Все любят Юрочку

      Юра       Следующие несколько дней пролетели для Юры, как один. Они с Виктором гуляли, катались на речном трамвайчике, ужинали в летнике с потрясающим видом на реку, где подавали не менее потрясающие рëбрышки-гриль. Ходили на скалодром и в боулинг, где Юра раскатал Виктора, буквально, побив все рекорды и выбивая страйки, как заправский игрок. Хотя, скорее, ему просто везло.       — Кто молодец? Я молодец! — кричал Юрочка, пританцовывая.       — Да ты, ты — молодец! — смеялся Виктор и не мог отвести от Юры восхищенный взгляд.       Они много разговаривали, избегая одной темы, вернее двух — Япония и Кацуки. Виктор рассказывал о детстве и юности. О начале карьеры и поддержке близких. Юрочка больше слушал. Виктор и так знал о нëм достаточно. Он вырос у Виктора на глазах. Юра же рассуждал о возникших проблемах на льду, связанных со скачком роста и перестройкой созревающего организма, о новой программе, о здоровье деда и любимом коте. О том, что часть проблем была связана с отъездом Виктора, Плисецкий старательно умалчивал.       На пятый день погода основательно испортилась. Небо беспросветно заволокло тучами. Начавшийся ночью дождь, похоже, не собирался прекращаться.       — Может не пойдем сегодня никуда? — предложил Виктор по телефону — Побудем дома, приготовим что-нибудь вкусненькое, фильм посмотрим? Тем более тут кое-кто соскучился и очень хочет тебя видеть.       На первой фразе сердце Юры пропустило удар. Он успел подумать, что Виктор хочет отменить встречу. И почувствовал, как сильно хочет его видеть. Потом, всë же понял, что всë в силе и облегченно выдохнул.       — Да-да. Давай. — сказал Юра растеряно и добавил — Кто ещё там скучал? Ты не к родителям меня собрался тащить?       — Подумай, Юрочка! Вторая попытка. — засмеялся Виктор — Я заеду за тобой через полтора часа. Будь готов.       — Я сам могу прекрасно добраться на такси. — пытался возразить Юра.       — Ещё чего, под дождем ты будешь мокнуть. Во-первых, мне не трудно, во-вторых, надо ещё в магазин заехать. — сказал Виктор, голосом не терпящим возражений.

***

      Юра догадался о ком говорил Виктор, когда они поднимались к нему в квартиру. Вернее, он услышал, как за дверью заскулила собака, почуяв их приближение.       Маккачин не дал Юре пройти. Он вился у ног, скулил, прыгал, лаял от радости. Плисецкий присел и начал трепать пуделя по шерсти.       — Хороший мой, я скучал по тебе очень.       Пудель лизал лицо и руки, и Юра не сопротивлялся. Опустился на колени прямо в прихожей и обнял собаку.       — Он тоже очень скучал. — сказал Никифоров — Мы скучали.       — Может мне погулять с ним? — спросил Плисецкий, подняв глаза на Виктора.       — Пока рано, да и дождь может поутихнет. Проходи. Потом все вместе погуляем. — сказал Виктор, снимая обувь и понес пакеты с продуктами на кухню.       Юрочка помыл руки в ванной и тоже пошёл на кухню, помочь с готовкой. Маккачин ходил за парнем по пятам. Уже не скулил и не прыгал, но глаз с Плисецкого не сводил.       — Юр, там в шкафу, на твоей полке всë чистое. Переоденься, а то испачкаешь. — Виктор кивнул на белую футболку и светлые джинсы. Потом посмотрел критически и добавил — Хотя, наверное, там всë уже малое тебе. Тогда можешь взять что-то из моего.       — Ладно, посмотрим. — ответил Плисецкий и ушёл в спальню. Пудель поплëлся следом, цокая когтями по полу.       Юра собрал волосы в низкий хвост и вернулся на кухню. Он был уже в трикотажных шортах и футболке с котиком на груди, которая, явно была маловата. Обтягивала грудь и не доходила до пояса шорт, оставляя участок открытой кожи. Виктор оглядел его снизу вверх, задерживая взгляд на длинных стройных ногах, плоском подтянутом животе и тонких ключицах, потом мотнул головой, стряхивая наваждение и сказал, указывая на пакеты ножом:       — Так. Давай, я режу мясо, а ты пока займись овощами. Помыть, нарезать. Ну, ты в курсе.       — А что мы вообще готовим? — спросил Юра, заглядывая в пакет.       — Говядину тушеную с овощами по-грузински. Такая импровизация на тему. За точность рецепта я не ручаюсь. И салат из свежих овощей.       — Берëмся за ум — никакого больше фаст-фуда? — улыбнулся Юра и пошел к раковине.       Помыл овощи, взял несколько глубоких тарелок, нож и разделочную доску, и устроился за столом напротив. Маккачин сел рядом и положил голову Юре на бедро.       — Давай лук ты сам, я от него плачу. — сказал Юра, подавая очищенные луковицы Виктору.       Вдвоем они достаточно быстро справились. Поставили тушиться говядину и приготовили салат.       — Иди, выбирай, что будем смотреть. А я пока посуду уберу. Как раз уже будет готово. — сказал Виктор Плисецкому.       Когда Никифоров вышел в гостиную, позвать Юрочку ужинать, он застал такую картину: Плисецкий сидел на диване, поджав одну ногу под себя, водя пальцем по экрану телефона, а Маккачин, спал рядом, положив голову Юре на колени.       — Ты отжал у меня собаку — смеясь, констатировал Виктор.       — А ты забрал мою душу. — улыбаясь, ответил Юрочка.       — Ну, ты из меня Люцифера-то не делай! — возмутился Виктор — И вообще-то не забрал, а просто обменял на свою. Есть пошли.       Говядина получилась мягкой, сочной и в меру острой.       — Почему-то всегда думал, что не люблю баклажаны. А они вполне себе, съедобные.       — Ты просто не умеешь их готовить. — смеясь, повторил избитую шутку Виктор.       — Да ты остряк, Петросян отдыхает. — скривился Юрочка.       — Ну, и что смотреть будем? — убирая со стола, спросил Виктор — Выбрал что-нибудь?       — Комедию будем смотреть. Не хочу грузиться, хочу просто поржать и отдохнуть!       — Ну, и…?       — «Полтора шпиона». — ответил Юра, не дожидаясь окончания вопроса — Там «Скала» Джонсон и прикольный мелкий чëрный чувак. И отзывы хорошие.       — Отлично. Только в спальню пойдëм. Лëжа комфортнее.       Плисецкий, прищурив глаза, смотрел на Виктора и молчал.       — Там кровать огромная. — Виктор примирительно поднял открытые ладони — Обещаю — приставать не буду. Да и Маккачин не будет лезть. Ему на кровать нельзя — он знает.       — Вот Маккачин меня как раз меньше всего беспокоит. Ладно, пошли.       Сначала они лежали на кровати на таком расстоянии, что между ними легко мог поместиться ещё один человек.       Фильм был слегка дурацкий, как почти все американские комедии, но довольно смешной и легкий.        Юрочка смеялся, постоянно комментировал, хватал Виктора за предплечье, привлекая внимание на особенно смешных моментах. В итоге они уже лежали рядом, буквально в нескольких сантиметрах друг от друга.       Резинка с волос Юры уже сползла, волосы рассыпались по подушке и футболка задралась выше, оголяя живот, а ещё ноги, длинные, стройные, голые ноги. Рядом… Виктор не мог дождаться окончания фильма.       Мало того, что он постоянно видел Плисецкого периферийным зрением, периодически поворачивался посмотреть, как Юрочка смеëтся, так он ещё чувствовал его запах. Лёгкий аромат парфюма и геля для душа, смешанный с природным запахом его кожи и волос, которые Виктор прекрасно помнил. И это просто выносило, сводило с ума. Хотелось сгрести его, прижать к себе, зацеловать всего с головы до ног, и не отпускать больше никогда.       Наконец, Виктор не выдержал, протянул руку и одернул футболку вниз, пытаясь прикрыть живот. И вдруг увидел, как живот и ноги Юры покрылись мурашками от его легкого прикосновения.       — Замëрз, Юр? — Виктор достал плед и укрыл Плисецкого. «Ну, так ещё терпимо» — подумал Никифоров, пытаясь сосредоточиться на фильме.       Потом они гуляли с Маккачином и вместе долго мыли его в ванной. И уже за полночь Виктор повез Юрочку домой, предварительно положив ему еду в контейнер и игнорируя Юрины попытки заикнуться про такси.       — Завтра мы поедем на дачу. С ночëвкой. — сказал Виктор, прощаясь, и не дав Плисецкому ничего возразить, добавил — Мила с Гошей тоже поедут. Так, что собирайся. И не забудь теплые вещи, вечером может быть прохладно, тем более после бани.

***

      Юру разбудил телефонный звонок.       — Ну, давай, Юрочка, рассказывай, что у вас там? — с утра пораньше звонила Мила.       — Любопытство тебя погубит, когда-нибудь, Баба.       — Чë вы такие партизаны? — возмущалась Мила — Витька молчит, как камень. Но настроение, вроде, хорошее. Ну, а ты-то что? Я же всегда с тобой делюсь.       — Да, вроде, всё хорошо. Общаемся.       — И на какой вы стадии? Целовались?       — Блядь, Баба! — не выдержал Плисецкий.       — А что такого — великое дело! — не унималась Бабичева.       — Да ты знаешь… — Юра замялся, подыскивая слова — Не то, что целоваться, он вообще ко мне не прикасается, даже за ручку не подержались.       — А тебе хочется? Ну, чтобы прикасался?       — Просто это как-то странно. Раньше он обнимал меня постоянно…       — Ну, тут одно из двух: либо не хочет давить и ждёт первого шага от тебя. Либо на измор берëт. — и Мила засмеялась.       — Это как?       — Я как-то встречалась с парнем. Ну, помнишь, Андрей? Который архитектор, не из наших. И на первом свидании я его отшила, как водится. Ну, знаешь: «Я не такая, я жду трамвая». И вот мы, значит, уже две недели дружим — кино, вино и домино, и всë такое. Он меня своим друзьям представляет, как свою девушку. А сам не пристаëт, поцеловать даже не пытается. И тут уже я заморочилась: «Он что, типа, меня не хочет что ли?» — Мила замолчала, подбирая слова.       — Ну, и…? — поторапливал Юра.       — Ну, короче, кончилось тем, что я сама на него набросилась. — Мила опять расхохоталась — И потом мы встречались довольно долго, чуть до свадьбы не дошло. Но ты же знаешь наш график. Так что, пока карьеру не закончу, никакого замужества. Ни один мужик этого не вынесет.       — И что мне тогда делать? — спросил Юра настороженно.       — Тут, Юрочка, ответ один. Бери всë в свои руки. Он не прикасается, значит ты прикоснись к нему. Подтолкни его чуть-чуть. А там всë само пойдëт. Дело-то молодое. — веселилась Мила. — Так что, подумай. Я дело говорю.       — Тебя послушать — всë так легко. — в голосе Юры сквозило сомнение.       — А ты не усложняй, Юрочка! — хихикала Мила — И вообще, я не поняла: ты, что ещё не встал? Собирайся, давай. Мы же едем на дачу к Никифорову.       — Да, знаю я! Всë встаю-встаю. Ладно, пока.

***

      Несмотря на то, что в городе ещё моросил дождь, за городом было солнечно.       Дача Никифорова нисколько не походила на дедушкин старенький деревенский домик, который Юра отремонтировал на свои призовые. Современная постройка со всеми удобствами, оборудованная по последнему слову техники располагалась в элитном поселке со шлагбаумом и охраной.       Во дворе был гараж на два авто, беседка, зона барбекю, небольшой огород, баня и даже теплица. Дорожки и клумбы вокруг не оставляли сомнений, что тут приложил руку ландшафтный дизайнер. Юра помнил, что за огородом и теплицей присматривала женщина из деревни за умеренную плату. И она же следила за порядком в доме. А муж еë — дядя Миша подметал дорожки, следил за участком и топил баню, когда нужно.       — Давай выгружаться. — сказал Виктор, открывая багажник. Маккачин, выпущенный наконец на волю, носился по участку, как угорелый. Метил территорию, показывая, кто тут хозяин.       — А Милка с Гошкой скоро подъедут? — спросил Юра, вынимая очередную сумку из багажника.       — Да, должны уже с минуты на минуту. — пронося в дом большую кастрюлю с замаринованным мясом бросил Виктор — Это я пока в холод уберу. План такой: сейчас перекусим и на речку, пока солнце. А потом уже баня, шашлыки и посиделки. Гошка гитару обещал привести.       — Я крем забыл. — вдруг всполошился Юра.       — Блокатор? Я взял тебе. Не забуду никогда, как мазал тебя сметаной всю ночь и давал жаропонижающее. А ты был весь красный, как рак.       — Спасибо. — смущëнно пробормотал Юрочка себе под нос.

***

      Юра с Гошкой резвились в реке. Брызгались и смеялись.       — Любуешься? — Мила подошла с Виктору и закурила тонкую сигарету.       — Так заметно?       — Вить, я вот что-то не пойму. Ты чего его вымораживаешь?       — Он должен сам принять решение. — твердо ответил Виктор.       — Серьёзно? А как он его примет, если ты не обозначил свои намерения? Если даже за ручку не подержал. И это, Витенька, я цитирую из первых уст. — передразнила Мила Никифорова.       Виктор удивлëнно поднял бровь.       — И что ты предлагаешь? Взять его штурмом?       — Ну, ты чего из крайности в крайность? Зачем штурмом? Но вот взять за руку, приобнять ненавязчиво, можно же? А там глядишь…       — Милка, ты неисправима. — засмеялся Никифоров.       — А вы два тормоза. Если бы не я… — Мила махнула рукой, очертив в воздухе окружность — Так и ходили бы вокруг да около.       — И ведь не поспоришь. — улыбнулся в ответ Виктор.       — Юр, выходите из воды. Ты синий весь уже. — крикнула Мила в сторону реки, и подала Виктору солнцезащитный крем — Давай-ка, Витя, намаж Юрочку, а то всë смылось уже. И он тебе пусть спинку помажет, а то по-моему ты начинаешь обгорать. — и Мила хитро улыбнулась и пошла к реке.

***

      — Ну и что ты, Юрочка, надумал? — спросила Мила и отпила вино из бокала.       — Ты о чём? — не понял Плисецкий.       Мила скосила глаза в сторону, где Виктор с Гошей колдовали над шашлыком, и еле заметно кивнула головой.       — Насчëт того, о чëм мы говорили. — и Мила подлила вина в Юркин стакан из-под сока — Давай, выпей немного, пока Никифоров не видит.       Юрины щеки замело румянцем. Он сделал небольшой глоток и пожал плечами.       — Ничего не надумал. Когда было? Мы ж только сегодня утром об этом говорили. — закатил глаза Юра — А ты сама-то? Не видишь, как Попович смотрит на тебя? Вот ты говорила — график, мол, никто не выдержит. А если у мужа такой же и карьера. И он понимает, почему ты не кинешься сразу рожать борщи, варить детей.       — Так он вроде, по Ане своей страдал. Он на меня внимания вообще не обращает.       — Да ты слепая что ли? Он давно по этой Ане отстрадался. Когда это было-то? Он же облизывает тебя взглядом. Он когда под гитару пел какую-то любовную муть, глаз с тебя не сводил. А не подходит, потому что очкует. И думает, что нет у него шансов, против твоих крутых хоккеистов.       — Ну ты, Юрочка, и сводня. — Мила засмеялась и подмигнула.       — Чья бы корова мычала. — пробормотал Плисецкий негромко, но так чтобы Мила услышала.       — Хорошо! Давай так. Если ты сегодня подойдëшь к Никифорову и к примеру, обнимешь его, то я даю шанс Поповичу. По рукам?       — Я в деле! — сказал Плисецкий и пожал протянутую руку.       — Ну, наливай ещё для храбрости, да я пошёл. — Юрочка уверенно смотрел на девушку.       — Прям так сразу? — Мила подлила ещё вина, удивленно приподняв бровь.       — Ну, а чего тянуть-то. Тем более я за Гошана болею. — сказал Юра, вставая.       — Ты сначала за себя поболей, болельщик! — фыркнула Мила и стала с интересом наблюдать, что будет дальше.       — Когда там уже мясо будет? — спросил Юра, подходя к грилю. И не дожидаясь ответа, обнял Никифорова сзади за талию и прижался щекой к его плечу. Посмотрел на Милу, поднял брови, как бы спрашивая: «Ну, что засчитано?» Получил в ответ от Милы жест «ОК» и перевел глаза на Поповича, показывая, давай, твоя очередь. Это заняло всего пару секунд.       — Скоро уже. — ответил Виктор и погладил Юру по руке. — Да ты замëрз совсем, иди сюда. — И Виктор поменял их местами и сам обнял Юрочку и прижал спиной к себе, пытаясь согреть.       — Что-то вы долго, мальчики. Я уже скучаю. Да и есть хочется. — Мила последовала за Юрой, подошла к Гоше и взяла его под руку.       — Да ты замëрзла, Милочка. — засуетился Георгий, снял толстовку и накинул на плечи девушке.       — Ну, всë готово! Давайте за стол! — Виктор понёс мясо в беседку. — Гош, пойдëм, поможешь мне. Надо принести пледы и ещё вина.       — Ну ты, Плисецкий, исполняешь! Не ожидала от тебя. И главное, так беспалевно. Типа, я тут мимо проходил. Впечатлил! — Мила засмеялась и потрепала Юру по волосам. — А вот парни, наоборот, такие очевидные. И, кажется, Юрочка, ты прав насчёт Гоши.       — Да ты видела? Они даже говорили одинаковыми фразами. — и Юра засмеялся и обнял Милу — Давай, Бабичева, не подведи. На тебя одна надежда. А Гошка, он хороший. Он умный, читает много. Не то, что эти твои — гора мышц и ноль мозгов.       — Ладно, посмотрим! — кокетливо протянула девушка.       Виктор с Гошей принесли пледы и напитки. Виктор присел, и натянул Плисецкому носки. Гоша проделал то же самое с Милкиными ножками. Юра с Милой обменялись многозначительными взглядами и улыбнулись.       Вечер был теплый. Умиротворяющая тишина дарила покой и только стрëкот сверчков и тихий шум реки ласкали слух. На светлом небе не видно было ни одной звезды. Период белых ночей ещё не закончился.       — Почему здесь так спокойно? Не то, что в городе. — задумчиво спросил Юрочка.       — Потому, что тут мы замедляемся и снова становимся частью природы. — ответил Никифоров — Давайте — налетайте, а то всë остынет.       Мясо удалось на славу. Со свежими овощами, зеленью и вином было просто великолепно. Виктор протянул бокал Юре.       — Споить меня хочешь? — улыбаясь, сказал Плисецкий.       — Просто мясо так вкуснее. Во Франции даже детям дают разбавленное вино. — пожал плечами Виктор — Не хочешь, не пей.       — Да, ладно, шучу я. — Юра взял бокал и отпил немного.       — Ну, давай, Гош, сделай вещь! — сказал Юра, когда всë наелись и расслабленно отвалились от стола. Мила дотянулась до гитары и подала еë Поповичу.       — Да, просим! — сказала девушка, глядя в глаза.       — Что петь-то? — растерянно спросил парень.       — Цоя, давай! — отреагировал Юра, пока все собирались с мыслями.       — Белый снег, серый лед, на растрескавшейся земле. — затянул Гоша.       Потом они спели «Пачку сигарет», «Группу крови», «Кукушку». Перебрав все любимые песни Цоя, перешли на «Арию», «ДДТ» и Земфиру. Потом добрались даже до Розенбаума.       Юра, заботливо укутанный Виктором аж в два пледа сидел, положив голову на Витино плечо и делал вид, что не замечает его руку на своей талии. Маккачин дремал у Юры в ногах.       Мила, подобрав под себя ноги, сидела в пол-оборота, повернувшись к Гоше и смотрела внимательно, переводя взгляд с лица на руки и обратно.       — С детства имею слабость к гитаристам. — вдруг выдала Мила задумчиво. Все взгляды устремились на неë и девушка, почувствовала, что краснеет.       Импровизированный концерт затянулся далеко за полночь. Репертуар давно вышел из-под контроля. Песни становились всë лиричнее. Когда после «Районы-кварталы» и «Будет всë, как ты захочешь», Гоша затянул «Ты сказка в моей жизни», Виктор заметил, что Юра задремал на его плече. Он поднялся, подхватив парня на руки.       — Я сам. — пробормотал сонный Юра.       — Конечно, ты сам. — ответил Виктор и не удержавшись, чмокнул парня в щеку.       — Сейчас, уложу своë сокровище и вернусь. — сказал Никифоров.       Мила сделала такое лицо, что у Виктора не осталось сомнений — возвращаться не надо.       — Если не срубит. — добавил он и пошел к дому.       — У тебя красивый голос. — сказала Мила, когда Никифоров скрылся в дверях. — Почему ты раньше никогда мне не пел? Попович удивлëнно поднял глаза.       — Да как-то случая не представилось.       — Вот и зря. Может я бы раньше в тебя влюбилась. — сказала девушка и придвинулась ближе. Виктор услышал, что песни неожиданно смолкли, улыбнулся и погрузился в сон.

***

      — Тому, кто придумал пиво, надо памятник поставить. — сказала Мила Виктору, отпивая прямо из бутылки.       — Я думаю, Милочка, поставили уже и не один. — ответил Виктор, подавая девушке стакан — По крайней мере пивоварам, памятники точно есть и в Чехии, и в Германии, и даже в России.       — Доброе утро. — Виктор повернулся к вошедшему Юре.       — Доброе утро начинается в обед.— парировал Юрочка.       — Так уже пол-одинадцатого. — улыбнулся Виктор — Так давайте завтракать. Я омлет сделал и салатик. Кому чаю, кому пива? Потом на речку освежиться. И дядя Миша уже баню затопил. Попаримся, отдохнем, пообедаем и часиков так в пять-шесть по домам.       — Мне точно пива и можно без салата. — простонала Мила.       — Ты сильно-то не налегай, ты за рулём. Не забыла?       — Гоша поведëт обратно. — потягиваясь ответила Бабичева.       — Это с чего вдруг? — прищурил глаза Плисецкий — Ты ж свою ласточку никому не доверяешь.       Мила не отвечала, тупо разглядывая пузырьки в стакане.       — Ну-ка, посмотри на меня. — настаивал Плисецкий — А что у нас с губами? Пчела укусила или ты ночью в салон сгоняла, губы подкачать?       — А ты, Юрочка, опять хату палишь. — засмеялась Мила. — Ладно, все свои. Мы, вроде как, встречается с Гошей. Понятно?       — Не вроде как, а совершенно точно. — сказал вошедший Георгий.       — Вот как! И давно? — не удержался обалдевший Виктор.       — Недавно. — засмеялась Мила — Но титьки мять, как некоторые, мы не намерены.       — Ну поздравляю, мужик! — Виктор пожал руку Поповичу и похлопал его по плечу — Пойдëм посмотрим, что там с баней.       — А как мы в баню пойдëм? — взволнованно спросил Юра, когда они остались с Милой наедине.       — Обыкновенно. В трусах и купальниках. Все вместе. Витя парит, как боженька. Я не намерена отказываться от такого кайфа. Не волнуйся, Юр. Все нормально будет.       — Да не волнуюсь я. — пробубнил Юра и прикрыл волосами покрасневшие уши.       — Так хорошо отдохнули, аж устали. — смеялся Юрочка, ставя свою сумку в багажник.       — Надо как-нибудь повторить. — улыбнулась пьяненькая Мила и обняла Виктора.       — Да повторим, конечно. И не раз ещё. — сжал девушку в объятиях Виктор.       — Не тупи, Витя! — прошептала Мила ему на ухо.       — Спасибо за гостеприимство! — Георгий пожал руку Виктору и сел в автомобиль.       Мила подошла к Плисецкому обняла и зашептала на ухо:       — Юр, не отталкивай его. Разреши себе быть счастливым. И спасибо тебе за все! — поцеловала в щеку и пошла к своей машине.

***

      Юра уже почти дошёл до второго этажа, когда услышал снизу голос Виктора:       — Юр, ты наушники забыл. Подожди.       — Да, жду. — крикнул Юрочка перегнувшись через перила и встал, прислонившись спиной к стене, поставив сумку на ступеньку.       — Вот, держи. — протянул гаджет Никифоров.       — Держу. — ответил Плисецкий, глядя в голубые глаза.       И вдруг Виктор, не отводя взгляд, поднес Юрину руку к губам и поцеловал в запястье, туда, где сквозь тонкую кожу просвечивали голубые венки.       Юрочка увидел, как меняется цвет глаз, перетекая из льдисто-голубого в ярко-синий. Взгляд скользнул по лицу к губам, задержался на секунду и вернулся обратно.       — Да целуй ты уже! — выдохнул Юра и потянул Виктора за воротник.       Первое соприкосновение губ было тёплым и нежным. Никифоров осторожно сминал его губы, слегка трогал языком, пробуя на вкус, как будто боялся спугнуть или, что Юрочка исчезнет. И только когда уловил робкий ответ, углубил поцелуй. Юра уронил наушники на сумку и обвил руками шею Виктора, притягивая к себе. Почувствовал, как под джинсовку скользнули руки, на поясницу и лопатки легли теплые ладони, обнимая, привлекая. Отдался этим рукам, прогибаясь навстречу и прильнул всем телом. Целоваться Никифоров умел. Поцелуй стал напористым, влажным и жарким. Голову вело, в висках стучало и внутри разливалось тепло. Мурашки волной пробегали по телу, так, что покалывало кончики пальцев. В какой-то момент Юре показалось, что он парит над землей, не касаясь ногами пола. А когда в рот скользнул язык, по телу прокатилась дрожь и Юра простонал прямо в поцелуй. Что вытворял этот блядский язык, Юрочка уже почти не осознавал. Он не понимал, как от простого поцелуя можно испытывать так много. И в то же самое время ему хотелось больше, и чтобы это никогда не заканчивалось. Если бы Виктор не держал его, он стек бы по стене на пол.       — Охуеть! — только и смог сказать Плисецкий, когда они наконец нашли силы оторваться друг от друга.       — Согласен. — ответил Виктор, смотря на Юру поплывшим взглядом. И вдруг сорвался и побежал по ступеням вниз.       «Куда ты?» — хотел крикнуть в след Юра. Но не мог вымолвить ни слова.       Ноги не держали. Он сполз по стене и несколько минут не двигался, сидя на корточках около сумки, уронив голову в ладони. Было ощущение, что его трахнули… поцелуем?       — Блядский Никифоров. Я стонал, как девочка и чуть не кончил. Как он это делает? — ворчал Юра, поднимаясь на ноги — Если от поцелуя так штырит, от секса с ним я вообще, наверное, умру.       Плисецкий подхватил сумку и, пытаясь нащупать в кармане ключи, пошел по лестнице вверх. Кое-как открыл дверь. Пальцы не слушались и руки до сих пор подрагивали. Бросил вещи в прихожей, прошёл не разуваясь и плюхнулся на диван. Несколько минут смотрел в одну точку, собирая мысли в голове. Потом достал телефон и набрал сообщение: «Ты не думал в спринтеры пойти? Ты б там всех порвал.»       Ответ пришёл только минут через двадцать: «Просто ещё пару секунд, Юрочка, и никакая сила не вырвала бы тебя у меня.»       — Дурак ты, Витя! Как будто кто-то собирался вырываться. — сказал Юра телефону и закрыл чат.