Семейные интриги

Послышался громкий хлопок двери, от которого Григорий Ефимович чуть ли не пролил чай на себя. Затем послышались шаги. Старец уже догадывался кого стоит ожидать. — Если я с ним продолжу жить, у меня случится выкидыш! — Феликс отдышался и плюхнулся в кресло. Он погладил округленный животик. — Вы не против, если до конца беременности я у вас переконтуюсь? — Маленький, ты со своими семейными интригами у меня уже в горле сидишь! — Распутин положил чашку на стол. — Что вы опять не поделили? — Он меня заставляет убираться! — Феликс развёл руками. — Какая наглость, верно? Я вынашиваю ему ребёнка, питаюсь только таблетками и время от времени блюю, а он меня эксплуатирует! — Так прям и эксплуатирует? — Григорий усмехнулся. — В поле небось заставляет пахать? Феликс принялся обдумывать. В самом деле, просьба поводить тряпочкой по камоду не такая уж и тяжелая работа. Тут Феликс погорячился. — Он меня бьёт! — Юсупов-Романов нашёл новую причину обвинить Дмитрия во всех смертных грехах. — Небось опять ты утрируешь, — сказал Распутин. — Если бы он тебя в самом деле бил, то ты весь в синяках ходил и с трудом бы передвигался на своих двоих. А ты скачешь как козлик и выглядишь как с картины. — Митя меня шлёпает по попе, — Феликс надул губы. — Во время беременности нельзя прикасаться к этому месту! Мне же как-то рожать нужно будет! А если он мне там всё отобьёт, то что дальше?! — Ты наверное сам нарвался на такие плюшки, раз заставил Великого князя поднять руку, — сказал Григорий Ефимович. — Как мне известно, Дмитрий сдержанный и спокойный юноша. Он и мухи не обидет. Его очень сложно вывести из себя. — Да ну? — Феликс усмехнулся. — Это уж вы сами утрируете! — Вы так часто ссоритесь, что я не успеваю обдумать одну тему, ты уже бежишь с новой! — сказал Распутин. — Знаешь что, мой хороший, отправляйся ты к мужу и выскажи ему то, что ты сейчас высказываешь мне. — Вы серьёзно?! — Феликс прыснул в кулак. — Он меня за такие высказывания розгами отметелет! У меня тогда точно проблемы с родами будут! — Ну что, нажаловался на меня? — Дмитрий стоял, оперевшись плечом о косяк двери. Феликс дёрнулся от неожиданности и боязливо посмотрел на мужа. — А ты что тут делаешь? — Юсупов-Романов, удерживаясь за животик, встал с кресла. — Я за тобой пришёл, — сказал Романов.— А то ты убежал, я даже не успел с тобой толком поговорить. — Сначала извинись за то, что ударил меня! — сказал Феликс. — Никакого уважения к беременному мужу! — А ты не хочешь извиниться за своё поведение? — Дмитрий подошёл к Феликсу. — Я тебя холю да лилею, а ты истерики закатываешь! Не стыдно?! Не был бы ты в положении, я бы тебя как следует розгами бы выдрал! — Говорю же, ты садист! — сказал Юсупов-Романов и схватился за живот. — Не представляю, как проживу с тобой оставшиеся пять месяцев. И проживёт ли с нами наша Ирина? Или же Павел… Не придумал ещё имя. Да и пол ребёнка ещё неизвестен. — Умело ты переводишь темы, но не думай, что я не отшлёпаю тебя за твоё поведение! — Дмитрий лёгонько шлёпнул Феликса по ягодицам. — Молодые люди, давайте не при мне! — сказал Григорий Ефимович. — Я уже достаточно наслушался о вашей семейной жизне. — Идём домой, дорогой! — Дмитрий взял Феликса за руку. — Митенька, я же ещё с Гришей чай не попил, какой домой?! — Юсупов-Романов вырвал руку. — Какой я тебе Гриша?! — проворчал Распутин. — Всё, Дмитрий, забирай его, он мне надоел! — Ложись, — Дмитрий похлопал по коленке. — Ты заслужил порку. — Митя, ты хочешь, чтобы наш ребёнок умер?! — сказал Феликс. — Когда от отшлёпывания умирали дети? — Дмитрий схватил Феликса за руку и положил на колени. — Ты знаешь, что я тебя и так жалею, бью в полсилы. Не наглей! Романов положил одну руку на поясницу, второй погладил округленные ягодицы. Во время беременности они стали больше, сочнее. Дмитрий замахнулся и огрел левую половинку. Послышалось мычание. Романов погладил место удара и шлёпнул по другой ягодицы. Феликс ойкнул. За четыре месяца задница стала в несколько раз чувствительней, поэтому Феликсу от безболезненных шлепков было больно. — Потерпи, ещё восемь раз, — Дмитрий лёгонько шлёнул по мягкому месту. Феликс простонал. — Изверг! — Юсупов-Романов пытался вырваться. — Только попробуй бить нашего ребёнка, когда он родится! — Надеюсь, он не пойдёт характером в тебя! — Дмитрий шлёпнул по складочке, которая переходит в бёдра. Феликс забил ногами. — Обещай, что больше не будешь закатывать сцены! — Я разведусь с тобой! — сказал Феликс. — Мне не нужен муж-тиран! — Кто тебя будет пирожными кормить, ты подумал? — Дмитрий погладил Феликса по ягодицам. Он помял кожу и легонько шлёпнул. Юсупов-Романов ойкнул. — А кто будет целовать тебя в твои любимые места? — ещё шлепок. — А кто будет читать тебе по вечерам книжки? — шлепок. — Кто будет тебя любить также как я? — шлепок. — Правильно! Никто! — шлепок. — Так что давай не выпендривайся. Лежи смирно. В угол я тебя ставить не буду. У тебя и так, говоришь, ноги болят. Дмитрий закончил воспитательную беседу. Он переложил Феликса с колен под одеяло в кровать и поцеловал в щёку. — Сейчас принесу тебе пирожное, мой негодник!