Разжигая пламя

      В тёмном капитанском зале, где командир «Разрушителя Вестал» наблюдал за движением корабля, Спектра Фантом обдумывал окончательное решение, которое изменит всё.       Он вздохнул и положил голову на руки. Спектра тщательно взвесил все за и против и посоветовался с Гелиосом. Но на сердце у него было тяжело. С другой стороны, смог убедить себя, что отомстить ему всё равно не удастся. И действительно, так оно и было. Гас мертв. Гелиос не может расправиться с Драго. Зенагелд жив, Хайдрон тоже. А на Вексов ему всё равно.       Неужели время, которое Фантом посвятил тому, чтобы стать лучшим бойцом. Время, когда он выиграл чемпионат в Бакуган, когда Спектра стал Вексом, когда стал их лидером, следуя всем идиотским прихотям принца. Неужели всё то время, которое боец Пайруса потратил на сближение с Хайдроном, на работу в офисе и чуть ли не управлением Новой Вестройи, было потрачено впустую?       Фантом мог бы сделать всё тихо и спокойно. Сначала он предполагал совершить переворот, а после натравить Новую Вестройю на Вестал. Потом появился Фронт, и бывший лидер Вексов решил воспользоваться ими и так, чтобы Мира не пострадала. Подобный расклад его вполне устраивал, пока Майлин не решила, что она лучше всех и тихо не сбросила его с трона. О да! Спектра был настолько уверен в себе, что не успел понять, когда его пьедестал пошатнулся и рухнул.       Тогда он думал о Ферроу, как и об остальных. Боец Аквоса лишь пешка, которую не то что использовать лишний раз можно было, но и жертвовать ею в пустую нет смысла. Теперь он понял — её следовало принести в жертву первой.       Боец Пайруса откинул голову назад и вздохнул. Через экран в маске он смотрел на тёмный потолок. Прищурившись, камера увеличила изображение, и он видел металлические заклепки, использованные для сборки корабля.       Прикрыл глаза, и экран через некоторое время потух. Спектра усмехнулся самому себе. Маска, которую он собрал в лаборатории матери, прослужила долго и пережила столько же несчастий, сколько и её хозяин. Но, похоже, пришло то время, когда её придется снять.       Он обещал матери, что будет заботиться о Мире, и после её смерти честно выполнил это обещание, посвятив всю свою жизнь исключительно сестре. Даже в последние минуты жизни в доме Клэя, Кит сделал всё, что было в его силах, чтобы защитить маленькую Фермин. Спектра стёр все следы своего прежнего «я» и позаботился о том, чтобы она не нашла его в новой жизни и не пострадала, если что-то пойдет наперекосяк. «Ты умерла, потому что ненавидела Зенагелда и его реформы. Но в последней своей битве ты не смогла победить, — подумал он. — Даже зная, что можешь погибнуть, билась до последнего. Но почему не остановилась ради нас? Ради меня?»       Кит знал ответ на этот вопрос. И ему было неприятно осознавать, что он сам был таким же, как и мама. — Гелиос, — голос хрипел из-за маски и впервые ему казалось это чужеродным и неестественным. — Ты правда готов?       Бакуган, который всё это время был рядом с ним, теперь сидел тихо, давая бойцу еще раз обдумать следующий шаг, сказал: — Нашу жизнь решит последняя битва и только она.       Гелиос прошёл через многое. Его желание быть сильнейшим оправдано, когда весь его путь был усеян осколками боли и серьезными ранениями.       Кит и Гелиос знали, что только у сильнейших есть шанс выжить. Слабейшие погибнут.       Мэй Фермин оказалась слабой. — Тогда не будем медлить, — объявил он, открывая глаза и глядя через экран на своего бакугана.       Пусть только битва и решает их жизнь.