Esper

Комната студенческого общежития заполнена тихим скулежом и прерывистым дыханием фенека, что лежит возле Сайно. Юноша аккуратно гладит лиса, смотря на него с сочувствием и тревогой. «Не думал, что гон-это так тяжело… Нари… Он же и правда самец, а сегодня вечером мы обещали друг другу дойти до конца… Может рыжий прав, и мне стоит подготовиться…? Или это глупо…» — рассуждает, смотря на Тигнари. — Доброе утро! — довольно громко воскликнул Чайльд, открыв дверь. Ухо фенека нервно дернулось, а сам он ещё больше свернулся в клубок, прикрывая себя пушистым хвостом, будто пытается спрятаться от всех. — Ну, не ори ты, сам же знаешь, что Нари и так тяжело, — фыркает Сайно. — А, ой, лисёнок ещё спит? Полдень уже, — Аякс неловко чешет затылок. — Я думал, что он не спит, прости. Подойдя ближе, он присел на край своей кровати, закинув ногу на ногу и уложив сверху подарочный пакет. — Как он? — Плохо, — вздыхает, — даже кушать отказывается нормально… — Вообще, животных же обычно таблетками пичкают, чтобы им легче было? Не пробовали? — Это он уже под отварами от Бай Чжу, хоть поспать смог… — Жесть. Ну, хотя бы углы не метит, — хихикает. — Хотя запах в комнате немного странный, да и воздух застоялся. — Он весь горячий, я боюсь, что ему станет холодно, если мы окно откроем… — грустно произносит Сайно, не отрывая глаз от лиса. — Слушай, Сайно, это ведь ты вызвал у него гон, нет? Может, самое время брать ответственность? Кажется, до вашего «первого раза» он подобным не страдал? — Я не совсем понял, о чем ты… — Сайно переводит вопросительный взгляд на друга. — Ну… демоны ведь становятся половозрелыми, или как это правильно назвать, только после первого оргазма. До тебя он даже не знал, что это… получается, ты сделал его таким, а значит и гон, который теперь будет у него каждый год или сколько там, по сути, из-за тебя, верно? — Верно… — Вооот, — протягивает Аякс. — Тогда, может, было бы правильно, чтобы ты взял за это ответственность? Тем более Нари же выбрал тебя парой. Понимаешь, о чем я? — Нет, — Сайно хмурится, пытаясь понять, что хочет донести Аякс. — Я о том, что вам нужно потрахаться, ну! — он закатывает глаза. — Только Нари ведь самец, так что… готовь жопку, Сайно, и отдайся ему. — Это как-то… Странно…? Нет…? — неуверенно спрашивает Сайно, проводя ладонью по лисьим ушам. — А что тебя смущает? — Аякс хмурится. — Вы сами решили стать парой, пара у вас однополая, а он зооморф-самец, так что… ты разве не думал о том, что даже если «по умолчанию» Тигнари у вас будет снизу, то во время гона придется меняться «ролями», нет? Вряд ли его полностью удовлетворит если ты его отымеешь. Природа, инстинкты… ему же важно «закончить» в свою самку и всё такое, нет? Кажется, у псовых это как-то так устроено? — Вроде верно… Да… — Сайно задумывается. — Почему ты вдруг таким умным стал? — Я всегда таким был, но скрывался, аха, — он встаёт с кровати, подходит к Сайно и протягивает ему пакет. — Возьми, это мой подарок тебе на Новый год. Ходил сегодня в город, увидел интересную лавку, заглянул, а там прям такое разнообразие всяких «взрослых штучек». Можешь быть уверен, оно новое, никто до тебя им не пользовался, аха. Но кипяточком можно и обдать прежде, чем засунешь это в себя. — Засуну в себя…? Это еда какая-то? — Сайно с интересом заглядывает в пакет, достаёт от туда небольшую коробку и открывает, поднимая вопросительный взгляд на Аякса. — Что это? — Ох, темнота, — он закатывает глаза. — Это игрушка для взрослых, которая используется для расширения ануса. Вряд ли твой зооморф будет с тобой нежен, так что рекомендую подумать обо всем самому. Прими ванну, подготовься, расслабься, немного растяни себя пальцами, а потом засунь в себя эту пробку, немного подрочи или ещё что… я снизу никогда не был, но обычно подготовке уделял не мало времени, чтобы партнеру больно не было, а у тебя, если твой зверь сорвется, времени на это не будет. Да и когти у него острые. Возьми подготовку на себя. — Пиздец… Откуда только такие познания, аха… — неуверенно смеётся Сайно, бросая подарок обратно в пакет. — Зато о жопе Скара позаботился точно, я очень рад. — У меня богатый опыт. Мои партнерши хотели экспериментировать, а я слишком переживал, что сделаю больно, так что перечитал немало литературки, — усмехается. — А ты бы не относился к этому так несерьезно. Если ты не дашь ему сам, то когда природа возьмет свое, Нари просто набросится на тебя. Это будет неприятно вам обоим, а после — он будет себя винить за принуждение, хотя ты согласился быть его парой добровольно и, надеюсь, понимая его природу, — Чайльд слабо хлопает Сайно по плечу. — А о жопке Скарика я заботился как мог. — Ну… Я подумаю… Спасибо… — растерявшись, отвечает Сайно. — Ага, удачи, — Аякс потирает сонные глаза. — Пойду поем. Тебе что-то принести? И фенеку твоему. — Возьми Нари чего-то сытного, пожалуйста, а я не голоден, — мягко произносит, опуская взгляд в пакет. — Так точно, генерал! Оставив Сайно наедине с его мыслями и этим злополучным пакетом, что полностью завладел вниманием Матры, Аякс быстро сбежал из комнаты. «Пробка значит…? — Сайно переводит взгляд то на подарок, то на Тигнари, раздумывая над словами друга. — Может и правда подготовиться…? В словах Аякса есть смысл… А если он набросится и сделает больно, то и правда будет себя винить… К тому же быть снизу я не против, лишь бы с Нари… Ох…» Поставив пакет на прикроватную тумбу, Сайно лёг обратно на кровать, смотря в потолок и поглживая Тигнари по макушке. «Или это глупо…? Но ведь… Сегодня вечером… Уже сегодня мы это сделаем… А Нари в таком состоянии… Он ведь не сможет спокойно мыслить, да? Лучше будет подготовиться самому…» — вздыхает и вздрагивает, услышав как открывается дверь. — Как Нари…? — тихо спрашивает Сяо, занося корзинку яблок. — Все так же, смог поспать после того, что сварил для него Бай Чжу. — Я рад, что ему получше… — Ну, надолго ли… — Не хочу показаться не тактичным, но вы с Нари, значит, не пойдёте к нам, да…? — Да, — слегка улыбается Сайно. — Мы отметим вдвоём. Не переживай, у нас есть чем заняться, ахах… — Хорошо… Надеюсь, что Нари полегчает как можно скорее… Если сможете, мы будем вам рады, — мягко произносит Сяо. — Пойду, не буду мешать ему спать. — Угу, — кивает Сайно вслед Алатусу. Покинув комнату друзей, Сяо возвращается к себе и садится рядом с Венти. — Сайно с Нари не с нами, лисёнку все ещё нехорошо, но, мне кажется, праздник они проведут отлично. — М? Почему тебе так кажется? — жуя мандарин, переспрашивает жрец. — Нари приготовил интересный подарок ему, должен будет попросить меня помочь, посмотрим, хех, — улыбается Сяо. — Если ему нездоровится, то вряд ли будет до подарков, — вздыхает. — Возьми, — он протягивает Алатусу дольку мандарина. — Ну, получается, у нас минус два. — Это ведь гон. А этот подарок, как бы сказать, может привести к тому, что здоровье Нари улучшится, ну, как мне кажется, — улыбается Сяо. — А, оу… понял. Хех, ладно, думаю, даже так мы проведем время весело. Утром Аякса видел, он глупо хихикал и говорил, что приготовил для «кое-кого» что-то интересное. Ждём. — Сделаем ставки для кого? — Ставлю на Скара. Кажется, у них с Аяксом началась дружба с привелегиями. Для Чайльда вполне ожидаемо, у него половина общежития таких «друзей», а вот Скар удивил. А ты что думаешь? — И я собирался на Скара ставить, аха. Я тоже был удивлён. Не знаю, что между ними мешает им стать парой, потому что, по-моему, Скар уже давно поглядывает на рыжика, не замечал? — улыбается Сяо. — Какие мы сплетницы, ужас. — Ахах, — Венти падает на кровать на живот, сгибает ноги в коленях и подпирает ладонями подбородок. — Да, я замечал. Особенно это его «не называй себя тупым». — Да, да, да, — усмехается Сяо. — Может как-то помочь им? — Разве что способствовать тому, чтобы они больше времени проводили вместе, а так — я бы не стал влезать в чужие отношения. Без предупреждения или стука в комнате из ниоткуда появился Редо. Его внезапное «пришествие» заставило парней вздрогнуть и резко замолчать, после чего Венти лишь вздохнул: — А если бы мы тут занимались чем-то интимным… — Я бы к вам присоединился, — он пожимает плечами, а Венти тут же отворачивает голову, надеясь скрыть смущение. — А вообще, я пришел сказать, что нас с Альбедо не будет, прошу прощения. — А что случилось? — тут же спрашивает Сяо, усмехнувшись с реакции Венти. — Мой глупый брат поскользнулся на ступеньках и, кажется, сильно ушиб себе ногу, — вздыхает. — Конечно же никакому жрецу исцелять себя он не даст, поэтому страдает, как «простой смертный». На ногу становиться не может, так что вырублю его и потащу в больницу. Уважаю его отказ от вмешательства жреца, так что поедем разбираться так, «по земному». — А чем ему жрецы не угодили…? — интересуется Сяо. — Понятия не имею, но ни разу, кажется, не видел, чтобы он давался жрецам на исцеление. — Удивительно, что с его реакцией он просто поскользнулся… — задумчиво проговаривает Венти, смотря куда-то в сторону. — Да это моя вина, — Редо вздыхает. — В последний раз я сорвался, так что взял у него слишком много, поэтому он и чувствовал себя неважно все эти дни, включая вчерашний, когда докопался до Итэра. — Ну, надеюсь, что ему будет лучше, — вздыхает эспер. — Ещё минус двое. — В иной раз я бы обязательно спросил, что значит «ещё», но у меня дома страдающий от болей глупый брат-близнец, так что побегу. Горе-горе, — вздыхает. — Ладно, люблю, целую, пока-пока. Проводник исчез так быстро, что друзья не успели и попрощаться. Венти вздыхает, но даже как-то облегченно и спокойно. — Вот так просто говорить подобные вещи… а он точно ангел? — Именно, — усмехается Сяо. — Ну, он и правда присоединился бы, ахах. — И это пугает ещё больше. Если он раньше был таким, как Итэр, то я даже не представляю, что произошло, что он так изменился. — Понимаю, — Сяо склоняется к уху Венти, — так что, если мы попросим его присоединиться, он точно не откажет. — Черт… я все больше и больше об этом думаю… Думаешь, это правильно? Просить о таком? — Не вижу ничего плохого в этом, это же не принуждение… — Чувствую себя слепым котенком, которому вдруг захотелось попробовать секс, аха… — Это мило… Но, почему нет, — улыбается Сяо, коротко целуя Венти в кончик уха. — Я ревнивый и не хочу тебя ни с кем делить… и при этом, должен признать, что фантазировал про секс втроем. Противоречу сам себе. — И я ревнивый, — усмехается. — Но мы ведь можем просто попробовать и забыть… Ты же хочешь этого. Я тоже. Но мы оба девственники и сделать тебе больно я не хочу. — Но Редо ведь тоже не будет стоять в сторонке, командуя, аха… будет прикасаться к нам… я чувствую себя немного странно, когда об этом думаю. — Ладно… Пока не будем об этом, — Сяо выдыхает в чужие волосы, целуя Венти в висок. — Верно, да. Секундную тишину в комнате прервал тихий треск. Жрец вздрогнул от неожиданности и растеряно завертел головой по сторонам. — Это оттуда… — Сяо указывает рукой на изголовье кровати Венти. — М? Но там же ничего… ой… Венти подползает к изготовью на четвереньках и замирает. — Сяо, яйцо… — Да ладно?! — шепчет Сяо, усаживаясь рядом с Венти. — Оно и правда… ой, Кадзуха все верно сказал, получается. Большая трещина побежала вдоль всего яйца, разделяясь в бока, словно паутинка. Ещё мгновение, и верхушка приподнимается, нарушив целостность скорлупы. На парней тут же уставились два бирюзовых глаза. Немного продолговатая и острая мордочка изумрудно-голубого дракона склоняется на бок, и он замирает, рассматривая Венти. — Какой красивый… — завороженно проговаривает жрец. Детеныш по размеру оказался чуть больше чем маленький лис-фенек, облик которого обычно принимает Тигнари. У дракона четыре лапы, пара больших крыльев, и пара крыльев поменьше. Длинный хвост на конце похожий на перо и маленькие рожки, что переливаются бирюзой, будто бы показывая запас энергии. Дракон кое-как выбирается из скорлупы и делает неуверенные шаги по подушке, направляясь к Венти, который замер, словно восковая кукла. — Сайно здесь нет, но я скажу за него: Венти, ты стал мамой, — тихо усмехается Сяо, глядя на дракона почти не моргая. Юноша старается сидеть немного за спиной Венти, чтобы не напугать малыша собой, хоть и знает, что этот дракон тоже демон. — Он и вправду вылупился… — шепчет Барбатос. — Спустя почти три месяца… такой кроха. Жрец осторожно протягивает руку, и дракон тут же тянется к ней. Ощущая огромное количество светлой энергии, которая способна сейчас даже заглушить скверну Сяо, детеныш уверенно идёт вперёд, — Малыш, я назову тебя Двалин, — Барбатос осторожно проводит ладонью по голове дракона, будто гладит, как домашнего питомца. — Такой тёплый и мягкий… Иди ко мне. Протянув руки вперёд, он ждёт, пока дитеныш обнюхает новое для себя место и новых для себя людей. Дракон вопросительно смотрит на Венти, но все же подходит ближе и тянется к его ладони за лаской. Его шаги неуверенные и робкие, он медленно забирается на колени к своему человеку и тихо пищит, будто пытается что-то сказать. — Малышик, — жрец осторожно гладит его по рожкам и прикрывает одеялом, комкая его на кровати. Алатус машинально немного пятится назад, не отрывая взгляд от этого милого существа. — Двалин на тебя похож чем-то… Без шуток, — улыбается Сяо. — А? Чем? — У вас похожий запах. — Ой, звучит смущающе… — Венти осторожно гладит дракона, который жмется к нему и пищит. — Наверное, надо его покормить. Я немного полистал ту книгу, что дала мне госпожа Рэйндоттир. Можешь сходить в столовую и принести рыбу и мясо? В книге написано, что ему можно и сырое и жареное, но если у него нет зубиков, то придётся для него пожевать или перетереть на мелкой терке. Терку она мне тоже подарила. — Да, я сейчас принесу, — улыбается Сяо. Он быстро выбегает из комнаты. Из головы вылетело все, что как-то тревожило, сейчас мысли только о милом драконе и такой ласковой улыбке Венти. Забрав тушенную рыбу и варёное мясо, Сяо так же быстро возвращается в комнату, чтобы не заставлять ждать себя. Возвращение Алатуса заставило дракона неумело подскочить на руках Венти и пискнуть. Он жмется к жрецу, будто бы в поиске защиты, пока темная энергия эспера вызывает страх. — Тише, не бойся, Двалин, — Барбатос осторожно гладит того по голове. — Сяо хороший, он не обидит тебя. Подняв голову, Венти цепляется взглядом за пакет с едой. — Потрешь на терке? А то зубиков у него нет. — Да, — вздыхает Сяо, глядя, что всё-таки пугает маленького демона. Найдя терку, Сяо достаёт чистую тарелку и начинает тереть мясо, стараясь быть подальше от дракона. Закончив с мясом, Сяо ставит тарелку рядом с Венти и делает пару шагов назад. — Дай руку, — Венти берет Сяо за запястье и тянет. — Там в книге было написано, что они по началу боятся всех, кроме своего призывателя, и чтобы он чувствовал себя в безопасности, нужно чтобы он тебя обнюхал. Удерживая Алатуса за запястье, жрец подносит его ладонь к мордочке демона. — Ой… — роняет Сяо, слегка дёрнув пальцами, смотря как Двалин изучающе разглядывает осквернённую руку. — Он такой милый, — Барбатос улыбается. — И такой большой… я боялся, что он после рождения будет как слепой котёнок. В книге написано, что дитя может быть «недоношенным», но наш, кажется, взрослый малыш. — В спокойной обстановке и тепле высиживался, —ласково усмехается Сяо. Издав странное, но милое урчание, которое почему-то показалось Венти вопросительным, дракон наконец тянется к руке Сяо и с осторожностью обнюхивает. — О, сейчас малыш привыкнет к твоему запаху и будет… ой, — жрец вздрагивает. — Мы теперь тоже не можем идти на Новый год… — Ему будет страшно в шуме, да? — зачаровано глядя на дракона, спрашивает Сяо. — Да, как и оставлять его самого сейчас нельзя, — вздыхает. — Я не буду против, если ты пойдёшь один… всё-таки это из-за моего дракона возникли «обстоятельства». — Эй, конечно, я не пойду, а останусь с тобой. Зато оставим рыжика почти наедине со Скаром, — улыбается Сяо. — Надо попросить Кадзуху научить рыжика танцевать, аха… — жрец мягко гладит дракона по рожкам, пока тот с опаской продолжает нюхать руку Сяо. — Думаю, им будет весело. — Попробуй его полакомить, — завороженно шепчет Венти. — Немного на ладонь возьми еды и ему протяни. Взяв с тарелки чуть-чуть мяса, Сяо переворачивает руку, которую нюхал Двалин и опускает на неё лакомство, аккуратно протягивая дракону. — Не бойся, малыш, — ласково шепчет Венти, и дракон, будто бы ведомый его голосом, осторожно лизнул чужую ладонь. — Волнительно, — Сяо, смотрит то на дракона, то на Венти, безмолвно спрашивая, что делать. — Ну вот, ещё немного… — жрец, затаив дыхание, наблюдает за драконом. Фамильяр нюхает, фыркает, оглядывается на Венти, пикает, будто пытается что-то сказать, и только после этого, выслушав в очередной раз успокоительную речь со стороны Барбатоса, он с опаской слизывает с ладони Сяо немного еды. Мясо пришлось ему по вкусу, поэтому, недолго думая, он лизнул ещё раз, забирая остатки того, что было, и поднял вопросительный взгляд на Сяо. — Всё, теперь ты кормящий отец, — хихикает Венти. — Кушай, это все тебе… — тихо произносит Сяо, мягко улыбаясь.

***

Из всей компании, что должна была собраться, по итогу Новогоднюю ночь в комнату Кадзухи и Скарамуччи пришел встречать лишь Аякс. Юноша оставил Сайно с Тигнари самих, бросив напоследок пару фраз о том, чтобы Матра серьезно подошел к его утренним словам. До полуночи осталось всего двадцать минут. Чайльд сидит на полу, одетый в домашний тёплый свитер и пижамные штаны, пока Скарамучча с Кадзухой сидят на своей кровати, попивая из бокалов вино. — А вот так! — Аякс бросает на кровать несколько карт. — Бука, ты бьешь. Довольный собой и тем, что в руке остались только «козыря», Чайльд отклоняется назад и ехидно улыбается — еще немного, и Скарамучча проиграет ему желание. Подняв взгляд на Аякса, Скарамучча задерживает его на ехидной ухмылке и опускает обратно в свою колоду, он отбивает карты Аякса и смотрит на Кадзуху. — И еще, — мягко произносит Кадзуха, кладя две карты. — Взял, — произносит Скарамучча, забирая стопку карт с «поля». — Кому ты чешешь? — усмехается рыжий. — Ничего ты не брал, хехе. Казу, твой ход. — Это пока, — Скарамучча бросает мимолетный взгляд на Аякса и переводит на Кадзуху Демон кладёт две карты перед Аяксом и внимательно смотрит на него. — Бью, — он сбрасывает две карты. — у меня одна осталась, есть что? Скарамучча импульсивно бросает свой единственный козырь, надеясь на то, что Аякс возьмёт карты и смотрит на него. — Бью! — Чайльд сбрасывает последнюю карту. — Я выиграл, хехе. Казу, — он переводит взгляд на фамильяра, — верю в тебя, оставь его в «дураках». Тихо пробубнив что-то про себя, Скарамучча переводит взгляд на Кадзуху, кладя перед ним одну из карт. — Хехе, — усмехается Кадзуха, переводя карты на Скарамуччу, оставив в руке одну. — Вы сговорились, я понял, — Скарамучча с трудом отбивает карты и смотрит на Кадзуху. — Я пуст, — Кадзуха кладёт перед Скарамуччей козырь, который тот не может отбить. — Ясно, загадывай, Аякс. — До полуночи осталось пятнадцать минут, давайте ещё партейку, а потом уже загадывать будем, — он забирает у Скарамуччи колоду. — Итак, Скар, мы с тобой должны по одному желанию Кадзухе, и ты должен одно мне, хехе. Казу, ты случайно не шулер? — усмехается, перемешивая карты. — Ехе, — Кадзуха лишь светло улыбается на это. Чайльд бегло раздает по шесть карт и внимательно изучает реакцию своих друзей. Подлив в бокалы ещё вина, он откинулся назад, оперся спиной о кровать и наконец опустил взгляд в карты в своей руке. — Тц… — сорвалось с уст недовольство, когда он заметил, что старшая карта в руке — восьмерка, и к тому же — ни одного козыря. — Госпожа удача покинула тебя, — язвит Скарамучча. — Удачи, — улыбается Кадзуха, на лице которого не дрогнула ни одна мышца. — Это только начало! — Аякс отпивает из бокала и бросает Скарамучче две пятерки. — Давай, милашка. — Не называй меня так, — фыркает, спокойно отбивая ход. Кадзуха подкивает ещё три карты, которые Скарамучча тоже отбивает и поднимает взгляд на Чайльда. — Последняя будет? — Нет, первый отбой же, — пожимает плечами. Убрав карты с поля, Скарамучча бросает карту Кадзухе, которую тот переводит на Аякса. — Бля, — Чайльд вздыхает. — Беру. Есть что? — Утютю, — Скарамучча подкидывает ещё одну карту Аяксу и, дождавшись пока тот заберёт, берет из колоды несколько карт, бросая Кадзухе следующий ход. — Ой, ой, — невинно качает головой Кадзуха и вновь переводит карты на Чайльда. — Да что за… — вздыхает. — В этот раз бью! — он сбрасывает несколько карт и с надеждой смотрит на Скара. — Не губи, хозяин. — Мм, а надо было изначально ко мне так обращаться, — усмехается Скарамучча, держа в другой руке одну карту и медленно кладёт ее перед Аяксом. — Сук, беру, — вздыхает. — Бедный, бедный рыжик, — язвит Скарамучча, вновь ходя под Кадзуху. — Отобью, — мягко произносит, кладя карты. — Эх, и подкинуть нечего… — вздыхает Аякс, смотря на веер в своей руке. — Бито, — Кадзуха убирает карты с поля и бросает две карты Аяксу. — О, бью! — Чайльд бросает карты. — Есть что…? — тихо и робко спрашивает, надеясь, что никто ничего не подкинет. — Повезло тебе, ходи, — властно усмехается Скарамучча. — Я тут целый веер собрал, — довольный собой, он бросает другу три четверки. Скарамучча так же легко выбрасывает три разные карты и поднимает взгляд, на что Кадзуха тут же кидает ещё карту, которую юноша бьет. — Как приятно, когда Аякс теряется, — продолжает язвить Скарамучча. — Сюк… не везёт что-то, — вздыхает. — У меня нет. Убрав карты, Скарамучча бросает пару карт Кадзухе, которые тот спокойно бьет, прикрывая лицо веером из карт. — Эх… у меня нет, — рыжий вздыхает, смотря как колода уже совсем опустела. В руках Кадзухи осталось 4 карты, у Скарамуччи 6, а «веер» Чайльда заставляет одного из них сочувствовать ему, а другого — усмехаться. — Удачи, — невинно произносит Кадзуха, кладя перед Аяксом карту. — Бью! — не имея ничего больше, он сбрасывает самую старшую карту, искренне надеясь, что никто ничего не подбросит, но ехидный взгляд Скарамуччи заставил взмолиться: — Пощади, хозяин. — Это был глупый ход, я помню твои милые карточки, — усмехается Скарамучча, бросая сразу две карты. — За что ты меня так не любишь… — он с грустью смотрит на карты, ни одну из которых не может побить. — Беру… еще подкидываете? — Нет, — скромно произносит Кадзуха, на что Скарамучча кивает и бросает карту Кадзухе, которую тот переводит. — Ой. Шумно втянув воздух через нос, Чайльд неуверенно бросает две карты. — Бью. — Пх, — Скарамучча бросает ещё карту, оставляя в руке козырь. — Ну, ты и задница, Скарик, — Чайльд вздыхает и забирает всю кучу карт. — Зато какая, — подмигивает, отклоняя голову назад и смотря на Аякса сверху вниз. — Держи Казу, — властно произносит тот, кладя карту демону. — Это тебе, — мягко улыбается, переводя карты снова. — Тугая и узкая, — Аякс улыбается. Получив карту от Кадзухи, он опускает голову и вздыхает: — В общем, всё, в этой игре у нас рыжий дурак. Беру. — Ура, ура, — Кадзуха сбрасывает последнюю карту и принимается за свой бокал. — Довыебывался, как говорится, — усмехается Скарамучча. — Ой, так, запомнили: я должен желание Кадзухе и Скару, Скар должен желание мне и Казу, а Казу — шулер. Пора открывать шампанское. Призыватель быстро поднимается на ноги и, отбросив колоду на пустую кровать, берет со стола булытку шампанского: — Ну-ка быстро опустошили свои бокалы, пока я открою. — Я шулер, — усмехается демон, выпивая все вино из своего бокала. Следуя примеру Кадзухи, Скарамучча осушил бокал, чувствуя, как опьянение усиливается. — Три, два, один… С характерным хлопком пробка вылетела из бутылки и, отрикошетив от верхнего угла у стены, вернулась Аяксу в лоб. — Ау! — он тут же прикрыл ладонью ссадину. — Ну, а я думал, что ещё большим дураком сегодня уже не буду, — усмехается, потирая лоб. — Подавайте бокалы. — Вот ведь… — шипит Скарамучча, неожиданно для себя, сразу же вскочив с места. — Замри. — Хорошо, хозяин, — как по приказу, Чайльд замер, так и держа в руках бокал и бутылку. Скарамучча подносит руку ко лбу Чайльда, держа ее в нескольких миллиметрах от кожи, и шепчет заклинание, вызывая мягкий светло-фиолетовый свет. Ссадина затягивается, а Скарамучча, слегка опьяненный вином, касается губами рыжей макушки, разворачивается на месте и усаживается на кровать. — Можешь шевелиться, — бросает тот, стараясь не смотреть Аяксу в глаза. — Благодарю, хозяин, — Чайльд потирает лоб. «Это было мило, — рыжий улыбается, всё ещё чувствуя это касание. — И приятно». Призыватель быстро разливает шампанское и передает бокалы друзьям. — Так-с, через минуту Новый год, загадываем желание! — А надо вслух? — интересуется Кадзуха, поднося бокал к губам. — Да, — серьезно проговаривает Аякс. — Давай вслух, Казу. — Как хочешь, Казу, — фыркая в сторону Аякса, отвечает Скарамучча. — Хочу, чтобы Скарик больше улыбался! — произносит и тут же припадает губами к бокалу. — О, мне нравится. Чтобы оно наверняка сбылось, я тоже загадаю, чтобы Бука чаще улыбался! — Чайльд демонстративно протягивает бокал, дожидаясь остальных. — Ага, вам того же, — бросает Скарамучча, поднимая бокал. — А зачем бокал поднимать? — Кадзуха смотрит с непониманием, уже выпив почти половину. — Традиция. Нужно чокнуться бокалами, и тогда точно все сбудется! — он осторожно стукает бокалом о бокал Кадзухи, а после — о бокал Скарамуччи. — С Новым годом, друзья. — С Новым годом! — вопит Кадзуха, принимаясь допивать шампанское. — Да, с Новым годом, — тихо произносит, стукнув бокалом о бокал Кадзухи, и отпивает немного, бросив взгляд на Аякса. — Казу, ты раньше никогда не отмечал Новый год? — Аякс ставит пустой бокал на стол и поднимается на ровные ноги. — И, наверное, алкоголь особо не пил, да? — Я вообще ничего не отмечал, — задумывается Кадзуха, разглядывая дно бокала. — Я хочу еще, — протягивает его Аяксу. — Все для тебя, — Чайльд с улыбкой наполняет его бокал. — Казу, ты выиграл у нас со Скаром, так что мы должны исполнить по одному твоему желанию. Загадывай. — Хм… Можно я отдам эти желания? Я не знаю, — улыбается, хватаясь за свой бокал. — Отдашь? То есть, ничего не будешь загадывать? Хм… а если подумать? Может, ты хотел бы чего-то, что мы можем для тебя сделать? — Хм… Аякс, ты умеешь танцевать стриптиз? — с горящими глазами спрашивает демон. — Нет, но могу попробовать, — усмехается. — У меня грации совсем нет, так что это будет смешно и нелепо. — Попроси Редо тебя потом научить! — улыбается. — Тогда я не знаю, Скар, а ты умеешь? — Нет. — Хм. Тогда ничего, просто наливайте мне вкусный алкоголь весь вечер! — Как скажешь, — Аякс улыбается. — А ты умеешь, Казу? — Да! Чуть-чуть, я ещё не все умею, но Редо обещал, что научит всему! — И тебе нравится? — Аякс подливает алкоголь в бокал, который уже успел опустеть. — Да, это красивые движения, — невинно произносит Кадзуха. — Хватит совращать Казу, — фыркает Скарамучча. — А я что? Он пожелал наполнять ему бокал, я наполняю, — пожимает плечами. — Кадзуха сказал, что секс его не интересует, так что я даже одним глазком на него не посмотрю, как на парня, хоть он и красавчик. Я слишком люблю это солнышко и уважаю его чувства, — Аякс взъерошивает пепельные волосы. — Или ты ревнуешь, Скарик-комарик? — Ещё чего, — бросает, принимаясь запивать какое-то своё раздражение шампанским. — Я солнышко? Но я не греюсь так же, как оно, Аякс, — серьезно произносит Кадзуха. — Так называют тех, кто вызывает какие-то светлые и тёплые чувства. Как ты, Казу, — улыбается. — Ты не особо много с людьми раньше общался, да? — Мне нельзя было общаться, — пожимает плечами. — Осуждаю твоего хозяина. Фу таким быть! А сейчас тебе можно, — улыбается. — О, Бука тоже допил, — рыжий подливает алкоголь в чужой бокал. — Мне кажется, что ты спаиваешь меня, — усмехается Скарамучча, покручивая бокал в руке. — Лишь переживаю, чтобы ваши бокалы не были пустыми, — Аякс пожимает плечами. — Казу, а ты себя как чувствуешь? Уже больше бутылки вина втоптал, аха. — У меня все замечательно, — ярко улыбается тот, не выпуская из рук свой бокал. — А ты, будешь загадывать своё желание? — интересуется Скарамучча. — Попозже, — Чайльд ехидно улыбается. — А ты? — Не при детях, — язвит Скарамучча. — Слушайте, сейчас же каникулы, так что и комендантский час нарушить можно. Не хотите в снежки поиграть? Втроем — в нормальные, а с тобой вдвоем, Скар, в «те самые». — Ха. Собрался в них при Казу играть? — О, то есть возражений не будет? И чего-то типа «играй сам с собой» тоже? Удивил, — Чайльд ехидно улыбается. — Я не из стеснительных, но травмировать малыша не стал бы, конечно. Всегда можно найти место для уединения. — Посмотрим сможешь ли ты подобное устроить, — хмыкает Скарамучча, пока Кадзуха полностью увлечён алкоголем. Усмехнувшись, Аякс подходит к другу, сидящему на кровати, склоняется к его уху и тихо шепчет: — Скар, в прошлый раз ты кончил трижды. Правда сомневаешься, что я смогу? — Или тебе просто повезло? — спрашивает, повернув голову, почти касаясь носом щеки Аякса. — Конечно, мне повезло. В моей постели сроду таких красавчиков не было, если не считать те ночи, что я спал с Венти. Однозначно повезло. — Глупая лесть, — усмехается, выдыхая Аяксу в губы. — Не имею привычки льстить, — Чайльд закатывает глаза. — Я и правда нахожу тебя красивым. Особенно эти светяшки на твоём теле, — он вновь придвигается к уху юноши и выдыхает: — Они меня возбуждают. — Интересные у тебя фетиши, — хмыкает и проводит подушечкой пальца по краю чужого уха. — А у тебя есть фетиши? — И ты думаешь так просто о них узнать? — усмехается. — Изучай на собственном опыте, — шепчет в самое ухо. — О, я уже знаю парочку, — Аякс кладёт ладонь на шею Скарамуччи и ведет пальцами вниз. — Ключицы и потоки… а ещё, держу пари, ты любишь доминировать. Прерывисто выдохнув в щеку Аякса, Скарамучча показательно хмыкает: — А ты подчиняться. — А ещё знаешь что? — Аякс шепчет так тихо, чтобы даже сам Скарамучча едва ли мог разобрать его слова. — У меня кинк на унижения. — Поэтому тебя, идиота, все называют тупым? — фыркает, проводя носом по щеке Чайльда. — Нет, этот кинк работает только с тобой. А меня называют тупым, потому что я такой и есть, — усмехается. Скарамучча медленно ставит бокал на тумбу, поворачивает голову на Аякса и хватает его за подбородок. — Ты все ещё не понял меня? Я тебе что говорил про тупого, придурок? — шипит, находясь в миллиметре от чужого лица. — А что говорил? — призыватель ехидно улыбается. — Просто смирись, Скарик. Я смирился, и ты смирись. — Размечтался. Значит так, — Скарамучча резко отпускает руку, глядя Чайльду в глаза. — Ещё раз я это услышу, о моей заднице можешь забыть. — Ого… так у нас это не единоразовая акция была? — усмехается. — Замотивировал. Буду фильтровать свою речь получше. Аякс поворачивает голову вбок и переключает внимание на Кадзуху, который уже опустошил и бокал, и бутылку. Фамильяру, похоже, вино оказалось по вкусу, а вместе с тем и состояние, что приходит под алкоголем. Юноша выглядит сонным, но счастливым и довольным. — Казу, будешь ещё пить? — Чайльд выравнивается и тянется за закрытой бутылкой. — У нас осталась ещё одна. Можем на троих её и, думаю, хватит. — В смысле одна? — грустно спрашивает Кадзуха. — Только не делай такое лицо, — усмехается. — Для тебя я схожу ещё за одной. — Ура! Можно мне эту бутылку забрать? — щенячьими глазами просит Кадзуха. — Тебе нравится вкус алкоголя? — Чайльд протягивает ему бутылку вина. — Или тебе нравится то ощущение, которое вызывает алкоголь? — Ощущение, — улыбается Кадзуха, забирая бутылку. — Оно такое спокойное и приятное, хе-хе. — У нас демон спился, — усмехается Скарамучча. — Походу, — Чайльд неловко смеётся. — Ну, каникулы через неделю закончатся, будем снова в патрулях батрачить, — пожимает плечами. — Думаю, ничего страшного, что он несколько раз вот так напивается. — Ничего страшного! — соглашается Кадзуха и припадает губами к горлышку бутылки. — Он скоро уснёт, — Скарамучча переводит взгляд на Аякса. — Так что ты там говорил о снежках? — Не хочешь сходить ванну принять? — Чайльд показательно зевает, прикрыв рот ладонью. — Когда Казу уснет. — Договорились, — хмыкает принимаясь за бокал. — Скарамяу грустит, ты давно его не целовал, — неожиданно произносит Кадзуха. — Верно, я тоже это заметил, — Аякс качает головой. — Бука, целуй Скарамяу. — Тц, — фыркает в сторону Аякса. Скарамучча берет игрушку, сидящую в изголовье кровати и целует ее в нос, поднимая взгляд на Кадзуху. На щеках юноша ощущает едва заметный жар и он изо всех сил старается сохранять невозмутимость. — Ура, теперь Скарамяу довольный, — улыбается Кадзуха. — А Кадзуху ты тоже давно не обнимал, — Чайльд качает головой. — Нехорошо-нехорошо, Скарик. — Тебе заняться нечем? — фыркает, переводя взгляд на Кадзуху, который уже во всю ждёт. Вздохнув, Скарамучча подходит к Кадзухе, усаживается рядом и раскрывает руки, в которые тут же падает демон, капая вином на рубашку друга. — Алкашонок, — усмехается Скарамучча. — Милашка Алкадзуха, — Аякс присаживается с другой стороны и мягко проводит ладонью по пепельным волосам. — Зато такой спокойный. Приятно видеть его таким умиротворенным… совсем не то, что при первой встрече. Скарамучча молчит, смотря на Кадзуху. Живя с ним в одной комнате, юноша успел привязаться к демону как к родному. Кадзуха слишком светлый и спокойный, что даже фыркать Скарамучча на него просто не может. Поглаживая друга по спине, юноша неожиданно услышал сопение, а бутылка, заполненная на треть падает из рук Кадзухи. Аякс успевает подхватить её, чтобы та не разбилась и не потревожила чужой покой. — Вот и уснул малыш, — Чайльд ставит бутылку на стол и осторожно гладит Кадзуху по голове. — Я его уже полюбил, будто младшего брата. — Аналогично, — спокойно отвечает Скарамучча. — Поможешь положить его? — Конечно. Без труда подхватив спящего юношу на руки, Чайльд терпеливо ждет, пока Скарамучча подготовит ему постель. Брюнет взбивает подушку, чтобы другу было мягче, и расправляет простынь. Аякс укладывает Кадзуху, и Скарамучча сразу накрывает его одеялом, укутывая потеплее. Забирая бутылку Кадзухи, Скарамучча отпивает из неё и поднимает взгляд на Аякса. — Ну что? — Думаю, ванна нам не помешает, — подмигивает. Призыватель ждёт, пока друг возьмет себе сменную одежду и полотенца, а затем уходит в общую ванную. Так как на каникулах студентов в общежитии почти не осталось, учителя не особо сейчас дежурят. Аякс идёт немного впереди, держа в руке недопитую бутылку вина, пока Скарамучча молча следует за ним. Оказавшись в ванной комнате, Чайльд закрывает за ними дверь и включает воду. — Будешь купаться в одежде? — А ты куда-то спешишь? — фыркает Скарамучча. Юноша становится во весь свой небольшой рост и медленно, не стесняясь снимает с себя одежду и вальяжно проходит в ванну. — Никуда не спешу. В отличие от него, Аякс довольно быстро сбрасывает всю одежду и, оставив ее на полу, усаживается в воду. Он сидит, опираясь спиной о стенку ванной, и нагло рассматривает Скарамуччу, будто бы находится сейчас в зрительном зале. Усевшись в ванную, Скарамучча опирается спиной о бортик и кладет ногу на ногу, сверля синие глаза взглядом. — Начинаю ощущать себя картиной в музее, — фыркает. — А ты не этого хотел, когда так вальяжно тут раздевался передо мной? Упираясь ладонями в дно ванной, он опирается на колени и медленно подходит к Скарамучче. Взгляд вновь падает на бледные изумрудно-голубые полосы, что так аккуратно бегут по торсу и шее. Рука сама потянулась, и мокрые мягкие подушечки пальцев опустились на гладкий переливающийся поток чужой энергии и скользнули вдоль. Чайльд спускается от шеи к ключицам и выводит торчащую кость пальцами. — Кстати, я готов озвучить свое желание. Правда, оно на будущее… не на сейчас. — Значит озвучишь его позже, — хмыкает, задирая голову. — Зато я озвучу своё. Я не буду двигаться, а ты можешь потрогать меня везде где хочешь, пока я не скажу хватит. — Хозяин сегодня щедрый? — усмехается. — Тогда сделаем так. Подхватив Скарамуччу под руки, он без труда поднимает его и усаживает на плитку, которая уже успела нагреться от горячего пара. Чайльд присаживается у его ног и мягко и осторожно целует колено. Не ощущая сопротивления и не слыша ничего против, он опускается с поцелуями ниже, оставляя мокрую дорожку от колена до стопы. Внешность Скарамуччи кажется Чайльду идеальной, кукольной и какой-то ненастоящей, будто бы он сделан из фарфора или хрусталя. Желание, что озвучил юноша, пришлось Аяксу по душе, ведь он и сам был бы не против изучить Скарамуччу «от» и «до». Прогибаясь под тяжестью чужого взгляда, Чайльд берёт юношу за щиколотку и поднимает его ногу, поднося её к лицу. Он без тени смущения проводит языком по горячей и неровной коже на стопе, а затем скользит выше и довольно пошло и развязно принимается сосать его пальцы. Закусив губу, чтобы не измениться в лице, Скарамучча следит за каждым движением. Касания Аякса отзываются мурашками в теле юноши и это ему жутко нравится. Проскальзывая языком между пальцев, Чайльд довольно громко причмокивает, стараясь издавать как можно более пошлые и мокрые звуки. Он безотрывно смотрит в глаза Скарамуччи, видя в них желание и страсть, а попытки брюнета сохранить невозмутимость во взгляде заводят ещё больше. Кожа юноши уже успела впитать в себя ароматические масла для ванной и теперь пахнет цветами, хотя сам Аякс вдруг словил себя на том, что натуральный запах Скарамуччи возбуждает сильнее. Призыватель наконец оторвался от чужих пальцев и стопы, и тонкая ниточка слюны опустилась ему на подбородок. Вытерев губы, Чайльд провел языком от щиколотки до колена и выше — на внутреннюю сторону бедра. Юноша отлично видит чужое возбуждение, и это, конечно льстит. Чайльд поднимает взгляд в темно-синие глаза и замирает с немым вопросом. — Мм… Какой ласковый мальчик, — ухмыляется Скарамучча. — Давай… Сделай хозяину приятно. Ничего не говоря, он опускает голову. Аякс выпил не так много, чтобы сейчас не отдавать отчет своим действиям. Сегодня — даже меньше, чем в прошлый раз, и он отлично понимает, что такое положение ему нравится. Легкое унижение, странная игра, в которую играет с ним Скарамучча и насмешливый взгляд — хочется, чтобы это все не прекращалось. Призыватель проводит ладонями по чужим бедрам и опускается к животу. Он целует вокруг пупка и медленно спускается ниже. Возбужденный член касается его щеки, и он вновь поднимает взгляд и ждёт, будто верный пёс. — Мой милый пёсик не торопится взять свою сладость, — вновь усмехается, кладя руку на свой член. — Высунь язычок. Глаза Скарамуччи распахнуты, в них читается возбуждение, насмешка и лёгкое безумие, украшаемое такой же ухмылкой. Уложив головку своего члена на горячий язык Аякса, юноша водит ею по всей его поверхности, иногда прикасаясь к губам. — Ну же, Аякс… Покажи, как ты хочешь ублажить меня. И ведь хочет. До безумия хочет. Собственное возбуждение накрыло Чайльда огромной волной. Щеки вспыхнули за секунду, а сердце громко ударило в грудную клетку. Не желая больше тянуть ни секунды, он жадно набрасывается на Скарамуччу, вцепившись пальцами в его бедра. Аякс пропускает чужой член в рот, раскрыв пошире, чтобы не задевать зубами. И без того твердая плоть, кажется, твердеет ещё больше. Чайльд втягивает щеки и скользит по всей длине, всасывая глубже, пока язык хаотично бегает по головке. Довольное мычание сверху говорит о том, что Аякс все делает правильно. Призыватель сминает пальцами узкие бёдра, которые слабо двигаются, толкаясь поглубже в узкое горло. Изо рта капает слюна, пачкая пах Скарамуччи. — Ну, точно собака. Такой же слюнявый. Проголодался? Потрудись хорошо, и хозяин тебя покормит. Каждое слово, сказанное в такой манере и с этой пренебрежительной интонацией заставляет мурашки бегать по телу Аякса. Юноша давится, но Скарамучча уже крепко-накрепко схватил его за волосы, чтобы тот даже не думал отстраняться. — Давай, Аякс, поработай ещё немного, — с придыханием проговаривает брюнет. Глаза закатываются вверх от удовольствия, и Скарамучча закидывает ноги на плечи Чайльду. Он прижимает юношу к своему паху сильнее, пока сам опускается спиной на твердую плитку. На лопатках точно останутся синяки, но это — последнее, что его беспокоит. Чувствуя дрожь в чужом теле, Аякс активнее шевелит языком, тщательно вылизывая головку и уздечку. Скарамучча тянет его за волосы, полностью взяв под свой контроль движения головы Чайльда, и тихо стонет. Сдержанно и сквозь зубы. — Смотри… смотри мне в глаза, Аякс… — прерывисто приказывает тот. — Здесь твое место. У меня между ног и с моим членом во рту, — шипит, пока пальцы сильнее сжимают рыжие волосы. — Ты понял? Сбитое утвердительное мычание проходится вибрацией по головке члена, которая толкнулась в самое горло, отчего Скарамучча закинул голову назад и громко простонал. Ухмыльнувшись со своего же стона, он опускает взгляд на Аякса, максимально возможно приближаясь к нему лицом. — Мычи, сучка, покажи мне как ты наслаждаешься моим членом, — улыбается. И Аякс пытается ответить, но вместо этого — очередное невнятное мычание. В глазах уже собрались рефлекторные слезы, а собственный член затвердел и просит внимания. Вцепившись обеими руками в рыжие волосы, Скарамучча двигает головой Чайльда, который поддается и каждый раз старается ухватить побольше воздуха, издавая при этом довольно откровенное чавканье. Во рту слишком много слюны и предсеменной жидкости. Каждый толчок в самое горло вызывает хрип и новую волну слез. Терпения просто не хватает, он опускает руку под себя, погрузив её под воду в ванной, и обхватывает пальцами свой донельзя возбужденный член. — Хозяин не разрешал тебе ублажать себя, рыжий песик, — прерывисто произносит Скарамучча, откровенно наслаждаясь чужим ртом. — Мм… Ты должен заслужить такую награду, как оргазм. Разочарованно промычав, Аякс послушно убирает руки. Он поднимает голову и ладонью размазывает по члену Скарамуччи слюну и предэякулят, смотря при этому парню в глаза. — Ещё… оскорби меня ещё, — с придыханием проговаривает, надеясь не получить отказ. — Можешь даже ударить меня по щеке… я буду хорошим песиком, хозяин. — Сучка. Моя рыжая сучка, — смеется Скарамучча в лицо Аякса. — Мф… Песики не разговаривают. Сжав рыжие волосы, Скарамучча оттягивает их назад, запрокидывая голову Аякса, и проводит языком по линии подбородка, а после сразу же опускает голову юноши в свой пах. Чайльд тихо скулит от сильного желания и стонет, ощущая, как внизу живота все занемело. Юноша пропускает член Скарамуччи в рот и принимается жадно сосать, пачкая чужой живот слюной. Он обхватывает основание пальцами и неспешно двигает рукой, постепенно ускоряясь и подстраиваясь под единый ритм. Скарамучча толкается бедрами в горло Аякса и позволяет себе несдержанно стонать, будто давая эти стоны в награду. — Еще… Еще быстрее, твой хозяин доволен… — на выдохе произносит Скарамучча. Юноша ускоряет движения головы Аякса и через несколько секунд изливается в его рот, громко простонав. Чувствуя вкус спермы на языке, Аякс довольно ухмыляется. Член во рту пульсирует, а хрупкое тело слабо вздрагивает. Чайльд поднимает голову и демонстративно проглатывает. Он пару раз обводит чувствительную головку мягким языком, будто бы вытирает от слюны и семени, и после этого открывает рот, демонстрируя, что все проглотил, и смотрит Скарамучче в глаза. — Какой догадливый, — хмыкает Скарамучча. Юноша поднимает ногу и ставит ее на грудь Аякса. Он ведет ее ниже и останавливает на животе, едва задевая головку донельзя возбужденного члена. — Грязный песик хочет получить свою награду? — сладко произносит Скарамучча. — Хочет. Очень хочет… пожалуйста… — Аякс жалобно смотрит в ехидные и властные глаза брюнета. Хмыкнув, Скарамучча отпускает легкую пощечину Аяксу и улыбается. — Песики гавкают. Поскули мне. Удар был легким, но все тело Чайльда крупно вздрогнуло. Член истекает влагой, во рту собирается слюна, дыхание сбитое и прерывистое, сердце колотится на огромной скорости. Не думая ни секунды, он складывает руки, имитируя лапки, и несколько раз гавкает, а затем послушно скулит, как заворожённый смотря на Скарамуччу. — Грязный фетешист, — властно усмехается брюнет. — Ну, хорошо… Юноша ведет ногу вниз и оставляет возбужденный член Аякса между пальцев, медленно ведя к основанию. Схватив юношу за подбородок, Скарамучча проводит пальцем по его губам и заставляет открыть рот, запуская большой палец внутрь. Он давит на язык, с особым удовольствием рассматривая выражение лица Аякса. Слёзы, что он так отчаянно сдерживал, все же вырвались. Они стекают по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, пока сам Чайльд готовый выть, скулить, да что угодно, лишь бы тело получило такую желанную разрядку. Донельзя возбужденный член слабо вздрагивает. Вены под стопой пульсируют, и Аякс тихо стонет. — Ещё… хозяин… еще… — сбито умоляет, ощущая, что вот-вот кончит. — Какой милашка, — усмехается и сжимает челюсть Аякса. — гавкай. Получив желаемое, Скарамучча опускает вторую ногу и ускоряет движения, глядя в глаза Аякса. Большим пальцем руки он машинально смахивает чужие слезы, но не меняется в лице. — Всё, блять! Аякс выравнивается, резко хватает Скарамуччу за волосы и тянет головой к своему паху. Без особых церемоний он проталкивает свой член в чужой рот и начинает довольно быстро двигать бёдрами. Пальцы крепко сжимают тёмные волосы, не желая ни на секунду выпускать, пока большой и твердый член едва ли помещается во рту Скарамуччи. Юноша давится, пытаясь поймать немного воздуха, но в глазах читается ухмылка. Хватаясь руками за чужие бедра, Скарамучча расслабляет горло, стараясь пропустить член Аякса глубже. — Больше не такой наглый, да? — шипит сверху Аякс. — Может, твой рот был создан, чтобы стать насадкой на мой член? Не чувствуя сопротивления, Чайльд понимает, что Скарамучча совсем не против того, что происходит. Это дает Аяксу больше уверенности и игривости. Толкаясь в узкое горло, которое совсем не может принять такой размер, рыжий старается отстраняться быстрее, чтобы не приносить слишком много дискомфорта или боли. Сжав чужие волосы у корней, он отклоняется и водит лицом Скарамуччи по своему члену. — Мм… видеть тебя таким — одно удовольствие, — довольно ухмыляется. — Аж захотелось потерпеть, чтобы иметь возможность подольше рассматривать твое перепачканное слюнями и слезами лицо. — Ммм… Когда это мой грязный пес научился разговаривать, — хмыкает, прерывисто дыша. — Для тебя старался, — усмехается. Не дав Скарамучче пустить очередную колкость, он вновь толкается в его рот. Крепко удерживая чужую голову, Чайльд принялся просто трахать его, пока тому осталось лишь терпеливо принимать, давясь собственными всхлипами. — Такой ты мне тоже нравишься, — смеется. — Какой молчаливый стал, покорный и покладистый. Ну, и кто из нас сейчас песик? Ускоряясь, он закидывает голову назад и позволяет себе довольно громкий стон, который эхом разносится по всей ванной комнате. — Бери всё, Скар… — шипит, делая ещё несколько рваных толчков. Аякс глубоко выдыхает и медленно отстраняется, заполнив рот Скарамуччи своей спермой. Тот поднимает, перепачканное в слезы и слюни, лицо, ухмыляется, глядя Аяксу в глаза. Подзывая парня к себе пальцем, юноша терпеливо ждет, не сводя с него взгляда. Чайльд наклоняется к нему и замирает, смотря в глаза. Придвинувшись ближе, Скарамучча кладет руку на подбородок Аякса и тянет вниз, заставив юношу открыть рот. Впиваясь в губы Чайльда, Скарамучча буквально вливает всю сперму в его рот, не закрывая глаз. Глаза Аякса тут же округлились. Вкус собственной спермы заставил его растеряться, затем — смутиться, а после — просто замереть, не зная, что с этим делать. Оторвавшись, Скарамучча слизывает все то, что вытекло изо рта Аякса и проглатывает, немного безумно рассматривая чужое лицо. — Ну же, ты растущий организм, аха. Этот снежок для тебя. Кое-как проглотив то, что передал ему брюнет, Аякс выдыхает и опускается в ванную, согнув колени. — Я совсем забыл… про снежки. — Как тебе твой новогодний ужин? — продолжает усмехаться. — Говорят, как встретишь Новый год, так и проведешь. Я не против провести его с твоим членом во рту. Скарамучча опускается в воду, умывая лицо. — Только если будешь гавкать и скулить у моих ног. — Обязательно. В следущий раз позаботься о том, чтобы подобрать мне хороший ошейник, хозяин, — усмехается. — Мм, договорились, но я не позволю тебе его снимать. — Даже в повседневной жизни? — Да. Пусть все знают чья ты сучка. — Ммм… — протягивает. — Хочешь, чтобы я был только твоей сучкой? — Пф. А ты хочешь прислуживать кому-то еще? — Скарамучча на секунду растерялся. — Ну, хоть трахаю я всё подряд, если верить моим друзьям, конечно, но прогнулся только под тобой. — Меня не касается, — фыркает, отворачиваясь. — Да, точно, — он пожимает плечами. — Я на секунду забыл, что ты говорил, что это все ничего не значит. Хм, в любом случае, если наденешь на меня ошейник, значит я буду только твоей сучкой. — Да. Ничего не значит, — повторяет и решает заняться мытьем волос.

***

Сочувственно глядя на Тигнари, источающего жар, Сайно помогает ему укутаться в одеяло и подходит к окну. Юноша немного открывает его, впуская в комнату свежий прохладный воздух и сразу ёжится от него. — Так получше, хвостик…? — тихо спрашивает, разглядывая скулящего юношу. — Получше… — зооморф прикладывает ладонь к голове. — Наверное… — жар кажется с каждой секундой лишь больше и сильнее. — От тебя пахнет… — протягивает фенек. — Сайно… — Мой запах тебе мешает…? — неуверенно спрашивает, боясь отойти от окна. — Заводит, — фенек виляет хвостовом. — Я хочу спариваться с тобой… Сайно… хочу… — прижав уши к голове, он тянется руками к Матре. Сайно усаживается рядом с Тигнари и смотрит на него. — Потерпим до вечера? Как и договаривались…? Может тебе станет лучше… — М… а сколько еще до вечера? А сколько сейчас времени? И… ужасно хочу есть. — Пару часов всего ждать… Встав с кровати, Сайно забирает со стола контейнер с салатом и котлетами и возвращается к Тигнари. — Покушаешь? — Нет… я хочу есть… другое, — он смотрит на шею Сайно голодными глазами. — Я подожду… пару часов… подожду. Я хочу, чтобы это было, как в тех книгах… для людей это важно… я подожду… — Крови? — Сайно закатывает рукав кофты и тянет руку к лицу лиса. — Да… и должен подождать, — лис стискивает зубы. — Я не сдержусь, если начну пить… я подожду… надо подождать. — Милый Нари… — вздыхает Сайно. — Могу я тебя обнять…? — Угу… Фенек опускает голову на плечо Матры и тихо скулит, прижав уши. Мягко обнимая Тигнари за плечи, Сайно утыкается носом в волосы фенека и прикрывает глаза. — Тук, тук…? — в комнату заходит Сяо. — Привет, — Сайно переводит взгляд на друга. — А я к Нари, помнишь ты просил помочь…? — Точно, — хвост тут же радостно завилял. — Ой… а как же пара часов…? — он поворачивает голову на Сайно. — Чуть-чуть раньше… можно я подарю тебе свой подарок сейчас? Только тебе нужно выйти. — Подарок, да… — слегка волнуется призыватель. — Хорошо. Встав с кровати, Сайно забирает пакет, подаренный Аяксом и подходит к двери, шепнув Сяо на ухо: — Дайте мне полчаса. — А? Ладно, нам столько примерно и надо… — недоумевает Алатус. — Хорошо, хозяин! — фенек виляет хвостом, уже принимаясь расстёгивать пуговицы своей рубашки. — У-… Удачи… — бросив взгляд на грудь Тигнари, Сайно берет сменную одежду и скрывается за дверью ванной. Быстро сбросив одежду, Сайно включает воду и становится под ее поток. «Я выйду и все случится… Я часто думал об этом, но когда оно случится вот-вот, волнуюсь… Ох… Соберись…» Омывая тело, Сайно переодически бросает взгляд на пакет, стоящий на небольшом столике. «Как бы странно это ни было, надо это сделать… Так будет лучше нам обоим и сейчас, и потом…» Смыв всю пену, Сайно тянется к пакету и достаёт оттуда анальную пробку и тюбик с интимной смазкой. «Получается рыжик за всех нас ходил опыт получать…» — усмехается. Промыв пробку, Сайно ставит ее рядом и выдавливаем смазку себе на руку. «С пальцев, да…?» Распределив смазку по пальцам, Сайно слегка наклоняется вперёд, упираясь свободной рукой в стену. «Я правда этим занимаюсь… Стыдно как-то…» Вдохнув поглубже, Сайно вводит в себя один палец и хмурится от дискомфорта. «Странные ощущения…» Двигая им внутри, Сайно ждёт, пока тело привыкнет и начинает медленно вводить второй. Разводя понемногу пальцы в стороны, Сайно закусывает губу, начиная чувствовать возбуждение. А его фантазия лишь подливает масла в огонь. «Хватит двух пальцев…?» Ещё пару минут растягивая себя пальцами, Сайно вынимает их и берет в руки пробку. Выдавив на неё смазку, Сайно размазывает ее по всей поверхности и наклоняется вновь. «Ну… Давай…» Медленно и очень осторожно Сайно начинает вводить пробку себе в анус. Скользя, она легко проникает внутрь, заставив Сайно содрогнуться, а его колени подкоситься. «Сделал… Я это сделал…» Слегка ерзая, Сайно сидит на полу душевой, привыкая к ощущениям. Дискомфортно, но, из-за подходящего возбуждения, это кажется чем-то волнительным. Просидев так несколько минут, Сайно поднимается и, чтобы собраться с мыслями, выходит из душа. Он вытирается полотенцем и принимается сушить длинные волосы, стараясь не делать резких движений. Оставив волосы слегка влажными, Сайно медленно вынимает из себя пробку, моет ее и убирает вместе с тюбиком смазки обратно в пакет. Бросая взгляд на себя в зеркало, Сайно вздыхает и медленно открывает дверь из ванной комнаты. Лис лежит на кровати полностью обнаженный. Лишь алая подарочная лента обвивает его хрупкое на вид изящное тело. Атласная полоса бежит по ногам, поднимается по талии и дальше на грудь, спускается к рукам и остается большим красным бантом на запястьях. Длинные волосы зооморфа рассыпались по постели. Гладкие пряди отражают свет, что играет бликами, переливается и тянется по всей длине. В полумраке глаза сверкнули ярким желтым цветом. Нос уловил такой желанный запах человека. Зрачки резко сузились. Лисьи глаза следят за каждым вдохом Сайно, за каждым жестом и взглядом. Тигнари смотрит на него жадно и как-то по-хищному, будто готов прямо сейчас наброситься на него, искусать и истерзать его хрупкое тело, а потом с удовольствием и наслаждением зализывать чужие раны. Жарко. Воздух душит и давит. Дышать непривычно тяжело, а этот сладкий и до одури возбуждающий запах никак не исчезнет. Всё терпение лиса сейчас будто держится на этой тонкой красной ленте. Не будь ее, он бы уже повалил Матру на кровать. — Нари? — робко спрашивает Сайно, заметив в глазах фамильяра непривычную искру. — Я… Я хотел подарить тебе себя, — тяжело дыша выдает лис. Он давится воздухом так, будто лента на шее сжимается, но ничего подобного нет. Узел внизу живота уже затянулся, жар просто сводит с ума, разум постепенно отходит на задний план. Инстинкты и гормоны вырываются наружу, и лис недовольно дергает руками, надеясь легко распутать узел на запястьях. — Ой, прости, засмотрелся, — завороженно отвечает Сайно. — Уже бегу распаковывать свой подарок, — усмехается. — Сайнооо… — простанывает лис, протягивая хозяину руки в надежде, что тот снимет ленты. Фамильяр мог бы без труда сорвать их сам, но остатки самоконтроля не позволяют. Этот жест станет для Тигнари зеленым светом — знаком того, что Сайно тоже хочет, тоже готов. Знак того, что можно. Природа берёт свое, и фенек нетерпеливо ёрзает на кровати. Он пытается потереться лицом о пальцы Сайно, что так неспешно скользят под лентой, будто издеваясь или играя. Собственный член уже истекает влагой, набух и требует внимания. Тигнари кусает губу, всё ещё пытаясь держаться, но запах хозяина в очередной раз так беспощадно проходится по самоконтролю лиса. Слюны во рту стало неприлично много. Одно лишь присутствие Сайно уже сводит с ума. Гон, что был ожидаем, но всё равно застал врасплох, сейчас заставляет Тигнари бороться с самим собой, отвергать свою природу и пытаться хоть как-то держать себя под контролем. Тщетно. Лента соскальзывает на пол. Свободен. В мгновение ока Сайно оказывается спиной на кровати, а обнаженный зооморф уже нависает над ним, смотря в алые глаза с неким безумием. Без смущения и стыда Тигнари развязно трётся членом о брюки Матры, который смотрит на своего фамильяра, широко распахнув глаза. Лис сжимает его запястья, впиваясь острыми когтями до полумесяцев, пока на тёмных брюках остаются мутно-белые следы предсеменой жидкости. Матра хотел бы снять с себя брюки, хотел бы чувствовать тело Тигнари своим, но руки лиса так крепко вжимают чужие запястья в кровать, что невозможно сдвинуться хоть на сантиметр. — Мой милый Нари, — с любовью и нежностью в голосе проговаривает Сайно. — Бери… бери что тебе нужно. Делай, что хочешь, мой Хвостик. И повторять дважды не нужно. Демон довольно резко сдёргивает с человека брюки сразу с бельем и с силой бросает их на пол, словно какой-то мусор. Вцепившись когтями в рубашку, он буквально сорвал её с чужой груди и сразу же припал зубами к соску, отчего юноша заметно вздрогнул. Говорить нет сил, от самоконтроля осталась лишь тень, а остатки здравого рассудка испарились без следа. Лис переворачивает Сайно на живот с такой легкостью, словно тот весит не больше пёрышка, и сразу же забирается сверху. Матра не успел опомниться, как обнаружил себя полностью обнаженным лежащим на животе под Тигнари, который так отчаянно трётся истекающим членом меж его ягодиц. Влаги столько, что Сайно кажется, она пропитала уже всю постель, но даже так сейчас он чуть ли не впервые в жизни благодарен Аяксу за его глупые шутки, ведь именно благодаря им Матра всё же оказался готов к подобному исходу. Как бы ни было стыдно растягивать себя самому, и как бы нелепо он себя не чувствовал, но когти Тигнари и вправду могли бы ранить, а учитывая состояние лиса в моменте, он вряд ли смог бы сделать процесс приятным для обоих. Предсеменной жидкости выходит столько, что она стекает по ягодицам Сайно и капает на простынь, пока фенек весь изнемогает от жажды. Демон чувствует выброс адреналина в крови человека, и эта химия лишь раззадоривает его. Тигнари трется потным и влажным телом о не менее потную спину Сайно, глубоко вдыхает его запах и прикусывает ухо. Хвост виляет, а уши торчат вверх, реагируя на чужие выдохи. — Всё хорошо, милый Нари, я и сам этого хочу… — человек пятится назад, будто пытается сам насадиться. Эта краткая фраза и мимолетный жест разбили остатки сомнений в дребезги. Невыносимо. Мокрый из-за огромного количества природной смазки демона член проскальзывает в Сайно. Он идёт с трудом, но легче, чем входили пальцы, когда Матра себя готовил. Тихо и сбито прорычав на ухо хозяина, Тигнари вгоняет до конца и закидывает голову назад, готовый выть от удовольствия. Но этого недостаточно. Природа сама диктует ему, что делать, и, вцепившись в чужую талию когтями, зооморф нещадно грубо, глубоко и резко вдалбливает Сайно в кровать. Когти впиваются в плоский живот, царапают до крови, и её запах дурманит ещё больше. Срываясь на бешеный темп, рыча от возбуждения и скуля от этих ощущений, фамильяр глубоко вбивается в хрупкое тело человека, заставляя того стонать и даже всхлипывать. Для первого раза это слишком, и слёзы градом стекают по смуглым щекам. Сайно сжимает простыни под собой, ёрзает, будто пытается отстраниться, но внезапный сильный и болезненный укус напрочь лишает его разума. Тигнари жадно впился в его загривок. Вцепился зубами мертвой хваткой, отчего Матра замер под ним, боясь шевелиться. Юноша чувствует, как член внутри него словно стал ещё больше, затвердел и заполнил настолько, что ощущение дискомфорта стало куда более ощутимым. Твердый узел внизу члена не позволяет фенеку отстраниться. Зубы прокусили кожу и вцепились в загривок так сильно, будто до самых костей. Лишь сейчас, когда темнота перед глазами понемногу рассеивается, а боль отступает, к Сайно приходит понимание, что он тоже успел кончить, и простынь под ним теперь пропитана не только потом, но и его семенем. Пришлось выжидать несколько минут прежде, чем Тигнари смог отстраниться. Узел сошел, а член стал мягким. Лишь тогда зооморф отпустил чужую шею, слизнув напоследок кровь. — Сайно… — фенек падает рядом на бок и глубоко выдыхает. — Сайно… — Хвостик… Тебе достаточно крови…? — шепчет Сайно, с трудом поворачивая голову. — Я хочу ещё… спариваться с тобой ещё хочу, — его дыхание вновь становится тяжелым. — Можно? Сайно, можно ещё? — Да… И я хочу, хвостик… Хочу.