Избранные

Тишина была гнетущей. Сбоку сидела Гермиона, сложив руки на груди, и очень старательно делала вид, будто курящая вторую подряд сигарету Джейн её вообще никак не заботит. Гарри не смотрел на сестру, уткнувшись взглядом в тыльную сторону левой руки.  Я не должен лгать  В ярко-оранжевом свете наступающего за широким окном вечера розовые полосы на руке осветились тёплыми лучами уходящего сентябрьского солнца. Удивительно редкого в этом году. С далёкой улицы толком не были слышны трели птиц, а гомон многочисленных студентов остался за крепко закрытой дубовой дверью с золотой львиной ручкой.  Блейз, Тео и Рон ждали их в гриффиндорской спальне парней.  Под Гермионой тихонечко скрипнуло сухое, но крепкое дерево старого дивана, неухоженного и давно выцветшего. От изучающего взгляда Джейн Грейнджер чувствовала себя не лучшим образом, а молчание Поттер заставляло её поджимать губы в холодном споре с подругой.  Гарри продолжал разглядывать последствия своей едкой вспышки справедливости. Он никому никогда в этом не признается, но часть его — самая малая, но самая разрушающая — смеялась над ним и шептала этим дурацким, въедливым голоском… Нарвись ещё… Скажи Амбридж что-нибудь вопиюще неподобающее и сиди, сиди, сиди часами в её кабинете, раз за разом раздирая кожу на руке…  Ты заслужил, Гарри… Ты заслужил… Ведь лгать — это единственное, что ты можешь делать, глядя в лица своим близким.  Он никогда не лгал. Он недоговаривал.  И когда две недели назад Гермиона увидела раны от отработок у Амбридж и спросила почему он ничего не говорил о способе её наказания, то он честно ответил ей:  — Да не важно.  Он не соврал? Не соврал. Просто не стал говорить о том, что считает себя виноватым перед друзьями и сестрой.  Этот шрам, как и незаметный рубец на левой руке от ножа Хвоста, как и молния на лбу, стал ещё одним важным напоминанием о его борьбе.  Его жизнь — борьба за право жить. Жить справедливо и свободно. Жить с чистой совестью и знанием, что он не прогнулся под напором врага. Его упрямство — главная сила против министерства, общественности и Волдеморта.  И если Джейн раскрыла его в этой борьбе против Амбридж… Что ж, Гарри остаётся только упрямо гнуть свою и так покорёженную линию.  Всё просто. Она ведёт свою борьбу против Амбридж, Гарри — свою. И она это знает. Именно поэтому, когда десять минут назад Джейн узнала о том, что Гермиона в тайне от неё — и кого-либо ещё — лечила раны Гарри, она не стала возмущаться и язвить. Молча достала пачку сигарет и закурила, глядя прямо в глаза Гермионе.  Джейн не могла хоть капельку, но не отомстить за это умалчивание.  Когда она с идеально контролируемой мимикой и льющимся рекой смехом зашла в Большой зал, Гарри сразу понял, что сестра узнала о Чёрном пере. Внутренне почувствовал, что в её голове творится полный бедлам. И его захлестнули лихорадочные мысли…  Оправдывайся… Скажи хоть что-то… Перестань так сжимать вилку, она поймёт, что ты просто грязный лжец. Скажи ей хоть слово. Скажи. Скажи. Скажи.  Оправдываться? За что? Что он мог сделать в этой ситуации, исключая, конечно же, вариант просто завалиться и не выводить нового профессора по защите?  Что он мог сделать ещё в первую неделю отработок у жабы?  Побежать плакаться сестре?  — О, Джейн, злая тётя меня обижает. Скажи ей так не делать!  Конечно, так бы он и сделал. Ведь только сестре он и может пожаловаться. Ей же нужны его проблемы. Нет, он не слюнтяй. Сразу же стряс с Гермионы обещание, что она не расскажет ни одной живой душе о том, что случайно вызнала. Да и Гермиона тоже в долгу не оставалась: тотчас же стала пилить мозг парню, чтобы тот рассказал всё Джейн и друзьям. И пилила все эти недели. Что ж, Гермиона… как и все… волновалась… опять из-за… за него.  Джейн до сих пор молчала, оперевшись бёдрами о подоконник заброшенной гостиной Гриффиндора. Почти месяц она одевалась в идеально отутюженные вещи, до блеска начищенные туфли, и теперь было непривычно видеть её в этих поношенных шмотках Дадли… вновь старые кеды на ногах, любимые и изорванные джинсы, растянутая майка под бесформенной рубашкой в клетку… но при этом она выглядела строго, жёстко держа сигарету между пальцев и время от времени затягиваясь горьким дымом, запах которого достиг и их с Гермионой. Её черты заострились, плечи задеревенели в идеальной осанке, подбородок смотрел прямо. Светло-карие глаза уже привычно не излучают ничего, кроме холодного расчёта. Вся её аура состояла из льдов и чахлых переживаний — Гарри просто чувствовал.  Голос Джейн прозвучал мягко в этой леденящей атмосфере.  — С понедельника Амбридж встанет на пост генерального инспектора школы.  Гарри с вопросом посмотрел на неё. Откуда у неё эта… а, точно, она же не редкими вечерами засиживалась у этой жабы-переростка. Оттуда и эксклюзивная информация. Джейн не продолжила свою речь, просто вкинула им самую малость информации и ожидала от них реакции. Желала, чтобы они пересилили себя и начали расспрашивать. Иными словами, его сестра была мстительной натурой.  Гарри поджал губы. Он ненавидел, когда Джейн так делала. Он чувствовал себя необоснованно виноватым.  Вдруг в нём всколыхнуло какое-то горькое желание зацепить её посильнее, высказать своё недовольство и посмотреть, как сестра отреагирует на его слова. Что он мог сделать? Правда, ну вот что? Терпеть неприкрытый обман от прямой пешки Фаджа? Как болванчик кивать Амбридж в такт её сладостной лжи — да, да, мэм, никакие Тёмные Лорды не возвращались спустя тринадцать лет, что вы?  Он был уверен, Джейн сама была рада, когда Гарри стал в открытую кричать на эту суку. Но Поттер знал, сестра наметилась учудить что-то такое, на что ему терпения никогда бы не хватило.  Поэтому, когда Гарри вызывающе цокнул и закатил глаза, из его рта вышла едва заметная колкость.  — Ну и? — после затянувшегося молчания вскинул бровь Гарри, чуть откидывая голову назад, и очень медленно покрутил левой кистью в воздухе, словно продолжал разглядывать шрам. Так же неспешно он положил руку на подлокотник дивана. И Гарри с удовольствием отметил, что внимание Джейн было всецело приковано к этому движению.  Что сказать? Гарри был мстительной натурой.  — Что же она будет делать? — лёгким тоном спросил он, тонко улыбаясь сестре, чей взгляд похолодел на пару десятков градусов.  — Инспектировать школу, очевидно, Гарри, — сиюминутно выдохнула через трепещущие ноздри Гермиона, поворачивая голову к Поттеру. Кажется, она даже не заметила эту маленькую победу Гарри в безмолвном противостоянии с Джейн.  Она взволнованно заламывала пальцы. Гарри поджал губы в знак поддержки. Гермиона гораздо реже становилась очевидицей такого жуткого настроения подруги. Как и тогда на Гриммо, её голос подскакивал и чуть дрожал. Она переживала за то, что Джейн могла обидеться на неё за эту маленькую недосказанность.  Джейн остро усмехнулась чему-то своему и неспешно отвела взгляд от Гарри.  — Да, инспектировать школу, — улыбнулась Джейн, поднося сигарету к приоткрытым губам. А потом, словно опомнилась. — И так как у Амбридж будет сильная занятость, Фелпс займёт её место профессора.  — Что?! — одновременно округлили глаза Гермиона и Гарри.  Фелпсы были мутными типами. Оба. Сэм хоть и был приятным в общении, но из-за подозрений сестры Поттер приглядывался к нему.  Хотя… если отбросить все эти домыслы с Пожирательством, то Гарри мог сказать, что Сэм ему по-настоящему нравился. Немного неловкий, иногда сильно тупил, но он был обычным юношей.  Фелпс-старший… Что Гарри мог про него сказать? Он не пересекался с ним, кроме того раза в атриуме. Поттер был благодарен ему за то предупреждение в утро слушания, мог сказать спасибо за поддержку в зале суда, но больше… Фелпс был самым обычным госслужащим и никак не цеплял внимание Гарри.  О, нет, всё же Гарри мог про него сказать ещё кое-что. То, что этот мужчина приютил у себя десятилетнего Сэма… это вызывало уважение.  На самом деле, если так подумать, Гарри как-то не верилось, что Фелпсы могут прятать на левых предплечьях Чёрные метки. Ну не может пятнадцатилетний юноша так сыграть неловкого и ранимого парня с тяжёлой судьбой! А Фелпс, если бы был на стороне Волдеморта, то не выгораживал бы Джейн и Гарри перед всем судом. Это же грозило ему выгоном из Визенгамота, а Волдеморту нужны люди из верховных аппаратов страны.  — Он не сказал этого напрямую, — тем же ровным тоном говорила Джейн, словно не заметила их удивлённых лиц. — Да и не уточнил, насколько это всё затянется… Очень сомневаюсь, что Амбридж потребуется много времени, чтобы найти какие-нибудь неурядицы. Один Бинс чего только стоит. Она прикусила язык, прищуриваясь в пустоту.  — М-да, всё становится только хуже, — смирившимся тоном констатировала факт Поттер.  Гарри прикусил палец, обдумывая сказанное.  Перспектива видеть жабу на всех уроках не прельщала вообще — от слова «совсем никак». Амбридж бесила его одной только своей серо-глинистой рожей с этой гадкой жабьей ухмылкой. Её болотные глаза выглядывали то, за что можно посильнее придраться, а большой нос вынюхивал всё, что в перспективе мог сделать Гарри.  Нет, серьёзно. В этот понедельник она реально подошла к его с Джейн парте и принюхалась к Гарри. Откуда-то у неё взялась информация, что он заказал целую коробку с навозными бомбочками. В тот день он ловил жёсткие откходняки от дня рождения Джейн и мог похвастаться разве что сильнейшим перегаром. За что, кстати, и схлопотал минус пять очков со своего факультета.  Ну, потом он, правда, ещё и огрызнулся на её слова о том, каким хорошим преподавателем был Квиррелл… ну… и она отправила его на отработку… В общем, понедельник у него был не самый лучший. Поттер осмотрел комнату потемневшим взглядом. Джейн полностью спокойна, Гермиона решительно настроена, а сам Гарри борется с щекочущим чувством злости.  — И что мы можем сделать? — спросил он, порываясь почесать только-только зажившую надпись на руке. Вчерашняя доза рябинового отвара затянула глубокие царапины, но процесс заживления всё ещё шёл. Вместо этого он тыкнул пальцем в перегородку очков так, что стёкла врезались в нижнюю часть нахмуренных бровей. — В смысле, Амбридж мы не остановим, но что можно сделать для профессоров? Они же в первую очередь пострадают от надзора этой старой суки.  Гермиона пропустила ругательства Гарри мимо ушей с очень большой долей предвзятости.  — Гарри, — с упрёком обратилась к нему она, решительно вставая со скрипнувшего дивана. Пружинки-волосы взметнулись вместе с ней. — Джейн, — и в этот раз она говорила очень уверенным тоном. — Мы должны предупредить их. Чтобы они со всей готовностью приняли Амбридж на уроках. У нас есть весь завтрашний день. Попросим помощи у Фреда и Джорджа, они с Ли точно смогут разнести эту новость учителям незаметно. Амбридж не должна узнать об этом.  Джейн качнула головой, соглашаясь. — И… и… ребята, — взволнованно посмотрела на них Гермиона. Голос её по-прежнему скакал, как кинутый наобум попрыгунчик, а веснушчатые щёки раскраснелись, — вы же понимаете, что это значит…  Джейн скривилась.  — Усиление контроля, — подал голос Гарри. Тон грубый и жёсткий, какой бывает у него только в минуты открытой злости. — Амбридж ещё немного и сможет добиться запрета использовать магию на всех уроках. Уверяю вас, Фадж будет писаться от восторга.  Гермиона закивала, нервно переминаясь с ноги на ногу, в то время как Джейн только усмехнулась.  — У меня есть идея, — немного радостным, лёгким тоном сказала Поттер.  Гермиона заинтересованно повернулась к ней. Гарри закинул под себя ногу, обращая внимание на чуть сведённые брови сестры.  — Фадж считает, что Дамблдор опасен, — издалека начала Джейн, а Гарри припоминал тот разговор в утро слушания. — Фадж боится, что директор настраивает Хогвартс против министерства. Боится, что ученики вскоре начнут бунт. Именно поэтому нас пичкают теорией. Он боится, что Дамблдор… — …соберёт армию… — от понимания Гермиона прикрыла рот ладошкой. — Ох, божечки, и что нам делать? — она переводила глаза с Гарри на Джейн и обратно.  — Мерлин, это несусветная ересь! — сжал кулак Гарри. — Дамблдор бы не стал этого делать.  — Ты знаешь Фаджа, — пожала плечами Джейн.  Гарри скривился. Фадж был ярким примером паранойи на обрюжших ножках с седой головой, набитой министерскими лозунгами, и карманами с кучей звенящего золотишка. Одним словом — самым худшим из представленных Министров Магии за последнее столетие. Его страх перед общественностью загонял его в угол. И вправду, это же истинный кошмар, что во время его срока самый опасный тёмный маг вернул своё величие. Как это может подорвать его авторитет… м-м-м.  А как подорвётся его авторитет, когда все наконец поймут, что их всё это время нагло водили за нос, пичкая ложью о том, что Волдеморт мёртв.  — И что ты предлагаешь? — с неохотой спросил он.  — О, — усмехнулась Джейн. — У меня есть парочка идей.  Она улыбнулась, разминая шею и вдыхая дым от сигареты. Кажется, эта, безусловно, гениальная идея настигла его сестру только что. Она выглядела ужасно довольной собой.  — К примеру, как вам идея маленького кружка по интересам? — прищурила холодные глаза Джейн, медленно оглядывая Гермиону и Гарри.  Он активно закивал, улавливая суть предложения сестры.  — Постойте, — оборвала её Гермиона.  Она спешно присела обратно. — Я хочу сказать, — прокашлялась она, зажимая руки между колен. — Вдруг Фелпс вновь окажется на нашей стороне?  Джейн и Гарри одновременно склонили головы на бок.  — Я имею в виду, — более уверенным тоном продолжила Гермиона. — Если Фелпс, как новый преподаватель по защите, добавит в программу практику? Тогда нам не нужно будет создавать никаких кружков по интересам. А другие преподаватели… я думаю, Дамблдор всё же не позволит настолько большие изменения в сфере образования.  Гарри пожевал губу. Джейн затянулась.  — Это возможно, — качнул головой Гарри. — Что думаешь? — повернулся к сестре он.  — Не думаю, что Фелпс сможет помочь нам в этом, — медленно говорила она, обдумывая каждое слово. — По крайней мере, точно не сейчас. Не с первого урока. Амбридж хоть… (она подавила улыбку, но Гарри заметил её) очень лояльно к нему относится, но не даст ему пойти против постулатов министерства. Нет, точно не даст. Дамблдор… возможно, он всё же не позволит случится тому, что хочет Фадж. По крайней мере, не так скоро.  Гарри глубоко вдохнул прожжённый воздух.  — И что тогда будет представлять из себя этот кружок? — поинтересовался он, вновь обдумывая эту идею.  Кружок, в котором они смогут попрактиковаться в защите. Всё, как на четвёртом курсе — они вшестером в забытом Мерлином кабинете готовятся к чему-то страшному. — Нужно будет дать объявление по всем гостиным. Только тихо. Кто захочет, тот придёт. — Оживилась Джейн, оглядывая всю гостиную. Гермиона внимательно её слушала, согласно кивая. — Следует найти место побольше. И точно не в башне Гриффиндора, будет слишком сложно скрывать нашу запрещённую деятельность… — Что, прости? — разинул рот Гарри. — Мы будем… не одни?  Джейн и Гермиона посмотрели на Гарри, как на идиота.  — Да, — медленно подтвердила его опасения подруга. — Многие жалуются, что через теорию не могут понять даже простенькие вещи. И меня, вы знаете, это тоже нервирует. Если всё же Фелпс не пойдёт против Амбридж, то… как бы я не была против нарушать правила Хогвартса… но нам следует самим заняться своим обучением. Нам просто необходима практика. Практика с кем-то, кто знает не понаслышке, как это — противостоять врагу…  Гарри слушал Гермиону с открыт ртом, вникал в её слова и улавливал все заминки в её речи. Она волновалась, говоря это.  Он перевёл взгляд на Джейн.  Она смотрела на него.  — Нет. — Твёрдо произнёс Гарри, вставая с насиженного места.  — Гарри… — слишком уж мягко позвала его сестра.  И это его выбесило. — Я сказал, нет! — вскипел он, руки дрожали от скопившегося негодования. — Я не собираюсь становиться мордредовым учителем! Джейн, если хочешь, то собирай этих тупиц в каком-нибудь месте побольше. Я не собираюсь терпеть рожи тех, кто пришёл посмеяться над нами! Не надо меня в это впутывать, — в конце-концов его голос сорвался на злое рычание.  Совесть кольнула его: ты вновь срываешься на сестре… Но Гарри был намерен игнорировать это чувство вины. Он устал чувствовать себя виноватым за всё. Вообще, какого хрена его вплетаю туда, где он полный профан?! Он себя не может защитить, что говорить об обучении целой толпы идиотов?  Гермиона подсела к нему поближе, протягивая руку и хватая за край растянутой толстовки.  — Гарри, вы с Джейн единственные, кто на самом деле знают, что такое настоящее поле боя, — умоляющим взглядом посмотрела на него Гермиона. — Вы единственные можете стать хорошими наставниками для нас. Конечно, я знаю много разного, но… — она сглотнула, на миг переводя глаза на застывшую Джейн. И вновь на него, — ты же сам знаешь, я хуже вас обоих в защите от тёмных искусств. Я, Рон, Блейз и Теодор — мы знаем только теорию и умеем пользоваться магией лишь на уровне студентов. Но… но этого недостаточно. Совсем скоро Фред и Джордж выпускаются… нам и самим немного осталось до последнего курса… А там… — она сильнее сжала пальцы на его толстовке. — Там нас ждёт война. Война, Гарри, и никто кроме вас двоих не сможет, просто не сможет научить нас защищаться от реальной опасности! Ваш опыт, ваши знания и ваши навыки. Только ты и Джейн сможете вести нас.  Гарри дёрнулся на месте, задыхаясь от негодования, отчаяния и… надежды.  Гермиона смотрела слишком пронзительно. Её поджатые тонкие губы, её лихорадочный румянец, её надежда в голосе… это заставило Гарри застыть на месте. А цепкий взгляд сестры… совсем не тёплый, не родной, не тот самый… распалял его злость.  Нет. Ему просто везло. Она и его друзья. Они ему всегда помогали, только по их вине — по её вине — Гарри всегда оставался жив.  Первый курс. Рон, Гермиона — без них они бы не прошли к Волдеморту. Дальше именно Джейн не растерялась. Да, он добил Квиррелла (и даже не сочувствовал его ужасной смерти), но Джейн стала тем, кто отвлекал и запудривал головы тёмным волшебникам. Второй курс. Если бы ни друзья Гарри сошёл бы с ума от горя… Третий курс. Джейн отгораживала Гарри от глупостей, а потом забрала всё внимание Снейпа на себя. Гермиона, Рон были опорой, а Блейз и Тео своим феерическим появлением повернули ситуацию на триста шестьдесят градусов. Четвёртый курс… Четвёртый курс — если бы ни друзья и Джейн, которые готовили его к турниру, если бы ни Джейн, которая была на кладбище вместе с ним, то он бы не выбрался оттуда живым.  Ему просто везло, что она всегда была рядом, а друзья шли рядом.  — Нет, — сказал Гарри, поджимая губы. — Я не тот, кто должен учить людей защищаться. Он в упор посмотрел на сестру. Она с прищуром разглядывала его, чуть ухмыляясь. Опять этот взгляд Джейн… под ним он всегда чувствовал себя несмышлёным ребёнком.  — Ты справишься лучше, — спокойно проговорил Гарри, давя в себе неизвестно откуда взявшуюся обиду на неё. — Я… — он сглотнул, решая, что так правильно. — Всё, что я умею… это дала мне ты. Поэтому не вижу смысла продолжать этот разговор.  Он выпутался из рук Гермионы и развернулся к выходу.  Остановило его только колкое цоканье. Джейн едко усмехнулась.  — Гарри, не говори ерунду, — она шагнула к нему. — Да, не могу отрицать, я вложила в тебя некоторые знания, но… — Джейн остановилась перед ним, заглядывая в опущенные глаза. Он с вызовом посмотрел на неё. — Но не надо себя недооценивать, солнце.  Гарри фыркнул.  — Недооценивать…?  Джейн его перебила.  — Именно этим ты и занимаешься прямо сейчас, — хмыкнула она. — Кто из нас с тобой смог справиться с гигантской змеёй в двенадцать лет? — она положила руку ему на щёку, отчего Гарри сделалось очень тепло. В этот момент он понял, насколько шок от этого разговора повлиял на его теплообмен: его кожа по сравнению с ладонью Джейн была просто ледяной. — Кто в тринадцать лет смог отогнать толпу дементоров полноценным Патронусом? Солнце, кто из нас с тобой в четырнадцать мог потягаться с самим Волдемортом?  — Без тебя бы у меня ничего не вышло, — тихо-тихо сознался Гарри.  Джейн нежно улыбнулась. И те родные глаза вернулись. Тот тёплый свет её взгляда вновь опалил его сознание. Это всё ещё его любимая старшая сестра, он не может на неё обижаться и сердиться. Совесть опять оказалась права: он дерьмовый брат.  — Солнце, — она ласково позвала его, теряя всю былую холодность и отчуждённость. — У меня тоже ничего бы не вышло без тебя, понимаешь?  Гарри с огромным сомнением посмотрел на неё. Без него… без него у неё бы было всё отлично. — Поэтому, — продолжила говорить Джейн, — я не могу открыть этот кружок без тебя. Мы с тобой… — свободной рукой она взяла его за руку, — всегда вместе, понимаешь? И в этот раз… Гарри, я без тебе не справлюсь. Никогда не справлялась.  Гарри до боли закусил язык, чтобы не выкрикнуть зудящее возражение: Без меня ты бы была нормальной!  Но он только кивнул.  И даже улыбка Джейн не смогла избавить его от чувства вины… Вины за всё.  *** Фред и Джордж не вылазили из своей комнаты с самого обеда.  После свершения их маленького плана по извещению преподавателей о новой должности Амбридж, Джейн… дала близнецам задание… очень попросила сделать кое-что важное для неё, на что парни охотно согласились.  В Большом зале вечером было как всегда многолюдно и немного душно. Горячие блюда шли паром, а общая атмосфера была тёплой и уютной. Хохочущие копании, звон посуды, туманящееся в высоте магическое небо… Джейн чувствовала себя стабильно. Никаких чужих эмоций, мыслей и желаний. Только она одна в своей голове с мыслями, что грели душу и дарили ей силы на мягкую улыбку.  Друзья и брат болтали о чём-то неутешительно прискорбном… вроде бы что-то про обман ювелирной лавки на улицах Парижа — те вопиюще наглым образом обманывали маглов и по классике жанра продавали им исчезающие побрякушки. Удивительно, но дело возымело большой резонанс, об этом трубили с самого воскресного утра.  Впрочем, завтра об этом даже не вспомнят.  Джейн с блаженным умиротворением отпила кофе и перелистнула страницу «Придиры» — странного журнала странной Луны Лавгуд. Он оказалась у неё в руках от Гарри.  Аляпистый журнальчик, нестоящий многого внимания, но всё же интригующий. Так Джейн смогла вычитать в нём несколько занятных статей о невиновности Сириуса Блэка и узнала о загадочном виде магических существ. Правда, по мнению этого издания, Сириус Блэк на самом деле карлик-музыкант, а те существа — некие мозгошмыги — залетали в уши и разжижали мозги подростков.  На следующей странице Джейн ждал маленький конверт со знакомой печатной подписью.  Поттер улыбнулась и перелистнула журнал на следующую страницу, оставляя письмо от Лунатика ждать своего часа.  Фред и Джордж спустились только под конец ужина. Джейн поймала их широкие улыбки и отсалютовала кубком с кофе.  Она знала, парни выполнят её просьбу с особым удовольствием. На это она и рассчитывала.  Щёку опалил знакомый взгляд, преследующий её со стороны преподавательского стола. Джейн улыбнулась, обращая взгляд на мужчину — как всегда чарующе превосходен. В длинных белых пальцах только золотой кубок с кофе, на алых губах усмешка, а в чёрных глазах огонёк чего-то… чего-то то ли до жути притягательного, то ли наоборот. Было в нём что-то тёмное. Она за версту чуяла вкус… проблем.  Лаванда и Парвати точно были правы, когда перед сном в сотый раз восхваляли его внешность. А как они завизжат, когда узнают, что этот мужчина теперь будет вести у них защиту от тёмных искусств. Ха, у Джейн уже заранее заложило уши.  Зная, что проблемы в лице этого мужчины неминуемо настигнут её, Джейн нагло блеснула глазами и с яркой улыбкой поднялась из-за стола.  Он склонил голову на бок, чуть прищуриваясь.  Уже привычный обмен. Было бы подозрительно, если бы Джейн специально опустила глаза. Поттер последний раз самодовольно оглядела его и хмыкнула, продолжая держать гордую осанку.  Если от беды не убежать, то зачем тогда напрягаться? Легче обернуться и ударить первой.  И не важно, какие потом будут последствия.   *** — Простите, конечно, меня отсталого, но меня одного смущает, что твой брат теперь помощник министра? А? — выгнул густые тёмные брови Блейз, глядя на всех друзей поочерёдно.  — Не простим, — буркнул Гарри, с удручённым видом сидящий на каменной лавочке и стоически выносящий взгляд взволнованной Гермионы, что разместилась около него. Джейн разглядывала гобелен за спиной брата, покручивая лямку от сумки. История одной из конечных битв с гоблинами, датируемая восемнадцатым веком. Одна из самых кровавых битв Гесфестуса Гора, который держит палочку навесу, целясь в главного зачинщика гоблинского восстания, Гырга Грязного, что склоняется над телом своего союзника гоблина Варгота и уже не успевает отпрыгнуть от Смертельного проклятия.  Его прикрывает собой зубаскалистый молодой человек — оборотень, улавливается сразу. Вокруг вид на бушующий океан и небо, что заволокло кровавыми тучами. Разруха сущего. Верность личным идеалам. Желание вознести свою гордость.   Это не те гобелены, что висят внизу: роскошные и расписные, наполненные зеленью древних поселений и дружбой всех магических существ.  Это отражение настоящей, страшной истории Магической Великобритании. Самая правдивая и живая — она построена на крови. И всё из-за того, что маги не могли принять гоблинов и оборотней в свой круг, относились к ним как к низшим существам, не удостаивали их даже толики уважения. Не могли сладить с традициями других народов.  И холод в глазах Гесфестуса сильно резонирует с отчаянием в молодом оборотне и гневом гоблина. Последние из них жертвуют собой ради будущего таких, как они — отвергнутых и падших.  Но кто их сделал падшими?  Такие как Гесфестус. Такие как Амбридж. Привилегированные.  Не видящие дальше своего поста, своей сути, данной от рождения.  Но вот вопрос. Имеет ли право человек или другое разумное магическое существо возносить себя до того уровня вседозволенности, что разрешает себе принижать других? Забирать у них право на защиту, свободу и жизнь?  К сожалению, история циклична. Этого можно не заметить, если не вдаваться в подробности… Два века назад угнетёнными были гоблины и оборотни…  Два века спустя «угнетёнными» стали те, кто имеют привилегии… Звёзды тому свидетели, эти «люди» считают себя таковыми. Но за своими проблемами они не замечают простых истин… Гобелен до слёз несправедливости жесток к гоблинам и оборотням и, как подписано на золотой табличке, был сделан в честь новой победы Гесфестуса. Но теперь, по прошествии многих лет, его запрятали подальше от глаз учеников. Неужто поняли всю абсурдность этого празднества над неравенством? Сомнительно. Но Гарри, Джейн, Рон, Блейз, Гермиона и Тео нашли в этом месте уединение. Что-то, стоящее внимания и слов. Что-то, что сильно откликается в их истории.  Можно ли сказать, что министерство — это Гесфестус нового времени?  Тогда кто ведёт угнетённых?..  Скрытый коридор между пятым этажом и шестым. Как тайник для их порывов в справедливости.  — Перси книззл драный и этим всё сказано, — нахумрил брови Рон, сгорбленный рядом с Гарри. Уизли всё ещё гневался при каждом упоминании о старшем брате. После последнего письма, где Перси чёрным по белому написал ему об опасности Поттеров и неверности Забини с Ноттом, Рон не терпел даже воспоминаний об этом человеке. — Но скажи, Забини, ты серьёзно считаешь это чем-то важным? Чем-то важнее того, что теперь нас везде окружает эта розовая сука?  Блейз легко пожал плечами.  — Мы предупредили всех, кого могли, — с лёгкой улыбкой сказал он, и по его тону было предельно ясно, что он перебирает вчерашнее воспоминания о том, как Тео и Рон чуть ли не попались на подкидывании письма профессору Трелони.  Без толстых очков Трелони, стремительная и зашуганная, вырвалась из кабинета ровно в тот момент, когда Рон и Тео запихивали под её дверь письмо с предупреждением. Они так перепугались, когда профессор, невидяще сощурившись, спросила кто здесь, что сразу же выпалили первое, что взбрело в головы.  — У-у-у… — накинув капюшон толстовки, сделал — в теории — очень пугающий голос Рон и тыкнул Тео под рёбра.  — Ай..! А… А-а-а… — сразу же вошёл в роль Нотт, подыгрывая Рону и посматривая за спину, где в напряжении застыли Блейз и Джейн.  — У-у… мы духи… э-э… про-ошлого… — стал медленными шажками отходить назад Рон.  Тео за ним, а в руке письмо.  — Ох, батюшки! — выдохнула Трелони. — Я сейчас… сейчас! Да, только подождите! — и убежала обратно к себе, оставив щель в проёме.  — Валим нахер, — шикнул тогда Рон и стремглав помчался вниз. Нотт за ним.  Они так и не доставили письмо Трелони, но в душе теплили надежду добраться до неё раньше, чем это сделает Амбридж.  Уизли закатил глаза.  — И это никак не помогло, — продолжил пререкаться с другом он. — У МакГонагалл дёргается глаз с самого утра. Она же первая проходила проверку у Амбридж. — У неё всегда дёргается глаз, — фыркнул Тео, пряча руки в карманы школьной мантии.  — Этим утром с завидной частотой, тебе не показалось? — едко поинтересовался Рон, кривя свой веснушчатый нос.  Тео хмыкнул, что равноценно согласию.  Джейн переступила с ноги на ногу, медленно прохаживаясь около друзей. Она всё ещё разглядывала гобелен, но вот мыслями была далеко-далеко от него.  Оборотни, гоблины — угнетённые.  Волшебники — привилегированные.  «Люди» — угнетённые.  Маглорождённые и полукровки — привилегированные.   К чему ведёт новый веток истории? Будет ли создан такой же гобелен? С другим восстанием?    Только кто будет олицетворять «людей», кто станет светом в непроглядной тьме их отчаяния? А, может, тьма лишь загустеет? Станет чернильно-чёрной, зыбучей и удушающий. Они пожалеют о своём выборе, но будут рады на миг оказаться в состоянии привилегированных… слепцы.  Они до последнего не увидят, куда их завели. Они не выиграют ничего с этого.  Только один человек возьмёт всё, что ему требуется. И тому будет глубоко плевать на их прихоти.  В том мире, в мире, где победит он, не будет привилегий, только угнетения. Все падут в пучину ада, кроме одного человека…  И имя его запрещено произносить.  Джейн словила зазывающий взгляд Гермионы и остановилась около неё, оторвав руки от лямки сумки, складывая их за спину и приосаниваясь. В этом коридоре не было окон, духота от факелов, но он выигрывал по всем фронтам — ни одной картины, что могла бы подслушать.  — Давайте не будем засиживаться здесь, — ободряющим голосом предложила подруга. — У нас через двадцать минут защита. Стоит отпустить все наши переживания и вникнуть в предмет. Возможно…  — Возможно, Фелпс будет получше Амбридж, — закатил глаза Гарри, громко вздыхая и откидываясь назад. Гобелен колыхнулся, глухо ударяясь об стену. — Знаем, знаем. — За эти два дня Гермиона успела много раз повторить о возможностях Фелпса, отчего уже все запомнили это наизусть. Кроме этого они обсудили все за и против. Идея с кружком по интересам возымела эффект на Тео, Блейза и Рона.  Угнетённые… привилегированные…  Их не будет. Война изничтожит эти два понятия, низвергнет к праху.  Эти мысли появились у неё сегодня утром, когда она сжигала письмо от Лунатика, в котором говорилось о фестралах. Их видят те, кто столкнулся со смертью лицом к лицу.  И в ту минуту Джейн просто приняла одну из многих истин этого мира. Лишь смерть сровняет людей. Никакой иной выход. Только конец всему дарует мир.  А пока… А пока Джейн пойдёт на защиту от тёмных искусств, которую будет вести профессор Фелпс.  *** В кабинете стояла взволнованная шумиха. Девчонки хихикали и блестели глазами, парни хмурились и молчали. Только один Драко Малфой сидел вразвалочку и с ухмылкой сетовал:  — Ах, да я же устану от одних «Превосходно», — с манерностью, присущей всем аристократам, растягивал слова он. Волосы идеально зализаны назад, а значок старосты гордо поблескивает на его груди. — Фелпс с моим отцом неплохо дружат. Посему и я с ним хорошо знаком.  Блейз хохотнул, посылая Теодору определённо что-то значащие взгляды. Нотт скромно ухмыльнулся, не желая показывать степень своего веселья.  Джейн прищурилась. Гарри, который на защите всегда сидел с ней, ничего не заметил, положив усталую голову на руки. Гермиона готовилась к уроку, Рон пытался отрегулировать галстук, чтобы тот его не душил.  Один только Сэм повернулся на их беседу. Он хмуро смотрел то на Малфоя, то на Блейза, и в итоге только покачал головой, поджимая губы. Наверно, со стороны Малфоя это было совсем неподобающим заявлением.  До урока оставались считанные минуты.  — Что тебя так смешит, Забини? — нахально обратился к нему Малфой, не обращая внимания на Сэма, который приходился никем иным, как родственником Фелпса.  Если у Джейн и были сомнения, что Малфоя тупой, то сейчас отпали совсем. Забини, чьё лицо было повёрнуто к друзьям, исказилось в комичном удивлении. Он подмигнул Джейн и Гермионе, которые в эту минуту совсем не разделяли его веселья, и с грацией самой настоящей пантеры повернулся к хорьку.  — Да так, знаешь… — сдерживая смешки, растянул рот в улыбке Блейз и легко помахал кистью в воздухе. — Просто вспомнил, как он тебя отшил на летнем приёме в твоём же доме. Помнишь, Сэм? — подмигнул тому Блейз, а Фелпс согласно покачал головой.  Малфой мгновенно пошёл красными пятнами, поджимая тонкие губы и гневно зыркая на Забини. — Что могу сказать, — вздёрнул верхнюю губу в отвращении он, глядя на Тео и Блейза как на последнее отребье. — Меня хоть и отшили, но потом удостоили беседы. Я прав, Сэмюэль? — Малфой с излишней надменностью повернулся к парню, на что тот вновь покачал головой. Хорёк обратился к Блейзу и Тео. — И вы бы это знали, если бы остались на том приёме подольше… м-да, сплошное разочарование, — усмехнулся он. — Променять высокий титул, силу и свой чистокровный род на тупых маглолюбцев, полукровок и омерзительных грязнокровок, вот это дело. — Он скосил глаза на Гермиону. Паркинсон, что сидела совсем рядышком с Малфоем, закивала и захихикала, дёргая Дафну за край мантии и тыкая пальчиком в сжимающую пергаменты Грейнджер.  Дафна словила шалый взгляд Блейза и улыбнулась Гермионе, на что та поджала губы и полностью оторвалась от конспекта. Рон выпрямился, Гарри оторвал голову от рук и поправил очки.  Слова хорька затронули всех шестерых.  Джейн наблюдала за этим с отчуждённой улыбкой, а в мыслях раз за разом вонзала зазубренный охотничий нож в Малфоя, но в большей степени она, конечно же, недоумевала. Они говорили о том побеге Теодора и Блейза? И причём здесь Фелпсы?  — Мы разочарование, — смело качнул головой Блейз. — Да-а, — протянул он, уже не скрывая колкий смешок. — Ведь приёмы в вашем мэноре это воистину наслаждение… — он вновь хмыкнул. — Как-то болтал с картиной твоего прапрапрадеда. Он и ещё куча картин твоих родственничков не сильно оценили историю о том, как моя умная маглорождённая подруга сломала тебе нос на третьем курсе.  Малфой поджал губы, а Гермиона спрятала румянец за волосами, что не ушло от взгляда Джейн. Теодор холодным взглядом смерил Малфоя. С губ его слетела колкость, которая сразу возымела действие на хорька: — Скажи, блондинка. — Улыбнулся Нотт, невзначай влезая в их разговор и говоря тихо, но достаточно, чтобы Малфой подобрался, а вся его свита нахмурилась. — Твой папаша уже учит тебя, как это делать? Слышал, он мастак лизать чужие задницы, — Тео нахальным, возмутительнейшим образом приложил два раздвинутых пальца к приоткрытым губам и вызывающе высунул язык.  В эту секунду Джейн честно могла признаться, что Теодор Нотт — это одно из лучших решений в её жизни. Пэнси завизжала, Дафна округлила глаза и молча уставилась на Нотта. Сэм непонимающе водил глазами по спорящим. Крэбб и Гойл с вопросом посмотрели на Малфоя, но тот уже ни на что не обращал внимания.  — Как ты имеешь открывать свой грязный рот? Мерзкий предатель крови! — с пятнистым лицом завопил Малфой, подрываясь с места.  Тео резко встал, парни за ним. Джейн с Гермионой напряжённо наблюдали со своих мест, схватившись за края парты, готовые в секунду броситься за ними. Но только они собирались сказать им остановится, как Гарри одним только взглядом указал сидеть. Девушки не шевелились, никто больше не шевелился и не хихикал, все смотрели на Малфоя и Тео.  — Повтори-ка, — спокойным голосом сказал Нотт. Джейн видела его напряжённые плечи. И тут он процедил сквозь зубы: — Из-за слюны, капающей из твоего рта только от одной мысли о службе Тёмному Лорду, не расслышал твоего щебетания.  Все разом вздохнули.  Джейн остро хмыкнула, но этого никто уже не заметил — возможно, только Сэм, который взволнованно глядел на неё. Все разом выдохнули и загалдели, а Малфой уже целился кулаком прямиком в лицо Тео.  Гермиона вскрикнула и подскочила с места, глядя во все глаза, когда Нотт, даже не применяя силы, перехватил руку Малфоя и крепко скрутил его, повалив на парту. Крэбб и Гойл включили окоченевшие мозги и стали замахиваться на Нотта, но в миг оказались под прицелом трёх палочек Гарри, Рона и Блейза.  Тео что-то цедил на ухо Малфою, отчего тот распалялся только сильнее и уже был на грани применения своего козыря.  Джейн с взволнованным видом наслаждалась этой картиной. Теодор Нотт — мальчик, которого она нашла в библиотеке, замученный старыми фолиантами и своим повёрнутым на чистоте крови отцом, изменился без права вернуть всё назад. Он, презирающий Гермиону на втором курсе за то, что та маглорождённая, безмолвно кичившийся своим «чистым» происхождением, прямо сейчас уложил одного из «Священных Двадцати Восьми» на школьную парту за то, что тот посмел обсмеять его друзей — маглорждённую, двух полукровок и семью маглолюбцев — и презренно назвал того предателем крови. — Вы не можете…! Так… Теодор! Теодор! Разнимите их! — перекрикивала всех Гермиона, но когда поняла, что эффекта нет, то умоляюще обернулась: — Джейн! Поттер стрельнула глазами на часы: около двух минут до колокола. И она просто чувствовала, что Фелпс из тех особенных людей, что приходят секунда в секунду.  Она спокойным шагом приблизилась к парте с беспомощным Малфоем, трепыхающимся в руках Нотта. Оглядела их терпеливым взглядом, ожидая, что Тео смекнёт, что пора заканчивать. Но парень держал всё крепче, и Малфой не выдержал: — Об этом узнает мой отец! — слетел с его искривившегося рта тот самый козырь. Тео расхохотался, заламывая руку хорька ещё сильнее.  — Тогда будь любезен, передай привет и моему папаше. Если это ему, конечно, не помешает убивать грязнокровок.  Под всеобщий вздох Джейн поджала губы: часы неумолимо тикали.  — Тео, — позвала его Поттер без какой-либо надежды на отклик.  Друг выпрямился и поднял взгляд на неё. Абсолютное отсутствие раскаяния её не удивило, наверно, даже порадовало. Только эта лёгкая дымка гнева её покоробила. Тео не из тех людей, что ярко проявляют эмоциям. А если такое и происходило, то оборачивалось катастрофой. Последний раз, когда он злился, они поругались больше, чем на полгода, а помирились на пороге дома Дурслей, когда Тео еле как перебирал ногами из-за Круциатуса отца и пах кровью.  Он разжал захват, отряхиваясь словно от мусора, и надменно скривил губы.  Тео оглядел Джейн с ног до головы и, отведя глаза, еле заметно качнул головой. Полная отчуждённость от произошедшего, пока Малфой исходил в ноль от стыда и злости.  Джейн осталась стоять на месте. Гарри, Рон и Блейз спрятали палочки только тогда, когда Тео сел рядом с Гермионой, которая переживающе осуждающе поджимала губы и с благодарностью сжала его плечо. Он вновь едва видно кивнул, но уже Грейнджер. Парни прошли за свои парты, а Джейн осталась стоять на месте, приподняв бровь и глянув на Крэбба с Гойлом, которые до сих пор не знали, что им делать: — Вам особое приглашение, мальчики? — со всей учтивостью поинтересовалась она. Их «вожак» уже давным-давно кипел на своём месте.  Они что-то невнятно бурчали, пока шли обратно. Джейн двинулась к Гарри на излюбленную последнюю парту. Часы показывали десять секунд, за которые Поттер успела словить странный взгляд Сэма и наконец сесть на стул.  Петли скрипнула.  Звон колокола.  Дверь закрылась.  Профессор Фелпс с присущей ему неспешностью прошёл вглубь кабинета и на грани небрежности присел на край преподавательского стола. С еле заметным прищуром оглядел пятый курс.   — Добрый день, — бархатным тоном разрезал гнетущую тишину он, пока студенты нервно ёрзали под его внимательными чёрными глазами.