Художник безо рта

- Здарова, Отис, чё, как жизнь? - Воу, кто это у нас тут ходит! Как дела, Скафандрик? - Классно рисуешь! Умеешь давать автограф ручкой? Отис так хотел ответить на эти частые вопросы! Но увы, лишённый дара речи, он вынужден был оставлять вопросы без ответа, пытаясь невербально общаться с помощью его шланга. Он проклинал его. Чёрт бы побрал это несовершенное средство общения. Это было единственной рукой, и то, считай, сильно изуродованной, лишённой пальцев и всякого намёка на душу. Просто буквально шланг, раздражающий своим существованием. Почему ему не досталось двух рук? Почему ему не досталось хотя бы рта? Почему, чёрт возьми, маленький, бедненький Отис должен так мучаться? Никто не видел откровенных мучений Отиса во время диалогов. Никто ничего не слышал. Разве что, смешное, забавляющее бульканье доносилось до ушей людей. Но художник так кричал. Кричал, что есть мочи. Отис, честно говоря, сам не знал, к какому виду он принадлежит. Он не понимал, что он такое, даже не догадывался о том, как появился, и вообще зачем. Он не мог себя описать, а любые просьбы людей нарисовать свой автопортрет кончались побегом художника. Бывало такое, что он не узнавал себя в зеркале, а потом тут же брызгал чернилами на испуганно смотрящее на него отражение. Все глядели на него растерянно, виновато и испуганно.. через 10 минут они обычно забывают о такой выходке морского существа. Они не замечали маленькой трагедии, не замечали миниатюрного экзистенциального кризиса, мучающего скафандр смешного существа. Первое время Отис знал, зачем он нужен. Он приносил потеху и радость, смех и улыбки. Весело выполняя выкрутасы, движения наподобие брейкданса, он делал серый город ярче, делал его красочным. Буквально. Вскоре после его прихода, по всему городу появилось множество граффити. И нет, это не какое-то нечто, что рисуют вандалы и прочие варвары. Это было именно искусство. Любая стена становилась арт-объектом. Но потом его граффити стали темнее. Их стало меньше, да и появляться они стали там, где обычно нормальные люди не гуляли. Словно он их скрывал. Так уж вышло, что Отис часто начал думать. Перво-наперво, он увидел, как Брок и Кольт несли домой коробку с пончиками. Отис много раз их видел. Но не знал, а что это толком? Почему люди так этому радуются? Почему компании друзей закупаются вечно в этом магазинчике? Отис подошёл к ним и начал активно булькать. - О, здарова, Отис! Чем-то обеспокоен? - улыбался Брок Отис продолжил булькать, тыкая шлангом в коробку. - Пончиков хочешь? Братан, но ты.. - замялся Кольт, не желая упоминать Отису о том, что он не может сделать. Отис тут же замотал головой, булькая так, словно тонувший человек, пытающийся в агонии набрать воздуха в свои лёгкие, лишь глотая воду. - Чё не так? - вскинул бровь Брок. - Вполне нормальные пончики, вродь не ядовитые. Позже он взял пончик и съел его. Что для одного - обычное действие, то для Отиса - крайне магическое и непонятное. Он засунул "пончик" в средство общения? А потом он вовсе пропал! Что случилось с этим куском теста? - Вкусные. Шелли понравится, кха! - усмехнулся Брок. - Тебе откуда знать, болван? - краснел Кольт, давая другу лёгкий подзатыльник. - Осторожнее, уронишь пончики!.. - эхом доносилось уже до разума Отиса. Что это значит... ...Вкусные? Никогда Отис так старательно не пытался что-либо понять. Никогда у него не возникло такого сильного желания, нет, даже цели жизни узнать что-то. Этот вкус, это новое чувство будоражило его сознание весь день, не давая морскому сушеству покоя. Как это? Что они чувствуют? Когда эти "пончики" попадают внутрь, им больно? Они их там хранят? Он гнался за ответами. Порывы его мыслей, эмоций, видны на некоторых стенах заброшенных предприятий. Он не мог общаться. Он не мог спросить. Он не мог крикнуть. Отис мог лишь нарисовать, накалякать, увековечив момент, когда в в его голове был вихрь, а в сердце - пустота от невозможности воспринять то, что воспринимают все. Что, если таких чувств много? Что, если Отис еще о многом не знает? А если Отис заслужил быть таким? Отделённым от чувств, восприятия, общения? Он клялся, что не помнит, чем же он так провинился. Он чувствовал себя ужасно, его разум не мог найти места и времени, чтобы успокоиться. Поняв, что он чего-то не воспринимает, Отис захотел лишь сильнее приблизиться к невозможному. Но как бы он пытался - не выходило. Это было из ряда вон выходящее. Так же, как поджечь воду, так же, как свободно плавать в небе. Попросту недосягаемо физически. От осознания тщетности и бессмысленности всех стараний, безрукий художник совсем опустил руки. Он рисовал, и рисовал много, но рисунки не могли передать то, о чём он думал. Проецирование какой-то лишь поверхностности своих мыслей не давало другим полного понимания того, что же это такое. Что такое - молчать и быть немым? Что такое - не видеть и быть слепым? Что такое - не слышать и быть глухим? Что такое - кричать, Кричать на всю округу так, чтобы было слышно? Что такое - смотреть, не утопая в зависти? Что такое - быть полноценным? Говорят, художник пропал. Его граффити были стёрты. Нет, администрация города любила его граффити, они оживляли тоскливые, серые будни, делал из ярче. Скорее всего, он сам их стёр. Забавное существо ушло так же внезапно, как и появилось тут.