Никогда её не отпускать

      – Марине-е-ет... Ма-ри-нетт!       Девушка вздрогнула. Телефон едва не выскользнул из так некстати разжавшихся пальцев. От неминуемого падения на кафельный пол аппарат спасли только отточенные рефлексы и крепкая хватка Альи Сезар.       – Что ты там прочитала такое, что зависла на пять минут?       – Я... это... уф... – чтобы подобрать слова Маринетт пришлось усиленно тереть лоб.       – Я взгляну? – Алья, не дожидаясь одобрения, скосила взгляд на открытое сообщение. – Оу, да тут у вас свидание намечается.       – Свидание... намечается... – тихим эхом отозвалась Маринетт.       Дюпен-Чен раскачивалась на стуле и накручивала на палец прядь. Сознание вновь сжалось до одной единственной точки, что носила имя Адриан Агрест. Позади остались сутки обдумывания неудачной близости и нелепого побега. Впереди маячила туманная перспектива встретиться с объектом мечтаний. Мысль о том, что Маринетт любила созданный услужливым воображением образ Адриана из прошлого, а не его настоящего, безжалостно отодвинулась куда-то на задний план, заняв место между размышлениями о новом маникюре Рене из офиса и открытием станции метро на окраине Парижа.       – Так может ответишь ухажёру? – на губах Альи заиграла улыбка.       – Что? А... да... ответить...       Речь так и не стала внятной, и теперь это вызывало не ухмылку, а откровенный смех Сезар. Маринетт вцепилась побелевшими пальцами в телефон и принялась усиленно стучать по экрану аккуратным ноготками.       – Ты соглашаешься на встречу или все свои взгляды на жизнь в одно сообщение пытаешься уместить?       – Алья! – Маринетт поджала губы и театрально захлопала ресницами. – Лучше помогай думать, а не ехидничай!       – А что тут думать? Пиши, что готова встретиться. Вам многое предстоит обсудить.       – Есть некоторые сложности, – Маринетт замялась, глядя на новое входящее сообщение от Адриана. – Он приглашает на семейный ужин с его отцом.       – Они же вроде как не слишком ладили, – пробормотала Сезар.       – Вот именно. Странно всё это... – Маринетт вновь принялась раскачиваться на стуле. – Что думаешь?       – Мне правда нужно что-то говорить? – Алья обняла подругу за плечи, чтобы та наконец замерла. – Ты ведь уже всё для себя решила. Единственное, что ты сейчас должна знать, – то, что я поддержу тебя при любом раскладе.       – Надеюсь, в этот раз всё закончится не так печально...       – Просто не прыгай к Адриану в постель, а дай ему шанс раскрыться перед тобой. В конце концов, вы много лет провели порознь. Считай, что знакомитесь заново.       – Если так рассуждать, то получается, что я отдалась парню на первом свидании, – Маринетт не сдержала ухмылки.       – И поплатилась за это, – Алья сурово свела брови. – Ну всё, не нервничай. В этот раз ты глупостей не наделаешь. Потому что я присматриваю за твоим поведением.       – Как мне с тобой повезло.       Маринетт расплылась в благодарной улыбке и с тем же сияющим лицом принялась набирать ответ. Алье осталось лишь тихо радоваться, глядя, как её подруга спустя долгие годы внутреннего одиночества наконец-то обретала себя.

***

      Субботний вечер радовал тёплой безветренной погодой. Раньше в такие дни Маринетт любила наблюдать за прохожими, опираясь на перила балкона родительского дома. Кто-то прогуливался, лениво разглядывая низкие облака, кто-то спешил и едва не переходил на бег, кто-то здоровался, кто-то прощался. Такие разные лица – такие разные судьбы. Сегодня у Маринетт времени на наблюдение за парижанами не было. Она примеряла вот уже пятое платье, бесконечно припудривала фарфоровую кожу и проверяла, не выбились ли пряди из элегантного пучка. Её ждал переломный, как ей самой казалось, вечер в компании Агрестов.       Нервозность легко объяснялась мыслями о предстоящей встрече. Чувство вины за нелепый побег, страх предстать перед самим Габриэлем Агрестом, отголоски боли из юности – всё накладывалось одно на другое и выбивало из колеи. Маринетт была готова переворошить домашнюю аптечку в поисках успокоительного, чтобы не шокировать Адриана своим частым дыханием и бегающими зрачками, но передумала. Превращаться в сонную муху и производить впечатление заторможенной особы тоже не хотелось.       Маринетт знала способы успокоиться. У неё их было даже несколько на выбор, вот только сегодня ни один из них не сгодился бы. Садиться за шитье? Но время на исходе, а чёлка до сих пор не легла, как планировалось. Спуститься вниз за круассаном? Отец, конечно, вручит ей сразу штук пять, но вряд ли уместно налегать на сдобу перед ужином. Упасть на кровать с наушниками? Отличная мысль, вот только большая часть плейлиста забита песнями Луки Куффена. Удалить его творчество рука у Маринетт не поднялась, а при его упоминании до сих пор неприятно ныло в груди.       Пригласи Адриан её на рядовое свидание наедине, а не на семейную встречу, она бы изводила себя гораздо меньше. И платье бы надела, которое не мнётся, и волосы бы оставила распущенными, и не шарахалась бы сейчас из угла в угол, безуспешно пытаясь заставить стрелки часов двигаться быстрее.       Маринетт помнила суровый вид Габриэля Агреста – его безупречный костюм, властный голос и чуть пренебрежительный взгляд. Он на всех смотрел одинаково холодно – на водителя, на учителей сына, на самого Адриана. Казалось, теплоты был удостоен лишь портрет покойной супруги. Впрочем, частым гостем в доме Агрестов юная Дюпен-Чен не была – заходила пару раз передать конспекты и подумать не могла, что спустя несколько лет Адриан пригласит её на ужин.       Маринетт в очередной раз поправила причёску и прошлась румянами по скулам. Осознание того, что через несколько минут она вновь коснётся ладони Адриана и утонет в его глазах, вызвало улыбку. Ей определённо нужен был шанс оправдаться за неудачное завершение прошлого свидания. И сегодняшняя встреча подходила для этого как нельзя кстати. Маринетт похвалила себя за правильные мысли, стараясь гнать прочь неизвестно откуда возникшее чувство тревоги.       – Дочка! За тобой пришли!       Голос отца заставил вздрогнуть, вернуться из размышлений в реальность и поспешить вниз. Томительное ожидание, которое сильнее всего давило на Маринетт, осталось позади. Даже сердце в груди успокоилось и притихло, но стоило ей наткнуться на пронзительный взгляд Адриана, как оно снова рухнуло куда-то вниз.       – Маринетт, – Агрест протянул ей раскрытую ладонь. – Рад видеть тебя снова.       – Я тоже... рада, – смущённо опустив глаза в пол, ответила Маринетт. – Идём?       – Да, конечно, – Адриан распахнул двери пекарни и кивком попрощался с родителями Маринетт.       Автомобиль Агрестов девушка узнала безошибочно. И не потому, что он единственный припарковался так, что перекрыл половину тротуара, а по профилю бессменного водителя. От новой волны воспоминаний едва не подкосились коленки, но Маринетт, ведомая Адрианом, удержала равновесие и вполне себе элегантно приземлилась на заднее сиденье. От зазвучавшего ещё ярче парфюма Агреста, расположившегося рядом, чуть закружилась голова.       – Волнуешься? – Адриан взглянул на спутницу, что сейчас могла лишь сжимать пальцы и смотреть сквозь тонированное стекло на проплывающие мимо здания.       – Адриан, я... – Маринетт наконец нашла в себе силы заговорить о том, что ей казалось важным, – должна извиниться перед тобой. Я поступила как минимум некрасиво.       – Ты не должна извиняться, Маринетт. Ты согласилась на эту встречу, а значит, всё ещё желаешь видеть меня.       Ей хотелось спрятать лицо в ладонях, чтобы Адриан не заметил навернувшихся слёз, но, помня о макияже, она позволила себе лишь коснуться уголков глаз подушечками пальцев и вновь отвернуться к окну. Его слова прочно впечатались в мысли.       Она желала его видеть... Сколько лет подряд она желала его видеть... Ждала, когда он заглянет в пекарню за свежей выпечкой, когда обернётся на уроке и случайно поймает её взгляд, когда найдёт в обидно плотном расписании кусочек свободного времени для пикника с друзьями. Ждала ли она его возвращения из Рима? Могла ли предсказать, что он вновь ворвётся в её жизнь и перевернёт привычный уклад с ног на голову? Хотелось верить, что она не совершает ошибки. Сердце грела мысль, что молчаливое обожание сменилось незнакомым, но похоже, взаимным чувством.       – Ты так и не ответила, – голос Адриана заставил оставить размышления. – Волнуешься?       – Да, – честно созналась Маринетт. – Ужин с твоим отцом... Неожиданно.       – Для меня тоже, поверь, – улыбнулся Адриан. – Твой внезапный уход странным образом на меня повлиял. Мне вдруг захотелось исправить всё, что прежде я делал неправильно, – вернуться к работе, найти тебя и наладить отношения с отцом. Хотя бы попробовать.       – Он пошёл тебе навстречу? – Маринетт улыбнулась воодушевлённой речи Адриана.       – Да. И сам предложил пригласить тебя.       – Ты рассказал ему обо мне, даже не зная, почему я ушла и встретимся ли мы вновь?       – Возможно, я всего лишь наивный идиот, но... я верил, что всё улажу, – Адриан обхватил ладонь Маринетт и притянул её к губам. – Наивный влюблённый идиот...       Маринетт впервые за вечер обрадовалась, что потратила уйму времени на макияж. Десяток слоёв пудры сейчас мастерски скрывал предательский румянец. Адриан разглядеть заалевших щёк не мог, но сама девушка чувствовала, как кожа буквально пылала огнём.       Впервые в жизни Агрест говорил ей что-то отдалённо похожее на признание в любви. Услышь она эти слова на десяток лет раньше, не пришлось бы, хватаясь за крепкие дружеские руки, выкарабкиваться из болота депрессии, чтобы потом в качестве «благодарности» сломать жизнь своему спасителю.       Маринетт отчаянно захотелось выбросить из головы так некстати всплывшие воспоминания, но было поздно. Рядом с ней сидел недосягаемый прежде Агрест. Аккуратно поглаживал её пальцы. Опьянял запахом парфюма. А она, борясь с нарастающим волнением, думала о мужчине, которого в ответ на его любовь вопреки обстоятельствам оставила за бортом своей жизни.       Раздирать душу в клочья Маринетт прекратила, лишь когда автомобиль Агрестов затормозил у изящных кованых ворот. Водитель распахнул дверцу. Адриан протянул руку. Маринетт почувствовала себя принцессой. Сказка, с которой она засыпала долгие годы, воплощалась в реальность.       – Добро пожаловать, Маринетт, – поприветствовал избранницу сына глава дома.       Дюпен-Чен невольно вздрогнула и порадовалась, что стук каблуков заглушает биение сердца. Голос Агреста-старшего с годами не изменился. Всё те же властные, убийственно-холодные нотки, от которых сразу стало труднее дышать. От падения в обморок Маринетт спасали лишь пальцы Адриана, сжимающие её потеющую ладошку.       – Добрый вечер, месье Агрест, – выдавила из себя Маринетт, внутренне ликуя, что несмотря на колоссальное волнение, не путает буквы и даже не заикается.       Девушка крепче вцепилась в руку Адриана и решилась поднять взгляд на Габриэля. Ледяной голос поразительно контрастировал с едва трогающей уголки губ, но всё же улыбкой. Казалось бы, дружелюбная встреча должна была развеять тревоги Маринетт, но внутри будто сжалась пружина от осознания чего-то неизведанного и пугающего.       – Прошу к столу.       Габриэль выверенным до миллиметра движением поправил галстук и скользнул взглядом по Маринетт. Она, едва не сжимаясь в комок от накатывающей волны неуверенности, шагнула вперёд. Адриан в попытках приободрить девушку, что явно чувствовала себя неуютно, положил ладонь на её талию.       – Спасибо за приглашение, месье Агрест. Я рада вновь увидеться с Адрианом после его столь долгого отсутствия во Франции, – заговорила Маринетт.       – Мой сын рассказал, что именно вас я должен благодарить за то, что он наконец взялся за голову.       Маринетт смущённо перевела взгляд на сидящего напротив Адриана. Его мягкая улыбка вселяла надежду, что этот ужин запомнится не только неловкими паузами, сбивчивыми фразами и гнетущим молчанием.       – Уверяю вас, это его личное решение, – улыбнулась Маринетт.       – Личное. Но вдохновила меня моя прекрасная спутница, – включился в разговор Адриан.       Габриэль вновь улыбнулся, на этот раз чуть шире. Маринетт бросило в жар. Она тысячу раз пожалела, что зацепилась взглядом за эмоцию старшего Агреста. Хотелось верить, что волнение вызывает лишь осознание нетипичности поведения Габриэля. Маринетт помнила слова совсем ещё юного Адриана, сетовавшего на чрезмерную строгость родителя. Мальчишка всего лишь хотел, чтобы отец хотя бы иногда ему улыбался. Сейчас же Маринетт предпочла бы не видеть этих заломов в уголках губ, что навевали на неё необъяснимую тревогу.       – Я слышал, вы не забросили давнее увлечение модой и реализовали себя как модельер, – внезапно переключился на новую тему Габриэль.       Маринетт выдохнула. Говорить о работе она могла часами, а уж если собеседник интересовался её делом жизни или сам являл собой весомую часть мира моды, девушка надолго могла потерять связь с реальностью.       – Я модельер, верно, – Маринетт потянулась к бокалу. – Бренд, для которого я тружусь, довольно скромный. Но я уверена, что у меня всё впереди.       – Я наслышан о вашем блестящем образовании и текущих успехах. И у меня есть предложение.       Габриэль выдерживал интригующую паузу. Маринетт вопросительно взглянула на Адриана, но тот лишь покачал головой, демонстрируя, что и сам понятия не имел о планах отца.       – К-какое предложение? – Маринетт незаметно облизала вмиг пересохшие губы.       – Мне нужен сотрудник для открытия нового бутика. Если проявите себя, мы продолжим сотрудничество и вы приступите к разработке моделей следующих коллекций.       – Это... неожиданно... – пробормотала Маринетт, силясь выровнять дыхание. – У меня нет опыта такого уровня. Я боюсь, что подведу вас.       – Отчего же? Мой сын выбрал вас. А я доверяю его выбору, – колкий взгляд Габриэля остановился на сыне.       – Клянусь, я ничего не знал, Маринетт, – попытался оправдаться Адриан. – Но полагаю, стоит согласиться.       – Разумеется стоит, – кивнул Габриэль. – Тем более, что бутик мы открываем в Милане.       Маринетт спрятала руки под скатерть и со всей силы ущипнула себя. Картинка перед глазами не исчезла. То, что Адриан, говорящий о влюблённости, и Габриэль, предлагающий работу за границей под его началом, реальны, доказывали красный след на коже и жгучая боль.       – Каков будет ваш ответ, Маринетт? – Габриэль ненавязчиво, но строго требовал принять решение незамедлительно.       – Соглашайся, – шепнул Адриан.       «Соглашайся», – вторил Агресту-младшему внутренний голос.       – Хорошо. Я готова принять ваше предложение, – быстро, как скороговорку, выпалила Маринетт, словно боялась передумать.       На долю секунды глаза Габриэля сверкнули, как у хищника, что загнал добычу в угол и теперь медленно к ней приближался. Маринетт предпочла перевести взгляд на мечтательную улыбку Адриана, который уже представлял, как они прогуливаются по итальянским улочкам, любуются закатами и шепчут друг другу нежности, и продолжить ужин.       – Не желаешь прогуляться в саду? – спросил Адриан, когда с едой и напитками было покончено, а правила этикета уже позволяли, не обидев хозяина дома, выйти из-за стола.       – С удовольствием, – Маринетт улыбнулась. – К тому же на свежем воздухе легче думается лучше.       – Тебя тревожит предложение отца? – Адриан протянул ладонь, чтобы помочь спутнице спуститься по ступенькам.       – Всё сложно, – вздохнула Маринетт. – С одной стороны, о такой карьере я и мечтать не могла, с другой страшно всё бросать и начинать в другой стране. Я... не умею быть одна.       – Но ведь я буду с тобой.       Они присели на скамейку. Адриан очертил скулу Маринетт пальцами и задержался на подбородке, не давая ей отвести взгляд. Пружина, что держалась сжатой весь вечер, наконец разжалась, выпуская на свободу страхи, волнения и тревоги. Горячие слёзы, брызнувшие из глаз, тут же оказались собраны тёплыми мужскими губами.       – Я пойду, Адриан, – Маринетт медленно отстранилась. – Столько эмоций моё бедное сердце не выдержит.       – Водитель тебя отвезёт. А я... буду ждать нашей новой встречи.       Дождавшись, когда автомобиль, увозящий Маринетт, скроется за поворотом, Адриан вернулся в дом. Ему хотелось поскорее раскинуться на постели и предаться мыслям об их совместном будущем с Маринетт. Никогда прежде его мечты не были столь чёткими. Он даже представлял, какого цвета платье выберет девушка для их первой прогулки. Он видел, как солнечные лучи путаются в её шелковистых прядях. Он почти чувствовал этот подзабытый аромат итальянского воздуха. Полностью оторваться от реальности не дал вновь ставший ледяным голос отца.       – Маринетт уехала домой?       – Да, отец. Я попросил водителя отвезти.       – Хорошо. Пусть наберётся сил перед отъездом. Натали займётся организационными вопросами. Надеюсь, она быстро адаптируется на новом месте, и я не пожалею о своём решении.       – Я помогу ей освоиться в Италии.       – Ты? – Габриэль чуть наклонил голову и строго взглянул на сына. – Разве речь шла о тебе?       Адриан сел, плеснул остатки вина и залпом осушил бокал, пытаясь осмыслить отцовские слова.       – Я не понимаю...       – Что именно тебе не ясно? – Габриэль смотрел на сына в упор. – Она летит в Милан, ты остаёшься в Париже. Неделю назад ты ясно дал мне понять, что не желаешь возвращаться в Италию. Я тебя услышал.       Адриан вскочил из-за стола настолько резко, что стул с гулким грохотом упал к его ногам.       – Я... я... я поверил тебе! Отец! Я поверил... – Адриан схватился за голову. – Я открылся тебе, а ты... ты просто использовал мои чувства против меня! Я думал, мы сможем наладить наши отношения. Думал, у нас будет нормальная семья!       Адриан, пнув мешающий стул и на ходу сбрасывая ставший тесным пиджак, рванул к выходу. Мечты о воссоединении с отцом рушились на глазах. Смотреть, как сквозь клубы пыли появляются руины семейных уз, было невыносимо.       – Куда ты? – голос отца заставил остановиться.       – К Маринетт. Пока ты не придумал, как уничтожить наши с ней отношения.       – Давай, беги, – едко усмехнулся Габриэль. – Поспеши разрушить её карьеру собственными руками. О, сколько сомнений я прочёл в её глазах. Конечно, ты сейчас легко отговоришь её, вот только...       – Что? – обернулся Адриан.       – В нереализованных мечтах она будет винить тебя, – небрежно бросил Габриэль, поднялся из-за стола и покинул гостиную.       Адриан замер, так и не рискнув толкнуть двери, поднял пиджак с пола, поставил на место стул. Обида разрывала изнутри, словно он не взрослый человек, решившийся изменить жизнь, а мальчишка, которому снова запретили идти туда, куда хочется.       Но думать исключительно о себе было слишком эгоистично. Сейчас, в этот миг, решалась судьба Маринетт Дюпен-Чен. Адриану отчаянно хотелось наплевать на слова отца, догнать девушку, прижать к груди и зашептать, что никуда не отпустит её одну. Но он не смел перечить её желаниям. Так уж совпало, что они перекликаются с замыслами Габриэля. Но случайность ли это? Адриан предпочёл отогнать от себя мысли о возможных коварных планах отца, поднялся в спальню и пообещал себе, что найдёт способ сделать Маринетт счастливой.