Нежный слог стихов твоих

— Что ж, Скарамучча, теперь это твой новый дом! Первая фраза, которую услышал он, проходя в свое новое место жительство или, точнее сказать, старое, которое совсем не помнит. Знакомое лицо его биологической матери, до невозможного похожего на лицо тети, только более строгое и безразличное, как и ее холодный голос. Она скрестила руки на груди и строго взглянула на сына, после чего рядом с ее ногой материализовалась маленькая девочка, точная копия мальчишки. Непонимание в ее глазах сменилось заинтересованностью, и она тепло улыбнулась, приветливо махнув крошечной ручкой в чужую сторону. Скарамучча слабо нахмурился, но вторил ее жесту и поприветствовал в ответ. — Привет! — мягким, очень похожим на Макото, голосом произнесла девочка, — Тебя зовут Скарамучча, да? Мы с тобой братик и сестренка? Женщина натянула уставшую улыбку на лицо и уложила ладонь на макушку дочери, немного потрепав волосы. — Да, он твой брат, милая, — ответила она и вновь одарила холодным взглядом сына, — Твоя комната в конце коридора, — закончила Эи и оставила детей одних. Сестра весело блеснула взглядом нежно-васильковых глаз, подскакивая к Скарамучче и хватая его за руку. Мальчик почувствовал себя спокойнее в компании девочки - сейчас не было этого тяжелого взгляда и странного неприятного ощущения в груди. Особенно когда сестренка вновь одарила его своей милой улыбкой. — Меня зовут Райден, — сказала она и потянула за собой брата. Скарамучча поморщился, но все же пошагал за малышкой, тянувшей в его новую комнату. Он ненадолго погрузился в свои мысли и уже сотню раз успел проклинать все живое вокруг себя, кроме, конечно, этой безобидной маленькой девочки, что вызывала только умиление к себе. Его отталкивало от всего того, что сейчас свалилось на него, как снежная лавина: смерть тети, переезд, поступление в школу - все это ужасно давило и вызывало желание убежать ото всех. Несмотря на то, что мальчик вернулся в собственный дом, в котором когда-то был, место его сюда не принимало, в особенности мать, если можно было ее так назвать. Скарамучча не хотел. И еще не хотел носить это глупое имя, которым его все должны звать. Оно не нравилось мальчику. Тетя дала ему другое имя - его он считал настоящим. Куникудзуши. Любовь тети к нему чувствуется только в одном имени. На бледном лице появилось подобие улыбки, которую пришлось быстро подавить, когда сестренка потянулась к дверной ручке и с тихим скрипом открыла ее. Перед ними открылся вид на мрачную комнатку, в которой было довольно пусто, что неудивительно. Окно было плотно завешено черными шторами, не пропуская свет в нее. Куникудзуши медленно прошел, нехотя выпуская теплую ладонь из своей. Сестренка хихикнула и запрыгнула на чужую кровать, наблюдая за тем, как брат подходит к окну и лениво одергивает шторы в стороны. Комната не озарилась ярким светом - на улице было пасмурно, создавая уютную и одновременно пугающую атмосферу. Ему нравилась такая погода, так что отсутствие солнца на небе мальчика не расстроило. Скарамучча недолго изучал вид на улицу, широко распахнул окно, а после взглянул на свою сестренку, что поджала к себе колени, устало уложив голову на них. — Мамочка рассказала мне о тебе только вчера, — нарушила тишину Райден, — Где ты все время жил? Мальчика немного расстроил факт того, что мать, видимо, хотела навсегда оборвать связи с ним, даже не рассказав дочери о нем, но не удивил. Не было причины ни осуждать, ни любить эту женщину, так что Куникудзуши обозначил для себя нейтральное отношение к ней. Но это слово.. «мамочка» - такое теплое и нежное, наверное, у них такие же крепкие отношения. Мальчик никогда не произносил его, хоть ему и казалось, что именно Макото является его мамой. Она была заботливой и доброй, внимательной. Куникудзуши всегда считал, что ближе, чем Макото, человека никогда не найдет. Смерть окончательно уничтожила весь его мир, коим он и считал свою тетю, разрушила внутреннего себя и разбила сердце. Скарамучча действительно рад, что у его сестренки есть «мамочка», которая всегда рядом с ней, готовая поддержать, обнять, нежно поцеловать в макушку. Этой малышке действительно нужна материнская любовь, в которой, как утверждал сам себе Куникудзуши, он не нуждался. — Я жил с нашей тетей, она сестра твоей мамы, — последнее слово мальчик произнес максимально тихо, вызывая вопросительный взгляд у Райден, — Ее зовут Макото. — О, — протянула девочка, прежде, чем задать вопрос, — Получается, она твоя мама? — Куникудзуши непроизвольно кивнул, надеясь, что сестра не заметит этого. Он никогда не думал о том, что считал Макото своей матерью, — Расскажи мне о ней. Мальчик глубоко вздохнул. Было приятно вспоминать все проведенные моменты с тетей, но каждая ее улыбка, проскакивающая в его голове, сменяется белым, как смерть, лицом. Воспоминание о последней встречи с ней ударило тупым ножом в сердце Куникудзуши, несколько раз проворачивая лезвие изнутри. Больно, невыносимо больно, хочется забыться и убежать. Он бы заплакал прямо здесь, прямо сейчас, при своей сестре, но быстро осекнулся.  Не было никакого желания пугать сестру своим внезапно нахлынувшим горем. Они, казалось, сблизились, и Скарамучча чувствовал, что девочка ему доверяет. Несмотря на свое избитое до темных синяков состояние, мальчик изобразил маску на своем лице, счастливую маску человека, у которого все хорошо. Так он и будет притворяться перед Райден не сломленным братом, с которого она будет брать пример. — О, ну.. Макото была так добра ко мне, я благодарен ей за все, что она сделала для меня. Все свое время я проводил с ней и никогда не скучал, — Куникудзуши слабо улыбнулся одним уголком губ, ловя заинтересованный взгляд сестры и продолжил, — А еще она постоянно давала мне милые прозвища, например, солнышко, малыш, милый. Каждую ночь я чувствовал ее нежные прикосновения. Тетя знала, что у меня частые кошмары и всегда находилась рядом, пока я не усну. На самом деле, я скучаю, без нее меня будто.. не существует. Понимаешь? Напоследок задав вопрос, Скарамучча не ждал ответа. Он подумал, что слишком сложно объяснил все Райден. Но этой информации для нее более, чем достаточно. Лучше уж сестра будет думать, что мальчик только скучает по своей тете, а не желает скорейшей смерти самому себя каждый раз, как только выпадает из реальности. Но сестра понимающе кивнула. — Твоя мама и правда замечательная, — улыбнулась Райден. Она опустила голову и подцепила несколько выбивающихся из ее косы прядей, заправляя за ухо, — Я бы тоже хотела, чтобы мамочка была рядом со мной по ночам. Куникудзуши удивленно вскинул брови и уже хотел спросить ее об их отношениях с матерью, но его резко прервала вошедшая в комнату Эи. Дети вздрогнули и посмотрели на нее, и в комнате воцарилась тишина. Ее взгляд прошелся по двум замершим фигурам, останавливаясь на дочери. — Пора принимать лекарство, — спокойно сказала мать, подзовав рукой к себе Райден, — И спать. Девочка кивнула на прощание брату, соскочив с кровати. Эи улыбнулась выбегающей из комнаты девочке, напоследок кидая странный взгляд на сына, а потом с тихим щелчком закрыла дверь. Куникудзуши нахмурился, решая, что спросит обо всем сестренку завтра, после школы. Лениво падая на кровать, он натянул на себя одеяло и начал думать о следующем дне. Как впервые пойдет в школу, что его там ждет, как взаимодействовать с другими. Но ему совсем не хотелось - заводить новых друзей. Мальчик считал, что это абсолютно бессмысленное занятие, которое не несет за собой ничего. С такими мыслями он и провалился в сон. Ужасная социализация, неумение знакомиться с людьми и превышенная интенсивность при разговоре с незнакомцами - все то, с чем Скарамучча встретит свой первый день в школе. Несмотря на внутреннее волнение, мальчик понимал, что не собирался ни с кем взаимодействовать, возможно, только с учителями. Но каждый рыскающий на нем взгляд словно обязывал к чему-то. Класс абсолютно молча и равнодушно принял Куникудзуши, а он даже и не стал осматривать каждого ученика, опустил голову, утыкаясь взглядом в пол. И не желая ни с кем делить парту, мальчик прошел к самой последней в одиночестве, слыша тихие усмешки за спиной. Будь ему не все равно, возможно, неприятное угрызение совести о том, что ты делаешь что-то не так раздражало бы, но, к счастью, это не так. Куникудзуши упал на стул и слегка приподнял голову, сразу же замечая на себе внимание нескольких человек, только их. Обусловив это излишней заинтересованностью новенького в классе, мальчик перестал на них пялиться в ответ, все же открывая тетрадь. Перемена сразу встретила его ужасно, резкое падение на холодный пол не предвещало ничего хорошего, а особенно - злые взгляды тех самых одноклассников. Тело совсем не слушалось, не могло поднять и убежать, в сторону оттолкнув их всех, но ничего не получалось. Скарамучча отполз дальше от них к стенке, выслушивая поток бессмысленных оскорблений и унижений в первый день занятий. Он не думал, что после этого неприятного разговора у него останется выделяющаяся на бледной щеке царапина. Немного щипало, но было терпимо. Единственное, за что стоит беспокоиться - это как объяснить Райден о внезапном появлении царапины на лице. Куникудзуши поморщился, когда осматривая себя в зеркале, коснулся еще свежей раны. Вряд ли он когда-нибудь догадался бы о том, что семиклассник может в кармане своей одежды таскать небольшой складной нож, так еще и пытаться напасть с ним на одноклассника. Повезло, что другие, судя по всему, разумнее и успели оттащить своего ненормального друга. Наверное, ему не стоит подпускать к себе людей слишком близко. Дома, как и предполагалось, сестренка заметила пластырь на щеке и стала спрашивать о нем. И ничего Скарамучче не пришло в голову, кроме оправдания, мол какой-то широкий бугай своим телом задел мальчика, моментально впечатывая того в стену, на том и поцарапался. Слишком глупая ложь, но Куникудзуши искренне верил, что на детский ум она повлияет как настоящая правда. По озорной улыбке и тихому смешку стало понятно, что ничего подозрительного она не заметила, только предложила самостоятельно обработать. Скарамучча улыбнулся в ответ и кивнул. Райден делала все максимально аккуратно, каждый раз спрашивала о самочувствии. Мальчика даже растрогало ее неподдельное волнение за брата. И хоть совесть не позволяла расслабиться, сестру он напрягать не намерен. — Братец! — позвала она и несильно дернула Скарамуччу за одежду, возвращая того в реальность. Девочка хихикнула, — Как прошел твой первый день в школе? Расскажи. Куникудзуши нахмурился, опустив голову. — Давай, в следующий раз? Я немного устал. Сестра замолчала и понимающе кивнула. Ее радушный взгляд терзал сердце мальчика, сокрытие правды - невыносимо. Но стыдно и от того, что врешь своей младшей сестренке, слепо уверяя самого себя, что так будет лучше. Уверенность в том, что Райден так и останется навсегда в неведении по поводу школьной жизни своего брата, усиливалась с каждым днем, когда издевки не прекращались. Их стало только больше, постепенно только укрепляя гнев Куникудзуши. Желающий остаться для всех белой вороной вдалеке от одноклассников - вопреки всему он получал слишком много их внимания. Хулиганы росли, а с ними и их изощренность в нанесении телесных увечий от мала до велика: звонкие пощечины, пинки, удары. А когда желание изуродовать чистое лицо без былой царапины на щеке, Скарамучча ощетинился и впервые дал отпор в порыве гнева. После избиения собственного одноклассника, он не появлялся в школе несколько месяцев, временно отстраненный от занятий. Ежедневно приходилось слушать короткие, но колючие нотации и упреки матери. Но, к счастью, Райден все еще и не знала - Эи отмалчивалась, не желая вести диалог на эту тему, а Куникудзуши ссылался на плохое самочувствие. Ее ласковые ежедневные поглаживания по напряженной спине немного успокаивали. Но Скарамучча боялся. Боялся, что не сможет уберечь сестренку, и над ней также будут глумиться, как над ним. Упорно этого избегая, Куникудзуши пришлось умолять Эи не отправлять Райден в школу через год, как она хотела. Он не удивился, когда та пропустила все его просьбы мимо ушей, даже удостоив чести, строго причитать. И ему казалось, что все наладилось - сестрица радостно улыбалась, когда приходила со школы домой, и Скарамучча выдохнул с облегчением. Только когда он вновь наткнулся в школьном туалете на стайку своих ненавистных хулиганов, его сомнения по поводу спокойной жизни испарились. И мальчику было бы плевать, если бы среди их ядовитых шепотков и насмешек он не услышал имя своей сестры. Куникудзуши резко замер, осматривая каждого из своих одноклассников. — Если кто-то из вас тронет мою сестру.. — гнев снова окатил его с головой, и он отчаянно надеется, что не убьет кого-то из них прямо сейчас. Но услышав гадкие шутки по поводу своей семьи, Скарамучче будто крышу снесло. Рукой вцепившись в чужой воротник, парень злобно оскалился, — Если еще раз из твоего поганого рта донесется ее имя, я выбью из твоей черепной коробки мозги об стенку. Куникудзуши никогда не знал себя таким, не хотел быть таким, если дело касалось его сестры. Но мысль о том, что ей могут причинить вред управляла им самостоятельно и сдерживаться становилось все труднее. И только после оглушительного крика за спиной, он вернулся в реальность. И ему совсем не стыдно, что потушил окурки сигарет о чужие запястья. Скарамучча ничего не ждал ничего нового от своей матери, он был уверен в том, что та ограничиться лишь своим привычным строгим взглядом. — Ты снова разочаровал меня, — тяжело вздохнула Эи, складывая руки на груди, — Ты действительно не понимаешь до чего могут довести твои школьные выходки? Мне пришлось заплатить большую сумму денег, чтобы не было проблем с судом! — Я боялся за сестру! — Громко крикнул Куникудзуши. Он нахмурился, встречаясь взглядом с матерью, — Ты не понимаешь.. Женщина качнула головой. — Это ты не понимаешь. Конечно, я горжусь, что ты хотел обезопасить сестру, хотя ей особо ничего не угрожало, но это не отменяет факт того, что ты довел до истерики своих одноклассников, а одного из них наделил шрамами! — Глаза опасно сверкнули, и Скарамучча под их грозным гнетом ничего не смог ответить, лишь упереть взгляд в пол, — Год ты будешь находиться на домашнем обучении. И запомни: еще раз повторится что-то подобное, и я с удовольствием пущу тебя из дома. Ясно? Мальчик кивнул, ком в горле не позволял произнести и слова, а слезы отчаянно пытались хлынуть по щекам. Он почувствовал на себе довольный взгляд и быстро ушел в свою комнату. Куникудзуши не считал домашнее обучение наказанием, даже наоборот, поощрением. Он целый год не увидит противные лица одноклассников и не услышит их издевательств. Целый год не придется лгать сестре о своем состоянии - лучше уж быть не может. Появилась возможность немного успокоить свои нервы. Новый учебный год, к сожалению, его с улыбкой не встретил. Одноклассники с ужасом и отторжением смотрели на него. Скарамучче показалось, что его выходка была отличным способом навсегда оттолкнуть от себя людей. Даже задир, которые даже не осмелились взглянуть в его сторону. Самодовольная улыбка появилась на его лице и исчезла также быстро, как только в класс вошел какой-то юноша с довольно интересной внешностью - белые волосы, в коих виднеется одинокая алая прядь, того же цвета яркие глаза и бледная кожа. Куникудзуши сразу уверил себя в том, что только необычная внешность могла зацепить за него, больше ничего. Его глупая улыбка, адресованная, казалось, всему миру, раздражала Скарамуччу, и он показательно фыркнул, когда эти пунцовые радужки нацелились на него. Юноша старался упорно не замечать этого и отчаянно надеялся, что этот новенький не подсядет к нему. — Привет, — послышался с боку тихий голос, и Куникудзуши готов проклинать весь мир, — Ты не против, если я сяду? Меня зовут Кадзуха. Конечно, он против. Так против, что не в силах об этом заявить вслух. Все таки миловидная внешность и взгляд, который юноша упорно избегает, делают свое. Куникудзуши посмотрел на блондина в ответ, закатив глаза и вновь уткнулся в парту, игнорируя его. А тот, кажется, смутился, ограничившись коротким смешком, но все же остался за партой. Скарамучча так и молчал, надеясь, что с ним больше не заговорят. Наверное, это не его день, судя по нескольким подкинутым запискам на его тетрадь с различными вопросами. Юноша показательно рвал их и отбрасывал на чужую сторону, зло хмурившись в ответ. А Кадзуха ограничивался только осуждающим взглядом и цоканьем языка. Тянувшийся безумно долго последний урок ужасно докучал Скарамучче, когда его новый сосед по парте шепотом разговорился с их одноклассником. Раздражающая улыбка на чужом лице заставила отвернуться и вовсе забыть о существовании Кадзухи. Только после звонка Куникудзуши расслабленно выдохнул, желающий скорее уйти домой, но не смог, остановленный чьей-то рукой. Юноша развернулся, вновь смотря на глупое лицо Каэдэхары, что продолжал удерживать его запястье. Брюнет недовольно фыркнул. — Извини, ты бы не хотел сегодня прогуляться? — невинно спросил Кадзуха. И снова улыбнулся. Скарамучча нахмурился и резко выдернул собственную руку из чужой хватки. Тихо пробормотав отказ, он оставил блондина одного. И не чувствовал никакой вины за это, вовсе нет. Чувства этого назойливого парня его явно волновать не должны. И было совсем непонятно как себя вести - Куникудзуши наотрез отказывался как-то с ним взаимодействовать, но тот никак не отстает. А когда на следующий день он не услышал от Кадзухи ни слова и не получил ни одной записки, большая его часть ликовала, а другую взял интерес - действительно ли Каэдэхара так просто отстанет? Ответ сам себя нашел, когда Скарамучча собирался уйти домой, и его руку снова схватили, только теперь, кажется, вырвать ее и убежать не получится. Даже выход из класса собственным телом закрыли. Он успел на секунду пожалеть, что уходит самым последним. Из-за долгого молчания недовольство взяло верх, и Скарамучча решился заговорить первым. — Пропусти. Просьба была успешно проигнорирована. Кадзуха сложил руки на груди и, вторив взгляду брюнета, качнул головой. — Ответишь на вопрос - пропущу, — ответил Каэдэхара. И, видимо, он был абсолютно серьезен, потому что даже после попытки Скарамуччи снова убежать, второе запястье было перехвачено. Парень сдался, все же решив выслушать одноклассника, пока на чужом лице появлялась самодовольная улыбка, — Спасибо, что согласился меня выслушать. Мой вопрос: почему ты так упорно меня игнорируешь и отказываешься познакомиться? Куникудзуши зло нахмурился, сжав кулаки. Он резко дернул руками, хватаясь за чужой галстук. — Ты мне не нравишься, ясно? Твое поведение меня бесит, — отпустив Кадзуху, Скарамучча грубо оттолкнул его, — Если не хочешь, чтобы я и твои запястья изувечил, то больше не пытайся подружиться со мной. Громкий хлопок дверью раздался на весь холл, когда брюнет в порыве гнева пихнул ее ногой. И он сам не знал почему вопрос Кадзухи так сильно его разозлил - в его случае почти безобидный и логичный. Былой гнев сменился несвойственной ему печалью, особенно, когда дело касалось других людей. Скарамучча подумал, что слишком странные вещи наговорил Каэдэхаре. Хоть он и не собирался этого делать, Кадзуха может подумать, что его сосед по парте с которым он пытается подружиться является каким-то психом. Но, так ведь и должно быть? Куникудзуши не нужны друзья, а уж тем более похожие на Каэдэхару. Смятение на чужом лице увидела и Райден. Девочка немного подросла и за два года успела изучить эмоции собственного брата, так что после его прихода зашла к нему в комнату. Скарамучча сначала даже не заметил ее, глубоко погруженный в свои мысли, и только после несильного толчка обернулся на сестру. Она улыбнулась. — Что случилось, братец? Выглядишь не очень. Юноша тяжело выдохнул, поджав колени. Он слишком устал, чтобы вновь скрыть от нее очевидное. — Ну.. понимаешь, в мой класс перевелся один парень, и он хочет со мной познакомиться, а я.. — закрыв глаза, Куникудзуши уложил голову на плечо сестры, — Я боюсь с ним дружить. Девочка ласково коснулась чужих волос, успокаивающе поглаживая. — А ты хочешь? Хочешь с ним дружить? — Не знаю, я думаю, что мы слишком разные. А еще мне кажется, что случайно обидел его. Райден ненадолго замолчала. Ее рука все еще находилась в чужих волосах, расслабляя Скарамуччу. На самом деле, он никогда не говорил сестре то, что у него на душе, поэтому не был уверен, что она сможет понять его. Но, кажется, Райден очень хотела этого. — Я думаю, что тебе стоит поговорить с ним. Может, он и не такой плохой человек? — Скарамучча поднял голову и снова увидел ее мягкую улыбку, — Ну а если уж он обижен, то пусть забудет о тебе! Сестра звонко хихикнула, намекая на несерьезность своих слов. Он не считал, что сможет поговорить с Кадзухой, поэтому решил, что ничего не будет предпринимать сам. Решительность Куникудзуши выдержать разговор с Каэдэхарой быстро исчезла, когда блондин перестал с ним как-то контактировать. Даже не смотрел в его сторону, общался с другими. Ему стало тревожно от того, что он настолько сумел кого-то запугать и постоянно дергался, когда Кадзуха мельком перехватывал его взгляд на уроках. На протяжение двух недель Скарамучча нервничал, когда видел знакомую белесую макушку и больно закусывал губу. Он не хотел первым начинать диалог и извиняться, просто не мог, поэтому уже давно смирился с тем, что больше никогда ни с кем не заговорит. Сидя на уроке литературы, Скарамучча раздраженно чиркал в своей тетради ручкой, исправляя написанное сочинение. Ему не нравилось описывать свои мысли, расписывать их на бумаге, рассказывать. Это слишком странно и непонятно. Но лучшее, что он мог выбрать из перечня предложенного домашнего задания учителем, так это написать чертово сочинение на свободную тему. И не покажется ли руководителю, что писать о внутреннем психологическом состоянии человека в одиночестве странным? Мысль об этом посетила его самого только на уроке, поэтому настроение было разорвать листы с сочинением в клочья. Во многом это было связано с Кадзухой и раздражало больше всего, ведь именно поэтому Скарамучча за время его молчания успел настолько погрузиться в свой внутренний мир, что перестал отличать его от реальности. И только когда Каэдэхара вышел к доске, Куникудзуши наконец оторвался от своей тетради, пытаясь скрыть свою заинтересованность. Как оказалось, он выбрал самое ужасное, по мнению брюнета, задание - написать стих. И хоть юноша считал, что это бессмысленная трата времени, все же хотел послушать то, что написал Кадзуха. — «Зависимость свою впервые я узнал, Когда твой голос приковал Меня ослабшего к себе на цепи медные. И смирно я на них сижу, Удачного момента жду Согреть твои ладони бледные.» Скарамучча поморщился. Смазливые стишки о любви. Каждую строчку Кадзуха читал с выражением и еле заметной печалью. Парень не хотел слушать дальше, ссылаясь на нудный посыл сие произведения, но все же продолжал. — «Воскрес в душе моей поэт, Лишь только взгляд твой мягким станет. И когда в сотый раз я слышу нет - Ужасно больно сердце ранит!» Прочитав следующий фрагмент, блондин, казалось, поник еще больше, но при этом сохранял лицо, читал на одном дыхании. — «Кукольные глазки, фарфоровые щеки, Покусанные губы и бледное лицо. Краски алой с век подтеки, На руке кольцо. Навсегда останется в сердце моем Твой голос звонче певчей птицы, И вечно будут у меня о нем Исписаны страницы.» На секунду Скарамучча замер. Ему не послышалось? Кадзуха буквально описал его внешность, так еще и в своем чертовом стихе! Весь класс сразу тихо зашептался, а Куникудзуши отчаянно старался слиться с классом. Вновь уткнувшись носом в сочинение, он не мог перестать слушать мягкий тихий голос. — «Прошу не отвергать меня, Ведь я не сдамся никогда И крепко удержу тебя, И будем вместе мы тогда Всегда..» Лицо густо залилось краской, и Скарамучча хотел бы сбежать из класса и больше никогда не видеть этого Каэдэхару. Случайно встретившись с ним взглядом, увидел, как тот незаметно подмигивает и хитро улыбается. Теперь он уверен, что убьет его. Стоя после окончания урока возле двери класса, брюнет размышлял над тем, какими способами можно будет пытать Кадзуху. Наконец приметив проходящую мимо белоснежную макушку, Скарамучча резко схватился за чужое запястье. Каэдэхара развернулся все с той же улыбкой. — Что-то случилось, Скарамучча? — невинно спросил он, — Помнится мне, ты говорил, что я тебе не нравлюсь. — Ты просто невозможный идиот, и я тебя прямо здесь готов прикончить! — возмущался брюнет, отмечая на чужом лицо абсолютное спокойствие, — Теперь из-за твоего бестолкового стиха я буду ощущать себя странно и больше никогда не использую подводку для глаз! Придурок! Взгляд Кадзухи, казалось, даже еще больше смягчился от колоссального порыва гнева в свой адрес. Желание поиздеваться преобладало, поэтому он нахально перехватил чужую руку и тихо усмехнулся. — Да? Тебе оно настолько не понравилось? — не дожидаясь ответа, парень продолжил, — Тогда почему твои щеки и ушки так покраснели? Удивление и смятение в перемешке со злостью отразились в чужих глазах, и Куникудзуши быстро выпустил руку Каэдэхары, ретируясь в противоположную от него сторону. Скарамучча не мог понять действий Кадзухи - он, как и было сказано, не пытался подружиться, но при этом написал стих и рассказал всему классу! Больше всего смущало, так это его неоднозначный посыл, а именно восхищение чужой внешностью и настойчивость. На самом деле, оно похоже на любовное послание. Но с одной стороны, Каэдэхара, кажется, не обижен, поэтому можно с ним спокойно говорить, только в этом и проблема! Скарамучча больше не сможет спокойно смотреть в эти нахальные алые глаза без стыда. А может, он просто накручивает сам себя, и Кадзуха не имел ничего такого ввиду? В любом случае, это не отменяет того факта, что он полный придурок! И несмотря на то, что Куникудзуши был уверен, что на этот раз блондин все таки перестанет его преследовать, он ошибся. Внимания стало только еще больше и игнорировать стало еще сложнее. Черт бы побрал этого Кадзуху! Скарамучча в очередной раз хотел уйти незамеченным, переждав в туалете, но просчитался. — И долго ты будешь от меня бегать? — спрашивает юноша и садится рядом на подоконник, — Ради разговора с тобой я готов не только получить несколько шрамов на запястье, знаешь ли. Скарамучча закатил глаза. — Ты еще глупее, чем я думал. Сказал же: отвали! Что конкретно в моих словах тебе непонятно? — Причина твоего ярого нежелания со мной общаться, — Кадзуха улыбнулся, доставая из своего кармана аккуратно сложенный лист бумаги, — Я думал, что смог покорить твое сердце своим стихом.. — Замолчи! — брюнет подскочил, грозно глядя в чужую сторону. Каэдэхара вопросительно взглянул на него, — Твой стих - полный бред. Лучше бы подружкам любовные записки строчил, а не пытался лезть ко мне. Скарамучча хотел встать и уйти, но не мог. Он продолжал сидеть рядом с Кадзухой, что также молча смотрел на него, не двигаясь. Услышав тихое шуршание, Куникудзуши перевел на него взгляд и наткнулся на тот самый сложенный листик, неуверенно взяв его руку. — Я же сказал, что не сдамся, — снова улыбка и блеск в глазах, — Только прочти перед тем, как порвать, пожалуйста. Махнув рукой, Кадзуха поднялся с подоконника и оставил Куникудзуши одного. Безумно хотелось пойти против его просьбы и разорвать бумажку, но все таки он бережно ее положил к себе. Скарамучча не знал, что ему делать, ведь всю неделю Каэдэхара подкидывал ему небольшие стишки, которые он просто не мог испортить. Только один из них попался под руку во время гнева брюнета и был выброшен помятым в урну. Кажется, впервые Куникудзуши увидел небольшую каплю печали в чужих глазах и после уроков достал листок, аккуратно расправляя. Он не хотел обижать Кадзуху, совсем не хотел. Укор вины все еще преследовал его и напрягал. Не может же просто Скарамучча сказать, что из-за матери ему приходится срывать гнев на ни в чем неповинном Каэдэхаре? Вспомнив слова сестры, он решил попробовать извиниться. Хоть блондин и не перестал писать ему стихи, Куникудзуши думал, что так будет правильнее, поэтому покорно дожидался его после уроков в туалете. Долго дожидаясь чужого визита, Скарамучча все же решил немного привести мысли в порядок, доставая сигарету. И только в этот момент Кадзуха решил зайти к нему, сразу встречая осуждающим взглядом. — Ты куришь? — нахмурился он и сел на колени перед брюнетом, — Дай сюда. — Тебе-то что? — Скарамучча нагло ухмыльнулся и поджог сигарету. Каэдэхара промолчал и схватился за чужое запястье, сильно сжимая и отбирая сигарету. — Все, теперь можем поговорить. Ты ведь меня ждал, да? Парень не отвечал, до глубины души обиженный действием одноклассника и опустил голову на поджатые колени. — Ты идиот, — тихо прошептал Куникудзуши, — Прости.. — Кадзуха широко распахнул глаза, вопросительно наклонив голову. Он приблизился к чужому лицу и аккуратно приподнял за подбородок, заставляя смотреть в глаза, — Что.. что ты делаешь? Отпусти! — Повтори то, что сказал, — произнес Каэдэхара, продолжая удерживать Скарамуччу. Юноша выдохнул и перестал сопротивляться. — Прости меня, доволен? Я не хотел тогда выбрасывать твой стих, так получилось, что.. В общем, это неважно. Просто, чтобы ты знал, он сейчас у меня. И не смотри на меня этим глупым выражением лица! А еще.. — договорить не дали внезапные объятия со стороны Кадзухи, и Скарамучча недовольно заерзал, — Эй, хватит! — Извини, — блондин виновато посмеялся и послушно отстранился, — Я рад, что они тебе нравятся. Куникудзуши показательно фыркнул, сложив руки на груди. Даже если он и хранит эти стихи, перечитывает их, когда грустно и каждый раз радуется новым - это еще ничего не значит! Просто, чтобы потешить собственное достоинство, наверное. Приятно читать строчки, в которых с трепетом написано о тебе. Все таки, Скарамучча получал достаточно тепла только от того факта, что Кадзуха сам пишет их для него. — Эй, — тихо позвал блондин, усаживаясь плечом к плечу к другому, — Ты действительно интересен мне. Я думаю, что мы очень похожи, знаешь. Твоя нелюдимость напоминает меня. Расскажи, что тебя беспокоит, пожалуйста. Куникудзуши нервно выдохнул. Он не хотел говорить на эту тему, но прямо сейчас не мог убежать, все равно рано или поздно пришлось бы обсудить это с кем-то. — Мы похожи? Смеешься? Ты буквально успел со всем классом подружиться, хотя учишься здесь только пару месяцев, — усмехнулся Скарамучча, — Так что не думаю, что у нас есть что-то общее. Не выдумывай то, чего нет. Знаю, я жалок, не пытайся меня утешить.. — Скар, я не пытаюсь тебя утешить. Все, что я тебе говорю - это чистая правда. — Да, как же. Это же не над тобой смеются и унижают, тебе вряд ли доводилось ощущать подобное, ненависть всех, направленную в тебя одного, — Скарамучча сильно сжал пальцы и дрожащим голосом продолжил, — И нельзя ни от кого спрятаться. Никому не довериться! Ты не понимаешь меня и никогда не сможешь понять! Я не такой, как ты, не нравлюсь людям за милую мордашку, не такой "нелюдимый", как ты! Даже собственная мать считает моё рождение ошибкой.. Кадзуха выдохнул и нежно коснулся чужой руки. Не получив никакой реакции, сжал ее в своей, оглаживая большим пальцем. — Для дружбы же недостаточно только милой мордашки, верно? Именно поэтому я искренне желаю стать твоим другом. Я понимаю твои чувство и гнев из-за этой несправедливости, но я действительно такой же, как и ты. Меня не притягивает к незнакомым людям, я не ощущаю их чем-то значимым в своей жизни, — Каэдэхара выжидающе взглянул на Скарамуччу, что направил взгляд на сцепленные в замок руки, — Я могу тебе помочь, доверься мне. Из чужих глаз хлынули слезы, и Куникудзуши рухнул в чужие объятия, поддаваясь на успокаивающие ласки. Наверное, он сможет довериться Кадзухе. Их отношения заметно улучшились, стоило лишь поговорить о проблемах друг друга. Скарамучча узнал, что Каэдэхаре пришлось переехать в другой город из-за смерти родителей к своей тете и с того момента чувствует себя замкнутым. Во время таких посиделок в туалете Куникудзуши действительно стал замечать их схожесть. Возможно, они друзья? Они определенно ведут себя как друзья за несколько месяцев их общения. — Скарамучча, перестань курить, — строго говорил Кадзуха, пытаясь выхватить из чужой руки пачку сигарет, — Отдай, если не хочешь, чтобы я более детально написал еще один стих о тебе при всем классе. Брюнет звонко рассмеялся, пряча пачку за спиной. Каэдэхара раздраженно выдохнул и подошел к Скарамучче, вынуждая того упереться спиной в стену. — Поверь, я распишу твою внешность до мельчайших деталях и тогда.. —приблизившись к чужому лицу, он ощущал сбивчивое дыхание парня. Его глаза забегали во все стороны, упорно игнорируя пристальный взгляд. Ощущая только телесное давление, Скарамучча пропустил момент, когда Кадзуха ловко стащил у него пачку сигарет, пока тот боролся со своим смущением, — Есть. — Эй! Во-первых, это нечестно, а во-вторых, теперь я точно прожгу твою руку, если не вернешь! — Ну уж нет, Скарамучча. Я уже сотню раз тебе говорил, что курить вредно, — он улыбнулся, — А еще, твои сигареты у меня, так что это вряд ли. Куникудзуши фыркнул и ничего не ответил, смущенный странными действиями друга. Он не знал как вести себя, особенно, когда Кадзуха так близко. Алые глаза прожигали дыру в нем и ничего нельзя было сделать. — Может, сходим сегодня вечером погуляем? Вопрос звучал приглушенно, и Скарамучча кивнул, не задумываясь, а потом просто молча ушел. Ему казалось, что жить стало легче. Он наконец поговорил с Кадзухой и больше не испытывал страха к нему, а мать старалась упорно его не замечать, что и к лучшему. Даже сестре брюнет стал больше рассказывать о себе и новом друге, оставляя все остальное в прошлом. С мыслью о том, что сегодня все таки сходит прогуляться с Каэдэхарой и будет вести себя максимально непринужденно, он зашел в свою комнату, сразу сталкиваюсь с материнским строгим взглядом. Эи, кажется, ждала его, поэтому встала и подошла к сыну. — Нам нужно поговорить, — тихо сказала женщина, — Скарамучча поник, нахмурив брови. У него не было желания портить себе день и контактировать с матерью, но, видимо, придется ее выслушать. Парень выдохнул и вновь посмотрел в чужие глаза, — В общем, я решила, что тебя нужно перевести в другую школу. Куникудзуши от неожиданности удивленно вскинул брови. — Что? Зачем? Я ничего ни с кем не делал! — Я знаю, — оборвала его мать и продолжила, — Но своими прошлыми выходками ты поставил огромный крест на учебе своей сестры, к ней с презрением теперь относится половина школы и все из-за тебя! Так что это не обсуждается, я уже все решила. Скарамучча промолчал и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Послышались приглушенные возмущения матери, но он не собирался их слушать. Краем глаза парень заметил, как Райден аккуратно выглянула и грустным взглядом осмотрела брата. Опустив голову, Куникудзуши вышел из дома. Холодный воздух ударил в лицо, пока слезы медленно стекали по его щекам. Он не хотел уходить в другую школу, он хотел остаться рядом с Кадзухой. Сидеть рядом с ним, читать на уроках его стихи и записки с глупыми комплиментами, оставаться после уроков поговорить. Именно поэтому Скарамучча позвонил другу и предложил погулять прямо сейчас и уже ждал его в парке. На напряженные плечи легли чужие руки, моментально возвращая парня в реальность. Он повернулся и увидел улыбающегося Каэдэхару. — Привет, — произнес блондин и сел рядом, — Что случилось? У тебя так сильно дрожал голос, когда ты мне позвонил. Скарамучча сжался, сдерживаясь, чтобы снова не заплакать на чужих глазах. Даже если он и доверял Кадзухе, перед ним не хотелось выглядеть так жалко. — Я снова поругался с матерью, — тихо признался юноша, пряча свое лицо, — Она сказала, что переведет меня в другую школу, что я опозорил свою сестру, — Кадзуха выдохнул и обнял друга, укладывая его голову к себе на плечо. Скарамучча недовольно промычал и схватился за чужую одежду, — Кадзуха, я не хочу, я не хочу уходить. Я хочу быть с тобой. — Я понимаю, — блондин успокаивающе гладил дрожащего Куникудзуши, — Но мы же будет видеться. И может, она все таки передумает? — Нет, ей плевать на меня и мои желания. Единственное, чего она хочет - это чтобы я поскорее свалил из ее дома и оставил в покое. Еще с самого рождения она отдала на усыновление меня своей сестре и только после ее смерти забрала обратно. Я позор для своей семьи и никому не нужен. — Не говори так, ты нужен мне, — Кадзуха прижался ближе, утыкаясь носом в чужую макушку, — Мне жаль, что она к тебе так относится, ты действительно не заслуживаешь такого отношения к себе. Я всегда буду рядом, Скар. Куникудзуши поднял голову и взглянул в чужие глаза, пропитанные искренней лаской. Он постарался улыбнуться и вытер подступившие к глазам слезы. — Спасибо. Я рад, что ты у меня есть. Кадзуха кивнул и в неожиданном для себя порыве нежности легко поцеловал Скарамуччу в щеку. Он быстро отстранился, когда понял, что сделал и взглянул на чужое лицо. Брюнет удивленно распахнул глаза и коснулся рукой места поцелуя и ярко покраснел. — Прости, Скарамучча, я.. — Все хорошо! — неожиданно произнес парень и поднялся с лавки, — Пойдем погуляем, а то засиделись уже. Скарамучча сложил руки на груди и недовольно фыркнул, стараясь не зацикливаться на действии друга. Но он все еще ощущал прикосновение чужих губ на своей щеке и упорно старался скрыть пунцовый румянец на них. Это действительно застало врасплох, но при этом Куникудзуши понравилось и.. Возможно, он бы повторил. Резкое желание поцеловать Каэдэхару в губы теперь преследовало его на протяжении всей прогулки. После этого момента Скарамучча действительно стал смотреть по-другому на Кадзуху. И теперь это не "мой хороший друг", а "самый-милый-мальчик-который-мне-нравится". Он хотел ударить себя за эти мысли, потому что даже не понимал в какой момент ему стал нравиться блондин. Даже стихи теперь звучали в его голове по-другому. — Хорошо погуляли, встретимся завтра? — Кадзуха улыбнулся и обнял на прощание Куникудзуши. — Да, наверное.. Скарамучча улыбнулся в ответ и борясь с собственным желанием поцеловать друга, быстро убежал в подъезд. Захлопнув входную дверь, он снова наткнулся на взгляд своей матери, только более разъяренный, чем до этого. Ох, Скарамучча уже и забыл, как закрыл дверь перед ее носом и в гневе ушел из дома. Эи нахмурилась. — Кто этот юноша? — спросила она непринужденно, складывая руки на груди, — И почему он обнял тебя? Он сразу понял о ком речь, но совсем не хотел говорить об этом с матерью, которой, по сути, должно было плевать, поэтому показательно фыркнул и прижался спиной к стене. — Мне кажется, что тебя это волновать не должно, — грубо ответил парень, наблюдая, как сужаются зрачки в глазах напротив, — Мой друг, довольна? И именно из-за него я не собираюсь никуда переводиться. Женщина хмыкнула и ушла, а парень остался стоять пару минут и сдерживаться, чтобы не сломать что-нибудь в порыве агрессии. И хоть мать пообещала в ближайшее время перевести его в другую школу, этого не происходило, поэтому Скарамучча спокойно продолжал общаться с Кадзухой на уроках и после учебы в туалете. А еще он окончательно убедился в том, что обреченно влюблен в своего лучшего друга и не знает как ему об этом сказать. И хоть Куникудзуши считал себя трусом, он решился сделать это сразу после школы. Небольшая записка упала на тетрадь Каэдэхары, и он осторожно открыл ее. «Свободен сегодня сразу после уроков?» Кадзуха повернулся к другу и положительно кивнул. Скарамучча внутренне напрягся, но решил, что терять нечего. Брюнет медленно тащился по парку за Каэдэхарой, прокручивая варианты признания в своей голове. И все казались до невозможного бредовыми. Скарамучча ужасно боялся, особенно того, что его отвергнут, и он потеряет единственного друга в своей жизни. Почувствовав нежное прикосновение к своей руке, юноша поднял глаза и смутился. Кадзуха снова стоял слишком близко. — Ты хотел поговорить, верно? — спросил он, — Я весь во внимании. Скарамучча усмехнулся и положил ладонь на чужое плечо. — Скажи мне, Каэдэхара, почему твои стихи похожи на любовные послания? — Блондин осекся и глупо посмотрел на друга, не находя что сказать. Вопрос был неожиданным и странным, именно поэтому Куникудзуши забавился произведенным эффектом. На этот раз он сам приблизился к лицу напротив, — М? Ты никогда не говорил почему их пишешь мне. — Я.. — Кадзуха отвел взгляд и ничего не сказал. Скарамучча закатил глаза и тихо посмеялся, вновь сокращая между ними расстояние. Блондин выдохнул, и Куникудзуши коснулся его губ, прижимаясь всем телом к другу. Каэдэхара дернулся и сильнее прижал его к себе. Юноша отстранился и хихикнул. — Я люблю тебя, поэт, — тихо произносит Скарамучча и утопает в чужих объятиях. — И я тебя.