Все любят Юрочку

***

      — Плисецкий-то как повзрослел, расцвёл-то как. Посмотри, какая плавность в движениях. Дергаться перестал. Резкость, угловатость исчезла. И даже взгляд стал другой. Откуда эта суперчувственность в нём появилась? Порадовал он меня сегодня. — Барановская внимательно следила за прокатом Юры.       — Я полагаю, что знаю причину. Видишь, вот та белобрысая оглобля на трибуне, коньки обувает? Вот, это он поспособствовал. Любовь у них видите ли. Испортил мне ребенка, паршивец. — хмыкнул Фельцман, скривившись.       — Никифоров? Всë-таки они вместе? — Лилия с интересом смотрела на Виктора — Почему-то я не удивлена нисколько. И чем он его испортил, Яша? По-моему, наоборот. Он сверкает, как огранённый алмаз.       — Совсем задурил мальчишке голову. На тачке своей новой его катает и по морям возит. — продолжал ворчать Фельцман.       — Может, просто любит? — Лилия вопросительно вскинула бровь.       — Плисецкому бы юниорок по углам зажимать, а он вон что удумал. С мужиком… — не уступал Яков.       — Яша, не расстраивай меня. Неужели, правда, у тебя такие ограниченные взгляды? И когда это Плисецкий на юниорок смотрел? Он давно и прочно в Никифорова упал, как в бездну. Просто я не предполагала, что Виктор тоже в нём заинтересован. Он тогда сорвался к этому японскому мальчику. Я думала…       — Да от Плисецкого он уехал. Потому, что справиться с собой не мог. Вот и всë. Сам мне сказал, когда я тут его немного воспитывал на днях.       — Вот как, значит… — задумчиво протянула Лилия.       — Лиличка, я давно хотел тебя спросить. Что ты тогда Плисецкому сказала, когда он не в себе был после Витькиного отъезда?       — Правду, Яша. Я сказала ему правду. Что прежде, чем искать для себя человека, надо самому стать человеком. И что если замахнулся на чемпиона — сам становись чемпионом. Претендуешь — соответствуй! Будь равный с равным, а не Никифоров плюс один. А он ведь гордый, этот мальчик и амбициозный. И талантливый очень. Тенью чьей-то быть его точно не устроит. И что, не надо ползти за кем-то на коленях и умолять быть с тобой. Жертву включать и жалости ждать. Надо подняться на вершину. И ничего не просить. Сами придут и всë дадут. И что нельзя позволять мудакам разрушать свою жизнь. Вот так, если вкратце.       — Да, мудра ты, Лилечка моя. Психолог наш штатный зря свой хлеб ест. Толку от него — ноль. А ты за час мне парня вывела из депрессии. И он ведь стал тогда тренироваться с таким рвением. Я аж испугался. И с катка его выгонял, когда он тут целыми днями околачивался. — Яков положил руку на плечо Лилии, слегка поглаживая.       — Яша, прекрати немедленно. Тут дети кругом. — зашипела на него Барановская.       — Дети! Эти дети сами тут непотребства устраивают. — фыркнул Яков, но руку убрал — И когда мы увидимся, Лиличка? Что-то ты совсем меня забросила, горемычного.       — Вечером, Яша. Приезжай ко мне сегодня вечером. — и Барановская легкой походкой пошла в свой кабинет.       — Так, Плисецкий — отдыхать. Никифоров на лёд. — заорал Яков зычным голосом на всю арену.

***

      — Вить, там Юрка с этим новеньким парником сцепился. Иди скорее. — Мила взволнованно махнула рукой и стремительно пошла в сторону раздевалок.       Виктор быстро надел ограничители и двинулся за ней. Яков шёл следом. Плисецкий стоял спокойно, вытирая кровь с разбитой губы. Новенький парник из глубинки — Олег Шишкин стоял в другом углу раздевалки с наливающимся под глазом кровоподтëком. Между парнями стоял Попович, пытаясь контролировать ситуацию.       — Юр, ты как? — Виктор подошëл и отвел руку от разбитой губы. — Надо обработать, пойдем.       — Да, фигня, заживëт, как на собаке. В первый раз что ли? — отмахнулся Юра.       — Плисецкий, какого лешего здесь происходит? Ты что на людей кидаешься? — Яков укоризненно смотрел на Юру. Юра зло зыркнул на Якова, но промолчал.       — Юра не виноват. — вступилась Юля — партнëрша Олега — Он сам начал обзываться, неадекватный.       — Так, давай — рассказывай, что здесь произошло. От этих двоих всë равно ничего не добьешься. — Яков переключил внимание на Юлю.       — Да что рассказывать? — пожала плечами девочка — Этот обозвал Юру девчонкой и всякие гадости говорил. Юра ему спокойно сказал, что сначала пусть научиться кататься на коньках, а не на жопе, а потом говорит ему что-нибудь. Ой… — Юля прикрыла рот рукой, поняв, что разговаривает с тренером, но продолжила — И он первый Юру ударил… Не знала, что ты такой придурок. — повернулась девчонка в сторону Олега.       — Ты вроде Олег, а не олень. — зло сказала Милка, глядя на парня.       — Мозгом пользоваться не пробовал? Попробуй — это не больно. — бросил Виктор пренебрежительно — Гордишься собой, небось. А ещё носишь фамилию великого русского художника. Мне тоже имеешь, что сказать? Или выбираешь тех, кто послабее? Только тут ты просчитался, мальчик. Юра может за себя постоять.       Парень молчал, потупив взор.       — Так, всë понятно. Разошлись. Шишкин — за мной. — Яков двинулся в сторону своего кабинета.       Фельцман сел, сцепив пальцы в замок на столе перед собой.       — Садись. — сказал, кивком головы указывая на стул.       Молча сидел несколько минут, прожигая взглядом, постукивая по столешнице сцепленными руками. Потом разразился гневной тирадой.       — Долго ты у нас так не задержишься, парень, если мозги не включишь. Захотел обратно — я могу устроить. Ты медалями докажи, чего стоишь, а не языком лязгай, как баба на базаре. Плисецкий-то всем уже всë доказал. У него медалей, как у дурака фантиков. И тебе до него, как до Китая раком. Такого сильного духом парня ещё поискать. Хотя он, бывает, ершится и несдержан на язык, но он добрый и всегда на помощь придет. Знаешь скольким юниорам он помог прыжок поставить. И крысой никогда не был. Тебя вот, дурака, тоже не сдал. Его у нас все любят. А тебе просто повезло, что у Кузнецовой партнер травмировался. Твоих заслуг здесь — ноль. Придëтся тебе извиниться. И при всех. Или домой поедешь. Выбирай. Ну что молчишь? Смелый такой был.       — Да, понял. Извинюсь — не вопрос. — пробормотал парень себе под нос.       — Ну пошли, коли так.       — Подошли все сюда. — крикнул Яков, привлекая внимание — Тут у нас Олег хочет кое-что сказать.       — Юра, извини меня. Я был не прав, погорячился. — выдавил парень, глядя на Юру.       — Ладно, проехали. — спокойно сказал Плисецкий.       — Тренировка закончена. Всё равно от вас сейчас никакого толку не будет. — выдал Яков — Завтра без опозданий.       — Пошли, Юр. — Виктор приобнял Юру за плечи.       — Ты иди, я догоню.       — Уверен? — с сомнением посмотрел Никифоров.       — Да, Вить, всë нормально. Иди.— кивнул парень.       Все двинулись в сторону раздевалок. На трибунах остались только Юра и Олег.       — Я понимаю, что ты это неискренне, только чтоб жопу свою прикрыть и не ехать обратно в свои ебеня. Только рекомендую — держись от меня подальше и язык свой держи на привязи. Мне срать, что ты там обо мне думаешь… — начал Юра.       — Юра, погоди. Я правда извиняюсь. Ты нормальный пацан оказался. В торец мне так зарядил, до сих пор в ушах звенит. И за Никифорова не прячешься. Я дурака свалял. — и Олег протянул Юре руку.       — Ну, ОК, если так. — Юра пожал протянутую руку, поморщившись от боли — Будем считать, что инцидент исчерпан. И это… надо бы лёд приложить. — кивнул на заплывший глаз.       — Да где ж его взять?       — Вон его сколько. — Плисецкий махнул рукой в сторону арены, увидел ошалевший взгляд парня и рассмеялся — Да шучу я. Пошли. У тети Маши в буфете попросим.

***

      — Я уже искать тебя хотел. Думал, вы решили продолжить спарринг. — Виктор внимательно посмотрел на Юру и повернул ключ в замке зажигания. — Как губа? Болит?       — Да норм. Припухла немного и онемела. Ничего критичного. Рука больше болит. — Юра протянул руку, показывая припухшие костяшки.       — Поехали домой. Надо холод приложить и намазать мазью от ушибов. И, Юр, думай прежде, чем кулаками махать. Тебе сейчас травмы не нужны.       — Рефлекс сработал — я даже подумать не успел. И что я должен был делать по-твоему? Стоять и молчать? — вскинулся Плисецкий.       — Да понимаю я. Не кипятись. Сам бы наверное не сдержался. Но тебе в сезон идти. На кону многое стоит. Научись реагировать спокойно и старайся игнорировать такие выпады. Всех дураков не переделаешь. Да и задачи такой не стоит. Жалко тратить на это свою жизнь.       — Да мы, вроде, замирили с ним. Претензий больше нет.       — А что так долго?       — Да лёд приложили этому боевику недоделанному и заболтались немного. — улыбнулся Юра — Прикинь, он меня к Юльке приревновал. Нравится она ему. А эта дура возьми и скажи, что она, типа, в меня влюблена. Отмазаться, наверное, решила.       — Ну почему сразу отмазаться… — протянул Виктор — Думаешь, в тебя нельзя влюбиться?       — Да ты чего? — нервно хохотнул Юра — Тоже мне нашел покорителя женских сердец. Мы с ней и не общаемся почти. Так, привет-пока…       — Для этого много не требуется.       — Да ну, бред какой-то… — неуверенно покосился на Виктора Плисецкий.       — Юр, ты молодой, красивый, успешный парень. Ещё немного и отбоя от поклонниц не будет. Да и от поклонников тоже. Вон и «Ангелы» твои с ума по тебе сходят. Сам же говорил, директ забит сообщениями…       — Ты про мой характер замечательный ещё забыл упомянуть. — развеселился Юра — А в директе — там же школьницы пубертатные, что с них взять? И вообще, у меня парень есть.       — Серьезно? И кто такой?       — Он у меня красавчик и к тому же пятикратный чемпион.       — Познакомишь? — с серьезным лицом продолжал Никифоров.       — Вот теперь даже не знаю… — хитро усмехнулся Юра — По ходу, он у меня ревнивый. Хотя я повода, вроде, не давал.       — Так ревнивцу повод не нужен, Юрочка. — увещевал Виктор — Ты подумай хорошенько. Моя бабушка говорила: «Лучше муж — пьяница, чем ревнистый.»       — А про ревнивого пьяницу твоя бабушка ничего не рассказывала. Это прям комбо, получается. — с невинным лицом троллил Юрочка.       — Допрыгаешся. Накажу! — со стальными нотками в голосе продолжил Виктор.       — О, я уже предвкушаю. Накажи меня. Я был таким плохим мальчиком. — Юра положил руку Виктору на бедро и начал поглаживать в опасной близости от паха.       — Прекрати немедленно, я за рулем. — зашипел Виктор — И очень сильно начинаю переживать за твою задницу. А у кого-то завтра тренировка.       — Ну треня — не чемпионат же. — протянул заигрывая Юрочка.       — Нарываешься, засранец. — усмехнулся Виктор.       — Ладно, поехали скорее домой. Я голодный, как волк. — примирительно протянул Юра и убрал руку.

***

      Неделю после возвращения домой у них была полная идиллия. Они почти все время проводили вместе. Вещей Юры в квартире Виктора становилось больше с каждым днём. И когда возобновились тренировки, Юра продолжал ночевать у Виктора. Что потом пошло не так, Виктор не понимает. Ну не может быть, что Юра просто играл с ним, мстил за прошлое. Или может?       Глаза не могут врать. И тело тоже… Юрке было хорошо с ним. Он горел. Да, ни разу не сказал в ответ на признания Виктора, что любит. Но, вроде, это понятно было без слов. Глаза лучащиеся любовью и нежностью всë говорили за него. Или Оскара ему за великолепную актёрскую игру. Когда после одной из тренировок Плисецкий сорвался куда-то, сославшись на занятость, Виктор не придал особого значения. Но когда это стало повторяться из раза в раз, каждый день…        Никифоров пытался поговорить, выяснить, что происходит, но Юра уходил от прямого ответа. Или говорил, что позже объяснит всë. А взгляд отводил, бормотал что-то неуверенно про срочные дела. И так на протяжении уже десяти дней или чуть больше. Один раз сказал, что дома ночует, потому что надо уборку сделать и постирать. Потом наврал, что договорился провести время с Отабеком. И как на грех, к Отабеку приехал друг. Они развлекались вместе, постили фотки в соцсетях и ни на одной Юры не было. Потом Виктор перестал спрашивать. А смысл, если всë равно правду не скажут?        Последней каплей стало то, что сегодня на тренировку Юра не пришёл. Яков сказал, что Плисецкий попросил перенести его тренировки на более раннее время, временно. Виктор даже не мог понять до конца, что чувствует. Растерянность? Злость? Отчаяние? Все чувства смешались в горький коктейль или скорее в кислоту, которая растворяла, разъедала все внутренности, отдаваясь нестерпимой болью по всему телу. Мозг отказался обрабатывать информацию и тело было как ватное, словно чужое. И когда он рухнул на лед на выезде из Акселя, недокрутил и потерял равновесие, от бессилия и злости захотелось кричать. Ноги не держали. И голова ничего не соображала. В ушах шумело от бешеного тока крови и он даже не сразу понял, что Яков что-то кричит ему.       — Никифоров, что с тобой сегодня? Заболел?       — Да нормально все, Яков. — выдавил из себя, стараясь выглядеть уверенно.       — Да, вижу я твое нормально. Давай-ка на сегодня закончим. Поезжай домой. Если завтра не полегчает, отправлю к врачу.       Виктор кивает молча и скользит к выходу с арены. Отчего вдруг мозг подбрасывает ему воспоминания, он не понимает сам. «Юлька влюблена в меня» — звучит в голове голосом Юры. И следом всплывает другая картинка. Юра стоит с Кузнецовой у бортика, а девчонка что-то говорит ему и смущенно улыбается. И Юра улыбается в ответ, а потом поглаживает плечо девчонки, но вдруг увидев Виктора, заканчивает разговор и скользит ему навстречу. Да ну, нет. Бред какой-то. Или не бред?

***

      Виктор сидит на скамье, уронив лицо в ладони. В раздевалке больше никого нет. Поэтому Мила решает не ходить вокруг да около.       — Вить, что происходит? — встревоженно спрашивает девушка — Вы поругались? И где вообще Юра?       Виктор поднимает голову. Такого отчаяния у него в глазах Мила никогда ещё видела.       — Если бы я знал. Я сам ничего не понимаю. Всё хорошо было. Юрка не отлипал от меня на островах. И после мы практически жили вместе. А потом… Я не знаю, может я что-то сделал не так. Он как будто избегает меня. Молчит. Смотрит своими огромными глазищами и молчит. Или врет. И взгляд какой-то виноватый. Может просто закрыл свой гештальт. Добился своего и понял, что это ему не нужно? — Виктор потерянный и расстроенный совсем.       — Ну, не преувеличивай. — пытается успокоить девушка — Он же влюблëн в тебя столько времени.       — Может перегорел? Я так виноват перед ним. Что мне делать, Милка?       — Поговори с ним. Словами через рот. Не надо изобретать велосипед.       — Да я пытался… Отговорки тупые какие-то и всё.       — Значит плохо пытался. Кто из вас взрослый? Ну хочешь я с ним поговорю?       — Это лишнее, Мил. Мы сами должны разобраться. Привлекать третье лицо — провальная идея.       — Ну, как знаешь. Может всё не так, как выглядит. Что-то мне не верится, что Юрка так легко может отказаться от тебя.       Виктор кивает как-то отстраненно и мысли его явно не здесь.       — Ты не знаешь почему Кузнецовой сегодня нет?       — Так она вчера кисть потянула вроде. Они поддержку новую учили. И захват неудачно что ли сделали… А зачем она тебе? У меня еë номер есть. Надо?       — Да нет. Я так спросил… Знаешь, это карма, наверное. Теперь только начинаю осознавать, как Юрка себя чувствовал. И то не до конца наверное. Мудак я, Милка. Поделом мне.       — Ну вот. Понял наконец-то. И опять тебе повторю — ты не знаешь, что происходит на самом деле. А напридумывать себе можно ого-го сколько. Просто позвони ему.       Виктор выходит на крыльцо и набирает Юре. Гудки… Абонент не отвечает. — ожидаемо декламирует монотонный голос.

***

      Вечер. Плисецкий едет домой на такси. Устал, но на душе наконец-то легко и радостно. Неужели всё закончилось и встало на свои места.       Достает телефон и включает звук. Видит неотвеченный входящий от Виктора. Виктор… Накатывает чувство вины. Но он не мог поступить по-другому, не мог давать ложную надежду. Всё-таки надо было объяснить хоть что-то, хотя бы попытаться. Но теперь это уже не важно. Завтра он всë скажет Виктору и надеется, что он его поймет и простит…       Телефон в руке вдруг взрывается мелодией входящего вызова и Юра вздрагивает от неожиданности. На экране высвечивается «Милка».       — Да, слушаю. Привет. — отвечает на звонок Юра.       — Слушает он. — ворчит в ответ Мила — Живой значит и всë у тебя в порядке, да?       — Мил, ты чего? Не в духе что ли?       — Не знала, Юрочка, что ты такой жестокий. Ты знаешь, что с Виктором творится? — девушка не выдержала и решила высказать всё, несмотря на запрет Виктора.       — Да ты о чём вообще? Что случилось?       — Юр, вот ты скажи мне честно. Ты не любишь его, да? Просто отомстить решил за всё? Это бесчеловечно и мерзко. И я ещё жалела тебя, помогала.       — Да успокойся ты. Объясни толком, что происходит.       — Виктор... Он так переживает. Он сам не свой. Упал сегодня на тренировке и травмировался. — нарочно преувеличивает Мила — Но тебе-то всё равно. Ты отомстил. Радуйся теперь. Он разбит, растерзан и в сезон пойти, наверное, не сможет. Ты добился своего. Можешь отпраздновать теперь.       И девушка бросает трубку, так и не дав вставить ни слова.       — Да ты же не знаешь ничего… — говорит Юра уже в пустоту.       Молчит минуту, собираясь с мыслями, потом выдыхает расстроенно и обращается к водителю:       — Извините, могу я изменить маршрут. Мне срочно нужно быть в другом месте. И называет новый адрес.