Бесконечная дорога, ведущая к любви

— Нет, ты же не серьёзно? Лиза Андрющенко с шоком посмотрела на свою лучшую подругу, у которой улыбка была совершенно безумная. Та закивала быстро головой и ответила: — Серьёзно. Лизок, поехали! Лето, жара, что нас держит в этом городе? Ни-че-го! Индиго покачала головой, не веря в то, что подруга говорит серьёзно, а потом, потерев глаза, ещё раз взглянула на велосипеды перед собой. Один жёлтый, другой синий: — Я на этом не поеду, Вил. Нет. Я не ебнутая. Малышенко, одетая в свободную черную кофту и в чёрные велосипедки, умоляюще посмотрела на Лизу: — Ну Лизочка… ну пожа-а-луйста. — Нет. *** Палящее солнце, запах дороги и выхлопных газов, ветер, который ласково перебирает волосы. «Нулевой километр» Мураками, играющий из колонки, прицепленной к жёлтому велосипеду: — Не верю, что мы делаем это. Лиза посмотрела на подругу, в лицо которой светило солнце. Та, улыбаясь ярче самого небесного светила, протянула: — А я зна-а-ла, что ты согласишься. Индиго фыркнула, хотя была согласна с Виолеттой. Та всегда уговаривала её на самые странные поступки, у неё был особый шарм и милые умоляющие глаза, которым нельзя было отказать. За два года, что девушки жили вместе, Андрющенко почувствовала это на себе сполна. То в клуб её тащили, то на пляж нудистов, то на кинк-пати. За два года Лиза увидела больше, чем за двадцать пять лет жизни. Вилка, которой было двадцать, как казалось, видела в этом мире почти все. Знала и то, и другое, и третье, рассказывала с небывалым интересом и с активной жестикуляцией, а потом всегда добавляла: «Я в шоке с тебя, Лизок», потому что Андрющенко была почти затворницей. Чуть социофобна, с трудом находящая общий язык с людьми, зажатая и спокойная, девушка сама не поняла, как подружилась с активной Малышенко. Та была солнцем неунывающим, первая к ней подошла, попросила сфоткать её и её собаку, Аляску. А потом номер свой дала, начала написывать и, спустя неделю, девушки съехались. Напополам оплачивали квартиру, Виолетта готовила, а Лиза убиралась. И жили прекрасно. Ровно до очередной безумной идеи Вилки. — Так, шайтан-машина подсказывает, что через восемь километров хостел. Остановимся там, или в палатках? Малышенко, улыбаясь, посмотрела на подругу, а та, вздохнув, взглянула на небо, где алым горел закат. Ночевать в незнакомой обстановке на улице не хотелось, поэтому Индиго ответила: — Хостел. Нам нужен хостел. Виолетта улыбнулась шире и протянула, перекрыв шум проезжающей фуры: — А в палатке было бы интереснее! Лиза закатила глаза, едва не упав с велосипеда. А Малышенко рассмеялась, стукая ладонью по рулю. А потом, за два километра до хостела, прогремел гром. Так громко, что Вилка, до этого рассказывающая анекдот, дернулась и тормознула ногами по земле. Обе девушки головы к небу подняли, и в тут же секунду пошёл ливень. — Бля-я-ть. Вилка, я тебя ненавижу. Лиза простонала, чувствуя, как одежда и багаж, полный разного рода вещей, промокают, а тёмные волосы, потяжелевшие от воды, лезут в лицо. Малышенко пару секунд молчала, а потом неуверенно сказала: — Зато за душ платить не надо. Индиго угрожающе на неё посмотрела, но в темноте этого не было видно. Хотелось Вилке дать подзатыльник, не иначе. *** — В грязной одежде нельзя, девушки. Рыжеволосая девушка с бейджиком «Анжелика», посмотрев на грязные кроссовки и на мокрые лица, добавила: — И пьяным тоже. Виолетта, обычно всегда улыбчивая и уступчивая, голову вздернула, а потом руку: — Слышь ты, су… — Вил, ты че? Андрющенко подругу приобняла, смотря в недовольные зелёные глаза, а та, вздохнув, обиженно ответила: — Это она все. Мы трезвые же. Лиза перевела взгляд на администратора, которая выглядела так, будто готова была вызвать полицию, и покачала головой: — Пойдём. А Малышенко, внезапно скинув с себя бледные руки, громко крикнула: — Одежда грязная? А так? И стянула с себя спортивную кофту, мокрую насквозь, скинула майку, а потом и штаны. И, не смотря на шокированную Лизу, стянула такой же мокрый топик, а потом и кроссовки. — Достаточно чисто? Или мои трусы тоже грязные? Анжелика, видавшая в этом мире почти все, вздохнула и поставила ещё одну табличку на стойку: «закрыто». А Малышенко, почти голая, зарычала, готовая вырвать рыжеволосой даме все кучерявые волосы. Андрющенко, не смотря на обнажённое тело, прижала подругу к себе, успокаивающе что-то зашептав. — Нихера ж себе. Хриплый голос за спинами. Лиза и Виолетта обернулись. Перед ними стояли две девушки, осматривающие подруг явно удивлённым взглядом (по большей части осматривали Виолетту, на которой были трусы со Спанч-Бобом прямо на заднице). — Вам нужен номер? Анжелика, чтоб её, мило улыбнулась другим девушкам, а те, не обращая на неё никакого внимания, все глядели и глядели на Индиго и Малышенко. Лиза пришла в себя первой. Прикрыв грудь подруги ладонью, она натянула на ту сухую толстовку, вытащенную из дорожной сумки, а потом, схватив за запястье, потянула на выход, где ещё бушевал ливень. Вилка, сказав администратору, что та «рыжая сука», мельком взглянула в темно-карие глаза, наблюдающие за её движениями особо заинтересованно. Когда девушки пропали за дверями, одна из девушек произнесла: — Еба. Видела? Вторая, та, с тёмными карими глазами, кивнула: — Ага. Надо было номерок взять… та, у которой грудь красивая и трусы классные, мне понравилась. — Ну ещё бы. Любишь ебанутых, Кирюх. — А ты нет, Крис? *** — Вот нахуя ты разделась? Лиза, раздраженная и вновь грязная, едва успевшая закрыть палатку, по которой барабанил ливень, посмотрела на Виолетту, которая уже натянула на себя шорты и выглядела растерянной. — Бля, Лиз, не поверишь, но у меня произошла любовь с первого взгляда. Индиго закатила глаза и, упав рядом, сказала: — Ага. Да. Именно. Ты просто давно не занималась сексом. Малышенко головой покачала, смотря огромными детскими глазами, а потом прошептала, сложив бровки домиком: — Нет, это не то. Я… вау. У неё такие коричневые глаза, Лиз. Просто охуеть. Как горький кофе или… Андрющенко застонала и закрыла лицо сумкой, показывая, что слушать не хочет. А Вилка, явно возбужденная произошедшей встречей, упала рядом, дергая стройными ногами: — Надо было номер взять… Кста, вторая тоже норм была. Светленькая, с голубыми глазами, прям твой типаж, да? Индиго скинула сумку со своего лица прямо на лицо охнувшей подруги: — Иди ты. *** Ещё день дороги. Виолетта сидит на обочине, поедая остывшее пюре прямо пальцами, потому что пластиковые ложки они потеряли. Лиза пьёт воду из термоса и игнорирует чавканье подруги, которая между этим фальшиво навывает песню. — Бля, ну почему мы номера не взяли? Малышенко все ещё сокрушается из-за увиденной в первый раз брутальной блондинки. Индиго её переживаний не разделяет, молчит, поправляя одежду, а потом отвечает: — А смысл? Ради секса на заднем сиденье их тачки? Татуированная стонет, падая спиной на пыльную землю, к потом отвечает: — Я была бы не против. У неё такие руки… Лиза закатывает глаза и пинает подругу в бедро: — Поехали. Нам ещё потом искать нормальное место. *** — Что с тобой та девчонка сделала, Кирюх? Захарова, сидящая рядом с подругой в машине, удивлённо смотрела на Медведеву. А та пожала плечами и ответила: — Не ебу… Бля. Она мне снилась даже. Че за любовь с первого взгляда? Крис пожала плечами, закидывая ноги на бардачок, за что получила ощутимый шлепок по бедру: — Ноги, бля. Шума фыркнула, но ноги опустила, а потом, открыв окно, высунула в него голову. Её волосы, золотистые под солнечными лучами, лезли ей в лицо от сильного ветра, но ей было плевать. Она наслаждалась ветром и свободой, а Медведева, наблюдающая за подругой, улыбнулась с нежностью, которая через секунду превратилась в привычную пустоту на лице. *** — Как же красиво! Вилка, лежавшая рядом с Лизой у трещащего костра, улыбалась, показывая рукой в небо. Там было множество звёзд, красивых очень, которые в безлюдной местности светили ярко-ярко, словно только для них. — Да. Индиго была согласна. Атмосфера, царившая здесь, была потрясающей. Тишина, прерываемая лишь ветром, шелест листвы, треск костра и дыхание. Такого не было в городе, такого никогда не было. — Спасибо, Вил. Андрющенко повернула голову в сторону подруги. У той в глазах отражалось пламя, она, улыбнувшись нежно, произнесла: — Не за что, Лизок. *** — Блять, да почему? Мы через дорогу палатку поставим, что не так? Теперь раздражённой была Лиза. Она, недовольно смотря на миловидного паренька-администратора, тяжело дышала. А Малышенко, жующая зелёное яблоко, стояла рядом, осматривая окружающую среду. — Хозяин придёт и штраф с меня возьмёт. Девушки, уходите, пока полицию не вызвали. У Алексея (это было написано на значке) тоже, видимо, сдавали нервы. Индиго вздохнула и головой покачала, а потом вздрогнула, когда на её плечо легла увесистая ладонь: — Та Лёшка, ну че ты, а? Помоги дамам, с нас подарочек. Парень, довольно симпатичный, кудрявый очень и с красивой улыбкой, стоял рядом, а его друг, рыжеволосый, прямо как сука Анжелика, стоял сзади и поглядывал на Виолетту. — Ладно, парни. Только дамы, — он наклонился и прошептал: — Чтобы в семь утра вас не было. Лиза кивнула и с благодарностью посмотрела на незнакомца. *** — Я Витя, это Кирилл. — Лиза, Виолетта. Очень приятно. Спасибо. Девушки сидели за костром в кругу. Два парня разливали по пластмассовым стаканчикам алкоголь, от которого Индиго сразу отказалась. А Вилка выпила уже два бокала и её глаза сверкали ярче обычного. — Да не за что. Нам красивым девушкам помочь только в радость. Витя, который темненький, смотрел на Лизу с улыбкой, а Кирилл, который был пьянее всех, сидел рядом с Малышенко. Андрющенко видела, как тот смотрел на неё и ей это не нравилось. Мало ли, что у пьяного в голове? — Бля, я поссать, ребят, подождите. Вилка встала с травы и, отряхнув шорты, направилась в сторону кустов, уже ощутимо пошатываясь, а Лиза осталась с двумя парнями. Виктор, облизав губы, вдруг пододвинулся и опустил горячую ладонь на голую ногу Андрющенко (та была в шортах): — Лиз, а ты красивая… И огладил внутреннюю сторону бедра. Индиго нахмурилась и сбросила чужую ладонь с бедра: — Ладно, нам пора. Отпусти. И попыталась встать, но её повалили обратно. Девушка застонала от боли, потому что ударилась лопатками о ветки. А парень залез на неё, пытаясь поцеловать и стянуть с неё шорты: — Да блять, я не хочу, отъебись! Лиза рыкнула и коленом в пах дала пьяному и возбужденному Вите, который зашипел и в сторону откатился, едва не упав на костёр. А потом Андрющенко поняла, что Кирилла рядом нет. И Виолетты тоже. *** — Бля, это не велики тех девчонок? Кира кивнула в сторону двух велосипедов, стоящих около жёлтой палатки. Захарова кивнула и нахмурилась, потому что рядом незнакомок не было. А потом вдруг послышался громкий, буквально оглушающий крик, заставивший обеих подруг дёрнуться. И они, не думая, одновременно сорвались с места в сторону ужасающего звука. *** — Блять, нет… Нет, пожалуйста. Виолетта, плачущая и вся грязная, лежала на земле рядом с кустами, за которыми хотела сходить в туалет. Её футболку разорвал Кирилл, который казался адекватным, одной рукой он сдергивал с неё шорты, а второй слишком сильно сжимал грудь, скрытую топом. От него воняло духами и алкоголем, он был тяжёлым и не реагировал на крики и плач. —Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Малышенко, задыхаясь, пыталась ударить парня, но из-за алкоголя и из-за его руки, сжавшей её запястья над головой, ничего не вышло. Ноги, уже раздвинутые, не слушались, девушке хотелось исчезнуть или просто сознание потерять, но не получалось. Ничего не получалось. А потом вдруг давление исчезло. Парня откинуло в сторону, а Виолетта, почти голая и очень испуганная, тут же села, мокрыми глазами осматриваясь. Её несостоявшегося насильника пинала та самая блондинка из хостела. Тот хрипел и мычал, а потом замолчал, то ли потеряв сознание от избиения, то ли от алкоголя. — Вилочка! Индиго. Она, испуганная не меньше, тоже вся в грязи и в траве, упала на колени перед Малышенко. Ледяные ладони положила на не менее ледяные щеки и попыталась поймать взгляд зелёных глаз, но не смогла. Лиза назад посмотрела, где стояла тяжело дышащая Кристина, с окровавленными костяшками, с которых капала алая жидкость на тёмную траву. Кира, успокоившаяся, теперь смотрела на двух девушек, одна из которой привлекла её ещё тогда, неделю назад. *** — Бля, убила бы. Кира, выкуривая третью сигарету за полчаса, раздражённо стучала по бамперу машины. Кристина, стоявшая рядом, согласно кивнула, а потом, бросив взгляд на девушек, сидевших в машине, произнесла: — Хорошо, что мы мимо ехали. Иначе их бы не спасли. Медведева кивнула, а потом губы облизала и, потушив сигарету, сказала: — Поехали. Доедем до нормального отеля, там остановимся с этими бедовыми бошками. Ну кто в здравом уме на великах ездит по дорогам, где куча ебнутых ошивается? — Мы. И они. Блондинка хмыкнула и кивнула, залезая на водительское сиденье, а Крис села рядом, тоже вперёд. Сзади сидели Виолетта и Лиза, велики которых были в багажнике машины. Малышенко уже спала, оперевшись о плечо подруги. Её волосы были грязными, как и порванная одежда, а на щеках ещё блестели дорожки слез. Индиго, выглядевшая спокойной, посмотрела на Кристину и Киру, а потом прошептала: — Спасибо. И погладила Вилку по голове, понимая, что без чужой помощи произошло бы страшное. На себя Лизе было плевать, она боялась за солнечную Виолетту, которую подобное могло бы сломать, не иначе. — Да не за что. Женская солидарность, вся хуйня. Крис кивнула, а Кира, заведя машину, сказала: — Надо с собой хотя бы сигнальные пистолеты таскать. Вы же девки, вас легко прихлопнуть или ещё чего. Индиго фыркнула, поправляя свои волосы, а потом волосы Вилки: — Кто бы говорил. *** — Эй, Ви, все в порядке. Ты в безопасности. Мягкий голос Лизы, поглаживания по рукам. Малышенко моргает, не понимая, что происходит. А потом видит три пары глаз, наблюдающих за ней. Она сама, дрожащая и мокрая, сидит, уперевшись спиной в дверь машины, а ведь девушка не помнит, как проснулась. — Я… бля. Виолетта головой качает, а потом трёт лицо ладонями: — Простите. Лиза успокаивающе сжимает её плечо тонкими пальцами, а Кира, наблюдающая за татуированной, произносит: — Всё ок. После произошедшего паника и кошмары это норма. Крис, тоже смотрящая на Вилку, кивает согласно, а Малышенко, посмотрев на них, произносит максимально эмоционально и благодарно: — Бабы, спасибо. Я плохо помню, но… вы нас спасли. Ебать спасибо, реально. Медведева вздыхает, а Захарова кивает и, прокашлявшись, произносит: — Да все ок. Так бы кто угодно сделал. Ну, нормальные, типо. Кира кивает согласно. *** После этого проходит две недели. Девушки едут вместе, причём это не обговаривают. Просто не расстаются друг с другом, постепенно сближаются. Произошедшее их буквально вместе сцепляет, заставляя друг другу доверять. Виолетта, едва не ставшая жертвой насилия, сидит теперь на переднем сиденье рядом с Кирой. Они смотрят друг на друга горящими глазами, но пока не говорят о чувствах, потому что боятся нарушить идиллию. У Кристины и Лизы ситуация такая же. Захарова, более эмоциональная, глазеет на Индиго большую часть времени едва ли закрыв рот, а та в свою очередь краснеет периодически, но тоже смотрит на неё. И иногда они встречаются глазами. Столкновение происходит на озере. Там тихо, красиво очень, романтично. Снова не сговариваясь девушки делятся на пары: Виолетта и Кира остаются в машине, где тепло и пахнет яблоками, а Крис и Лиза идут ближе к пруду «разведать обстановку». Каждая из четырёх дам знает о чувствах друг друга, поэтому таким образом разделяет их, позволяя парам провести время только друг с другом. — Кирюш, ну я не хочу. Виолетта, хмурясь, губы надувает, отворачиваясь от блондинки. Та ей клубнику в шоколаде, купленную на заправке у таджиков, протягивает, уже десятую, кажется. — Ну открой ротик, Вил. Кира улыбается, кончиком клубники по пухлым губам водит, заставляя Вилку глаза открыть и в чужие посмотреть, а потом дыхание замирает. Девушки смотрят друг на друга, а Малышенко, отмерев, откусывает от ягоды кусочек. Губы вмиг становятся ярко-красными и Медведева не может оторвать от них взгляда. Первое столкновение. Блондинка целует сладкие губы, прижимая татуированную девушку с двери машины. Та в поцелуй стонет, сразу же отвечая, потому что сама об этом мечтала. Они целуются-целуются и целуются, а потом ладонь Киры проскальзывает под мешавшие сейчас шорты, натянутые на татуированные ноги. Гладит сквозь белье сначала едва ощутимо, а потом все сильнее, трёт, заставляя Вилку шумно дышать и тихо стонать. На небе куча звёзд, парочка даже где-то падает, показывая, что на дворе август уже, а Медведева шею бледную целует, оставляя на ней яркие-яркие пятна. Вскоре Малышенко в спине прогибается до громкого хруста, её ноги дрожат, а Кира, довольная очень, улыбается, покрывая поцелуями красную щеку. Ладонь мокрую о бледное бедро Виолетты вытирает, наслаждаясь тяжёлым дыханием девушки, а та хрипит: — Охуеть, Кирюш, клубника вкусная была. Блондинка хмыкает, а потом удивлённо ахает, когда дрожащие пальцы, покрытые чернильными татуировками, под ее штаны скользят. Затылком о сиденье ударяется, а потом шумно дышит, смотря в темно-зелёные глаза, в которых горят огоньки, словно мини-звезды. — Но ты вкуснее. Девушка свои пальцы облизывает, когда Кира, едва ли дышащая, смотрит на неё, не в силах сжать расслабленные бедра. — Бля… охереть. И Вилка согласна. *** — Они трахаются, зуб даю. Захарова ухмыляется, перепрыгивая поваленное дерево. Лиза, идущая сзади, закатывает глаза, но соглашается. Перепрыгивает следом и, оказавшись рядом, шепчет: — Красота. Перед ними озеро, в котором отражается луна. Тишина, множество деревьев и ни одного человека поблизости, не считая занятых подруг. Кристина кивает, тоже восхищенная красотой природы, а потом, вдруг дернувшись, стягивает с себя красную олимпийку и майку, а потом и спортивные штаны. Индиго удивлённо смотрит на неё, стараясь пялиться не слишком откровенно, но не выходит. Она оглаживает взглядом крепкие руки, небольшую грудь, скрытую под топом, напряжённый плоский живот и красивые длинные ноги. Сглатывает. Крис, видя это, ухмыляется, а потом, не стесняясь совершенно, стягивает с себя последнюю одежду, оставаясь нагой. Свет луны бьёт в лицо, Лиза тяжело дышит, потому что внизу живота все горит. А Захарова, издеваясь, стоит пару минут перед ней, даже не думая прикрываться, а потом, разбежавшись, прыгает в воду. И пропадает. Индиго минуту молчит, пытаясь перевести дыхание, а потом спрашивает испуганно: — Крис? Ответа нет. Захаровой тоже. Андрющенко грязно матерится, как никогда до этого, и тоже раздевается, бросив свою одежду рядом с одеждой Шумы. Плевать ей на то, что она голая сейчас на улице. На все плевать. Ныряет. Пытается Крис взглядом найти, руками, а потом… Визжит. Её к себе горячие руки прижимают. Индиго чувствует спиной чужую упругую грудь, а потом слышит мягкий смех рядом с ухом: — Испугалась, Индиго? Брюнетка хмурится, разворачивается к девушке, совершенно забыв о том, что обнажена, и в плечо её бьёт довольно сильно: — Я тебя убью, Захарова. Ты охуела? А та только смеётся. Смотрит голубыми глазами на чужое недовольное лицо, а потом вниз скользит, к тонкой шее, к торчащим ключицам и к красивой маленькой груди, покрывшейся мурашками от ветра. Губы облизывает: — Ты меня уже убила. Своей красотой. Индиго выдыхает, растеряв запал, а потом краснеет, поняв, что стоит перед Шумой абсолютно без одежды. Та валяется на песчаном берегу рядом с чужой одеждой. Девушка, тяжело дыша, вырывается из чужих рук и идёт на берег, намереваясь быстрее одеться, а Захарова идёт за ней, наплевав на сопротивление воды. Уже на поверхности светловолосая вновь к себе Лизу прижимает, мягко обвивая за талию, шепчет в красное ухо: — Лизок, прости. А та, прикрыв глаза, расслабляется. Она устала сопротивляться своему телу и своим мыслям, устала бежать от желаемого. А вдруг они завтра умрут? У них есть только сейчас. Андрющенко поворачивается к ней лицом. Смотрит в отражении луны в голубых радужках, а потом, облизав губы, целует чужие. Крис удивлённо выдыхает в поцелуй, глаза прикрывает, тут же отвечая. А потом, повалив девушку на мокрый от воды песок, ложится сверху, потираясь своей грудью о чужую. Шею открытую целует, слизывая явно не слишком уж чистую воду из озера, а Индиго плечи светловолосой сжимает до побеления, все позволяя. Стонет хрипло, когда та, утонув коленями в воде, выцеловывает поджавшийся живот. — Я хорошо умею просить прощения, — едва слышно произносит Захарова, но в лесной тишине это звучит громко. Лиза смотрит на неё мутными глазами, а та скользит горячим языком ниже, туда, где влажно не только от купания. — Индиго, а ты вкусная. Крис вытирает подбородок и снова лицом к лицу с Андрющенко оказывается, самодовольно осматривая маслянистые глаза и искусанные губы. А потом оказывается под проворливой Лизой, которая уже пришла в себя. — Чую, ты вкуснее. Та и я тебя ещё не простила… вот красиво моё имя выстонешь — прощу. И повторяет за действиями Захаровой, заставляя ту жмуриться и ногами в песке мокром тонуть. Вода неприятно холодит задницу, но Крис плевать, потому что язык Индиго потрясающе её греет. Шума, все-таки, заслуживает прощения девушки, потому что когда та рядом ложится, тяжело дыша, её пальцы переплетаются с пальцами Кристины, а хриплый голос мягко произносит: — Извинения приняты. *** Утро тихое. Виолетта сопит, уткнувшись тёплым носом в шею Киры, а та обнимает её одной рукой. Крис и Лиза, видя такую картину, а так же лежавшие жёлтые трусы Вилки прямо на бардачке, ухмыляются. Индиго садится в машину, а Захарова стучит в окно, не переставая улыбаться. Когда Медведева, простонав хрипло, открывает глаза и видит Кристину, смотрящую на неё со смехом, у неё вырывается: — Ебать. А Вилка, тоже проснувшаяся, но ещё не до конца, бормочет, потеревшись носом о щеку блондинки: — Потом, Кирюш, я сплю. Лиза смеётся, а Крис этот смех подхватывает. В машину тоже залезает, ладонь горячую уложив на бедре Индиго, а Кира, покрасневшая и точно проснувшаяся, заводит машину, пробурчав: — А сами-то. *** Неделя вместе. Неделя, полная ласки и, конечно же, секса. Девушки, так же не сговариваясь, оставляют парочек наедине, все идёт прекрасно ровно до того момента, как Виолетте звонят. Она, сидевшая на коленях Киры, улыбается и трубку берет даже не посмотрев, кто звонит, а потом, спустя секунду, плачет, утыкаясь уже мокрым лицом в грудь своей девушки. Та обеспокоенно смотрит на Индиго, а Андрющенко, тоже ничего не понимающая, жмёт плечами. — Мама моя… умерла. Месяц назад. Виолетта лицо красное вытирает от слез, а её с двух сторон девушки обнимают. Крис курит перед ней, серьёзная очень, а Малышенко продолжает: — Мне дозвониться не могли. Я же… я же… типо к ней заехать хотела. А не к кому теперь. И вновь плачет, пряча лицо в шее Киры. Та её по спине дрожащей гладит, в волосы вкусно пахнущие целует, а потом произносит: — Хочешь съездим? Татуированная жмёт плечами, а потом воет в плечо: — Я пло-плохая дочь… Кирюш. Кирюш, я… И больше не может говорить. Плачет, едва дыша, пока Лиза слезы свои украдкой вытирает. Они с Крис оставляют девушек наедине и отходят, а Захарова спрашивает: — Они были близки? Индиго головой мотает: — Нет. У них были плохие отношения. Мама Вилы била её даже. Не общались три года, вроде как. Шума кивает, докурив сигарету, а потом произносит: — Мы вас подкинем до города. Ей нужно попрощаться. Андрющенко кивает, согласная с Захаровой, а потом шёпотом спрашивает, потому что боится услышать ответ: — А что потом? Светловолосая смотрит на неё, в её глазах, напоминающих Индиго небо ясное или море, словно вселенная вся. Она отвечает тихо: — Не знаю. И это разбивает сердце обеим. *** На кладбище тихо. На могиле, перед которой стоят четыре девушки, много цветов. И фото женщины, похожей очень на Виолетту. Та, вновь плача, склоняется к памятнику, её за талию придерживает Кира, чтобы та не упала, но Малышенко плевать. Она бормочет, что виновата очень, что ей жаль, что мама её не дождалась, а потом она, выпрямившись, вновь к Медведевой прижимается, пытаясь в чужом теле раствориться. Крис и Лиза, стоявшие рядом, друг друга не трогают. Потому что знают, что им, видимо, придётся расстаться. Это тяжело. Больно очень. Плохо так, что рядом с могилой чужой лечь хочется. — Малыш, пойдём отсюда. Хорошо? Кира нежной очень с появлением Вилки стала. Она смотрит на девушку так ласково, что Захарова не узнает её. И ведёт вялую Малышенко в сторону машины. Индиго смотрит на памятник, головой качает, а потом говорит: — Я раньше на кладбище работала. Крис брови поднимает, а потом хмыкает тихо: — На тебя это похоже, Индиго. Та улыбается уголками губ, смотрит на Захарову, у которой волосы в одном месте запутались. Поправляет их, а потом вздыхает: — Не хочу прощаться с тобой. А та шепчет в ответ, поймав чужой взгляд: — А я не хочу тебя отпускать. *** — Нет, вы серьёзно? Одежда чистая, мы трезвые, что ещё? Виолетта, раздраженная, буквально сверкает молниями из глаз, смотря на Варвару, администратора мотеля: «Ласточка». Та, устало вздыхает и на табличку кивает, на которой написано: «С собаками нельзя». Малышенко на Аляску смотрит, которая кусает свой поводок и руки резко вздергивает: — Я тебе сейчас такое «с собаками нельзя» покажу! Её рот ладонью прикрывают и хриплый голос говорит: — Прошу прощения. Нервы. И тянет в сторону выхода Вилку вместе с весёлой Аляской. Первая недовольно бурчит, сложив руки на груди, а на улице топает ногой: — Это несправедливо! Нас что, взять не могут?! Аляска маленькая, говна больше от таких, как эта Варвара, блять! Девушка, державшая поводок, хмыкает и подходит к своей машине: — Кис, не расстраивайся, в машине поспим, нам не в первый раз. Вилка глаза закатывает и произносит, жмурясь от лучей уходящего солнца: — Я не хочу слушать, как сосутся Крис и Лизка. Фу. Мерзкие. А хриплый голос Захаровой, сидевшей в машине, произносит насмешливо: — А сами-то! *** История о внезапный путешествиях, о бесконечной дороге и о любви. И, конечно же, о том, что не всегда нужно прощаться.