Журавль или синица?

      Для красоты картины Ши Цинсюань с удовольствием бы начал прихлёбывать вином, чтобы выразить своё глубокое восхищение необычайными пейзажами Призрачного города, а также истинным обликом Собирателя Цветов под Кровавым Дождём. Это даже не столько красота, сколько обжигающая давящая энергетика, которая заставляла его постоянно напоминать себе, что лучше долго не пялиться на демона, да и по мере возможности не ронять челюсть. В какой-то момент на нервной почве Ши Цинсюань задумался, а не пококетничать ли ему с Хуа Чэном? Но, как говорится, в этот раз здравомыслие победило и по нескольким причинам.       Во-первых, Ши Цинсюань мужчина, и оправдание в духе «ну, если брезгуешь, для тебя я и женщиной стану» — как минимум заслуживает хорошей оплеухи. Кто знает о предпочтениях Хуа Чэна? Во-вторых, Князь демонов всем своим видом дал понять, что небожителям он оказал услугу только из-за Се Ляня, а так он с удовольствием ноги бы о них вытер.       Ну и, в-третьих, грустно поглядывая на стакан с водой на фоне довольно обильно заставленного блюдами стола, Ши Цинсюань был вынужден сохранять трезвость рассудка и тела. Ни есть, ни пить алкоголь. Для процедуры, как заверил Хуа Чэн, он должен пребывать в здравом уме и твёрдой памяти.       Ши Цинсюань тяжко вздохнул, осмотрелся. Он не знал, по какой причине организовали такое пышное застолье. Может, чтобы его подразнить? Поиздеваться? Вполне вероятно, Хуа Чэн показывал, что кроме Се Ляня он никого не воспринимал желанным гостем. Поблизости сновали демоны, в основном прекрасные танцовщицы и обслуга, создавая хоть какое-то присутствие. Обстановка пестрила алыми цветами и огнями, отчего глазам немного больно становилось.       Но Ши Цинсюань нашёл, за кем понаблюдать — за хозяином дома и его почётным другом. Они сидели отдельно и о чём-то живо переговаривались. Точнее, в основном говорил Се Лянь, с задумчивостью постукивая себя по подбородку, порой поглядывая по сторонам. А Хуа Чэн смотрел лишь на него, Ши Цинсюань позволил бы замечание, что смотрел не просто тепло, а любовно с кроткой улыбкой на губах. Какие у них были отношения, трудно сказать, но определённо хорошие, что заставляло задуматься.       Демон и небожитель. Обычно боги поливали грязью демонов, да и преследовавший Ши Цинсюаня Божок-Пустослов не оставлял ему иных соображений. Но эти двое как минимум являлись друзьями, между ними чувствовалось доверие, от них веяло теплом, что вызывало у Ши Цинсюаня смешанные чувства. Это давало надежду, что с демонами можно договариваться, к тому же они оказались разумными существами, а не какими-то животными.       «Его Высочество не просто знаком с Хуа Чэном, они определённо находятся в близких отношениях… Небожитель подружился с демоном. А я… я даже богам доверять-то не могу», — с печалью подумал Ши Цинсюань и перевёл взгляд к Мин И, который сидел, словно нарочно, на другом конце стола.       Угрюмый, напряжённый, он не в свойственной ему привычке воровато ел закуски, словно боялся, что его в любой момент ударят по рукам. Или выставят счёт, хотя они вроде как гости. Но вид у него был такой, что он, наверное, и пальцы бы чужие откусил, если к нему посмел бы кто дотронуться.       Стакан в руках стал тёплым. Его так и хотелось крутить, крутить, завороженно наблюдать, как поблёскивает свет в отражении воды. Но это не успокаивало. Наоборот, раскручивало нервозность всё сильнее.       Как бы ни пытался Ши Цинсюань оправдать верность своего решения, он испытывал вину перед Мин И. Хотя, кого он обманывал, решение было далеко не верным, а поспешным и эгоистичным. Сначала дел наворотил, уверенно стуча кулаком в грудь, прорываясь вперёд к цели, а теперь сидел и терзался совестью. Злился. Он не хотел испытывать вину, но испытывал её.       «Хотела бы я быть как Ши Уду, не хватает мне его непоколебимости, — подумал Ши Цинсюань. — И в то же время… значит ли, что я хочу быть такой… таким же грубым? Не замечать мнение и чувств окружающих? Ох… я тут с полом-то своим не могу определиться, а уже про чувства окружающих…»       Наверное, нет. Наверное, Ши Цинсюань всё же хотел знать, что он не один, и его кто-то поддержит, кто-то не будет злиться на него. Глядя на Хуа Чэна и Се Ляня, он испытывал зависть из-за терзающего его чувства одиночества. Он ничего не помнил о себе, по факту вообще являлся девушкой, запертой в мужском… теле... ну да, здесь как-то сложно. Как оказалось, тело-то теперь стало не совсем мужским из-за преобладающей энергии инь. Хотя парнем оказалось быть довольно удобно.       «Вообще это классно. Хочешь — будь девушкой. Хочешь — мужчиной. Хо-о… Если не сдохну, буду отрываться по полной. Божества же не могут забеременеть или подхватить зппп, верно? Не могут же? Хм… божественный сифилис… Ну, Пэй Мин же до сих пор не сдох, как я понимаю, значит… блэт, нашла пример для подражания. Так, забудь, у нас сейчас другие проблемы».       Отогнав дразнящие мысли, Ши Цинсюань поднялся из-за стола и направился к Мин И. Тот даже взгляд на него не бросил, на миг лишь замер, но вернулся к поглощению пищи, когда Ши Цинсюань присел рядом на скамейку спиной к столу.       Сердце билось не то от волнения, не то от раненной гордости.       — Я хочу… извиниться, Мин И, — сжав ткань штанов в кулаках, да смотря в пол, тихо произнёс Ши Цинсюань. — Я неправильно поступил, принуждая тебя идти со мной в Призрачный город, по факту подставил перед Ши Уду. Не могу сказать, что сожалею о содеянном, но всё же испытываю вину перед тобой. И… наверное, я даже понимаю твою обиду, потому что брат ведь со мной поступает точно также: не считается с мнением, заставляет плясать под свою дудку, и пусть даже из-за добрых побуждений... Ох.       Подавшись вперёд и уперевшись локтями о колени, Ши Цинсюань поддался нахлынувшим чувствам. Ему хотелось выговориться. Пусть он и знал себя от силы меньше месяца, ему хватило впечатлений, чтобы эмоции уже по голове били необузданным потоком. Сдерживать их становилось всё труднее. А рассказать о них кому-то… кому это вообще интересно?       — Мне страшно, Мин И. Я ничего не помню о себе, о своей прошлой жизни, у меня есть только события минувших недель, которые заставляют голову идти кругом. Кому доверять? Я не знаю. Никому. Никто, кроме Се Ляня, похоже, не рад меня видеть. А насчёт тебя… я вообще не понимаю тебя. Поэтому и веду себя столь грубо, чтобы добиться своего. Если просить и умолять — никто не прислушается. Значит, остаётся только добиваться того, что мне нужно, верно?       — Ты так и нарваться на неприятности можешь, — недовольно подметил Мин И.       — Да уже, — припомнив последний конфликт с Ши Уду, Ши Цинсюань погрустнел ещё сильнее. Рука невольно потянулась к щеке, нащупывая место, которое день назад горело болью. — Своей настойчивостью и желанием быть услышанным я спровоцировал брата ударить меня. Видимо, он не привык, что я ему перечу, и не знал, как ещё меня заткнуть. В тот миг я почувствовал обиду и злость, но… не мог это выплеснуть. Не выплеснуть в ответ. Но хотел. Просто какое-то глупое понимание, что так нельзя поступать, остановило меня… будто бы это было низко. Всё ведь можно решить разговором?..       Шумно выдохнув и поспешив погасить нахлынувшие эмоции, Ши Цинсюань крепко сжал кулаки. Его аж начало трясти от собственных противоречий.       — Можно ли?.. Да ни черта нельзя. Нельзя всё всегда решать разговорами, так не бывает. Всё решают не разговоры. Всё решает сила. Просто это я, ни черта не имея под рукой, пытаюсь призвать всех к разговорам, спустить их до своего уровня. Поговорить с братом, поговорить с демоном, что преследует меня… Ага. На кой чёрт им, существам с силой, слушать такое ничтожество, как я? Можно же просто взять и сделать, результат будет у них в кармане. Проще же отыгрываться на слабом, ведь это гарантирует результат. Результат же важен… да?       От злости аж руки задрожали, собственная беспомощность была Ши Цинсюаню противна. А молчание Мин И било его в спину невидимыми стрелами. Что он думал о нём? Считал таким же ничтожеством? Возился с ним лишь потому, что Ши Уду был его сильнее, и другого выбора не оставалось?       Но только это у Ши Цинсюаня и оставалось — его уверенность и спокойствие в разговорах, которые по факту трещали по швам. Пока он не вернёт силы, ему оставалось лишь положиться на возможность защищаться словами. И подстраиваться под обстоятельства.       Выдохнув, он произнёс:       — Ши Уду в первую очередь обвинит тебя в том, что мы направились в Призрачный город. Но я попрошу предоставить это мне. Если… нет, не «если». Когда вернётся мой брат, он может и руку поднять, но я не позволю ему тебя ударить. Если потребуется, встану между вами и приму удар на себя. Если уж я буду причиной вашего конфликта, то и отвечать мне. Надеюсь, к тому моменту у меня появятся силы, чтобы нормально защищаться, — горько усмехнулся Ши Цинсюань, — а то боюсь, пощёчиной может не обойтись.       — …       «Что это за молчание?!» — он тут душу перед ним открывает, а в итоге получает лишь холодное молчание? Доля раздражения, конечно, ударила в голову, но Ши Цинсюань приказал себе немедленно успокоиться и мыслить здраво. Да, он чувствовал себя неуютно, будто нагим перед огромной публикой. Но ведь и Мин И мог быть не готов услышать от него откровения. Вот и сидел, не зная, что сказать.       Затолкав эмоции молотом логики, давя их в кровавую кашу, Ши Цинсюань выпрямился и перевёл дух. Что ж. Это ему нужна поддержка, а не Мин И, с какой стати он вообще обязан ему отвечать?       — Ты странный, Мин И. Мне постоянно кажется, что ты о чём-то недоговариваешь. Что-то скрываешь. Я… чем-то обидел тебя? Или ты — меня? До или после моей амнезии?       — Зачем ты спрашиваешь?       «О, ну хоть язык не проглотил», — подумал Ши Цинсюань.       — Потому что хочу верить, что у меня есть хоть один человек, которому я могу доверять. Ну а если не доверять, то хотя бы свободно поделиться мыслями и мнением, не получив в ответ криков и пощёчин. Кто мог бы просто выслушать, а не… посадить под замок. Тот, кто… возможно, захочет, чтобы и его выслушали. Если ты злишься, хочешь выговориться и сказать, какой я идиот, то не стесняйся. Хотя бы это можно разрешить разговором.       Ши Цинсюань хотел сказать и многое другое, однако оживление в зале привлекло его внимание. Обернувшись, он обнаружил, как к столу, за которым сидел Хуа Чэн, подошла процессия из пяти демонов. Все на подбор носили аскетичные длинные в пол накидки, прикрывающие тело и голову, и только шедший впереди незнакомец, с вытянутым бледным лицом и впалыми глазами, не скрывал себя. Его кожу покрывали тёмно-синие изгибы татуировок и вен; о том, что он демон, напоминали и длинные когти.       После приветствия и обмена любезностями, Хуа Чэн небрежным взмахом руки указал на Ши Цинсюаня со словами:       — Вот ваш пациент.       От всеобщего внимания, ударившего невидимыми кольями, Ши Цинсюань невольно затаил дыхание и почувствовал себя затравленными кроликом. Сердце беспокойно забилось, и как бы он ни пытался оставаться внешне спокойным, внутри всё изнывало от тревоги.       Мастер, отвесив Хуа Чэну низкий поклон, медленно, будто паря над полом, направился к Ши Цинсюаню, который поднялся со скамьи и с трудом поборол позыв убежать куда подальше. Ему стало очень не по себе, а от вида демона, который, приблизившись, возвышался над ним чуть ли не на две головы, хотелось и вовсе сесть обратно на ослабших ногах.       — Здравствуйте, — безмятежность, с которой Ши Цинсюань поприветствовал демона, никак не соответствовала его внутренней панике.       Мастер долго приглядывался к «пациенту», держа руки сложенными в замок у груди, затем бегло глянул на стол с едой и уточнил:       — Вы ели?       — Нет.       — Чудно. Прошу за мной.       Демон едва ли проявил к нему эмпатию, и от понимания, что он для него всего лишь кусок мяса, безличностное существо, которое требовалось перештопать, Ши Цинсюань застыл в охватившей его тревоге. Да, он желал вернуть силы, но стоило ли это того?       Ему стало страшно. Руки подрагивали. Как же уверенно он рассуждал о возвращении сил в храме Водных каштанов, а как требовалось приняться за дело, так моментально струсил? Конечно… а как иначе? Он же буквально бросался в тёмный омут с головой.       Подняв взгляд, Ши Цинсюань в надежде принялся осматриваться и, увидев Се Ляня, который ободряюще улыбнулся и кивнул, чуть успокоился.       — Ладно… — прошептал он себе и последовал за Мастером.       Проходя мимо Мин И, Ши Цинсюань надеялся заручиться и его поддержкой, хоть добрым пожеланием, но тот даже не посмотрел в его сторону, а будто специально игнорировал. Волшебный эффект от улыбки Се Ляня моментально разбился о хладнокровие Мин И.       «Неужели он настолько злится?» — признаться, это никак не поддавалось объяснению. Это оказалось настолько обидно, что Ши Цинсюань почувствовал злость. Что, в принципе, тоже неплохо. Всё лучше, чем бояться.       Да, лучше. Но не это хотел почувствовать Ши Цинсюань. Не то, как он будто шёл босяком по колючему льду в холодную метель в полном одиночестве. Шествовал за демонами как по эшафоту навстречу своей смерти. И никто не сказал ему, что всё будет хорошо. Почему никто не сказал ему, что всё будет хорошо? Потому что он — эгоистичная мразь, не заслужившая хоть каплю эмпатии?       «Почему, Мин И?..»       Они спускались всё ниже, коридоры обращались каменными тоннелями без окон и дверей, но одну дверь они всё же отыскали, ту, позади которой помещение напоминало… ну, признаться, место для жертвоприношения — каменный стол посередине, отделанный деревом, и несколько других столов и полок.       Демоны безмолвно принялись выполнять свою работу: выгружать из свёртков инструменты, склянки, бинты и прочие предметы, от одного взгляда на которые пробивала дрожь. В помещении, под потолком которого вспыхивали заколдованные огни, было холодно, пахло землёй.       — Раздевайтесь, снимайте всё. Ложитесь, — указав на стол, который демоны накрыли полупрозрачной тканью, от которой исходила тёмная энергия, Мастер застыл неподвижной статуей.       Медленно подняв взгляд, Ши Цинсюань обнаружил серое лицо, смотрящее на него безжизненными мрачными глазами. Он почувствовал себя ещё более жалким и затравленным созданием, уронил голову и начал медленно развязывать пояс, шнурки и ленты. Слуха касался редкий звон металла, скрежет стекла. Демоны вообще не разговаривали, словно обменивались мыслями. Напоминали безмолвные мёртвые тени, которых дёргали за верёвочки.       Даже пребывая в мужском обличии Ши Цинсюань не чувствовал себя сильным. Внутри него пряталась маленькая девочка, готовая разрыдаться от страха.       «Что я вообще делаю? На что вообще подписалась?» — оттягивая момент и аккуратно складывая одежду, оставаясь в нижнем халате, Ши Цинсюань впервые почувствовал себя не в своей тарелке из-за мысли оказаться перед кем-то нагим. — «Соберись. Тебе ведь нужны силы. А есть другой выход или нет… да пока мы узнаем, пока вернется старший брат, то я и помереть могу, демон вполне способен отыскать меня».       Только по всей логике вещей он поступил наиглупейшим образом. Если Божок-Пустослов подчинялся Хуа Чэну, то Ши Цинсюань самостоятельно преподнёс себя на блюдечке. И почему Хуа Чэн не мог соврать Се Ляню? Операция же может пройти и неудачно, никто не гарантировал же…       — Молодой господин, мы готовы, прошу, ложитесь.       От волнения уже голова шла кругом.       «Хватит жалеть себя. Буду я плакать или нет, в любом случае лягу, и Мастер проведет операцию. Утри слёзы, просто не оттягивай момент», — злость на самого себя, на свою трусость, помогла Ши Цинсюаню преисполниться уверенности. Он снял последние одежды, сложил их на каменной полке и поверх белого халата положил кожаный браслет, некогда подаренный Мин И.       Мин И…       «Нет. Ну и что, что я одна… один? С чего вдруг кто-то должен мне помогать, верно? Для Мин И нет никакой выгоды меня утешать. Он сам говорил, что мы не друзья, а разбираться в его чувствах уж точно нет времени. Всё, забыли».       Несмотря на настил, камень обжог спину холодом, отчего Ши Цинсюань вздрогнул. Ему всё ещё было слегка неловко, но видя, что демонам нет никакого дела до его наготы, он тоже отпустил стеснения.       — Вытяните руки в стороны.       Он подчинился. Наблюдал за парящими заколдованными огоньками, готовя себя морально к ужасной боли. Ему собирались прокалывать тело иглами. Вряд ли он готов к такому. Вообразить себе можно всякое, но по факту он наверняка будет кричать и умолять остановиться. Или же… попробует стерпеть и стойко перенести всё?       «Я выдержу… выдержу», — попытался себя приободрить Ши Цинсюань, но как только под лязг металла на его руках и ногах оказались холодные наручи, обтянутые кожей, он вздрогнул.       — А это ещё зачем? — в голосе прорвалось беспокойство, Ши Цинсюань попробовал дернуть рукой, однако она и с места не сдвинулась благодаря заколдованным наручам.       Наблюдая за тем, как демоны перетягивали его тело лентами, прижимая к столу, Ши Цинсюань шумно задышал, ощущая набегающую панику. Головой он понимал, зачем всё делалось, однако телу не объяснить — оно чувствовало угрозу.       — Чтобы минимизировать ваши движения, — отозвался Мастер, проведя острым когтем по бедру Ши Цинсюаня. Взгляд его оставался сдержанным и сосредоточенным. — Боль заставит вас дёргаться и, к сожалению, для повышения результативности мы не можем вас усыпить, тело должно знать, что с ним происходит. Хочу заранее предупредить, что я намерен завершить процедуру до конца. Таково было пожелание Князя. Этот заказ особенный, даже немного необычный.       — Ну… если что, это я попросил Князя об этой услуге, так что… ха-х, если уж прям совсем будет жутко, я бы не хотел умереть.       — Мы не дадим вам умереть, — сложив руки в замок подле груди, отозвался Мастер, и с какой-то напряжённостью пробормотал: — иного Князь не потерпит.       Звучало как угроза.       — Мы сделаем всё возможное, чтобы поддержать ваше физическое и умственное здоровье в течение ближайших трёх дней, бояться нечего…       — Трёх дней?! — от слов Мастера Ши Цинсюаня чуть удар не хватил, он рефлекторно дёрнулся, пытаясь приподняться, но крепкие ленты и наручи удерживали его на месте. — Как трёх дней? Я думал, это займёт три часа.       — В теле человека 365 энергетических точек, а вы — божество. У божеств их в десятки раз больше, и чтобы восстановить каждую из них, потребуется время.       — В десятки?.. — винтики в голове начинали медленно крутиться, заставляя приходить к пугающему выводу. От нарастающего страха Ши Цинсюань отказывался верить в то, на что толкали его мысли: — П-подождите… Но ваш метод заключается в том, чтобы… чтобы использовать иглы. И вы меня проткнёте больше трёхсот раз?       — Думаю, не меньше тысячи.       От того, сколь спокойно произнёс это Мастер, Ши Цинсюань думал, он задохнётся. Не меньше тысячи. Да из него решето сделают. Божество он или нет, но речь шла о проколах толстыми иглами, и множество точек находилось далеко не на поверхности. А в органах, в костях, да банально и в… мозгу! Они серьезно будут прокалывать ему мозг?! Через глаза?!       «Но они же знают… что делают, верно? Они же знают…» — а следом на жалкое оправдание пронёсся голос Хуа Чэна, утверждающий, что практически никто из людей не переживал процедуру.       У Ши Цинсюаня сердце сжалось в тугой ком мышц. Повсюду демоны, холодный камень и тишина. Никого из знакомых, никого, кто мог бы сказать, что он справится, что он не один.       «Мин И… брат…»       — Но вам будет легче, ваше тело уже содержит немного демонической ци.       Мастер заставил Ши Цинсюаня ещё сильнее растеряться и в недоумении перевести на него, стоящего подле сложенных одежд, взгляд. Мужчина сжимал в пальцах плетёный из чёрной кожи браслет, с любопытством рассматривая добавленный к нему камень.       — Узнаю работу мастера Фу, этого старого чёрта. Пока вы её не сняли, я даже ничего не почувствовал. Вы явно знаете толк в хороших демонических амулетах.       Не найдя в себе сил и дальше смотреть на демона, Ши Цинсюань уронил голову и в полном недоумении уставился в потолок. Он не просто не хотел, он отказывался продолжать мысль, которую в нём посеяли слова Мастера. Пытался не думать, но это оказалось невозможно. В один миг он не понял ничего, но в то же время будто понял всё.       «Всего лишь… совпадение, — в безмолвном отчаянии подумал Ши Цинсюань, понимая, что сделать вдох он уже оказался не в состоянии. — Нет, это ошибка, я просто что-то не так поняла… нет… то есть не понял… я… боже… помогите…»       Но сколь ни пытался Ши Цинсюань, с глаз по вискам скатились две холодные слезинки. Посетившая его мысль не испугала. Посетившая мысль привела его в полнейший ужас.       Сам себя поймал. Преподнёс на блюдечке.       — О, и рекомендую вам вернуть свой изначальный облик, — обмолвился Мастер, — в вас преобладает энергия инь, поэтому и ориентироваться я буду на неё. Духовных сил у вас и так немного, а они вам понадобятся, чтобы не терять сознание от боли. Хотя бы один день на своих ресурсах вы обязаны продержаться. Ну а дальше… — он выдержал пугающую паузу, — дальше вам нужно будет просто… не умереть.