внутри меня что-то плавится

солнце проливается сквозь окно и наполняет комнату яблочным соком, заставляя проснуться, чтобы не захлебнуться. обязательно надо повесить шторы. джисок открывает глаза, отмечает, что джуён лежит лицом в другую сторону и испытывает укол зависти – тому ничто не мешает мирно сопеть дальше. и это в момент сменяется завистью к самому себе – когда ещё выпадет шанс вот так посидеть в тишине, разглядывая, ловя вечно ускользающие черты и чёрточки? он наклоняется, неудобно, но осторожно упирается рукой в подушку. взгляд скользит по – сначала – волосам, картинно абсолютно обрамляющим лицо, прослеживает линию лба, переходящую в тонкую переносицу с идеальной – красивее джисок бы не выдумал – горбинкой. задерживается на кончике носа, потому что следующий шаг – губы, и к этому, пожалуй, стоит отдельно морально подготовиться. идёт, кажется, третий год, как вот это вот всё – постоянно под боком, но дыхание всё равно перехватывает. привыкнуть невозможно и, наверное, достаточно не будет никогда. джисок тонет в хрупком спокойствии утра. хочется растянуть каждый момент на вечность. но джуён был бы не джуён, если бы постоянно всё не портил. — ты чего навис? – он не открывает глаз, но хмурится вполне определённо, так что с губ джисока слетает смешок, и желание навалиться сверху оседает где-то в кончиках пальцев. вместо ответа джисок тыкает в дырку на джуёновой футболке (шов немножко разошёлся там, где присоединяется рукав). джуён ведёт плечом. обязательно надо сходить в магазин за несколькими новыми. джуён переворачивается на живот, тёмные пряди чёлки щекочут глаза и мешают обзору. морщится, откидывает волосы назад. они тут же падают обратно. — отросли – кошмар, надо отстричь. — не надо, – на еле слышном выдохе, и пропускает прядку сквозь пальцы, не отказывает себе в удовольствии провести по носу – джуён жмурится. — давай летом поедем за город? — а нам есть к кому? — нет. я и не хочу к кому-то. вдвоём. джуён закрывает глаза, подкладывает руку под голову. — я рекламу видел – 'обменяй двушку на участок с домом'. — мы живём на съёмной студии. обязательно надо переехать в собственную двушку. — у сынмина дэрэ через два месяца. и у чонсу. где деньги на всё брать, пиздец, – джисок смотрит в потолок, сползая обратно на подушку. – может, вторую гитару в комиссионку? мы к ней год не прикасались. джуён вытягивает руки вперёд, насколько может, трётся щекой о наволочку – остаётся бледно-красная полоска на коже. — вообще-то, я вышел за тебя из-за того, что ты на этой гитаре заебато лабал, – глухо в подушку, но джисоку хватает, чтобы тлеющее в груди вдруг обожгло с неожиданной силой. он когда-нибудь прекратит быть вот таким? он – поворачивается на бок, неожиданно оказывается преступно близко. смотрит глазами своими нереальными – и джисок понимает, что, наверное, планировать бессмысленно, потому что долго такими темпами не протянет. а ещё, что это утро волшебное совершенно. джуён, не стесняясь, зевает во весь рот прямо перед джисоковым лицом. джуён был бы не джуён, если бы постоянно всё не портил. и не улучшал в тысячу тысяч раз.