Esper

Легкий ветер раздувает прозрачные занавески, врываясь в приоткрытое окно. Воздух в медпункте наполнен приятным запахом осеннего дождя и мокрых листьев. Последние тёплые солнечные лучи в этом году щекочут нежную светлую кожу Барбатоса. Открывать глаза совсем не хочется, но уже выработанный режим дает ему понять, что пора бы вставать и собираться на завтрак. Кое-как заставив себя оторвать голову от подушки, он упирается ладонью в мягкую постель и поднимается, спустив ноги на пол. Тяжелая голова склоняется набок, а сонные глаза продолжают слипаться. Его тёмные волосы растрепались и торчат в разные стороны, привычные бирюзовые косички более совсем не похожи на косички, а скорее — на беспорядочно завязанные резинками хаотичные пряди. «Давай, пора просыпаться… — обращается сам к себе, продолжая вяло сидеть на кровати, словно впереди целая рабочая неделя, а сейчас утро понедельника. — Спать хочу…» Не без труда, но он наконец открывает глаза. Длинные и пушистые ресницы медленно поднимаются, и его взору предстает тот, кого он никак не ожидал увидеть: Алатус спит на больничной кровати в конце комнаты. Венти протирает глаза, думая, что ему показалось, и даже привстает с места, чтобы поближе посмотреть и убедиться, что он не обознался. «Тц… и почему именно он? — по телу невольно пробегают мурашки. — Получается, пришел, когда я спал…? Ему тоже стало плохо? Хотя, какое мне дело вообще. Хотя осознавать то, что я всю ночь провел бок-о-бок с ним… тц… — юноша ударяет себя ладонью в лицо. — Чувствую себя идиотом…» Мотнув головой, он усаживается обратно на свою кровать и, бегло пригладив торчащие волосы, принимается переплетать косички. Ненависть и страх, что взращивались в нём годами, заставляют смотреть на Сяо с отвращением, и пока они не в отряде и не на патруле, держать свои эмоции под контролем Венти не намерен. Его спокойствие вчера было связано лишь с уважением к профессору Альбедо и нежеланием усложнять преподавателю жизнь. В остальном — он бы никогда не пошел в один отряд к такому, как Сяо, и, тем более, не играл бы ни в какие игры. — Тц… — с уст слетает недовольное цоканье, пока тонкие бледные пальцы перебирают пряди, умело вплетая их в косичку у виска. Ощущая движение неподалёку от себя, Сяо просыпается. Юноша сразу же заставляет себя сесть на кровати, чтобы не уснуть снова. Его руки спрятаны под одеялом и краем глаза он замечает, что Венти не спит. — Ты как? — слетает с уст Сяо неожиданный вопрос, который ставит в тупик его самого. «Я зачем это сейчас спросил…? Мне-то какое дело вообще? Он ведь, конечно, мне ответит, аха…» — саркастично размышляет Сяо. — А? — Венти хмурится, а затем осторожно оборачивается и смотрит себе через плечо. Не заметив за собой никого больше, он понимает, что вопрос всё же был адресован ему, но верится в это с трудом. — Это ты мне? — Э… Нет, ничего… забудь… — вздыхает Сяо и на мгновение кидает взгляд на Венти. Упав обратно спиной на кровать, он закрывает глаза сгибом руки. «Какой же я идиот, — Алатус мысленно ругает сам себя. — Он четыре года на меня смотрит, как на говно, а тут вдруг просто возьмет и будет мило отвечать? Пф…» Хмыкнув, Барбатос возвращается к плетению второй косички. Атмосфера в медпункте кажется ему неприятной и давящей. Хочется как можно скорее уйти, поэтому он спешит привести себя в порядок, ведь по поведению Сяо понятно, что тот, видимо, будет дожидаться сестру Розарию. Без стука в медпункт влетает Чайльд. Рыжий выглядит растрепанным, его форменная рубашка помята, а пелерины и вовсе нет. Очевидно, собирался он в спешке, ещё и полусонным. Барбатос медленно переводит взгляд на друга, параллельно уже поправляя на себе форменную рубашку и расправляя смятое жабо. «Тц… угораздило же уснуть, — мысленно ругается сам на себя. — Выгляжу теперь как бомж какой-то…» — О, Вен, ты тут! — Аякс облегченно вздыхает. — Я тебя пол ночи ждал… Тц! Хотел выйти поискать, но этой ночью дежурил наш алхимик, а ты знаешь, что мимо него мышь не проскочит… пугает даже. Я и к двери подойти не успел, как он на меня нагавкал. — Уснул, прости, — Венти поднимается на ровные ноги и перекидывает себе на плечи черную накидку формы академии. — Ты уже завтракал? — Куда там! Как только утро, так я сразу сюда… тебе лучше? — Лучше, — он застегивает пуговицу на пелерине. — Пойдём, здесь запах неприятный, — едва заметно Барбатос ведёт взглядом в сторону Сяо. — Да и ты выглядишь так себе. Хоть бы причесался. — Да я испугался! Ты себя видел вчера?! — возмущается. Ничего не ответив, Венти уходит из медпункта, и Аякс, наконец заметив Сяо и бросив ему неразборчивое «доброе утро» сбегает следом за другом. Чайльд не испытывает к Алатусу ненависти, но и особой любви не питает. Находясь в хороших отношениях с Венти, который на дух не переносит Сяо, Чайльд уже просто привык игнорировать эспера, иногда отпуская в его сторону колкости. Пока однокурсники не покинули палату, Алатус лежал неподвижно, чтобы их не смущать и не привлекать чужое внимание. Мысленно усмехнувшись с неприятного запаха, Сяо убирает руку, накрытую одеялом и просто смотрит в потолок. «Ты себя видел вчера? — повторяет он слова Аякса. — По его интонации, кажется, что что-то серьезное… Тц. Хватит за него переживать, он жрец… И что я только ему сделал…?» Немного отодвинув одеяло, Алатус смотрит на покрытую скверной до самого локтя руку. «Почему все так?» — спрашивает в пустоту, от которой, конечно, ответа он не получит. — Утро доброе всем выжившим, — звучит довольно унылый и спокойный голос медсестры. Женщина, одетая в белый халат, окидывает студента равнодушным взглядом. Её короткие тёмные волосы кажутся растрепанными и неаккуратными, будто бы она забыла причесаться после того, как проснулась. Она слабо хмурится, затем переводит взгляд на кровать, где спал Барбатос. Заметив складки на простынях, она облегченно вздыхает: — Я уже думала, что мне показалось. Ушла — один студент, пришла — другой. Так и с ума сойти можно, — сложив руки под грудью, халат на которой еле-еле сходится, она продолжает: — Как себя чувствуешь? — Здравствуйте, — юноша усаживается, свесив ноги с кровати и натянув рукава кофты до самых пальцев. — Я в порядке, все как обычно. — Если бы ты был в порядке, не оказался бы в медпункте, — женщина наклоняется над ним, особо пристально всматриваясь в янтарные глаза. — Зачем пришел-то? — Профессор Альбедо отправил меня вчера вечером на осмотр и сказал лечь спать здесь, если Вас не будет на месте, — пятится назад. — А, он, — она закатывает глаза. — С виду ты в порядке. Жалобы есть? — Нет жалоб. — Ну тогда здоров, — она пожимает плечами и выравнивается. — Врач уровня Бог, конечно, — хмыкает Альбедо, проходя в медпункт. — Ой, да я же вижу, что он в порядке, — она закатывает глаза. — Я тоже жрец, забыл? — Забудешь такое, — Альбедо присаживается на соседнюю от Сяо кровать и закидывает ногу на ногу. — Как себя чувствуешь? — Чувствую себя как обычно, — Сяо опускает взгляд, ведь ему все ещё неудобно перед профессором. — А ты чего тут стоишь? — голос Розарии заставляет профессора повернуть голову и обреченно вздохнуть — на пороге стоит студент, который преследует его с самого утра. Один из самых сильных проводников академии — Фремине. Сводный брат близнецов Лини и Линетт. Со стороны он кажется довольно робким, и, как за годы обучения уже понял алхимик, общение с чужими людьми для этого юноши — худшее наказание. Сам по себе он хорош в учёбе и отлично ассистирует своему брату-эсперу, но стоит делу зайти в сторону общения, он сразу же теряется и становится донельзя неуверенным в себе. — Опять ты, — Альбедо прикладывает ладонь к щеке. — Я ценю Вашу настойчивость, но, Фремине, я уже дал Вам свой ответ. Зайдя внутрь, Фремине немного вздрагивает от такого прямого вопроса госпожи Розарии. — Профессор Альбедо, но я все равно хочу помочь Сяо, ведь, как говорит Лини, я один из сильнейших проводников, — парень мнётся на месте, игнорируя вопрос Розарии и разглядывая пол под ногами. — Сяо, обо всем, что случилось вчера, мы поговорим позже, — Альбедо, будто бы прочитав в глазах Алатуса немой вопрос, спешит на него ответить. Тяжело выдохнув, преподаватель на несколько секунд замолкает, а затем довольно холодно отвечает: — Фремине, ты действительно один из сильнейших проводников академии. Бесспорно. Хорошо, если так хочешь помочь, то впереди тебя ждёт трудная задача: убеди Сяо согласиться принять твою помощь. Если он скажет, что готов, то я не стану возражать. Удачи. Юноша поднимает на профессора взгляд полный надежды и решительно подходит к Алатусу. Робко присаживаясь на край постели, он прикусывает губу от волнения и роняет взгляд в пол. — Сяо… — тревога даёт о себе знать, ведь без Лини рядом, парень чувствует себя не так уверенно. — Я знаю, какие слухи о тебе ходят, и я знаю, как обстоят твои дела с проводниками, я все знаю… Но я… Я сильный! — Фремине ударяет себя кулаками по коленкам. — Стой, нет, Фремине… Мне очень приятно, что ты готов на это пойти, но я не могу, я наврежу тебе, я не хочу этого… — Сяо, пожалуйста, у нас много сильных жрецов, к тому же за нами будет присматривать профессор Альбедо… Ну же, Сяо, все будет в порядке, — Фремине смотрит на парня со всей своей решительностью в глазах, но каждый раз отводит их, когда сталкивается с прямым взглядом собеседника. В надежде на разумное объяснение своего отказа, Алатус поднимает взгляд на профессора Альбедо: — Я ведь сделаю ему больно… — Сяо, один раз, прошу, одну тренировку, я выдержу, и ты поймёшь, что есть в этом мире проводники, которые могут работать с тобой! — все ещё сжимая бледные руки в кулаках, твёрдо заявляет юноша. — На меня можешь не смотреть, — преподаватель поднимает руки. — Решение за тобой. По правилам академии никаких запретов на внеплановые тренировки или ограничений по составу команд нет. Своим предложением он ничего не нарушает, как и ты своим отказом или принятием. Да, ты можешь его ранить, ну, что поделать, во время тренировок бывает всякое. И, да, Фремине прав, рядом будут сильные жрецы, да и я, как наблюдатель, не позволю тебе или порождениям Бездны ранить кого-то из студентов. Выбор за тобой, Сяо. Не отрываясь, проводник продолжает сверлить Сяо взглядом, вкладывая в это всю свою накопленную уверенность, мысленно обращаясь к Лини и зная, что тот его поддерживает. Сяо шумно вздыхает. Сжимая одеяло в кулаках, сейчас он стоит на распутье, где одна дорога — это надежда на то, что он сможет работать как все, а вторая — четкое подтверждение тому, что он нечисть, которая приносит один только вред. Лишь спустя несколько минут молчания, за которые Сяо усиленно складывает все «за» и «против», он наконец принимает решение. — Ладно… Я согласен, — руки нервно сминают одеяло, — только, пожалуйста, будь осторожен и при малейшей опасности уходи от меня прочь, — он поворачивает голову на Фремине, на что тот сразу опускает взгляд и слабо кивает. — Пришли к соглашению, детишки? — Альбедо всматривается в эмоции своих студентов. — Тогда собирайтесь и встречаемся на тренировочной площадке, я пойду займусь формальностями и оповещу профессора Фарузан. Состоянием на сейчас, патруль обоих отрядов отменяется. Это понятно? Получив в ответ два кивка, он встает и направляется на выход из медпункта: — Роза, будь на рабочем месте пожалуйста, мало ли что пойдет не так. — Так точно, капитан, — хмыкает женщина. — Как в старые добрые времена? — Ага. Оставив студентов позади, преподаватель быстрым шагом направляется ко входу в столовую, где, по его предположениям, находится Фарузан. — К слову, учебный день уже начался, а ты в какой-то недопижаме, — подмечает Розария, окинув взглядом Сяо. — Шел бы ты переодеться. Прослеживая, как профессор Альбедо уходит, Фремине нервно перебирает пальцами. Юноша неспешно поворачивает голову к своему новому напарнику и, скромно улыбаясь, пытается поддержать: — Я верю, что все получится, а ты доверься мне… В ответ он получает слабый кивок, лишенный веры и надежды в слова проводника. — До встречи на площадке! — Фремине выбегает из палаты, чтобы увидеться с Лини, будто бы тот его «батарейка» для уверенности. «Точно, нужно ведь в форму переодеться…» — юноша поднимается на ватные ноги и медленно плетется в комнату. Теперь его голова полностью занята переживаниями и тревогами по поводу предстоящей тренировки. Патруль был отменён, поэтому Сайно решил остаться в комнате и провести сегодняшний день со своим фамильяром. Хоть он и считает Тигнари своим другом, лис все ещё остаётся демоном, которому чужды человеческие чувства и эмоции, но Матра уверен, что этому тоже можно научить. В его мировоззрении между существами с «этой стороны» и с «той стороны» разница не такая уж и большая. Отсутствие Сяо ночью в комнате немного напугало, поэтому Матра терпеливо дожидался соседа и, когда второй зашёл, то Сайно тут же подскочил с кровати: — Что с тобой случилось?! Тигнари сказал, ты куда-то ушёл, после того как мы уснули, — встревоженно он смотрит на уставшее лицо друга. — Все нормально? — Прости, я неважно себя почувствовал и решил заглянуть в медкабинет, а меня оставили там ночевать, в общем, все нормально… — неловко отвечает Сяо. Обманывать не хочется, тем более одного из немногих людей, которые хотят с ним общаться, но пока что выбора нет. Алатус быстро переодевается в форму, набрасывает черную пелерину поверх белоснежной рубашки, как всегда надевает перчатки, чтобы прикрыть кожу, опороченную скверной, и отвечает на немой вопрос Сайно: — А, чуть не забыл. Ко мне пришёл Фремине и предложил побыть моим проводником на одну тренировку… Переживаю, конечно, что сделаю ему больно, но он настаивал… Сейчас меня ждут на тренировочной площадке. — А, хорошо, надеюсь вы справитесь, а и, когда будешь возвращаться с тренировки, захвати яблочек, — Сайно отправляет воздушный поцелуй в сторону Сяо. На такой жест Алатус лишь закатил глаза, но все же слабо улыбнулся, ведь общение с Сайно помогло ему немного успокоиться, и в груди теперь теплится надежда, что все получится. Тренировочный зал представляет собой огромное, но довольно пустое помещение, отдаленно напоминающее крытое футбольное поле. Здесь нет манекенов, нет мишеней или целей. В общем на территории академии расположено несколько залов, предназначенных для тренировки эсперов, призывателей и жрецов, но конкретно этот обычно используется только в случае подконтрольного выпуска порождений Бездны. Подобные занятия проводят строго под надзором преподавателя-эспера. Учитывая, что рано или поздно все студенты становятся солдатами, целью которых является защита барьера, занятия с настоящими созданиями Бездны просто необходимы. Такие тренировки прописаны в расписании учеников, и до выпускного курса они проводятся каждую неделю, но на последнем году обучения в подобном уже нет необходимости, потому что вся практика ждёт их за стенами барьера. С каждым новым патрулем, преподаватели все дальше и дальше отходят от безопасной зоны, постепенно вводя студентов в реалии мира «по ту сторону». По указанию Альбедо, оба отряда сегодня пойдут патрулировать позже. Сейчас все участники и, возможно, другие члены отрядов должны собраться в зале. Мероприятие не является обязательным ни для кого, кроме непосредственных участников. Из группы Фарузан пришло сразу трое: близнецы решили поддержать младшего брата, поэтому обещали быть в стороне и поддерживать, а Кэ Цин прийти побоялась. Из отряда Альбедо — лишь Сяо и Венти. — Итого, у нас два жреца-студента, — комментирует алхимик, осмотрев присутствующих. — Впрочем, навредить кому-либо я не позволю, — он скрещивает руки на груди. — Если все готовы, можем занимать позиции, — он кивает головой в центр поля. — Сяо, Фремине, будете готовы — говорите, я открою разрыв и выпущу ослабленных гончих. Разрыв пространства — своеобразная щель между мирами. Некоторые сильные эсперы могут открывать и закрывать подобные места, приложив немного сил. Обычно разрывы выглядят как будто бы в синем небе вдруг образовалась трещина, сквозь которую видно тёмный холодный и пугающий космос. Здесь же, на тренировочной площадке, разрыв представлен в виде врат. Он создан искусственно, и с той стороны обитают специально выведенные монстры, имитирующие настоящих порождений Бездны. Они имеют такие же способности, подражают тому же поведению, но при этом — в десятки раз слабее. Юноши выходят на центр поля, и Сяо судорожно выдыхает. Сейчас он выглядит еще более взволнованно, чем неуверенный в себе Фремине. — Сяо, не беспокойся, тут сильные эсперы и жрецы… — мягко шепчет Фремине, уходя эсперу за спину. Проводник кладёт руки на плечи Алатуса, выпуская немного силы сквозь пальцы, и Сяо ощущает очень слабое, но все же тепло от его ладоней. А вместе с теплом, ему кажется, словно что-то мягкое и светлое медленно растекается по его телу, подпитывая каждую клеточку энергией. — Готовы, — голос слегка дрогнул, но Сяо уверенно смотрит на врата разрыва, которые вот-вот распахнутся. «Не навредить Фремине, никому не навредить…» — повторяет, словно мантру. «Дурное предчувствие…» — Альбедо протягивает руку в перчатке вперёд. Он на мгновение замирает, чтобы собраться с мыслями: Сяо, эспер, кажется уверенным в себе и собранным; Фремине, его сегодняшний проводник, стоит за его спиной, положив руки на плечи, и издалека преподаватель видит, что юноша что-то шепчет; Линетт и Венти, жрецы, стоят в стороне, будучи полностью готовыми поддерживать своих напарников; Лини, эспер из отряда Фарузан, стоит у выхода из зала, завороженно смотря на брата. Атмосфера кажется привычной и довольно спокойной, но, как и все предыдущие разы, когда Алатусу пытались подобрать проводника, Альбедо ощущает себя странно. Как бы ни хотелось верить в лучшее, но он уже готов сковать Сяо цепями, потому что надежды на то, что с этим проводником они сработаются, совсем нет. — Я открываю! — информирует студентов. — Будьте внимательны и максимально осторожны. Вот-вот и из разрыва хлынут гончие — не самые сильные монстры, обитающие в Бездне. Визуально они похожи на больших собак, чьи передние лапы значительно массивнее и больше, чем у медведя. Гончая имеет огромные когти, которыми с лёгкостью разрезает не только физические предметы, но и пространство. Их разрывы не настолько большие, чтобы через них могли пройти другие существа, но достаточные, чтобы скверна Бездны пробилась в мир людей. Врата медленно и со скрипом открываются, но как только щель становится достаточной, чтобы гончая могла пройти, «с той стороны» сразу хлынул поток из пяти псов, подобных рожденным в Бездне. Аура их скверны мгновенно заполняет зал, но руки Фремине на плечах Алатуса не дрожат. Проводник уверенно шепчет, стараясь помочь эсперу направить свою силу. Алатус сжимает руки в кулаках, стараясь сосредоточиться. Шёпот Фремине помогает ему, и он чувствует, как волнение уменьшается, и его заменяет желание дать волю своей силе. Темное фиолетовое пламя вспыхивает, очерчивая круг вокруг парней. Сквозь эту огненную стену юноша слышит вой гончих. Тело начинает неприятно покалывать, а сознание заполняется густым туманом. Хватка Фремине становится сильнее, будто бы проводник чувствует, как эспер понемногу теряет контроль. Плечи Сяо ощущают пульсацию чужих ладоней, дыхание Фремине учащается, и не понятно откуда взявшийся страх нарастает с каждой секундой, заставляя проводника теряться. Юноша сопротивляется изо всех сил, ведь на него смотрят его брат и сестра, ведь он искренне хочет помочь Сяо, ведь он верит, что справится. Перчатки издают хруст от силы сжатия ладони. Эспер вливает свою силу в пламя, безотрывно наблюдая за ним. Окутанные жаром гончие воют и скулят, но продолжают биться в пламя, пытаясь добраться до проводника, который, как магнит, притягивает нечисть. Помещение пронизывает громкий и отчаянный скулеж, отчего сердце Сяо неприятно сжалось, будто бы сейчас он делает что-то неправильно. Эспер закрывает глаза, заставляя пламя усилиться. И, как только длинные ресницы поднимаются, некогда янтарные глаза меняют цвет на ядовитый зелёный, кислотный. Волосы приобретают темно-бордовый оттенок, а зеленые пряди становятся алыми. — Сяо… Сяо, вернись, — Фремине жмурится, но продолжает шептать. Спустя мгновение проводник понимает, что более не контролирует поток своей силы. Ее, словно в Бездну, затягивает тело и аура Алатуса. Сознание Сяо мутнеет, шёпот Фремине перемешивается с утихающим воем гончих, с потрескиванием темного пламени и тем самым голосом, что звал его вчера ночью. Эспер резко оборачивается, и поток его силы импульсом вырвавшийся из тела, откидывает Фремине на несколько метров с высокой скоростью. Альбедо замедляет скорость полета, протянув руку в сторону проводника. Юноша ударяется спиной о забор и падает лицом в землю. Его тут же окутывает темно-фиолетовый туман, а из груди вырывается хрип, вперемешку с болезненным стоном. Тело и сознание Алатуса неподвластно ему, его собственный огонь тянется к нему как вода к воронке водоворота. Юноша делает широкий выпад в сторону своего проводника, желая избавиться от этого «ограничения». — Фреми! — к нему тут же бросается Лини. — Стоять, — холодно говорит преподаватель, и ноги юноши резко замирают, отчего тот падает вперёд. Леденящий взгляд голубых глаз перемещается на Алатуса, который, поддаваясь тьме, направляется в сторону бессознательного Фремине. Проводники — самое уязвимое место эспера, и одновременно с тем — самое сильное. Присутствие Фремине, как Сяо думает, не позволяет полностью высвободить силу, отчего в голове появилась довольно четкая установка: «убить». Прослеживая движение студента, Альбедо появляется на поле прямо перед лицом Алатуса. Преподаватель протягивает руку вперед и уперевшись ладонью в грудь Сяо, легко отталкивает его назад. Подобное вызывает в зеленых глазах ярость и ненависть, и дабы избежать возможных последствий, преподаватель решает прибегнуть к силе эспера. В ту же секунду юноша оказывается заключенным в прозрачный шар, по гладкой поверхности которого, словно змеи, побежали черно-золотые цепи. Тело вмиг парализовало, а разум просто отключился. Сяо безвольно обмяк, оставаясь в вертикальном положении, будто бы уснул стоя. Его волосы медленно меняют цвет, возвращаясь к привычному темному со светло-зелеными прядями. Глаза закрыты, а из груди вырывается тихий выдох, перебитый хрипом. Не медля ни секунды, жрецы в один голос шепчут заклинание, отчего под лежащим на земле Фремине появился белый круг. Видимых ран на теле юноши нет, и благодаря тому, что преподаватель успел среагировать и замедлить скорость, с которой юноша отлетел, переломов удалось избежать. Судя по всему, он просто выдохся, как это и происходило со всеми другими проводниками на тренировках с Сяо. — Лини, доставишь брата в медпункт? — обращается к нему Альбедо. — Он должен быть в порядке, просто нуждается в отдыхе. — Конечно, — вскочив с земли, юноша тут же бросился к проводнику. — Жрецы тоже свободны… Фару, патруль на сегодня отменяется, — алхимик поворачивает голову на свою коллегу, что стояла у выхода. В ответ она лишь кивает и, дождавшись, пока её студенты уйдут, уходит следом, оставляя в зале лишь Альбедо и членов его отряда. Преподаватель выдыхает, по щелчку пальцев цепи исчезают, шар лопается, и Сяо падает на землю. К нему тут же подбегает Венти, намереваясь вылечить напарника от возможных ран, но стоило ему лишь протянуть ладони, как их обжигает неприятным жаром. Он одергивает руки и вопросительно смотрит на преподавателя, дожидаясь указаний. — Если б я знал, — отвечает тот. «Либо я знаю, но не хочу это признавать…?» — Альбедо присаживается на корточки около бессознательного студента. — Я могу ему чем-то помочь…? — жрец подбирает руки к груди и сжимает в кулаках. — Не думаю. На сегодня занятия окончены. Вы можете быть свободны, Венти. — Понял… — медленно перебирая ногами, юноша направляется на выход, напоследок бросив взгляд на Алатуса. ~ С того момента, как Фремине был доставлен в медпункт, прошло уже больше трёх часов, но юноша до сих пор не очнулся. Его состояние стабильно, и, по словам сестры Розарии, он просто вымотался и спит, но даже так менее тревожно не становится. — Брат, мне нужно идти, — тихо проговаривает Линетт, наблюдая за сидящим у кровати Фремине близнецом. — Профессор Фарузан сказала мне… — Иди, конечно, — он мягко улыбается. — Не переживай, все в порядке, Фреми не обидится, что ты ушла. — Угу… — И не забудь, пожалуйста, поесть, ты сегодня пропустила обед, — напоминает Лини. — Хорошо, — она кивает и довольно быстро уходит, оставляя братьев самих. Вздохнув, эспер качает головой. Поступок Фремине заслуживает восхищения, как минимум из-за того, что юноша сам заговорил с чужим человеком, да ещё и предложил помощь, но одновременно с тем он кажется безрассудным и необдуманным. — Ох… — глубоко выдохнув, Лини опускает голову, пока его руки осторожно греют ладонь брата. Ещё сквозь сон юноша чувствует лёгкое и тёплое касание. Не без труда, но Фремине открывает глаза и пытается сфокусировать взгляд. Голова тяжёлая, а границ своего тела он совсем не ощущает, будто бы физически он продолжает спать. Теплота на ладони заставляет его медленно повернуть голову. — Лини… Братик… — послышался тихий, сбивчивый шёпот. Резко подняв голову, юноша с улыбкой смотрит в голубые глаза. На душе стало спокойно и легко. Пусть Фремине все ещё выглядит бледным и уставшим, но хотя бы он наконец-то пришел в себя. — Как ты себя чувствуешь…? — встревоженно спрашивает, сжимая чужую ладонь. — Нормально, у меня просто нет сил, отдохну и все будет хорошо, — шепчет тот, смотря на брата глазами брошенного на холодной улице котёнка. Он так искренне хотел помочь, но по итогу не смог, ничего не смог, отчего чувствует обиду и даже стыд. — Ты умница, Фреми, — Лини осторожно убирает светлые пряди со лба брата. — Я горжусь тобой… Ты так старался… И ты большой молодец, что набрался смелости и предложил Сяо помощь. В уголках глаз собираются предательские слёзы, Фремине часто моргает, пытаясь сдержаться, и продолжает смотреть на брата. Только вера и поддержка со стороны Лини и Линетт всегда спасали парня. Именно Лини — тот, на кого всегда можно безоговорочно положиться, и именно он всегда поймёт и никогда не осудит. — Но я не смог, Лини, я верил, что у меня получится, но никак, он ведь… Он ведь и дальше будет грустить, считая себя бесполезным, — голос Фремине периодически прерывается, и его шёпот звучит ещё более жалостно, пока в глазах так и стоят слёзы. — Просто ты не его проводник, ничего страшного, — Лини осторожно гладит брата по руке. — Ты старался и сделал все, что мог, это главное. Уверен, из этой тренировки Сяо, да и не только он, сделает определенные выводы… Не стоит винить себя в том, что «не справился». — Я так испугался, когда он повернулся… Мне за это так стыдно, Лини… — юноша жмурится, но все же, сдержать слёзы не получилось: мокрые дорожки стекают по щекам, пока рука, накрытая ладонью брата, судорожно вздрогнула. — Эй, ты чего? — Лини пересаживается на его кровать и осторожно гладит того по щеке, вытирая большим пальцем слёзы. — Тебе нечего стыдиться… мы все испугались… вышедший из-под контроля эспер — то ещё зрелище… да и он выглядел очень странно. Ты хорошо держался. Я тобой горжусь, Фреми. Сил сдерживаться не осталось, и слёзы бесконтрольно хлынули градом. Рядом с братом ему не страшно. Ему комфортно и спокойно. Он знает, что тот поддержит, успокоит, утешит. — Лини, можешь меня обнять? — неловко спрашивает, шмыгая носом. — Конечно, — юноша помогает брату сесть и подкладывает ему за спину подушку. Аккуратно заключив его в объятия, Лини неспешно поглаживает по спине: — Ты умница, Фреми. Линетт тоже гордится тобой. В ответ он слышит лишь тихое «угу». Фремине роняет голову на чужое плечо, оставляя на нем мокрые пятна своих слез и, наконец, чувствуя себя в полной безопасности, облегченно выдыхает. Хочется извиниться перед Сяо, но сейчас у него совсем нет сил об этом думать, и он просто жмётся к брату, желая укутаться его теплом. — Ты очень устал, — констатирует Лини. — Чувствую, что ты слаб и измотан… может, поспишь? — он невесомо гладит того по голове, перебирая светлые пряди. — И извиняться тебе не за что, ты хорошо справлялся. — Да… Я очень устал… Лини, ты побудешь со мной пока я не усну? — тихо спрашивает юноша, поднимая голову с плеча. — Конечно, — улыбается. — Ложись, я никуда не уйду… Как только Лини разорвал объятия, Фремине вдруг ощутил ужасную и давящую пустоту. Едкое чувство одиночества вынудило его вновь схватиться за плечи брата и прижаться к нему, будто бы в поиске защиты. Ощущая мягкое поглаживание по спине, тёплое дыхание над ухом, спокойный и дорогой сердцу голос, сердце Фремине невольно сжимается, а сам юноша в который раз осознал, что чувствует себя странно. «Лини…» Чувства, что вот уже который год подряд он прячет в себе, стараясь никого не обременять; молчание, что день за днём разъедает; и вина, что давит так сильно, будто прижимает к земле. Это всё тяготит. Ужасно тяготит. Но мыслей совсем нет. В голове пусто, а на душе уютно и тепло, ведь брат с такой заботой и любовью прижимает его к себе.