могу поздравить с посвящением в жуть. Я прекрасно знаю, что ты вчера испытал, — усмехается Сяо. — То есть, с тобой это тоже так происходит? — эспер усаживается рядом с братом и складывает руки на столе. — С Редо так каждый раз, а Венти на мне такое не пробовал ещё, он вчера первый раз это сделал. — Лини, кушай… — скромно произносит Фремине. — Как ты вообще работаешь с Редо? — Лини послушно придвигает к себе тарелку с омлетом. — У меня будто кусок души вырвали… — П-прости за это… — Венти опускает голову. — Всё в порядке. Просто это было слишком неожиданно… и, признаюсь, ты меня напугал. — Ну, в первый раз было страшно, но потом я привык, к тому же это действенно, а с моими силами надо что-то, что будет работать безотказно, — усмехается Сяо, кладя руку на колено Венти под столом. — Я тоже был напуган, глядя на твоё лицо, но раз учитель не останавливал, то я сдерживал себя, — тихо произносит Фремине. — Мне жаль, — жрец виновато смотрит на друзей. — Да нет, все в порядке, — Лини мягко улыбается. — Но больше я вряд ли буду работать с кем-то, кроме Фремине, аха… — Ну вот, я нанес тебе психологическую травму. — Не надо так себя накручивать, — эспер качает головой. — Все правда нормально. — Венти, успокойся, тебе все равно надо повторять это на мне, а я готов и жду этого. — Сяо, ты мазохист? — Венти слегка игриво улыбается. — Да, при чем последней стадии, — серьезно произносит, смотря юноше в глаза. — Э? Ты шутишь или нет? Я сейчас не понимаю… — Вообще не шучу… — тихо произносит Сяо, не отводя взгляд. Закончив с омлетом, Лини сухо кашляет в кулак, привлекая внимание друзей и осторожно намекая, что они здесь не одни. — Ой, да… поговорим в комнате. — Хм, Сяо, так вы на турнир идете всё-таки? — Лини улыбается. — Д-да, — отвечает, залившись краской. — Я рад, — мягко улыбается Фремине. — Уже читали правила? — Ну так, пробежались по ним… — Алатус отпивает чай, надеясь унять смущение. — Что думаете? Первым заданием будут «Прятки». В прошлом году, кажется, правила отличались. Я спрашивал у профессора Фарузан, и она сказала, что в том году водящим был учитель, а раунд был всего один. А тут написано, что каждый из нас будет водить. И можно и нужно использовать силу эсперов. Уже думали над стратегией? — У меня есть мысль по этому поводу, хехе, — улыбается Сяо. — Интригует, — Лини улыбается. — Эм… — Венти нервно постукивает пальцем по столу. — Что-то не так? — Я подумал, что хотел бы попросить об одолжении… но не знаю, насколько уместно просить о таком, не посоветовавшись с Сяо… — Венти, я тебя поддержу, к тому же, если после этого тебе будет спокойней, — мягко отвечает Алатус. — Я смотрел списки… и там ты, Аяка, Тао и мы… я думаю, что мы с Сяо вообще тут никому не конкуренты… но нам очень нужно попасть на финальном испытании на заснеженную гору. — Так, — Лини подпирает подбородок ладонями. — Там всего четыре локации ведь… и все мы будем на разных, а выбирать локации будем в зависимости от набранных ранее очков… и я думаю, что мы с Сяо будем далеко не первыми, и если кто-то заберёт нашу локацию, то этот турнир сразу теряет смысл… — И ты хочешь попросить… что…? — Правилами не запрещено меняться локациями… вот… — Да… Я согласен с Венти, мы новички в работе эспера и проводника, хоть меня и считают одним из сильнейших… Но всё-таки, если вы можете, то я очень прошу вместе с Венти, взять для нас карту заснеженных гор… — Хорошо, — улыбается. — Я не против. Реми, а ты? — Не против… А зачем вам это? — Там можно достать багровый агат. А он нам нужен, — Венти печально улыбается. — Тогда можно ответную просьбу? — Лини переводит взгляд на Сяо. — Конечно, — сразу отвечает Сяо. — Какую? — Мы возьмем для вас горы, а вы, если будет такая возможность, возьмите для нас карту старого Фонтейна. Подводную. — Хорошо, спасибо вам, — выдыхает Сяо. — Лини, как думаешь, кто победит? — тихо спрашивает Фремине. — Конечно, мы, — усмехается. — А ты как думаешь? — Я знаю, что ты намного сильнее Аяки или Ху Тао… Но вот Сяо, будь он не новичком, наверное, могли бы победить, — задумывается юноша. — Как говорил профессор Альбедо, — Лини прикладывает указательный палец к виску и слабо постукивает. — Не в силе дело. Не то, что бы я сомневался в умственных способностях других, я сейчас говорю про план и стратегию. Сяо сильный, но мы с тобой понимаем друг друга без слов. Мы дольше вместе, и отлично чувствуем друг друга. В этом наше преимущество. Ни одна пара эспер+проводник в этой академии не сравнится с нами по слаженности работы. Я об этом. А так, конечно, в чистой силе Алатус сильнее. — Согласен… Когда Венти и Сяо будут работать столь же слаженно, вряд ли им найдутся равные, — скромно улыбается. — Но для меня ты все равно самый сильный. — Как-то вы меня засмущали даже, аха… — неловко произносит Сяо, опуская взгляд в стол. — Конечно, — Лини улыбается. — Что ж, тогда договорились. — А что там ещё за задания? — Венти хмурится. — Эти прятки, а финальное будет поиском артефакта на одной из четырех карт. А дальше… — Кажется, там про сражение с монстрами на время было. Вернее, с ненастоящими монстрами, хех. — Это, вроде, несложно… Венти, ты готов использовать на мне то, что сделал с Лини? — Хотелось бы уметь направлять тебя, как Фремине направляет Лини… а не принуждать. — Если ты хочешь, то мы научимся и такому… Но… Как говорил Редо … Разве не приятно просто прогнуть под себя сильного эспера, чтобы он выполнял все твои желания? — произносит Сяо, смотря на Венти, а потом, вспомнив, что на него смотрит Лини и Фремине, отворачивается. — Но мы должны быть командой… или… или тебе нравится, когда проводник обращается с тобой вот так…? — Если подумать, то, возможно, методы других проводников и не работали с Сяо именно из-за того, что его невозможно направить, — предположил Лини. — У тебя все получилось лишь с Редо и с Венти, и оба они работают весьма специфично. Другие проводники, как бы сильны ни были, ничего не вышло. Насколько мне известно, даже профессор-проводник, который принимал у тебя вступительный экзамен, не справился. — Да… Кажется, он даже был слегка напуган, ахах… Венти, но почему ты думаешь, что это не будет «командой»? Я же не против, и я ведь буду в сознании. — Это ведь принуждение, нет? — Почему? Я ведь согласен на это. — Думаешь, это нормально? Когда мы призывали огонь, то обошлось как-то без принуждения… Хотя я тогда не был проводником… я же просто пытался обучить тебя заклинанию огня. — Это же работает, почему нет? — улыбается Сяо. — Ты правда не понимаешь? — Венти вопросительно наклоняет голову. — Просто высасывать из тебя энергию тоже работает. Это ведь не то… Или… я не понимаю. — Правда не понимаю, чем тебе не нравится этот способ, мне не кажется, что с ним что-то не так… — А у Редо это основной способ? Другого не бывает? — А я и не знаю даже, но, кажется, им он пользуется постоянно, есть ли ещё какой-то, я не уверен. — Ладно, если ты говоришь, что тебе нормально, значит так и есть, — Венти улыбается. — Просто обычно проводники похожи на Фремине: мягкие, светлые, добрые со своим эспером, а я… — Ты разве не светлый и добрый со мной? Ты же такой милый… Я обожаю тебя, Венти… — смущается Алатус. — Разве…? — Почему ты сомневаешься в этом? — Потому что заставил Лини чувствовать себя плохо. Я не хочу делать такое и с тобой. — Но я привыкший к такому, после Редо… Но если будет совсем плохо, я скажу, и мы сделаем что-то другое, давай? — Хорошо, — улыбается. — Я запомнил. Ты обещаешь мне сказать? — Обещаю. — Венти, тебе тоже нужно верить своему эсперу… — тихо произносит Фремине. — Точно, — жрец берётся пальцами за щеки Сяо и растягивает их в стороны. — Доверяю своему эсперу с самой очаровательной улыбкой в мире. Фремине улыбается на этот жест и переводит взгляд на Лини. — Что ты делаешь? — краснеет Сяо, но не смеет прервать Венти. — Извини, просто захотелось так сделать. Ты ведь сказал, что ты мазохист, готовый терпеть. Значит терпи, — он кратко целует Сяо в нос. — Всё, хватит с тебя, хехе. — Мазохисты не терпят, а наслаждаются… Кхм… — смущается Алатус. — Значит наслаждайся, — хихикает. Оглянувшись по сторонам, Венти придвигается к уху Сяо и шепчет так тихо, чтобы слышал лишь он один: — А тогда, когда я связал тебя лентами, ты тоже наслаждался? — Д-да… — Сяо проглатывает ком в горле, стараясь не смотреть на Лини и Фремине. — Так наши отношения завязались из-за того, что ты мазохист? — юноша расплывается в улыбке. — Ты такой извращенец, Сяо. Продолжай. Закрыв лицо руками, Сяо падает головой на плечо Венти. — Кхм… Ну… Угу… — Ахах, — тот заливается живым смехом. Запустив руки в чужие волосы, он осторожно гладит Сяо по голове. — Ты слишком милый, когда смущаешься. — А ты специально что ли? — шепчет юноша, боясь убрать руки от лица. — Конечно. Такой страшный, великий и могучий эспер, который съел Фремине, сейчас лежит на моем плече, сгорая от стыда. Блаженство. Пробубнив что-то неразборчивое, Сяо ещё больше спрятался в чужом плече. — Милашка, — жрец улыбается, довольный собой. — Манипулятор, — Лини по-доброму усмехнулся. — Хотя, я понимаю Сяо. — В чем? — Фремине переводит заинтересованный взгляд. — Думаю, во всем, — смеётся. — Кхем, имею в виду, что я тоже был бы не против, если ты вдруг решишь вести себя смелее. — Не уверен, что правильно тебя понял, — заливаясь краской, бубнит проводник. — Всё в порядке, — Лини осторожно обнимает его и, придвинувшись ближе, трется носом о его висок. — Я люблю тебя любым, и если вдруг ты захочешь «поиздеваться» надо мной, как сейчас Венти над Сяо, то я буду не против. — Мм… Угу… — смущается Фремине. — Я попробую… — Милаш. Сходим к Линетт? Она, похоже, проспала. — Надо взять ей печенья… — Сяо, Венти, мы пойдём. Увидимся тогда уже на первом испытании. Удачи нам, — он протягивает руку Алатусу для рукопожатия. — Пусть победит сильнейший. — Удачи, — Сяо пожимает руку в ответ. — Я верю в вас, — скромно произносит Фремине. — И я в вас, — Венти машет ладонью на прощание. — Сяо, пойдем в комнату? Или тренироваться? — Что угодно, мой господин. Усмехнувшись, Венти хватает Алатуса за руку и уводит из столовой. — Значит идём тренироваться с Редо, я понял, — произносит Сяо, заметив, что Венти ведёт его в противоположную от общежития сторону. — Успеем отдохнуть, — улыбается Барбатос. Идя по коридору, юноши заметили фигуры друзей. Сайно опирается на руку Тигнари и слегка туманно смотрит вокруг. Его дыхание сбито, но выглядит он лучше, чем пару дней назад. — Сайно, Нари, куда вы? Вам помочь? — Сяо кладёт руку на плечо Сайно, но одергивает ее, замечая взгляд Тигнари. — Я не претендую. — К Альбедо, пока мне стало лучше, — негромко произносит Сайно. — Повторюсь, могу взять тебя на руки, — фамильяр обнимает Сайно хвостом, отгораживая его от Сяо. — Нет… Я хочу хотя бы дойти сам… — усмехается Сайно. — Я помогу, — лис обхватывает его за пояс, стараясь взять как можно больше нагрузки для себя. — Бедный… — Венти качает головой. — Уверены, что дойдёте сами? — Да. — Ладно-ладно, я тоже не претендую, — жрец неловко смеётся. — Сяо, пойдём тогда? — Пойдём, Сайно, будь аккуратней, — мягко произносит Сяо, поглядывая на Тигнари. — Идём, ещё немного… — жалобно проговаривает фенек, поддерживая Матру за пояс. — Я не хотел… чтобы тебе было плохо… — Хвостик, это не твоя вина, к тому же мне уже легче становится… Не переживай так, — ласково произносит Сайно, слабо сжимая плечо Тигнари. — Моя… это я виноват… — вздыхает. Медленными шагами и под вопросительные взгляды проходящих мимо студентов, они наконец добираются до кабинета профессора Альбедо. Тигнари и раньше немного побаивался этого человека, а сейчас ощущает себя, как перед эшафотом. Лис стучит в дверь и, услышав приглашение войти, медленно заглядывает в кабинет. — Проходите, — алхимик повторяет, видя в глазах зооморфа смятение. — Что уже натворили? — Я… мы… я… — Матра, Вам плохо? — прихрамывая, Альбедо входит из-за стола. — Мне уже лучше, лихорадит немного… И слабость… Редо говорит, что Нари обращает меня в полудемона, — выдаёт Сайно, падая на диван в кабинете. Глаз профессора нервно дёрнулся. Мужчина переводит леденящий взгляд на фамильяра, и тот виновато прижимает уши к голове. — Тигнари? — Мне… жаль. Шумно втянув воздух через нос, Альбедо присаживается рядом с Сайно. — Позволишь посмотреть твою метку? — Только не убирайте ее, пожалуйста… — тихо произносит, сжимая руку Тигнари и наклоняясь вперёд. — Я и не смогу. Хотя, признаюсь, очень хотел бы. Взявшись двумя пальцами за ворот рубашки, он оттягивает её назад. Стараясь не прикасаться к больному месту, Альбедо осторожно убирает волосы Сайно вбок. Укус на загривке сейчас выглядит как темно-фиолетовый глубокий синяк, а от него в разные стороны бегут тёмные полосы, будто трещины. — Обращение только начинается, — алхимик вздыхает. — Как это произошло? — Сайно сказал, чтобы я о таком не говорил никому, кроме Сяо и Венти, — фамильяр осторожно переводит взгляд на Матру. — Или профессору тоже можно? — Нари, расскажи… Думаю, что профессору нужно знать… — вздыхает Сайно. — Хозяин разрешил мне с ним спариваться, — начинает фенек, но уже от этой фразы уголок губ профессора нервно дернулся. — Я чувствовал себя странно, и мы решили, что это начался брачный сезон. Я не справился и некоторое время беспрерывно сношался с Сайно. В один из таких раз во время оргазма я вцепился ему в шею и не отпускал, пока узел на моем члене не сошел. Наверное, тогда я его и пометил. Я люблю Сайно и хочу оставаться с ним до конца его человеческой жизни. Он моя пара. — … — Альбедо шумно выдыхает. — Матра, так всё и было? — Да, профессор… — неловко кивает Сайно, стараясь дышать спокойней. — Сайно, можете описать, что именно Вы чувствуете? — Мне то жарко, то холодно, сложно дышать, будто на легкие что-то давит и иногда ощущение что мои внутренние органы скручиваются и сжимаются. Взгляд не всегда могу сфокусировать… — перечисляет студент. — Ясно. Я отойду к директору Нёвиллету с вашим вопросом. Один я не могу принимать подобные решения. Оставайтесь здесь, я направлю к вам профессора Фарузан, чтобы она присмотрела за вами в случае ухудшения самочувствия Сайно. Матра, если Вам станет хуже, не молчите, а немедленно сообщите об этом профессору Фарузан. Это понятно? — Я все понял, хорошо. — Тигнари, сядьте рядом, пожалуйста, и грейте Сайно, если ему будет холодно. Хоть как-то облегчите его состояние. — Д-да, профессор… Не дожидаясь, пока фенек сядет, Альбедо покинул кабинет, закрыв за собой дверь на ключ. По пути к директору он заглянул к Фарузан и попросил её присмотреть за своими студентами, которых оставил в классе дисциплинарного комитета. Хоть мысленно он уже не раз решил, что на формальности нет времени, тем не менее уважение к Нёвиллету не позволило войти без стука. Дождавшись разрешения, алхимик переступает порог и сходу тяжело вздыхает и обреченно стонет. — За что… — Так, — Нёвиллет откладывает бумаги в сторону. — Слушаю. Прихрамывая и опираясь на стенку, потому что оставил в кабинете трость, алхимик подходит ближе и просто падает на мягкий диванчик, протянув ноги. — Нёви, помнишь ведь Сайно и Тигнари, да? Так вот, эти два идиота переспали, и в момент «спаривания» демон его пометил. — Ещё бы не помнить, твой отряд, кажется, запомнит вся академия и надолго. Хм… И как сейчас Сайно? — Я поседею раньше, чем эти клоуны выпустятся, — вздыхает. — Матра превращается в демона. Самочувствие у него плохое, и, судя по метке, это только начало. — И судя по тому, как ты сюда прилетел, ты уже придумал как решить эту проблему, да? — Убить демона раньше, чем он убьет Сайно. — Я против. Не думаешь, что нужно спросить самого Сайно для начала? — Нёвиллет откидывается на спинку кресла, скрещивая руки на груди. — Я и так знаю, что он ответит. Когда я попросил его показать мне метку, он сказал «только не убирайте её». Очевидно, он будет против. Предлагаешь просто смотреть, как демон убивает моего студента? — Ты же знаешь, что случаи с благоприятным исходом тоже существуют? К тому же твой студент не из слабых, он за все время ни разу не отпускал своего фамильяра, а ведь на это тоже нужны силы. — И сколько случаев благоприятного исхода на общее количество подобных ситуаций? Один процент? Два процента? Это неразумно, — алхимик ударяет себя ладонью в лицо. — Ну, что за дети… Повторюсь, ему уже плохо, а стадия превращения ещё даже не началась. Я не уверен, что он переживет это. Он ещё ребенок, и, сильный или нет, но ребенок. Может, влюбленность ему закрывает глаза на происходящее, но тебе же нет. Нужно мыслить холодно. От этого его жизнь зависит. — Но мы не должны решать за него, Альбедо. Мы можем сообщить его родителям и пусть Сайно решает с ними. — Да, так мы снимем ответственность с себя и переложим на них. Но ты видел их? Мне кажется, даже если Сайно решит с крыши спрыгнуть, то они поддержат его, потому что это «его решение». Я не говорю, что это плохо, да и люди они приятные, но вряд ли они могут оценить всю серьезность происходящего. — Мы им расскажем о серьезности, о том, что такое пережить сложно, и пусть решают. Но вмешиваться в чужую жизнь я не хочу, они должны сами принять взвешенное решение. — И что дальше? Вот, они говорят: «Хорошо, Сайно, превращайся в демона». И…? И что? Они не заберут его с собой, а оставят в академии. Что мы с ним будем делать? — Сделаем все, что в наших силах, чтобы облегчить и помочь ему. — Предлагаешь стоять в стороне и наблюдать за тем, как он умирает, иногда нашептывая ему заклинания на ушко и пичкая таблетками, я правильно тебя понял? — Да, Альбедо, это будет их решение, а мы можем лишь помогать и поддерживать, надеясь, что он выдержит. — Окей, если не убивать Нари, мы ведь тоже можем как-то остановить превращение? У нас дома живой ангел тусит. Кто-кто, но он точно мог бы очистить Сайно от этого. Зачем рисковать? Хорошо, я погорячился. У меня одно решение проблем, ты же знаешь. Отойдем от момента с устранением Тигнари. Но разве чужие «хотелки» равноценны таким рискам? — Удачное превращение может сделать его гораздо сильнее, ты же знаешь. Если он захочет это прерывать, мы прервём. А убийство Тигнари я даже не рассматривал. — А неудачное превращение может его убить. Если он захочет это прервать, когда будет при смерти, это уже ничем не поможет, — вздыхает. — Ладно. Я высказал свое мнение. В этой академии ты у нас царь и бог, так что последнее слово за тобой. Мне связаться с родителями Матры, или ты займешься этим сам? — Мы расскажем ему и его родителям обо всех рисках, чтобы они понимали абсолютно все. И я свяжусь с ними, думаю, завтра они уже будут здесь. А вы с Фарузан попробуйте облегчить эти симптомы, — директор берет пергамент и начинает писать письмо к родителям Матры. — Я не буду вести переговоры с его родителями. Мое мнение ты услышал, и, так как оно не совпадает с твоим, тогда ты будешь с ними общаться, я буду просто молчать. Не хочу подбивать твой авторитет в чужих глазах глупыми спорами. Как вариант, когда эти люди согласятся пустить всё на самотек, а всё так и будет, могу предложить временно переселить Сайно из академии к нам в лабораторию. Там у него больше шансов выжить. — Я не против, я поговорю с ними здесь, а ты присматривай за Сайно. Все расскажу им и отправлю их к сыну. А ты можешь заняться тем, чтобы донести все риски до Сайно. — Хорошо. Могу идти? — он поднимается с дивана и прислоняется к стене. — Ползти. — Ползи и сходил бы ты к жрецам, наконец, — вздыхает Нёвиллет. — Ты знаешь моё отношение к подобному. Хмыкнув, он медленно покинул кабинет директора. Тревога за Сайно заставляет немного злиться на Тигнари, но с другой стороны, иного он от демона не ожидал. Когда фамильяру негласно позволили остаться в стенах академии, всё случившееся стало лишь вопросом времени. ~ В тот же день Сайно перевели в медпункт, а на следующий — его родители прибыли в академию. Тигнари сидит на краю постели Матры, нервно кусая себя за губу. Фамильяр виновато смотрит в пол, не находя сил взглянуть на профессора или директора. — Матра, как Вы себя чувствуете? — алхимик сидит на соседней кровати, постукивая пальцем по своему колену. — Дышать легче, чем вчера… — Сайно постоянно бросает взгляд на Тигнари, переживая за них обоих. — Ваших родителей скоро приведут сюда, они знают о всех рисках, вы обдумали своё решение, которое будете обсуждать с ними? — спокойно спрашивает директор. — Да, директор. Фамильяр тихо скулит и осторожно поворачивает голову на Сайно: — Профессор прав… хозяин… — Я не хозяин… И я не отпущу тебя, Нари, — тихо произносит Сайно, озираясь на дверь. — Я боюсь за тебя. Проглотив сарказм, который так и рвется наружу, Альбедо отвернул голову, чтобы не бросить в своих студентов парой колких фраз. Нёвиллет лишь усмехнулся с реакции алхимика, но он тоже переживает за студента. — Хвостик, я выдержу. — Сюда, пожалуйста, — доносится до них спокойный и тихий голос профессора Фарузан. — Пришли, — Альбедо поднимается на ноги, чтобы поприветствовать родителей Матры, и, как только те здороваются, он присаживается обратно на кровать, чтобы не мучить и без того измученную ногу. — Здравствуйте… господин и госпожа Матра… — тихо шепчет зооморф, встав с кровати Сайно. Молча мужчина тут же подходит к Тигнари и отпускает по его щеке сильную пощечину. — Пап! — Д-дорогой, не надо, — тихо просит женщина, смотря на своего сына. Не удержав равновесие Тигнари падает вбок, оказываясь почти что в руках Альбедо, сидящего на кровати рядом. Алхимик лишь равнодушно смотрит на фенека, одними лишь губами проговаривая тому: «заслужил». — Хвостик… Нари, иди сюда… — тихо просит Сайно. — Дорогой, зачем ты… — Мы доверили ему сына. Он нас уверял, что защищает его, а что теперь? А теперь Сайно может умереть, — сурово произносит мужчина. Фенек с опаской смотрит на отца Сайно, а затем переводит взгляд на самого Сайно, не зная, что ему делать. — Сядь рядом, Нари, пожалуйста… — продолжает просить Сайно. — Дорогой, позволь ему сесть рядом с Сайно… Наш сын этого хочет… — Хорошо. — Хвостик…? Фамильяр послушно усаживается рядом с Сайно и опускает хвост ему в руки. Призыватель садится поближе, чтобы касаться фамильяра плечом, обхватывая его хвост обеими руками. — Малыш, как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает женщина. — Мам, все нормально… Мне лучше… — Да уж, конечно, — фыркает мужчина. — Кхм… Давайте теперь поговорим серьезно, — встревает директор. — Вы все знаете риски и то, что выживших после такого превращения мало. Мне поступало предложение избавиться от демона, но, я считаю, что вы должны это решить между собой, ведь жить с последствиями любого выбора именно вам и Сайно. — Мне нравится Тигнари, я знаю, что он делал это не со зла, — мягко произносит женщина. — Но наш сын может умереть! — Но не обязательно! У нас сильный мальчик, дорогой. — Мам, пап… Не спорьте, я не буду отпускать Нари, я не буду избавляться от метки… Я выдержу… Поверьте мне… Пожалуйста… — Сынок… Мне страшно, я не хочу тебя потерять, — женщина усаживается рядом с Сайно. — Я не хочу убивать Тигнари, но я прошу тебя, Сайно, дай мы избавим тебя от метки. — Папа… Я не хочу… Я люблю Тигнари, я знаю, что он демон, я знаю, что могу погибнуть, но я выдержу это превращение… А потом я стану сильнее… Я буду защищать вас и Нари. — Сайно… — фенек тихо шепчет, ведь считает, что вообще не имеет права говорить сейчас. — Давай… остановим… превращение… еще не поздно… — Нари, нет… Эта метка это твой подарок мне… Знак того, что ты выбрал именно меня. Я не избавлюсь от неё, Хвостик, я выдержу все, я не умру, ты веришь мне? — Люди слабые… — Я сильный, Нари. — Господин Нёвиллет, можно как-то помочь Сайно пережить обращение? — тихо спрашивает женщина. — Помочь можно, но мы не можем гарантировать того, что это поможет ему не умереть. Мы можем облегчить этот процесс, можем пичкать юношу всем, что будет помогать его организму принимать изменения, но все зависит лишь от того, выдержит ли это все сам Сайно. — Простите… мне очень жаль… — фенек опускает голову. — Тигнари, почему ты поставил эту метку? — строго спрашивает его мужчина. — Ты знал, что будет происходить с Сайно? — Я не знал… Это было что-то на уровне инстинктов, господин Матра, — виновато бубнит лис. — Если позволите, — с тихим вздохом в общение вмешивается Альбедо. — Тигнари — фамильяр по типу звероподобных. Более того, он является лисом-фенеком. Подобные ему существа моногамны, а это значит, что выбирают себе одну пару на всю жизнь. То, что он пометил Сайно, это его условное признание в любви. Тигнари — демон довольно юный, и до вашего сына у него не было призывателя. Получается, с людьми он не контактировал, поэтому и знать о последствиях не мог. Я не пытаюсь сейчас Вас в чем-либо убедить, а лишь поясняю природу демона, и то, что вы можете быть уверены, в данный момент он говорит правду. — … — лис переключает внимание на Альбедо и с надеждой и благодарностью смотрит на него. — Я… правда не знал… и то, что я укусил Сайно вот так… инстинкт. — Я верю, Тигнари, скажи честно, ты хочешь, чтобы мы избавили Сайно от метки? — продолжает спрашивать мужчина, глядя как Сайно старается все сильнее прижаться к лису. — Я… я не знаю… Я хочу, потому что переживаю за него… но не хочу, потому что он этого не хочет, и… и потому что это обозначает, что он мой… я буду не против, если он поставит мне такую же. Или если наденет ошейник, который обозначает мою принадлежность ему. Я не хочу, чтобы эту связь между нами разорвали. Я люблю его, господин Матра! Вздохнув, мужчина опускается на кровать, рядом с профессором Альбедо. — Хорошо, Сайно, ты не передумал? — Нет, пап… Я знаю, что если я передумаю позже, уже будет ничего не сделать, я все понимаю, но я не передумаю. Я все выдержу. Я не оставлю ни вас, ни Тигнари… Пожалуйста… — Я могу что-то сделать как жрец…? — тихо спрашивает женщина, гладя сына по голове. — Нет, силы жрецов здесь не помогут. Мы можем лишь помогать организму работать. А, и ещё. На время превращения мы отправим Сайно в дом профессора Альбедо и госпожи Рэйндоттир, — отвечает Нёвиллет. — С Вашего позволения, госпожа Матра, господин Матра, — Альбедо склоняет голову. — А… а я…? П-профессор, я тоже буду с Сайно…? — Тигнари с надеждой смотрит в глаза учителя, а тот, в свою очередь, переводит взгляд на Нёвиллета. — У меня дома Редо. Они не ладят. — Я буду послушным, — вклинивается фамильяр. — Я не доставлю проблем, обещаю. Я буду слушаться Редо. Я не буду грызть его лозу. Пожалуйста, профессор. — Последнее слово не за мной, — алхимик пожимает плечами. — Я возражений не имею. — Господин Матра, госпожа Матра, можно мне остаться жить с Сайно? — Тигнари смотрит на женщину полными слез глазами. — Дорогой, Тигнари ведь любит его и не хочет сделать ему плохо… И наш сын не глупый, я им верю, — скромно произносит женщина. — Тигнари, не подведи больше нашего доверия, — произносит мужчина. — Пусть Тигнари отправится с Сайно, только не доставляйте проблем Альбедо, Редо и Рэйндоттир. Ну и тем, кто живет у них, — соглашается директор. — Нари… — шепчет Сайно, падая головой ему на плечо. — Я обещаю! — фенек обнимает призывателя за пояс. — Сайно, я буду всегда-всегда рядом. Ни на шаг не отойду. — В таком случае, должен откланяться, — Альбедо встаёт, опираясь на трость, и склоняет голову в знак прощания. — Мне нужно уладить некоторые вопросы прежде, чем я заберу вашего сына и его фамильяра в нашу лабораторию. Всего доброго, госпожа Матра, господин Матра. — Спасибо вам, профессор, мы у вас в долгу, — мягко прощается женщина.