Тайное желание

Что бы ни делал, Бакуго понимает: обратного пути уже нет. Он зависим от этой боли. Медленно, но верно, шаг за шагом, он сам позволил себя приручить. Ему кажется, что он всего лишь маленькая деталь в огромной картине этого человека. И если Он может без Кацуки, то Кацуки без Него – ничто. Он снова топчется на пороге, боясь постучать. Никто и никогда не узнает, что Бакуго чего-то боится. Они оба поклялись хранить тайну этой стороны их взаимоотношений. Кацуки закусывает губу и быстро стучит, пока последние капли смелости не покинули его. Дверь открывается, предоставляя взору то единственное место, где Кацуки может позволить страхам управлять собой и дать себе волю. Только здесь он может быть слабым. — Тебя не было почти два месяца. Я успел заскучать, — Эйджиро отстраняется, пропуская Бакуго внутрь. Кацуки заходит молча и выпускает воздух так, будто задерживал дыхание. Тяжёлая ладонь опускается на плечо. — Так, что у нас сегодня? — Киришима проходит вперёд, к календарю. — Сегодня у нас четверг, а что у нас означает четверг? Бакуго почти не чувствует раздражения, когда Эйджиро говорит с ним как с ребёнком. Это, на самом деле, даже помогает расслабиться. — Беспрекословное послушание, — на автомате выдаёт Бакуго. — Умница! — Киришима пристально смотрит в глаза, оглаживает ладонью волосы, останавливаясь ниже, на шее. — Раз сегодня такой день, а ты давно не приходил… Ответь мне, Кацуки, чего ты хочешь? Взгляд Эйджиро словно прожигает лобную кость, чтобы остаться на кромке сознания. Он так завораживает, что Бакуго не в силах отвести взгляд. — Хочу, чтобы ты заставил меня рыдать от удовольствия, — Кацуки отвечает на поставленный вопрос чётко, как того требуют правила сегодняшнего дня: всё, лишь бы угодить. — Ты такой милый сегодня, — Эйджиро треплет Кацуки по голове и движется на кухню, в последний момент указывая пальцем на Бакуго, — В комнату. Уровень готовности номер три. Кацуки проходит в комнату, медленно раздевается, оставляя на себе лишь нижнее бельё и садится у кресла, подогнув под себя ноги. Он кладёт голову на подлокотник и закрывает глаза расслабляясь в ожидании. Он знает, что Эйджиро сделает всё, что ему нужно и даже больше. Иногда Бакуго задумывается можно ли назвать это отношениями, но не находит ответа. И почему-то именно сейчас в его голове эта мысль всплывает снова и снова, навязчивой щекочет подкорку. — Киришима… Скажи, мы в отношениях? — Бакуго не открывает глаза, когда слышит приближающиеся тяжелые шаги, которые сбиваются с ритма сразу после сказанных слов. — Во-первых, открой глаза и сядь ровно, — его голос был жёсткий и Бакуго не мог не выполнить приказ. — А во-вторых… Почему ты заговорил об этом? Отвечай честно. — Эта мысль постоянно крутится в моей голове уже давно, сегодня я почему-то её озвучил. Полумесяцы ногтей оставляют следы на светлой коже колен. Бакуго напряжен. Грубые пальцы мягко поднимают за подбородок его лицо. — И тебя устраивает всё, что я с тобой делаю?.. — Я бы не приходил, если бы не устраивало, — Кацуки чувствует, как пытается вырваться наружу та самая маска, которой он прикрывается на людях, отводит глаза и продолжает мягче. — Простите за этот тон.

***

Киришима был рад видеть Бакуго на пороге. Больше, чем кого бы то ни было из тех, с кем он проводил сессии. К тому времени, как Кацуки стал постоянным партнёром, Эйджиро успел избавиться от остальных сабов: Бакуго подходил под его вкусы идеально. Да и самому Бакуго это нравилось, что было очевидно. Когда Кацуки пропал на такой долгий срок, Эйджиро начал переживать не решил ли он совсем забросить их сессии? Мысль о том, что Бакуго мог найти другого мастера, Киришима не воспринимал. У Кацуки очень сложный характер. Если уж с таким мягким Эйджиро он с трудом сработался, то что до других… ему бы было слишком больно. Что бы не говорили, но он точно знает, насколько Кацуки чувствительный. И не только физически. —…мы в отношениях? В первое мгновение Эйджиро думает, что ему послышалось. В следующее понимает, что даже привидиться ему такое не могло. Кацуки сидит на полу, оперевшись головой о подлокотник, чуть нахмурившись и задумчиво. Если бы не складка между бровей, Киришима мог бы подумать, что он спит. Пришлось мысленно отвесить себе подзатыльник, чтобы напомнить, зачем они оба тут. — Во-первых, открой глаза и сядь ровно, — Эйджиро мысленно похвалил себя за то, каким тоном он это сказал и остановил себя, прежде, чем рука потянулась потрепать Бакуго по волосам. — А во-вторых… Почему ты заговорил об этом? Отвечай честно. — Эта мысль постоянно крутится в моей голове уже давно, сегодня я почему-то её озвучил. Киришиме кажется, что его сердце пропускает удар от удовольствия, когда он видит, как нервничает Бакуго. Ему кажется, что прикоснуться к этому лицу ему сейчас просто жизненно необходимо. — И тебя устраивает всё, что я с тобой делаю?.. — Я бы не приходил, если бы не устраивало, — Эйджиро видит, как на пару мгновений грубеет выражение его лица, будто он сейчас оскалится, зарычит и попробует укусить, но Кацуки тут же берёт себя в руки и успокаивается. — Простите за этот тон. — Я не могу оставить это без внимания, знаешь? А о твоих мыслях мы поговорим позже, не здесь. Киришима заводит руку в светлые волосы и тянет вниз, сжимает челюсть в своей руке медленно, давая прочувствовать, как нежное прикосновение может превратиться в железную хватку. Брови Кацуки жалобно искривляются, когда мозолистые пальцы с силой впиваются в щёки.

***

— Ты отнял у меня много времени своей болтовней. Мне это не нравится, — Киришима нависает над сидящим на полу Бакуго и буквально сверлит его глазами. С губ Кацуки срывается судорожный вздох и Эйджиро замечает, как подрагивают светлые ресницы. Между губ показывается кончик языка, чтобы немного увлажнить пересохшую кожу. — Простите меня. Мне нельзя было Вас отвлекать. Простите, Мастер, — глаза Бакуго распахиваются шире и смотрят в упор, с вызовом. И это никак не вяжется с его тоном и теми словами, что он говорит. — Хорошо, — Эйджиро вздыхает, чуть улыбаясь, и берёт со столика флакон массажного масла. — Иди сюда, я тебя подготовлю. Когда Бакуго на четвереньках двигается к нему, Киришима уже знает, чем закончится их разговор этим вечером и думает о том, в каком шкафу стоит разместить вещи Кацуки.