Цена запредельного удовольствия

***

      За час до старта рабочего дня, довольный после проведённых с возлюбленным выходных, Спирс выбирал себе канцелярские товары на грядущий месяц. В этот раз, помимо чёрного, тёмно-синего и белого, брюнет складывал в корзину и красные вещицы. Во-первых, теперь этот цвет ассоциировался с Греллем, а во-вторых, достаточно красивый. Внезапно руководитель вспомнил, как совсем недавно пропесочил своего помощника за алый платок в нагрудном кармане, досадно покачал головой своему же нелепому поступку и решил исправить ситуацию. Оливер пришёл за пятнадцать минут до начала работы и, увидев в почте просьбу прийти к руководителю, сразу же поднялся двумя этажами выше. — Доброе утро, что-то случилось? Увидев Ларсона, Уилл улыбнулся ему. — Доброе! Ничего не случилось, заходи. Хотел спросить: как скоро привезут гранит и ещё, как ты съездил в выходные к брату? Заметив, что начальник в прекрасном расположении духа, Ларсон предложил выпить кофе. — Да, с удовольствием, попроси секретаря. Попросив сделать два американо, Оливер прошел в кабинет, присел в кресло напротив и рассказал сначала о грядущей поставке камня, а потом поделился деталями поездки. В процессе разговора он отмечал, что Уильям какой-то другой. Да, он по-прежнему собран, сдержан, строг, но складывалось впечатление, что его изнутри распирала радость. — А как твои выходные? — в итоге полюбопытствовал заместитель. Уилл поправил очки и загадочно улыбнулся: — Тоже хорошо. Ездил к родителям. Оливер поверхностно знал ситуацию босса и поэтому удивился. Судя по настроению, вряд ли он ездил к больной матери. У зама даже промелькнула мысль — не умер ли отец. Но Ларсон тут же отогнал её, понимая, что какие бы сложные отношения у них не были, Уилл не стал бы радоваться его смерти. — О, здорово! Им понадобилась помощь? — Нет, просто в гости, — непринужденно ответил Спирс и поблагодарил за кофе, который внесла секретарь. — Расскажешь? — Ларсон чувствовал своего наставника достаточно хорошо, и понимал, что он явно хочет поделиться приятными новостями, но пока держится. — Да, меня сподвиг на поездку Грелль — один очень важный для меня человек. И всё прошло просто отлично. Теперь я буду ездить в родной город намного чаще. Как будто рухнула преграда, которая стояла между нами много лет. — Отличная новость, — подбодрил заместитель, до зуда в ладонях желающий спросить про некоего Грелля, но пока не мог себе этого позволить. Слишком рано. — Кстати, Оливер. Недавно я отчитал тебя за красный платок, которым ты украсил пиджак. — Да, помню, я больше не ношу его. — Можешь носить. Красный — отличный цвет. Сейчас сам заказал себе несколько аксессуаров. Просто в тот день навалилось всё и, можно сказать, ты попался под руку. Вот и вспылил не по делу. — Хорошо, спасибо. Я люблю красный. Уильяма переполняли эмоции от одного слова «красный». Как же ему хотелось рассказать о своих чувствах, о том, что он сейчас счастлив, что завёл отношения. Но пока Спирс держался как мог, хотя Оливеру доверял, и друг о друге они знали много личного. Внезапно он переключился на еле заметное пятно на плече пиджака подчиненного, и сделал вид, что посерьёзнел. — Это что такое? Пятна на одежде? Оливер дотронулся рукой до места, куда устремил свой вопросительный взгляд руководитель. — Ой, Уильям, это не пятно, а дождь. Рано закрыл зонт, садясь в машину. Лило как из душа. Высохнет до рабочего времени. И даже это выражение заставило Спирса вспомнить Грелля с его высказыванием в борделе. «Хочешь розги — будут тебе розги, хочешь золотой дождь — будет тебе дождь» — сказал он тогда, и на вопрос, что это такое, ответил: «Проехали.» — Кстати, Оливер, а что такое золотой дождь? — Уилл выдал вопрос подчиненному просто на автомате. Помощник явно не ожидал такого поворота, и чуть было не обжегся большим глотком кофе. Нужно было ответить, и ответ он знал. Но не знал, как преподнести информацию. Вдруг Уильям с его консервативными взглядами будет в шоке, и также в шоке от того, что Ларсон знает про такое. Соврать тоже не хотел. Проглотив, мужчина поставил чашку и повел бровью, якобы сомневаясь. — Могу ошибаться, конечно, но вроде бы это одна специфичная интимная практика. — Да? Насколько? И в чём специфичность? — он решил разузнать, подумав, что раз Грелль про это упомянул, значит, возможно, ему нравится подобная практика, и можно будет сделать сюрприз. Оливер снова неоднозначно повёл бровью. — Для каждого по-разному, но смысл в том, что один партнёр мочится на другого…или… в него. От услышанного Спирс чуть застыл и расширил глаза. — Мочатся? — вопросительно посмотрев на собеседника, шёпотом уточнил он. Ларсон также шепотом ответил: — Да. — Т…то есть, писают друг на друга? — Ну, да… или друг в друга, — Оливер от неловкости ситуации поправил галстук и поджал губы. — Как же так? А зачем? — Нравится, скорее всего, раз делают. — А что в этом может нравиться? — Не знаю, Уильям, я этого никогда не делал. — Ладно, проехали: я не знал, что это настолько странный вопрос. Придумают же, извращенцы. Ещё бы другим обмазались, — чуть ли не сплюнув, процедил брюнет. — Уверен, и такое практикуется, — дополнил Ларсон. — Да ужас! Непотребство какое! Оливер кивнул, решив не говорить про то, что это ещё и едят. Не стал травмировать психику руководителя с утра. — Закроем тему. Просто я случайно услышал про этот дождь и совсем даже не подумал про…урину… вот и сболтнул. Надо же. Нужно было почитать в сети. — Да мне ничего, — сразу успокоил коллега. — Спрашивай, если что. — Хорошо. (Этот сюрприз отпадает) А скажи, что бы необычного ты приготовил для своей девушки? Оливер задумался с ответом, не понимая: сейчас Уилл про интимную практику или уже про другое. — Ты имеешь в виду в плане подарка? — Стола. Что бы ты приготовил для неё на романтический ужин? У меня есть несколько идей, но раньше не приходилось ни для кого готовить. Хочу посоветоваться с тобой. Вот тут зам не задумывался: — Я бы приготовил голубых омаров! Парочку этих красавцев в центр блюда, и ещё уложил бы разнообразием морепродуктов по краям. И конечно — вина. Готовить достаточно просто, а стол получается шикарный. — Спасибо, Оливер! Омары — отличная идея. Грелль точно ест морепродукты. Я приму на заметку. Ларсон улыбнулся, давая понять, что видит, как Спирс хочет поделиться информацией о своем парне: — Я очень буду рад послушать о Грелле. — Сам хочу рассказать, но потерплю пока. Времени мало, а эмоций много. Под конец дня. — Интригуешь. Но тоже потерплю до вечера, — Оливер посмотрел на часы и поднялся с места, чтобы уйти работать в свой кабинет. В этот день что Уильям, что Оливер, посещая уборную, вспоминали утренний диалог про золотой дождь. Ларсон, вспоминая выражение лица и недоумение начальника, улыбался. Первый раз даже вслух хихикнул. А Уиллу было не до смеха. Справляя нужду, он представлял, как это делается вживую. В мыслях возникал Грелль, отливающий на клиента борделя. А затем он представил и себя с Греллем за этим делом. «Теперь что, эти грязные сцены будут крутиться в моей голове, пока Грелль не расскажет мне, в чем сакральный смысл этой практики? Вот же!»

***

— Доброе утро, — со смешком поприветствовал Фантомхайв лижущего его лицо «лабрадора». Запустив руки в смоляные пряди и мягко удерживая голову мужчины на месте, Сиэль поцеловал его в нос, а затем немного пошевелил пальцами, массируя кожу головы и взъерошивая прическу. Прошедшая ночь была потрясающей, и несмотря на то, что Себастьян долго не давал ему уснуть неутомимой, резко нахлынувшей страстью, юноша чувствовал себя прекрасно выспавшимся. В прочем, после притирки к своему необычному сожителю, психиатр довольно быстро оценил качество совместного сна. Да так, что теперь и не представлял, как ему могло быть комфортно раньше в такой огромной, холодной, пустой постели. Утренняя эрекция подопытного намекала на продолжение, а действия и движения Михаэлиса становились настойчивее с каждой минутой. — Спокойно, моя радость, прибереги это на вечер: мне нужно на работу, — привычно беседовал с псом психиатр, накидывая халат. Достав чёрный фланелевый комбинезон с вырезом в районе промежности, он потряс им перед бушующим брюнетом, несколько раз произнеся заветное «гулять» — на возбуждённый организм даже это подействовало не сразу. Выкурив сигарету на крыльце, Сиэль оставил Михаэлиса во дворе, отправляясь умываться и готовить завтрак. Когда со всеми делами было покончено, он завёл справившего нужду и заодно успокоившегося питомца обратно домой, помыл, почистил ему зубы и покормил. Бегло глянув на часы, парень быстро собрался, с удовольствием задержавшись у порога, чтобы выгладить и выласкать Себастьяна перед уходом. «Какая прелесть», — отметил Сиэль, уже складывая руки на руль. — «Ни шерсти, ни аллергии…» Без пробок добравшись до борделя, жиголо успел побеседовать с Лау за чашкой чая и отправился в свою комнату — до прихода Дитриха оставалось ещё около получаса. Введя код, парень нажал на ручку двери и подскочил от неожиданности, услышав испуганный девичий вскрик. — Ой, Сиэль, это ты, — прошептала краснеющая Мейлин, сидя в его постели и придерживая плед на уровне шеи. Было совершенно очевидно, что девушка полностью обнажена. К тому же, рядом с ней сидела Лан Мао, свесив ноги вниз и нисколько не стыдясь того, что на ней из одежды были лишь ремни, удерживающие страпон. Она смотрела на Фантомхайва своими глубокими выразительными глазами, выпрямив спину. Позволив коллеге с чувством прогуляться взглядом по её идеально вылепленной фигуре, она коротко кивнула в знак приветствия. — Разумеется, это я. Кто ещё, кроме меня, может войти в мою комнату? — изогнув бровь, обратился он к кареглазой, смущая её окончательно. — Вот и я так же подумала. Самое безопасное место. В твоё отсутствие никто не посмеет войти сюда, — ответила за партнёршу Лан. — Ну вы же посмели, — усмехнулся психиатр. — Можете не отвлекаться, я только переоденусь и уйду. Лан снова кратко кивнула, полностью забираясь на постель и нависая над Мейлин. Но девушка, чьё лицо сейчас было ярче её волос, намертво вцепилась в плед Сиэля и никак не хотела отдавать. Под грациозным наступлением китаянки, она опрокинулась на спину, а Сиэль медленно отвернулся к зеркальному гардеробу, с усмешкой уловив настойчивую страсть алых губ — на розовых, прежде чем перейти к выбору рабочей одежды.

***

      Клод проснулся, когда на часах было 18:30. И первое, что он ощутил, была боль. Болело всё: простреленное предплечье, ушибленная кисть, укус на шее, и в целом ломило мышцы. Воспоминания о событиях прошедших суток навалились на него бетонной плитой. Поменяв положение, он заметил, что болит ещё и голова. Захватив из ящика компьютерного стола запасные очки, мужчина отправился в душ, зависнув под холодным потоком на целый час. Он стоял, склонив голову вниз и не в силах пошевелиться от всплывающих в мыслях эпизодов. Только замерзнув (но при этом нисколько не взбодрившись), брюнет поспешно увеличил напор горячей воды и перешёл к намыливанию тела, неловко совершая все необходимые манипуляции одной рукой. Вымывшись, мужчина первым делом нацепил очки и посмотрел в зеркало, разглядывая укус Себастьяна. Рана была вспухшей и покрасневшей. След оказался довольно глубоким и, оставшись без должного внимания, воспалился. Клод порылся в домашней аптечке. «Хорошо, с этим я, наверное, разберусь. Но что делать с рукой?» Идти в больницу отчаянно не хотелось. Находясь в полнейшем раздрае, брюнет понимал, что едва ли сможет связать пару слов для объяснения причины своей травмы врачу и тем более не найдёт достойных оснований для отказа от обращения в полицию. Решив поискать информацию по обработке в интернете, Фаустус нанёс на повреждённую область антисептик, налил себе кофе и уселся за компьютер. «Может быть, позвонить Алоису?» — мелькнула в голове сумасшедшая мысль — «Как-никак, а опыт в операциях он имеет…» Но тут же вспомнив посещение его друга, Клод гневно отмёл эту бредовую идею. Кое-как справившись с перевязкой, он вспомнил и ещё кое-что: у одного из бывших коллег, с которым он очень неплохо общался, девушка работала в медицине. Подумав обратиться за помощью к ним, брюнет оставил этот звонок на завтра и почувствовал медленно просыпающийся аппетит. К кулинарным подвигам состояние не располагало, да и хотелось выпить что-нибудь крепче кофе, поэтому мужчина направился в бар. Оставив машину на подземной парковке, брюнет пошёл пешком. В обычное время романтика ночного города здорово отвлекала от мрачных мыслей. Но, разумеется, не сегодня. Снова и снова в голове мелькали одни и те же безумные картины: невменяемый друг, наёмники Фантомхайва и сам Сиэль. Фаустус закурил, с отвращением сплюнув в сторону. Всё сознание было занято вопросами, ответов на которые он даже приблизительно не знал и не представлял, где искать. Как узнать, что за препарат принимает Себастьян, если лаборатории не дают информацию по веществам из Элизиума? Как нейтрализовать действие препарата, если не знаешь его состав? Можно ли обнаружить его в биологических жидкостях? Как эти жидкости добыть, да ещё и вынести из дома Сиэля? Или может быть, вывести оттуда самого Себастьяна? Клод прошёл уже два квартала, но так глубоко погрузился в проблемы, что пропускал мимо призывно светящиеся вывески заведений. Рассредоточенно свернув в темноту, он продолжил свой путь по дворам, уже особо не обращая внимания, куда идёт. — На перекрёстке направо и через два дома вглубь, — направлял Грей, отслеживая перемещение образца. Фиппс кивнул, не отрывая взгляда от дороги. — Отлично, остановись тут, я постараюсь быстро, — как-то механически произнёс Грей и вышел из машины. Через несколько минут заметив силуэт медленно идущего Клода, явно погруженного в свои размышления, Чарльз оглянулся по сторонам, оценивая обстановку и возможность появления посторонних лиц. «Вряд ли кто-то пойдёт здесь в такой поздний час. Фаустус выбрал хорошее место для уединения и раздумий. Что ж, спасибо на этом», — подумал молодой человек, и повел носом вправо, отчетливо уловив откуда-то аромат еды. «Мммм, кажется, кто-то готовит стейки Солсбери. Пора скорее заканчивать с этим недоумком и поесть уже.» Тихой кошкой нагнав мужчину, остановившегося вроде как прикурить, Грей вынул из перевязи шпагу и окликнул его. — Эй! От нервных потрясений за последнее время, Клод даже вздрогнул и быстро развернулся. Увиденная им картина заставила лишь приоткрыть рот и выронить сигарету. В двух шагах от него стоял тот самый альбинос, который по камерам пригнал машину Михаэлиса к дому. В полутьме подворотни блестело лезвие его оружия. — Тыыы из Элизиума… — со страхом, презрением и пониманием, что эта встреча не принесёт ничего хорошего, произнёс брюнет, отступая назад и продумывая варианты бегства. Но проворный Чарльз оказался куда ловчее. В мгновение он приблизился, и под гнусоватый комментарий «Прекрати орать и закрой свой поганый рот, мерзкий кусок дерьма» Клод почувствовал сильную режущую боль. Шпага проникла в тело быстро, словно в масло, но мужчина отчётливо прочувствовал как прорываются ткани его кожи, лёгкого, как остриё проходит насквозь. Тут же промелькнула мысль, что приближается смерть. В эти секунды перед глазами пролетела вся его жизнь: студенческие годы, работа, покупка машины, Элизиум, Себастьян… Столько кадров сплелись в клубке воспоминаний и будто взорвались одной большой красной вспышкой. Не отрывая холодного взгляда серых глаз, Грей несколько раз пошевелил оружием в ране, и приблизил своё лицо к лицу брюнета, чтобы красные пятна и подступающий предсмертный звон в ушах дали услышать его последние слова. — Ты и правда думал, что сможешь помешать нашей работе? Оказывается, ты слишком недалёкого ума… Ну, в общем ты сам знаешь! — сказав это, Чарльз потянул за эфес, вытянул лезвие из тела, и оттолкнул Фаустуса. Тот сделал несколько шагов, уперся спиной в кирпичную стену и осел. Издавая хрипловатое кряхтение и на автомате зажимая рану, он смотрел в след уходящему в мерцающий туман альбиносу. Боль как будто исчезала, зато чувствовалось, как тепло распространяется под рубашкой, и как жизненная сила покидает организм. Полость рта переполняла солоноватая жидкость с железным привкусом и кажется, она уже текла по подбородку и шее …шум в голове нарастал. Уже ничего пред собой не видя, Клод успел принять горький факт, что действительно отойдёт в небытие сегодня и здесь — в этой лондонской подворотне. «Как жаль», — была его последняя мысль. Бросив зачехлённое оружие и перчатки в багажник, Грей сел в машину и Фиппс сразу тронулся с места. Немного отъехав, парень осмотрел свою одежду на предмет крови и с облегчением выдохнул: — Какой же я всё-таки аккуратный. Так переживал, что испорчу новую водолазку. — Да, одежда не пострадала, — кивнул брат, мельком взглянув на него. — В следующий раз на такие случаи надевай чёрное. — Я не изменяю своему стилю, — бархатным голосом ответил Чарльз. — Хорошо. Он скончался? — Ну естественно, — спокойно ответил тот. — Поехали поужинаем в каком-нибудь стейк-хаусе. Я от голода умираю. Последний раз ел пять часов назад. — Поехали, конечно, — согласился Фиппс и двинулся в сторону ресторана.

***

      На втором этаже борделя в кабинете с надписью «Приемная» за столом администратора сидел директор этого заведения. Вместе с креслом развернувшись вполоборота к освобождённому от тяжёлой изумрудной завесы окну, он скользил задумчивым взглядом по непроглядной темноте за стеклом. Свет был погашен и монитор включенного компьютера являлся единственным источником освещения. Дверь распахнулась без стука, а затем в комнату вошёл Чарльз Грей, наполнив окружающее пространство соблазнительным ароматом жареного мяса. Мужчина едва повернул голову в сторону гостя, не меняя позы. — Всё сделано в лучшем виде, — довольно отчитался альбинос, белым пятном встав возле стола. — Да, я уже осведомлен. Отличная работа. Уборщики тоже сработали чисто. Всё идёт своим чередом… — директор открыл верхний ящик и достал оттуда конверт, прокатив его по столу к Грею. — Спасибо за очередную услугу. Чарльз взял конверт и тотчас заглянул в него, а после удовлетворённо уложил во внутренний карман. — Спасибо Вам. Директор кивнул, потирая подбородок. Наконец, развернувшись прямо к столу и придвинувшись ближе, он пронзил Грея обжигающей зеленью тяжелого взгляда: — Осталось только разобраться с Сатклиффом…