С любовью, Тэхен и Джин

      Двое полицейских, один из которых был в штатском и, судя по всему, занимал в группе руководящую позицию, в задумчивости склонились над телом, не решаясь его касаться.       — Задержанных увезли. — В проеме двери показался еще один оперативник, сразу исчезнув, чтобы дать возможность пройти медицинскому персоналу.       — Где пострадавший? — Молодой мужчина в медицинском костюме, по которому в нем с первого взгляда можно было распознать фельдшера скорой помощи, обратился с вопросом, теперь чуть раздраженно ожидая, кто отзовется первым.       — Здесь. — Мужчина в штатском сделал шаг в сторону, затем протянув руку. — Инспектор Ченг.       Оба фельдшера по очереди пожали его руку, затем обратившись к тому, кто лежал на кровати. Один проверял глаза, пока другой, выудив руку, нацепил на указательный палец какой-то датчик, который сразу начал мерно попискивать.       — Полагаю, сильное снотворное. Судя по состоянию зрачков и частоте дыхательных движений — глубокая фаза сна. — Молодой человек выпрямился, пока его коллега, показав экран небольшого прибора, кивнул, явно подтверждая его предположение.       — Осмотр будем проводить в больнице? Мне нужно будет вести протокол. — Инспектор сосредоточенно смотрел на бледное лицо Тэхена, затем медленно, будто сомневаясь, переведя взгляд на фельдшера, который смотрел в проем двери, дав какой-то знак стоящему за пределами комнаты коллеге.       — Да. И говорю сразу — допрос и всё остальное можно будет проводить только после согласования с лечащим врачом. Поэтому, если молодой человек вдруг проснется в процессе транспортировки — никаких вопросов, касающихся вашего дела. Это ясно?       Звучало достаточно грубо, но инспектор прекрасно понимал, что эти люди, как и он, выполняли свой профессиональный долг, который завещал им спасать и оберегать, поэтому он лишь кивнул, дав так же разрешение на транспортировку. И Ким Тэхена тут же аккуратно поместили на носилки, которые явно сняли с каталки, которая не пригодилась в виду наличия в помещении лестницы и узких дверных проемов.       — Пусть криминалисты заканчивают — ты остаешься за главного. Я в больницу. Машину заберу в сопровождение, так что в участок вернешься своим ходом. Или подождешь другую, если кто-то будет поблизости из патруля. — Инспектор Ченг, чтобы сконцентрировать внимание полицейского на нужном и важном, сжал его плечо. — Обо всём докладывать мне лично. Протоколы допросов пришлешь в электронном виде.       — Будет сделано, господин инспектор. — Мужчина в форме, расправив плечи, кивнул, и инспектор, наконец, направился вслед за медиками, по пути цепким профессиональным взглядом окинув развернувшуюся деятельность по сбору улик и вспомнив задержание.       И на его лице появилась едкая ухмылка, когда организатор, на которого сразу после появления полицейских указал его без сопротивления сдавшийся подельник, попытался оправдаться тем, что его подставили, предоставив в качестве доказательства сообщение, которое получил часом ранее и отправителя которого умолял проверить. И в этом сообщении, помимо адреса, говорилось о том, что Ким Тэхен на месте и покорно ждет своей участи. Причем, то, как он сам себя подставил, организатор понял только в тот момент, когда его спросили, зачем, в таком случае, он здесь оказался, если не собирался участь Ким Тэхена определять. Это была драматичная пауза, даже эффектная.       Всё-таки Ким оказался прав. И несмотря на то, что блюстителю закона в этом случае пришлось пойти на сделку с совестью, спасенная человеческая жизнь того стоила, а Ким Тэхен был действительно обречен, если бы не... Бескорыстная родственная любовь.

* * *

      Тэхен медленно открыл глаза, проснувшись как будто от мерного попискивания какой-то электроники. Взгляд сразу уперся в белый потолок и, что было еще парадоксальнее, он смог заметить закатные разводы на белой штукатурке. Он был в раю?       — Господин Ким!       Он дернул головой на раздавшийся голос и увидел, что в него была воткнута иголка, которая с помощью гибкого резинового шнура была подведена к… Капельница?       — Всё в порядке. Вы в полной безопасности. — Медсестра широко улыбнулась, в своем белом костюме показавшись Тэхену ангелом. Он не чувствовал тела — только приятный холодок на сгибе локтя, куда поступало лекарство. Как будто вместо крови по нему тек ручеек. — Как чувствуете себя?       — Я в раю? — Тэхен не мог соображать настолько хорошо, чтобы успеть удержать этот вызвавший у девушки смущение и улыбку нонсенс.       — Вы в больнице. И, судя по всему, уже активно идете на поправку. — Она обернулась на дверь, а затем нажала на какую-то кнопку на лежащем рядом с его рукой датчике. — Лечащий врач вам всё расскажет.       — То есть, я жив? — Удивительно, но нервная система, слишком качественно умиротворенная, вместе с памятью, больше не реагировала паникой на подобные мысли, вопросы и сомнения. — Мне сложно соображать.       — Это действие психолептиков, которые вам назначил врач, чтобы помочь вашей нервной системе справиться со стрессом и введенным препаратом. Теперь, под контролем, ваша нервная система из искусственно расслабленного состояния сможет самостоятельно прийти в естественную норму. — Девушка улыбалась, а затем подскочила к капельнице, заметив, что лекарство уже успело полностью всосаться в чужую кровь. — Вдохните.       Тэхен послушно втянул в себя воздух, чуть дернувшись, когда почувствовал, как из него выскользнула иголка, затем заменившись чем-то мокрым. Ватный тампон.       — Господин Ким! Выспались?       В палате появился… наверное, это был врач, судя по халату, фонендоскопу и очень важному, но вполне приветливому виду. Судя по всему, Тэхен на самом деле не собирался умирать.       — Прошу прощения за неуместную шутку, но это не черный юмор — по результатам медицинского обследования, которое мы провели, в том числе взяв у вас все необходимые анализы — ваш организм не успел пострадать от вводимых вам транквилизаторов. Состояние нервной системы не вызывает никаких серьезных опасений, связанных с временной потерей дееспособности — возможно небольшое нервное истощение, которое в вашем случае в большей мере обусловлено стрессом и с которым мы легко сможем справиться, но для этого необходимо будет нормализовать режим.       Тэхен слушал, но мозг воспринимал информацию отрывочно.       — Я ничего не ел три дня. Это, наверное, не нервное истощение, а… просто. — Тэхен криво улыбнулся, пока доктор вдруг задумался.       — Три дня?       — Ну да, меня три дня продержали на воде, снотворном и обещании убить. — Удивительно, как спокойно Тэхен говорил об этом, но он теперь просто не мог реагировать по-другому, с удовольствием испытывая на себе последствия медикаментозного успокоения.       — Насколько я успел узнать от инспектора, в плену вы находились двадцать восемь часов. Разумеется, небольшое физическое истощение присутствует, но оно скорее характеризует общее состояние вашего организма, который долго находился в состоянии стресса. Это всё можно легко поправить.       — Сколько? — Тэхен покачал головой, прикрыв глаза.       — Двадцать восемь часов. Плюс четыре часа нахождения в стационаре. Тридцать два часа. — Доктор теперь смотрел в находящиеся в его руках документы, иногда поглядывая на стул, думая о том, стоит ли ему присесть, сделав выбор в последний момент.       А почему Тэхену говорили, что он был там три дня? Три дня. А на самом деле чуть более суток.       — Прошу прощения. — В палату, ловко протиснувшись, вошла еще одна девушка в медицинском костюме, пока другая, грациозно прихватив капельницу, выскользнула в коридор. На этот раз в руках медицинской феи был пестрый букет цветов, который кто-то предусмотрительно воткнул во что-то стеклянное, прозрачное и наполненное водой. — Наверное, от поклонников. Кто-то узнал вас, но в любом случае, это положительные эмоции.       — Поставь к окну. — Доктор сосредоточенно распоряжался, одновременно с этим сверяясь с показателями приборов и сделанными до этого записями, пока девушка только кивнула, затем остановившись у кровати Тэхена.       — Господин Ким, здесь есть записка.       — Читай вслух. — Доктор, возможно, знал то, чего пока не знал Тэхен, который совершенно теперь не заботился о тайне переписки и конфиденциальности, с немного ленивым любопытством разглядывая красивый букет.       — Пытался подобрать цветы под твою масть. — Девушка в недоумении насупила брови, как и Тэхен. — Потому что после того, как спектакль заканчивается, актеры обязаны получить цветы. А после того, как опустится занавес, садист и жертва на сцене вновь становятся добрыми друзьями в жизни. Потому что жертва вновь свободна, а садист — вполне себе прекрасный принц. — Девушка посмотрела на врача. — Мне кажется, или это нужно показать следователю?       — А подпись? — Тэхен почувствовал первые признаки волнения, которые не смогли сильно поторопить его размеренно и умиротворенно бьющееся сердце.       — Малыш. Просто малыш. Судя по положению записи, это подпись. — Девушка покрутила отпечатанную открытку. — Что-то…       — Это лирика. — Тэхен улыбнулся. — Наверное, мой автор. Мы расстались друзьями.       Девушка тихо ухмыльнулась, затем все же оставив вазу на широком подоконнике, аккуратно воткнув в зеленые листья открытку.       — Своеобразная поддержка.       — А… — Тэхен прикрыл глаза, тщательно формулируя мысли, которое вопреки лечению, теперь активнее ворочались в его голове. — Я могу поговорить с инспектором Ченгом? У меня… — Он задумался. — Скоро суд.       — Решение о том, когда именно вы сможете исполнить свой гражданский долг, будет приниматься дополнительно, перед вашей выпиской. — Тон доктора стал подчеркнуто холодным и формальным, чтобы ни у кого в палате не возникло даже мысли покуситься на его власть. — Не смотря на то, что у вас нет никаких признаков серьезных психических или физических патологий, вы перенесли большой стресс, последствия которого я, как ваш лечащий врач, обязан купировать.       — Спасибо. — Тэхен улыбнулся, попытавшись приподняться. Удалось. Особенно когда медсестра ловко подтолкнула под его спину подушку. — Большое спасибо. Вы не представляете, как я благодарен вам. И очень хочу поблагодарить инспектора. — Тэхен вдруг задумался, до этого не заметив это вполне очевидное сомнение. — Или это не инспектор меня…       — Он, он. И он теперь заполняет какие-то документы на коленях, очень громко разговаривая по телефону. — Доктор закатил глаза. — Думаю, я могу его пригласить.       — Спасибо. — Тэхен улыбнулся. — Я отлично себя чувствую, правда.       — Хорошо. — Доктор поднялся и неторопливо направился к выходу, подозвав к себе еще раз проверившую аппаратуру медсестру. — Если нужна будет помощь, рядом с вашей левой рукой располагается кнопка вызова медперсонала.       — Я понял. — Тэхен уверенно кивнул.       Медперсонал удалился, а спустя несколько минут дверь отворилась, и Тэхен увидел знакомую фигуру, подмышкой которой была большая кожаная папка.       — Господин Ким, я очень рад, что вы пришли в себя. — Мужчина сдержано улыбнулся, затем рассеянно оглядевшись в поисках стула, который оказался аккурат рядом с больничной койкой. — Ваш лечащий врач предупредил меня, что я не должен сильно вас напрягать разговорами.       — Я прекрасно себя чувствую, спасибо. — Тэхен глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь собрать в кучу до сих пор расслабленные, но уже более готовые к сотрудничеству извилины. — Можете сказать, как меня нашли?       — Анонимный звонок. — Теперь господин Ченг стал привычно серьезным, тщательно уложив на коленях свою папку. — Неизвестный сказал, что знает, где вы находитесь, что вас охраняют, и дал адрес, по которому мы тут же направили оперативную группу и группу захвата. Поймали двух подозреваемых, один из которых сразу начал давать признательные показания. Затем обнаружили вас. — Господин Ченг нахмурился. — Внутреннее расследование по факту разглашения тайны вашего пребывания в рамках программы защиты свидетелей уже ведется. Как и допросы.       — А… кого поймали?       На этом вопросе глаза инспектора загорелись, и он полез во внутренний карман пиджака, достав оттуда смартфон, скорее всего, служебный.       — Готовы опознать? — Он осекся, будто виновато опустив глаза, слишком поздно поняв, что озвученное теперь было неуместно. — Я понимаю ваше состояние, и в связи с тем, что вы находитесь на лечении, мы можем ограничиться пока неформальным опознанием, затем зафиксировав его по всей форме.       — Я готов. — Тэхен кивнул, впервые ощутив, как заколотилось сердце.       Инспектор, чуть вытянув руку, чтобы лучше разглядеть яркий экран, начал сосредоточенно водить по нему пальцем. И через несколько мгновений перед Тэхеном оказалось две фотографии, как из детективных сериалов — с табличками и… Он замер.       — Это первый. Предположительно, заказчик или, как минимум, организатор вашего похищения.       Пак Рэйджин. Человек, который уверял его в том, как полезно и неопасно нагибаться перед нужными людьми. Человек, который смог почти сразу выйти под залог, после предварительного слушания. Человек, который прямо ему в лицо прошипел о том, что он не доживет до суда. Не человек.       — Это он. Он угрожал мне до суда, он же держал взаперти. Запугивал. Постоянно говорил о том, что убьет меня и как жестоко это сделает.       — Да, его угрозы в ваш адрес зафиксированы в судебном решении о предоставлении вам защиты как главному свидетелю. И... Всё в порядке? — Инспектор осторожно забрал у него телефон, внимательно наблюдая за Тэхеном. — Мне…       — Всё в порядке. — Тэхен кивнул. — Я в безопасности, и главный злодей, кажется, пойман.       — На месте преступления было обнаружено много его отпечатков, плюс показания его соучастника... — И вновь перед Тэхеном возник телефон, на экране которого он увидел совершенно незнакомого человека.       — Этого я не видел. Со мной общался только Пак.       — Что полностью соответствует его показаниям. — Кажется, инспектор торжествовал.       Спектакль. Джин просто разыграл спектакль. Он не собирался его убивать. Но для чего это было нужно?..       — Скажите, а когда суд? Я готов…       — Суд будет перенесен в связи с вашим похищением и открытием нового уголовного дела по его факту. Первое слушание пройдет только после того, как мы найдем источник утечки конфиденциальной информации, чтобы исключить подлог следствия. Ваше похищение, думаю, будет раскрыто в ближайшие дни, потому что все фигуранты активно дают показания, чтобы заслужить на суде снисхождение. Думаю, что в скором времени Пак Рэйджин, если уже не сейчас, выдаст того, кто предоставил ему информацию, согласившись на сделку со следствием. Но вы можете не переживать — он при любом раскладе, даже в случае самого мягкого приговора, на что я бы в его случае слишком не надеялся, получит не менее тринадцати лет без права условно-досрочного освобождения.       — Даже странно, что я совершенно не помню, как меня похитили. — Тэхен растеряно улыбнулся.       — Вам скорее всего вкололи транквилизатор или же опоили снотворным. Мы обнаружили машину, на которой вас перевозили и которая была замечена рядом с домом, в котором вы содержались, что подтвердили записи с нескольких видеорегистраторов, которые мы получили сразу после того, как обнаружили, что вы были похищены. В общем. — Инспектор, кажется, впервые вдохнул, и Тэхен невольно удивился тому, как много он успел сказать. Хотя, возможно, лимит слов не распространялся на служебно-профессиональные излияния. — Вы сможете нанять адвоката и обратиться в суд с жалобой…       — Я не буду этого делать. — Тэхен прикрыл глаза, ощутив усталость. Слишком много информации. — Потому что помимо злодея, пострадаете вы. А вы меня спасли, даже если с чьей-то помощью. Уверен, полиция без моего участия сможет наказать того, по чьей вине я оказался здесь. Помимо Пака.       — Ну… — Инспектор Ченг явно смутился, при этом испытывая чувство вины. — Вы обсудите это со своим адвокатом, если захотите. Но только после того, как доктор разрешит вам покинуть больничную палату. А пока… — Инспектор поднялся. — Отдыхайте. А да, несмотря на то, что мы поймали тех, кто организовал ваше похищение, в больнице круглосуточно будут дежурить полицейские.       — Думаете, мне еще что-то угрожает? — Вопрос был важным и… сильным, потому что волновал даже уставшие мозги.       — Честно? — Инспектор Ченг в задумчивости прищурился. — Думаю, что нет. Не только потому, что виновники за решеткой и активно сотрудничают со следствием. Слишком очевидный мотив. Я не могу полностью ручаться за вашу безопасность, но моя служебная практика показывает, что после провала покушения и ареста охота прекращается. Они уже проиграли, а я не думаю, что у кого-то осталась к вам личная ненависть, которая оправдает в случае чего пожизненный срок. Они теперь заботятся только о собственных шкурах, и до вас им нет никакого дела.       — Но вы всё равно будете меня охранять? — Тэхен чуть нервно улыбнулся, поверив в свою безопасность лишь наполовину.       — Разумеется. Всё то время, что будут вестись судебные разбирательства. И я единолично буду заниматься этим вопросом, чтобы избежать повторной утечки. — Инспектор Ченг вежливо склонил голову. — Поправляйтесь, господин Ким. И отдыхайте. Мы… преодолеем это вместе.       Это была первая настолько очевидная сентиментальность, которую он услышал от инспектора, и Тэхен улыбнулся, заметив на жестком и серьезном лице смущение. Возможно, из-за чувства вины, которое в данной ситуации будет испытывать любой совестливый человек, но Ким Тэхен не хотел никого винить.       Оставался главный вопрос. Джин. Кто такой этот Джин?.. Который спас ему жизнь, подставив тех, кто на самом деле был виновен, и которого он никогда не встречал до этого.       Как в кино.

Шестью часами ранее

      — Блять, Ким, ты еще заплачь, ну что такое! — Кай закатил глаза, аккуратно отложив пистолет и поправив перчатки.       — Заткнись. — Джин зло огрызнулся, достав свою пару перчаток из заднего кармана джинсов. — Он думает, что умер.       — Ключевое здесь — думает. Если бы не ты, он бы реально помер. Ты прекрасно знаешь, как далеко готовы были зайти те ублюдки, и убиваться теперь… — Молодой мужчина подошел к Джину, встав с ним плечом к плечу. — Хорошо получилось?       — Уверен, он не успел заметить задержку в секунду. — Джин тяжело вздохнул. — Надеюсь, он меня потом простит.       — Если всё уляжется, как мы задумали уложить — он тебя еще благодарить будет. Парень-то, судя по всему, не тупой. Но ты всё же маякни ему как-нибудь, когда его в больницу доставят, что ты рыцарь, а не садист. — Малыш ухмыльнулся, затем принявшись вытаскивать из комнаты всё лишнее, пока Джин аккуратно вытащил из груди Тэхена дротик, затем бережно взяв обмякшее тело на руки, чтобы положить на кровать. — Я сказал ему, что у тебя диагноз. Так что, когда пойдешь на свидание, не забудь справку от психиатра.       — Заебал, правда. — Джин повернулся к Каю, изобразив на своем лице смертельную усталость. Но румянец его выдал.       — Да я понимаю, Ким. И желаю тебе взаимности и всякого прочего… — Малыш схватился за кресло, начав оттаскивать его к выходу. — Главное, чтобы батя благословение дал.       Джин посмотрел на часы.       — Когда он привезет нашего бандита? Тэхен будет в отключке около двух часов — это точно, доза строго рассчитана. — Джин переставлял бутылки на пол, затем сдвинув деревянную тумбочку, за которую тут же ухватился Кай, успев убрать из комнаты кресло.       — Не бандита, а почти законопослушного гражданина. Не путай понятия. И через пятнадцать минут. — Кай пыхтел, думая, как лучше ухватиться за неудобный предмет мебели так, чтобы не отдавить полками пальцы. — На всё согласился, даже странно. Уже вижу, как он падает перед копами на колени, рыдая, каясь и тыкая пальчиком в ублюдка Пака, который всё это затеял.       — Странно? Ты же видел, как отец разговаривает в таких случаях. — Джин усмехнулся. — Надевает дождевик, закрывает пластиковым экраном лицо и начинает раскладывать перед несчастным всякие ножички, в конце вооружившись молотком.       — Да, тут главное не обосраться, прежде чем каяться начнешь. — Кай ухмыльнулся, еще какое-то время задумчиво, но широко улыбаясь, возможно, теперь вспоминая то, что однажды видел воочию.       — Плюс истории о том, как он сидел со смертниками, которые, как со священником, делились с ним самыми грязными подробностями своих преступлений. — Джин разбирал умывальник, остатки воды просто плеснув на стену.       — А он не сидел со смертниками? — Кай удивленно распахнул глаза, затем хрипло, почти задыхаясь, рассмеявшись, когда заметил выражение лица Джина. — Я всё-таки останусь и прослежу, чтобы Пак везде натыкал пальчики. Не доверяю сопляку.       — Только после того, как тот его вырубит. — Джин выпрямился, достав из внутреннего кармана джинсовки пластиковый футляр с дротиками, поправив пневматический пистолет. — Надо будет не забыть зарядить желтый, но эффект максимум минут на десять, чтобы к моменту, когда его смогут проверить на токсикологию, в крови остались только следы недоперевареренного джина с тоником.       — Десяти хватит. — Кай успел избавить комнату от биотуалета, теперь начав хвататься за детали от умывальника, пока Джин вновь подошел к Тэхену. — Не целуй, а то красавец проснется.       Он скрылся прежде, чем Джин успел огрызнуться. Наверное, это было слишком мелодраматично — в такой напряженный момент предаваться сентиментальности, но Джин не мог и не хотел с собой ничего делать. Он был хорошим. Тэхен. Смеялся хорошо, понимал всё хорошо и также хорошо целовался. Хорошо помещался в его руках и хорошо сочетался с ним по росту и комплекции. Джин бы мог его откормить так, чтобы вкусно и чтобы можно было вернуть ненужный ему рельеф. Влюбился? По крайней мере давно ни на кого так долго не засматривался. А тут звезда. А на деле — несправедливо обиженный и лишенный простых радостей мальчик. Джин тоже был мальчиком, который уже отомстил обидчикам и готов был отсыпать немного радостей, которых у него было навалом, несмотря на то, что отец сел, когда ему едва исполнилось три года.       — Ты вздрочнуть решил?       — Вот скотина! — Джин ухмыльнулся, не глядя развернувшись и уже подставив руку для подзатыльника, успев расслышать, откуда шло остроумное замечание. Но Кай от удара ушел, нагнувшись и ухватив Джина в районе талии, резко развернув его к выходу и заставив улыбнуться.       — Пошли! Потом будешь жалеть своего спящего красавца! Нам еще нужно успеть прибраться в коридоре.

* * *

      Тэхена выписали из больницы через три дня, снабдив подробными рекомендациями и медицинскими назначениями. И Тэхен только тогда позвонил родителям, в общих и не травмирующих чертах описав то, что случилось. А потом, на следующий день, в сопровождении полицейского встречал отца на вокзале, задушив его в объятиях. Папа был строгий, но справедливый, заботливый и вообще один сплошной пример для подражания, который никогда не отталкивал тактильного сына в моменты нежности. Потом сразу продолжал учить, но не скрывал улыбку, когда Тэхен дурачился, затем всё же строго выполняя все указания. Отец был опорой. Несущей стеной, которая именно в этот момент жизни давала Тэхену главные гарантии. А разговоры по видеосвязи с мамой и бабушкой — повод улыбаться. Теперь было намного проще. Когда он оказался в безопасности (особенно после того, как инспектор Ченг уведомил его о том, что источник утечки был найден за пределами полицейского департамента и сразу дал признательные показания).       Но Джин не выходил из головы. Теперь, когда в душе наступило относительное равновесие, которое нарушалось лишь волнением в преддверии первого слушания, на котором Тэхен должен был выступать перед присяжными, он не мог на Джина злиться. Если бы он молчал, Джин бы вряд ли стал причинять ему боль. Ему зачем-то нужно было поддерживать в Тэхене уверенность в том, в чем его хотят убедить. Чтобы он был убедительным перед полицейскими, которые наверняка чуют за версту подставу? Возможно. Но зачем Джин вообще его спасал? И Джин спаситель… Внутри становилось теплее, несмотря на то, что Тэхен ничего не знал. Можно притворяться как угодно и кем угодно, но целовал он его… С душой. Как будто успел проникнуться, понять, захотеть утешить. Садисты так вряд ли умеют, при том, что этот поцелуй был срежессирован Тэхеном и в планы мнимого садиста не входил. Он мог его оттолкнуть, но не сделал этого. А может Тэхен ему понравился?..       — Тэ. Инспектор снова напомнил мне, что заседание будет закрытым, и я присутствовать не смогу. — Отец отвлек его от размышлений, которые Тэхен думал по кругу. Не уставал думать. Почему-то. Возможно, тем самым отвлекаясь от главного. — Я покручусь где-нибудь поблизости, и встречу тебя, когда ты будешь свободен. Только напиши, откуда будешь выходить. Наверняка там будут журналисты — помогу прикрыть тебя. — Военное прошлое, и Тэхен улыбнулся, повиснув у отца на шее. — Соберись. Тебе предстоит серьезное дело.       — Я люблю тебя, пап. И обещаю, что сделаю всё, что от меня будет зависеть. И ты мной гордиться будешь, как всегда мечтал.       — Я уже горжусь. Так что подумай лучше о том, как дышать, если будут задавать неудобные вопросы — вспомни, чему тебя учил господин Мун.       Прокурор, с которым Тэхену удалось найти общий язык, что только придало ему уверенности. Тэхен был в этой ситуации прав. И его в какой-то момент даже перестал пугать перекрестный допрос. Ему нечего было скрывать.       — Инспектор сказал, что так как почти все написали признательные, сильно тебя мурыжить не будут. — Тэхен сам всё это слышал, но папа теперь повторял это, возможно, чтобы успокоить лишний раз себя. — Маме с бабушкой я не говорил, когда точно ты будешь выступать в суде, так что лучше потом сделаем им сюрприз.       — Я уже думаю о том, как после всего поеду с тобой домой. — Тэхен улыбнулся. — Ненадолго, но…       — Тэ. — Отец взял сына за плечи, при этом напряженно опустив, а затем подняв взгляд. — О деньгах не думай. Тебе нужно время, а дела у нас идут достаточно хорошо, чтобы я смог позволить себе содержать семью. Конечно, без роскоши, но у тебя у самого есть накопления, поэтому если чего-то захочется…       — Тани разбалуется, если я останусь жить с вами. — Тэхен улыбнулся. — Я надеюсь, что всё же смогу получить новый контракт. Возможно, не музыкальный — у меня был модельный и актерский опыт. Я знаю, что не буду вам обузой, но хочу, чтобы вы ни в чем не нуждались. И чтобы ты занимался моей клубникой в удовольствие, а не чтобы кого-то прокормить.       — Месяц. Иначе твоя мама со мной разведется. — Старший Ким прищурился, и Тэхен прищурился в ответ.       — Только если у меня не будет предложений.       — Договорились. — Отец удовлетворенно кивнул, затем посмотрев на часы. — Осталось пятнадцать минут до выезда. Хочешь перекусить?       Пятнадцать минут. И начнется… начало конца его наполовину грустной истории.

Две недели спустя

      Приговор был вынесен единогласно в пользу Тэхена, который смог получить полную свободу, потому что теперь его показания, давшие начало нескольким новым делам, направленным против компании, которую генеральный директор уже пытался продать, сыграли, и их можно было убрать из колоды. Тэхен не читал новости и вообще старался не заходить в интернет, от полицейских узнавая, что многие его поддерживали, некоторые — открыто осуждали, и если он мог себе позволить пропустить это осуждение мимо глаз и ушей, он это сделает. Потому что ранит. Перед собой можно быть честным и как раньше не строить хорошую мину при плохой игре, на интервью говоря о том, что критика никак не заботит. Заботит. И руки опускает. Но когда у тебя контракт…       Тэхен не мог давать интервью, пока не закончатся все связанные с его делом судебные разбирательства. Он, через полицейских, которые сопровождали его на слушания, получал визитки от различных издательств, больших и не очень, и в один момент его поразила мысль. У него не было связи с индустрией. Все аккаунты в социальных сетях, а так же электронная почта, которая была доступна тем, кто мог предложить профессиональное или коммерческое сотрудничество, ему не принадлежали, и он больше не мог получить к ним доступ. У него был только личный телефон, который охранялся законом о защите личных данных… если еще действовала программа защиты свидетелей, но в любом случае, личный телефон оставался личным. Получалось, что он не мог получить предложение по работе чисто физически. А что для этого нужно делать? Обратиться в агентство, нанять себе человека, который будет всем этим заниматься… Тэхен теперь был особенно на слуху, и такая популярность, пока не связанная с его музыкальными свершениями, могла стать препятствием.       Дополнительные издержки, которые в любом случае повысят агентский процент. А еще… Возможно, с ним не захотят сотрудничать, потому что он открыто пошел против своего нанимателя. Пусть это было справедливо, но… Кажется, это может считаться дурной славой. Сразу обратился в полицию. Тэхен запрокинул голову на мягкую спинку дивана, прикрыв лицо рукой.       Сложно. Хорошо, он успел вложить деньги в недвижимость, и теперь ему не нужно было думать, где жить, лишившись корпоративного жилья. Но это было полбеды. И вновь мысли завернули его к Джину. Он вполне мог с ним больше никогда не встретиться, потому что понятия не имел, кто он на самом деле и как его зовут, потому что Джин явно было прозвищем или же сокращением от имени. Даже Пака можно было назвать Джином, хотя по паспорту он был Рэйджином. У Тэхена теперь была свобода, и он мог выбирать, о чем заботиться сначала: о своей карьере или том, кто спас его от смерти. А Тэхен знал теперь наверняка, получив возможность почитать показания Пака, что его хотели убить. Физически уничтожить. Джин только угрожал ему, но если бы не было Джина… Вот это была страшная мысль.       Тэхен поднялся, направившись на кухню, чтобы взять из холодильника газировку, когда у него зазвонил телефон. Наверное, это родители, потому он даже не посмотрел на экран, тут же приложив трубку к уху.       — Алло. — Которую он придавливал плечом, вместо газировки выбрав клубничное молоко.       — Слышали, ты сорвался с поводка, и решили с тобой связаться.       Тэхен замер.       — Прости, если это нагло, если учесть, как давно мы не общались, но у нас были…       — Я понимаю, Чим. — Тэхен вновь пришел в движение, затем улыбнувшись. — Не думал, что у тебя останется мой номер.       — Гук тоже не удалял — мы просто боялись, что тебе влетит, если мы будем слишком настойчивыми. Плюс к тому, у нас внезапно напрягся график… — Знакомый голос звонко и приятно отдавался в ухе, и Тэхен, вернувшись на диван, понял, что до сих пор улыбался. Это было приятно, когда о тебе вспоминали в тот момент, когда ты упал с пьедестала, а не поднялся на него. — Как ты? Мы знаем, что творится лютая дичь. Нас в подробности не посвящают, но дирекция работает почти круглосуточно. — Чимин взял паузу. — Слушай, а у тебя уже есть какие-то предложения?       — Нет. Со мной никто не может связаться, потому что у меня не осталось… только личный номер. Нужно обращаться в агентство, а я, если честно, понятия не имею, как это все делается. Свободу получил, теперь нужно думать, что с ней делать. — Тэхену легко было откровенничать. Всегда было легко в присутствии Чимина и Чонгука, с которыми он нашел общий язык с первого взгляда.       — Гук!       В трубке раздавались звуки какой-то суеты, возможно, даже драки, и улыбка на лице Тэхена стала шире.       — Подрасти, малыш. — Это был голос Чонгука, который говорил мимо трубки, затем затрещав в динамик. — Привет, Тэтэ. Сколько лет, сколько зим… Ты посчитал? У тебя было время, в отличие от нас.       — Привет, Гук. Я рад тебя слышать.       — Взаимно. И если у тебя проблемы с трудоустройством, мы можем помочь. Точнее, напрячь своего менеджера, потому что он всё знает, и даже если сам не будет заниматься твоей карьерой, скажет, куда податься, чтобы там помогли. — Чонгук звучал непривычно для него серьезно. — Нужно?       — Я… — Тэхен задумался, теперь столкнувшись с осознанием, что до этого он в какой-то мере избегал решения этого вопроса. Когда до этого за тебя делают буквально всё, затем сложно решиться на самостоятельность. А теперь, даже воспользовавшись помощью, он вынужден будет действовать сам, без оглядки на кого-то. — Буду очень благодарен.       — Ок. Я могу дать ему твой номер? Ты, кажется, прохлаждаешься, а у него плотный график… Обещаю, он умеет хранить коммерческие тайны, а мы твой номер сразу засекретим. — Судя по голосу, Чонгук самодовольно улыбался. — Кстати! Не хочешь встретиться? У нас только закончился тур, и предвидится недельный отпуск, прежде чем Мин нам сколотит новый альбом… Можем пересечься.       — Буду только рад. — Тэхен улыбался, затем услышав из отделения голос Чимина «Завтра в лицо его Мином назови — давно хотел попеть сольно», а потом смех.       — Ладно, если хочешь — заходи на нашу трансу. Мы через полтора часа будем отвечать на вопросы и готовить в прямом эфире. — Чонгук зазвучал мягче. — Отвлечешься. Может, вспомним с Чимом нашу с тобой встречу, понастальгируем. Нам о других говорить не запрещают. Здесь главное, чего ты сам достиг и добился. Так что…       — Спасибо, Гук. Я… На самом деле очень рад, что вы решили со мной связаться.       — Вообще, мы думали, что ты задница заносчивая, но нас переубедили. — Это был голос Чимина, который звучал чуть дальше, чем Чонгук. — Мы хотим дружить. Даже если ты реально заносчивая задница.       — Всё, пока Тэтэ. — Чонгук, судя по сопению, вновь пытался победить Чимина в неравном бою. — Хорошо кушай и много спи. Мы еще обязательно свяжемся.

* * *

      Вечер прошел замечательно, и Тэхен, откладывая телефон, чувствовал себя… преисполненным. Чимин и Чонгук на самом деле вспоминали их знакомство, то время, что им удалось провести вместе, и даже попросили своих фанатов Тэхена поддержать, потому что он теперь нуждался в поддержке, которую они открыто ему пообещали. И это не было похоже на что-то, заготовленное сценарием. Тэхен узнал однажды, что за такими трансляциями наблюдал кто-то из стаффа, но лишь для того, чтобы следить за безопасностью артистов и безопасностью пока конфиденциальной информации по поводу предстоящих релизов или же их артистической деятельности. Они могли свободно рассуждать обо всем остальном, петь, дурачиться — быть искренними. Кажется, для них это не было работой — скорее, поводом расслабиться и повеселиться. А еще они на самом деле читали чат и общались с аудиторией, по очереди прилепляясь к экрану, чтобы ничего не пропустить.       Когда раздался телефонный звонок, Тэхен, заметив незнакомый номер, не удивился. Возможно, у менеджера дуэта закончился рабочий день, и он нашел время, чтобы пообщаться с Тэхеном, который теперь был бы благодарен любому совету, ощутив в себе решимость начать новый этап в своей карьере. Какой-нибудь.       — Господин Ким? — Голос был незнакомым, серьезным и явно принадлежащим солидному человеку, хотя, скорее всего, достаточно молодому. — Добрый вечер. Вам сейчас удобно разговаривать?       — Добрый. Да. — Тэхен зачем-то кивнул.       — В таком случае, позволю себе представиться — Чон Хосок, генеральный директор и не единоличный владелец компании Jackbox. И чтобы мы с вами сразу правильно поняли друг друга — вас интересует продолжение сольной музыкальной карьеры?