Очень странные подростки

– А-а-а-а! – от звенящего яростью крика у всех стоявших поблизости волосы встали дыбом. Тэхён налетел на Чонгука. Не ожидавший такой свирепой атаки, Гук сложился пополам, и оба они остервенелым, пинающимся клубком покатились по полу. – Драка! – злорадно объявил Нален (или, может, это был Расул). – Драка! – подхватил Расул (или, может, Нален). Руки, ноги, волосы разметались во все стороны. Чтобы растащить их, объединить свои немалые силы и тактические ухищрения пришлось и воспитателю Сону, и профессору Киму, и состоявшему на дежурстве агенту, но, даже стиснутый в руках агента, Тэхён продолжал брыкаться. – Я хочу свою птичку! Верните её! – Ким! Чон! – с трудом выговорил воспитатель Сон, задыхаясь от гнева и ужаса. – В кабинет доктора Чхве. Немедленно! Пока лифт поднимался на четвёртый этаж, Тэхён испепелял Чонгука взглядом, но весь вид альфы говорил о том, что ему нет до того никакого дела, напротив, он самодовольно пожинает плоды собственных усилий. Воспитатель Сон сгрузил Чона в одном углу приёмной доктора Чхве, Тэхёна – в противоположном и сам присел между ними, пока не уверился, что Тэхён взял себя в руки. Когда прозвенел звонок к обеду, воспитатель Сон оставил их со строжайшим предписанием не шевелиться, не разговаривать, не драться и вообще не искушать его терпение до возвращения доктора Чхве. – Ну и как тебе нравится лишиться чего-то столь ценного? – подначил Чонгук, как только воспитатель Сон вышел из комнаты. На губах у него играла улыбка, которую Тэхёну почти нестерпимо хотелось стереть с его лица. – Как думаешь, твоя птичка сгорит быстро или медленно? Я думаю, медленно, – глумился Гук. Оба знали, что система утилизации пневматическим путём собирала весь мусор, поступавший по трубам, в печь для сжигания отходов на четвёртом этаже, где он уничтожался один раз в день. – Печь включится через двадцать минут. Тэхён вдруг воспрянул и выпрямился на стуле. Если Чон прав (а когда этот гений был не прав?), мусор ещё не сожгли, и его птичка пока цела, и, может, если повезёт, он успеет её спасти. «Папа всегда говорил, было бы желание, и возможность изыщется. Желания у меня хоть отбавляй, значит, и способ найдётся», – клятвенно пообещав самому себе, что вернёт птичку, Тэхён вскочил на ноги. – А главный вопрос в том, если деревянная птичка горит в куче мусора, где никто её не видит и не слышит, горит ли она на самом деле? – рассуждал Чонгук. – Заткнись-ка ты своим грязным носком, Чон! – Тэхён бросился к двери. – Тебе ни за что не успеть вовремя. Печь находится за опытной лабораторией, а лаборатория защищена четырьмя уровнями секретности, – проводил его презрительный комментарий Гука. – В тебя скорее попадёт молния, чем ты пройдёшь через те двери. – Я буду очень осторожен с молниями, когда войду в ту дверь, – Тэхён не стал тратить ни минуты драгоценного времени на Чонгука и целеустремлённо выскользнул из приёмной в коридор. Нужно было только найти дверь той лаборатории, а для этого достаточно было следовать вдоль труб мусоропровода. Спустя две всполошённые минуты и множество блужданий Тэхён очутился перед выкрашенными в красный цвет дверями с надписью: «МАКСИМАЛЬНАЯ СЕКРЕТНОСТЬ – ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ». Как и говорил альфа, на двери нужно было ввести четыре кода доступа. «Не ударь в грязь лицом», – напутствовал сам себя Тэхён. Он потыкал в клавиатуру, в экран, но без толку. В отчаянии он заколотил по устройству, надеясь, что систему закоротит и двери откроются. Не вышло. – Эй, Мо, хватай тележку. Они тяжёлые, – крикнул за дверью грубый голос. Тэхён спрятался, и через мгновение красные двери распахнулись, а на пороге нетерпеливо остановился толстяк в рабочей робе. Он стоял, притопывая ногой, пока не появился Мо, катя перед собой тележку. – Довольно пороть горячку! Каждую неделю одно и то же, Джесси. Новые образцы подоспеют к половине шестого, как и всегда. Ну и чего ты раздухарился? – Мо был даже толще Джесси, изо рта у него торчала зубочистка, которой он бездумно перебирал из стороны в сторону. Хронически скучающие и постоянно брюзжащие мужики занимались каждодневной рутиной в состоянии, близком к полузабытью. Когда они двинулись по коридору, Тэхён без труда проскользнул внутрь лаборатории. Когда красные двери закрылись у него за спиной, Тэхён изумлённо огляделся: опытная лаборатория занимала добрую половину четвёртого яруса. Неисчислимые ряды научных экспериментов уходили вдаль. – Боженьки! – Тэхён покачал головой, поражённый одним масштабом лаборатории. Тут было столько всяких научных штуковин, что всех и не перечислишь. Не теряя времени, Тэхён быстро нашёл трубы, выходившие из ближайшего мусоропровода, и пошёл вдоль них в глубь лаборатории. Продвинувшись на пару рядов, Тэхён выхватил взглядом красную розу, зажатую тисками в лабораторной подставке. Он встал как вкопанный. – А я тебя помню! – Он видела эту розу в день своего прибытия, это он укусила учёного за нос. Чтобы проверить себя, Тэхён осторожно протянул руку к лепесткам, и в самом деле они оттопырились, приоткрыв маленький зубастый рот. – Грррр, – зарычала роза. Тэхён быстро отдёрнул руку, и роза схватила зубами воздух. – Ну, у тебя и норов! – Грррр, – рычащая роза была готова покусать любого, кто посмеет потрогать или понюхать её. Роскошный, полностью распустившийся цветок с прекрасными алыми лепестками был развёрнут к распылителю, напоминавшему по форме пистолет. Неожиданно машина ожила и выстрелила чёрным туманом, попав точно в цветок и задев плечо Тэхёна. Роза закашлялась, отплёвываясь от противного химиката, и Тэхён тоже отчего-то зашёлся кашлем, кожа у него на руке загорела и засаднила. – Больно! – Тэхён схватил первую попавшуюся тряпку и принялась стирать средство с кожи. – Ой! Ай! Ай! Ой! – звук был едва слышный, тихий такой полустон, какой издаёшь, когда тебе больно, и он определённо исходил от розы. Если мельчайшие брызги чёрного вещества так сильно ожгли Тэхёну руку, страшно было и представить их воздействие на нежный цветок. – Эй, малыш, дай-ка я тебе помогу, – Тэхён потянулся тряпкой, чтобы стереть чёрный налёт с алых лепестков. – Грррр! – Не егози одну минутку, и я тебе помогу. А если ты будешь кусаться, я тебе ничем не смогу помочь. Роза ему не поверила, вероятно, она привыкла ждать от людских рук лишь неприятных манипуляций. Однако она была ослаблена химикатом и не могла сопротивляться в полную силу и после краткой борьбы уступила и допустила до себя Тэхёна. Омега осторожно протёр привядшие лепестки, а затем сбрызнул розу водой. Роза благодарно встряхнулась. – Зачем они брызгают на тебя этой гадостью? – Тэхён переставил розу подальше от химиката. – Гррр! Тэхён был убежден, что доктор Чхве захочет узнать об этом. Очевидно, от этих Мо и Джесси хорошего не жди, Тэхён при первой же возможности их разоблачит, и тогда всё наладится. А пока – время уходит! – и омега заспешил к печи для сжигания мусора. Попрощавшись с розой, Тэхён припустил бегом, чтобы наверстать упущенное время; несколько рядов промелькнули мимо, но затем Тэхёну попалась на глаза черепаха со свинцовой пломбой на спине. Пломба была такая тяжёлая, что черепаха едва дышала и только беспомощно перебирала лапами. – Господи, что с тобой приключилось? Тэхён остолбенел, не зная на что решиться – если он поможет черепахе, ему ни как не успеть к печи вовремя. Но если он оставит черепаху на потом, Мо и Джесси наверняка успеют вернуться, и он уже ничего не сможет сделать, не попавшись им. – Проваль! – При виде замученной черепашки у Тэхёна сердце кровью обливалось, нельзя же оставить её мучиться. Ему придётся просто научить жить без маленькой деревянной птички. Выходит, Чонгук снова одержит верх. – Ну-ка, малыш, да ты словно весь мир на спине держишь. Думаю, тебе нужно чуточку помочь. – Тэхён сдвинул засов на клетке и согнул руку так, чтобы ухватить пальцами металлический крюк, удерживающий груз. Пошевелив крючок из стороны в сторону, он сумел его приподнять, и свинцовая пломба откатилась в сторону. – Так-то лучше, верно? Черепаха довольно вытянула лапки и сумела подняться. Тэхён отошёл, чтобы полюбоваться ею, и вдруг черепаха начала прыгать. Это наибыстрейшая и наипрыгучая черепаха, и не успел Тэхён опомниться, как она сиганула вон из своей клетки. – А ну вернись! – Тэхён скакнул за черепахой, но та взмывала на три-пять метров в высоту и в два счёта пересекла комнату и выпрыгнула в окно, открывавшееся в атриум. – Доктору Чхве это не понравится, – Тэхён огорчённо повернулся и тут заметил, что за ним внимательно следит маленький чёрный сверчок. Он таращился на него из-за большой стеклянной колбы, и, похоже, это был тот самый сверчок, с которым омега познакомился в лифте. Тэхён склонился к нему: у сверчка был тот же проникновенный взгляд, и он точно как тогда шевельнул усиками. – Так вот ты где прячешься! – Тэхён был рад снова увидеть его. На этот раз сверчок не подошёл к краю клетки, чтобы поприветствовать омегу, и Тэхён скоро понял почему. Вязкая клееобразная субстанция покрывала его лапки, стреножив их и прилепив к клетке. Сверчок отважно сражался с клеем, изо всех силёнок дёргая лапками. К сожалению, чем больше он вырывался, тем больше липкого клея размазывалось по его тельцу. – Эй, маленький. Помнишь меня? Стой смирно. Если ты будешь так мельтешить, ты весь перемажешься. Вот, давай я тебе помогу. Постой смирно минутку. – Тэхён открыл клетку, взял сверчка и посадил к себе на ладонь. – Ну вот, не всё так плохо. – Тэхён поднес руку к лицу, и омега и сверчок посмотрели друг на друга. – Может, тебе немного подсобить? Сверчок, не моргая, глядел на Тэхёна. Тэ нашёл рядом ватные палочки и с их помощью собрал большую часть клея. – Кто мог взять и сотворить такое?! Это неправильно. Это просто неправильно! Чёрный сверчок был благодарен за помощь; доверившись Тэхёну, он не шевелился и позволил ему собрать большую часть липкой мути. Тэхён только качал головой, думая, что кто-то мог навредить таким простодушным и прекрасным созданиям. Осторожно сомкнув пальцы над сверчком, Тэхён решил забрать его с собой, чтобы показать доктору Чхве, что здесь творится. Лаборатория была настоящей камерой пыток. Да просто стоя на месте, Тэхён был вынужден смотреть то на одно, то на другое зверство: фиолетовый лебедь плавал в пруду с отбеливателем, восьмирукая обезьяна была спелёнута в смирительную рубашку, так что на свободе оставались только две руки, шагающий нарцисс был привязан к колышку, удерживавшему его в горшке. Такое злодейство и бесчеловечное отношение к живым тварям было невыносимо и непостижимо для Тэхёна. Бух! Бах! Испугавшись громкого стука, Тэхён вздрогнул и пригнулся, убеждённый, что вот сейчас Мо и Джесси поймают его с поличным. Маленький чёрный сверчок тревожно закопошился. Бух! Бах! Звук исходил из небольшой комнатки в конце того же ряда, на полу которого скорчился Тэхён. Вслушавшись как следует, он понял, что шум довольно необычный. Явно не человеческого происхождения. Бух! Бабах! Дверь в комнату приоткрылась, Тэхён подполз поближе и заглянул внутрь. Увы, в комнате было темно, хоть глаз выколи, и разглядеть хоть что-нибудь было невозможно. Бух! Бах! Дрожащей рукой Тэхён толкнул тяжёлую дверь, и она мало-помалу медленно открылась. Свет из лаборатории пролился внутрь и выстелил полосу, пропорциональную открывшемуся проёму двери. Бух! Бах! Тэхён задержал дыхание. У чёрной стены смотрового кабинета сидело окутанное мраком существо. Дрожь пробежала по ногам Тэхёна, дыхание вырвалось с присвистом ужаса. Он слышал, как дышит тварь, из темноты за ним следили глаза. – Ну привет… – Едва переставляя ноги, Тэхён сделал один осторожный шаг, а затем другой и вошёл в комнату. Тишина. – Что это ты здесь делаешь? – Ещё один шажок. Тишина. – Ты не хочешь выйти из этого угла? Жуть, как темно. Я-то темноту не то чтоб сильно люблю. Я бы включил свет, если б знал где. – Теперь Тэхён был уже в середине комнаты, на равном расстоянии от двери и от зверя. Дальше идти он не осмеливалась. Он чувствовал, как он впился в него взглядом. Бух! Бах! Тэхён вздрогнул, ожидая, что тварь набросится на него. На самом же деле зверь шевельнулся и выпрямил свою длинную шею. Затем он медленно вытянул свою шею к маленькой дрожащей омежке в центре комнаты. Когда свет упал на его голову, Тэхён увидел, что это был прекрасный серебристый жираф. Он был весь измазан в грязи и выглядел ужасно худым и истомлённым, но все равно его царственная красота была очевидна. Вытянув шею, он оказался нос к носу с Тэхёном. – Ну ты и попал в передрягу! Глаза Тэхёна привыкли к темноте, и он увидел, что жуткие и толстые цепи приковывают жирафа к полу и впиваются в его тело. Длинные ноги свело, и они были закинуты под странным углом, а грохот раздавался, когда животное пыталось устроиться поудобнее. Некогда гордое и прекрасное создание было сломлено и обессилено, и всё в Тэхёне восставало против чудовищной несправедливости. Ему хотелось разорвать цепи голыми руками и немедленно освободить жирафа! Вместо этого он нежно погладил животное по голове. – Эх ты… Он поднырнул под ласковую руку, истосковавшись по доброму слову и нежному прикосновению. Тэхён почесал серебряные пятнышки у него на голове: они были мягкие, словно бархатные. – Ты такой мягкий. Красивый, – он гладил точёную морду жирафа, и жираф в свою очередь не шевелился, чтобы не упустить ни капли нежности и внимания. Неоткуда было Тэхёну знать, что его доброе прикосновение было первым за долгое-долгое время, и оно помогало забыть о мучительной боли в перекрученных сведённых ногах и о тяжести цепей, держащих жирафа на полу. Его печальное сердце исполнилось покоя, и комната вдруг наполнилась мерцающим светом, который делался всё ровнее и ярче. Поначалу Тэхён подумал, что включилось верхнее освещение, но затем он понял, что серебряные пятна жирафа буквально светились, как огни рампы. – Батюшки-светы, да ты чудо-лампочка! – Свечение внутри жирафа, пробуждённое добротой Тэхёна, было ослепительным. – Не переживай! Я позову кой-кого на помощь, и ты живо выберешься отсюда. Вот только доктор Чхве услышит, уж она этого не потерпит. Вот увидишь! В лаборатории возле самой комнаты жирафа раздался грубый мужской голос: – Подготовьте новый эксперимент с насекомыми и растениями! Джесси и Мо вернулись! Тэхён мигом метнулся к двери и тихонько прикрыл её, так, чтобы можно было незаметно выглядывать в щель. Мо толкал тележку, наполненную колбами с волосатыми пауками размером с мячик для гольфа. Пауки ползали, меняя цвет от кислотно-зелёного до оранжевого и жёлтого, а затем снова зеленея. Присутствие Тэхёна того и гляди обнаружится, и кто знает, что тогда сделают Мо и Джесси. Бросившись к жирафу, омега погладил его напоследок. – Я вернусь. Ты слышишь? Я тебя так не брошу. Держись! – Затем тихо, как мышка, Тэхён выскользнул из комнаты жирафа и низко пригнулся. Зажав в ладони маленького чёрного сверчка, Тэхён перебегал от стола к столу, держа курс прямиком к красным дверям. До цели оставалось всего два ряда, когда красные двери распахнулись и внутрь вошла команда учёных. Не растерявшись, Тэхён нырнул с глаз долой под стол. Плотная группа учёных остановилась, совещаясь, буквально в сантиметрах от него. – Образец четыре-два-альфа по-прежнему не реагирует на лечебный протокол. Клинические опыты не демонстрируют ни малейшего улучшения, – расторопно доложил лысеющий учёный своим гнусавым высокообразованным голосом. – Вот полный список показателей по образцам, – продолжил второй учёный. – Обратите внимание на данные по использованию электрошоковой терапии, химических коктейлей, гидротерапии, ну и, конечно, физического ограничения. Статистически значимых результатов ни в одном случае не достигнуто. – Мммм. Тэхён замер. Последний голос прозвучал тихо, и всё же узнавание холодком пробежало по спине Тэхёна, да и запах говорил своё. Несколько белых лабораторных халатов загораживали ему обзор, и омега вытянул шею, чтобы лучше видеть. – Тогда ликвидируйте их. Это печально, но мы не можем разбазаривать свои ресурсы на тех, кто сопротивляется реабилитации. Снова говорил тот же знакомый голос, а запах становился все более вспоминающийся. И не просто знакомый, этот голос невозможно было спутать ни с каким другим, как и запах. Тэхён прекрасно знал его и всё же отказывался верить собственным ушам. – Сегодня две независимые команды были отправлены на поимку новых образцов, – продолжал мягкий ласковый голос. – Неконструктивно реагирующие образцы необходимо уничтожить, чтобы освободить место. Любым способом, какой потребуется. Лабораторные халаты раздвинулись, и Тэхён увидел… «Нет! – был её безмолвный вопль. Так кричит душа, когда часть её разбивается вдребезги и гибнет. – НЕТ!!!» Как и всегда, лицо Чхве Ён Ы было ослепительно красивым, и она являла собой образец сдержанности. Даже санкционируя истребление восхитительных и утончённых существ, находящихся под её опекой, она делала это легко и непринуждённо, как можно попросить добавить в чай ещё ложечку сахара. – Я подготовила список образцов, – доктор Чхве передала бумаги учёным, которые закивали и сделали соответствующие отметки, – которые необходимо собрать и уничтожить. Давайте начнём с образца четыре-два-альфа. – Доктор Чхве проследовала вперёд, а за ней переместилась вся группа. Тэхён не мог понять, что произошло с кислородом в помещении – его лёгкие перестали его получать лишь запах карамели, который как ему раньше казалось был прекрасным, а сейчас он невыносимо давил не позволяя вздохнуть омеге. Как такое возможно? Доктор Чхве – ангел во плоти, ну во всяком случае внешность у неё была ангельская. Но разве ангел может употреблять такие слова, как «уничтожить» и «истребить»? Разве ангелы сковывают цепями жирафов, медленно убивают розы, мучают сверчков? Красота доктора Чхве затмила Тэхёну глаза. Он поверила ей, полюбил её и даже доверил ей свою жизнь, и теперь, помоги ему Господь, был полностью во власти этой женщины. Если доктор Чхве был способен на подобное, что же она уготовила Тэхёну? Какие ужасы сотворит доктор Чхве с ним и остальными? И всё же… несмотря ни на что, часть души Тэхёна отказывалась верить тому, что он видел, слышал и чувствовал. Нежная, мечтательная часть омеги цеплялась за надежду, что он обманулся и ошибся, а доктор Чхве и есть та спасительница, которой она явилась перед ним. Доктор Чхве остановилась перед лабораторным столом, где должен был находиться образец четыре-два-альфа. Однако учёные обнаружили открытую клетку с белым препаратом на дне. Доктор Чхве немедленно взглянула на руководителя группы, ожидая объяснений. – Но… – учёный побелел и завертел головой. – Час назад он был здесь. – Его физическое описание, доктор Нам? – Ещё один учёный забрал папку из рук доктора Нама и начал её пролистывать. – Это voculus romalea microptera, – быстро разъяснил доктор Нам, шаря вокруг. – Его довольно легко спутать с обычным полевым сверчком. Воспрянув из ошеломлённого транса, Тэхён поглядел на чёрного сверчка, сидевшего у него на ладони, и неловко сглотнул. «Ох, нехорошо это», – быстро сообразил Тэ. – Доктор Нам, ваш образец сбежал, – констатировала факт доктор Чхве. – Но… но… – заикался доктор Нам. – Мы никогда… этого никогда не происходило раньше. – Как бы там ни было, я информирую службу безопасности, – доктор Чхве достала свой телефон. – Агент Агент, у нас необычное происшествие в… – Ён А замолчала, не договорив, её взгляд остановился на одиноко лежащей ватной палочке. Очень аккуратно она взяла её двумя изящными пальцами и покрутила. Едва столпившиеся вокруг учёные уразумели значение ватной палочки, воцарилась полная тишина. – Ах да, агент Агент, у нас «красная» степень готовности и возможный диверсант на четвёртом уровне. Мне нужны все записи с камер видеонаблюдения… Тэхён не знал точно, что такое «красная» степень готовности, но он понимал, что хорошего ждать не приходится и скоро здесь будет уймища агентов. Ему нужно действовать быстро, или он попался. С момента появления доктора Чхве сотрудники лаборатории непрерывным потоком входили и выходили через красные двери, так что сбежать незамеченной было невозможно. Тэхён сунул маленького чёрного сверчка в карман и тихо-тихо шепнул сама себе: «Я легче облачков, вольнее птичек, Я неба часть, я умею летать». Как только началась щекотка, он пошарил на столе у себя над головой и схватила первый попавшийся тяжёлый предмет. Даже не взглянув на добычу, он швырнула предмет в противоположный конец комнаты. БАБАХ! Стеклянная колба разорвалась, до смерти перепугав научную группу. Воспользовавшись неразберихой, Тэхён перескочил через ряд и бросился через всю комнату, притормозив только возле окна с матовыми стёклами, которое выходило в атриум. Тэхён бесшабашно бросился в открытое окно. В тот же миг доктор Чхве обернулась. Она что-то увидела краем глаза. Это точно. Она подбежала к окну, посмотрела вверх, посмотрела вниз, посмотрела в разные стороны. Она увидела… нет, ничего не увидела. – Агент Агент, сообщите текущее местоположение Ким Тэхёна. – Доктор Чхве не просто так получила руководство университетом – и она знала, что кто-то побывал в её лаборатории. – В моём кабинете? Благодарю вас. Что было у Тэхёна сил, все до последней капли потребовались на то, чтобы влететь через открытое окно в кабинет доктора Чхве. Можно подумать, его тело весило сто миллионов кило. Он не летал несколько недель и, казалось, едва помнил, как это делается. «Как птичка, и я полечу, – повторял он снова и снова. – Я неба часть, я умею летать». Тяжело дыша, пыхтя и отдуваясь, омега наконец коснулась ногами пола, и первой его мыслью было позвать на помощь. Телефон стоял прямо перед ним на столе доктора Чхве, и Тэхён тут же схватил трубку и набрал домашний номер. Прошел, наверное, час, прежде чем раздались первые гудки. – Давай же, папа, возьми трубку. – От одного телефонного разговора до другого на ферме могло пройти несколько месяцев, и, вероятно, непривычные звонки застали папу врасплох. Это если он был достаточно близко, чтобы вообще их услышать. Один гудок. Два гудка. Три гудка. Четыре гудка. «Пожалуйста, услышь. Пожалуйста, будь дома». – Тэхён ждал, что в любой момент в кабинет ворвётся доктор Чхве. Десять гудков. Одиннадцать гудков. Двенадцать гудков. – Алло? – услышав голос Ким Джон У на другом конце провода, Тэхён едва не расплакался от радости. – Папа… Клик. Телефон умер. Тэхён охнул и, опустив глаза, увидел палец, решительно нажавший на рычаг «отбоя». Палец принадлежал Чон Чонгуку. – Что ты делаешь? Разве ты не знаешь, что здесь происходит? Чонгук никак не отреагировал, вместо этого вырвал трубку из рук Тэхёна и быстро и ловко разобрал её на части. В следующее мгновение он извлёк из динамика телефона маленький круглый диск размером с пуговицу. И показал его Тэхёну на вытянутой руке. – Прослушка. Тэхён уставился на Чонгука так, словно видел его впервые в жизни, и, честно говоря, это и был первый раз, когда альфа позволил ему увидеть себя по-настоящему. Он был совершенно другим. Он казался выше и увереннее в себе, чем тот капризный и подлый мальчишка, который изводил омегу все последние недели. – Но… что… – Тссс. Ничего не говори. Просто слушай. Чон сунул руку в карман и, вытащив из него маленькую деревянную птичку, молча отдал её Тэхёну. Тэхён прижал драгоценную деревянную птичку к сердцу, ничего не видя сквозь слёзы. Неужели всё, что он знал или видел, было неправдой? Ведь своими собственными глазами он видел, как Гук швырнул его птичку в мусоропровод. – Но как? – Я сделал копию, – быстро пояснил Чонгук, возвращая собранную телефонную трубку на место. – Одной рукой я схватил твою птичку, а другой бросил копию в мусорку. Тэхён стояла с открытым ртом, не в силах вымолвить хоть слово. – Сейчас нет времени. Доктор Чхве уже идёт. Он тебя подозревает, но доказательств у неё нет. Я следил за твоими передвижениями на камерах видеонаблюдения, так что я всё знаю. Я сделал всё, что мог, но ты должен мне подыграть. И ни в коем случае не выпускай сверчка из кармана. Если она поймает тебя или его, всё пропало. Просто делай так, как я скажу. И тогда Тэхён понял, что Гук всё знал, и знал с самого начала. Что на самом деле он пытался защитить его и что они нуждались друг в друге. И тогда злейший враг Ким Тэхёна сделался его единственным союзником. Судьба распорядилась так, что у Тэхёна было менее четырёх секунд, чтобы мысленно пережить заново всё, что случилось в его жизни за последние месяцы, и это ухабистое путешествие перевернуло всё с ног на голову: то, что он считал реальным и правильным, обернулось фальшью и ложью, и он едва понимала, где теперь верх, а где низ. В этот миг дверь кабинета распахнулась, и доктор Чхве Ён А, стоя на пороге, вонзилась взглядом в бледное, плывущее лицо Тэхёна.