Обречённый

Брагин ещё никогда в жизни не чувствовал такой боли. Штифты впивались в плоть, полностью обездвиживая, но дело не в этом. Осознание того, что он уже никогда больше не сожмёт в своих пальцах скальпель, да что там – вообще не войдёт в операционную - это было действительно больно. "Какого чёрта?" - этот вопрос не давал ему покоя. Лёжа там, на казённой жёсткости больничного постельного белья, он раз за разом закрывал глаза, стараясь вспомнить тот самый момент – момент, когда его жизнь разделилась на яркое «до» и жуткое «после». Момент аварии. Какого чёрта он тогда напился? Какого чёрта сел за руль? Какого чёрта подушки безопасности ни черта эту самую безопасность не обеспечивают? Нарочинская как-то обмолвилась - главное, что он выжил. «Ты будешь жить!» – вот что она сказала. Олегу впервые захотелось ударить её и прогнать к чертовой матери. Жить. Он будет жить! Какая горькая ирония! Как объяснить ей, посредственному врачу, что это – не жизнь, а существование мелкой бактерии, вируса, способного жрать и множиться? Хотя, как иногда, в моменты особой горечи, казалось Брагину, именно этого хотелось верной Марине – колечко на безымянный палец, большой совместный дом, маленькие светловолосые головки на кроватках в детской. Полноту картины обычно дополнял золотистый ретривер, но дальше Олег предпочитал не думать, потому что, как правило, в этот момент просыпалась совесть, и он тут же начинал считать себя неблагодарной свиньёй. Хотя, совести хватало тоже не на много. Её – как и все остальные ощущения – заглушала боль. Сон облегчения не приносил. Сны доктора Брагина были наполнены чёрной пустотой, чавкающей, булькающей, словно огромное мрачное существо, мерно пожирающее его жизнь. Тьма ревела автомобильным двигателем, стучала по крыше перевернувшегося авто крупными каплями дождя, гудела ледяными горными ветрами и медными восточными колоколами, звенела тысячами стеклянных осколков, отдавала эхом хора человеческих голосов, кричащих в безысходном ужасе последнего мгновения жизни… Правда, было в этом мраке и что-то, чего Олег всё никак не мог увидеть, зацепить хотя бы краешком своего сознания. Что-то светлое, что-то по-женски тёплое… Что-то, носившее имя Ира... Ирина Алексеевна Павлова. Он безуспешно старался вспомнить, во сне ему всегда очень хотелось увидеть её – но всё, что он видел – это копну светлых волос. Слышал мягкий голос, что-то упорно шептавший ему. Всё это обрывала боль – ведь именно тогда, когда она заговаривала с Олегом, он просыпался. Снова в больничной кровати, снова за окном бесконечная серость будней, снова штифты и разбитая, покорёженная жизнь. Умереть – вот, казалось бы, самый логичный выход. О, как же он жалел, что не погиб на той скользкой дороге! Как жалел, что не умер на операционном столе позднее. Сколько раз хотел, чтобы боль, наконец, ушла, чтобы... чтобы… Брагин взглянул в окно. Большинству людей не дано знать, когда придёт он – их последний день. Но лучший хирург Склифа, доктор Брагин – не из числа большинства. Сегодня он умрёт. И неважно, что придётся совершать нелепые, абсурдные телодвижения, пытаясь дотянуться ногами до прикроватной тумбочки, в которой Мариной неосмотрительно, а может специально, оставлен запас болеутоляющего. Было бы желание – а желания у него, видит Бог или кто там, наверху, в избытке. Боль должна уйти. И он уйдёт вместе с болью. Олег прикрыл глаза, задыхаясь, рвя зубами упаковку. — Стой....те! – внезапный женский крик подействовал на него словно пощёчина. Удушающая волна стыда заставила Брагина покраснеть. Но её тут же сменил закипающий гнев. — Пошла вон! – заорал он, отплёвываясь, распахивая глаза и… Замолчал, поражённый. Схватив его за ворот больничной рубашки, наклонившись вперёд, яростно сверкая изумрудными глазами и задевая его лицо растрепавшимися светлыми волосами, замерла красивая женщина. — Ты будешь жить! Будешь терпеть свою боль! Ты нужен нам, Брагин! – сказала она, отбрасывая пряди волос назад. Что-то хищное было в этом жесте, но Олег понял, что ему всё равно. Её волосы манили, хотелось пропустить пальцы, словно гребень, через эти пряди, сжать и притянуть за них ближе к себе. — Зачем я вам нужен? Я теперь бесполезный овощ, ни на что не способный кусок мяса, – сказал он – просто, чтобы что-то сказать, вся ситуация казалась настолько неуместной и глупой, что дальше некуда. - Этой больнице нужен новый гений. Новый герой-хирург, который будет вытаскивать всех с того света, и это уже не я... Она рассмеялась и, легко оттолкнувшись от кровати, наклонилась, чтобы поднять рассыпавшиеся на пол медикаменты. — Брагин...ты мне нужен, Олег. Он ещё долго не мог уснуть, вглядываясь в огни тёмного города за окном. Жить доктор Брагин будет – в конце концов, хотя бы просто для того, чтобы пропустить пальцы через светлые волосы очень красивой женщины по имени Ира, подарившей ему сегодня эту самую жизнь.