I knew

🍭🍭🍭

      Феликс знал, что так будет. Знал, но ничего не мог с этим поделать. Он спешит, добирается до полицейского участка со скоростью света. Пытается успокоится. Хмурит брови, закусывает, итак уже распухшие, губы, теребит край толстовки. Ждёт, когда Хвана отпустят. В последнее время он создаёт много проблем: ввязывается в драки, пьёт, шарахается по клубам и всё в таком роде. На учёбе стал появлятся раз в неделю, если не в две. Такого раньше не было. Хёнджин всегда был более-менее адекватным парнем. Он учился, подрабатывал по вечерам, в выходные веселился с друзьями на вечеринках, как обычный студент, и был довольно-таки спокойным и добрым. Но в какой-то момент в нём что-то щёлкнуло. Он изменился. Как говорится, повязался с плохой компанией. А с Феликсом практически перестал общаться. Да даже если и общается, то не на постоянной основе, как ранее. Только когда тот забирает его из карцера, не давая провести там больше суток. После Хван каждый раз пропускает его слова мимо ушей. Бросает ненавязчивое «спасибо» и идёт своей дорогой, оставляя младшего позади себя, проливающего слёзы. Тёмная дверь открывается и в проёме виднеется взлохмаченная ярко-красная макушка. Хёнджин одет в кожанку поверх футболки, и чёрные джинсы. Над бровью небольшая садина, а костяшки разбиты в цвет, недавно окрашенных волос. Он останавливается, держась за ручку, и оборачивается назад для того, чтобы услышать, что ему говорит полицейский: — Хван, это последнее предупреждение. На что парень лишь кивает и закрывает за собой дверь. Подходит к Феликсу, чтобы поблагодарить его. Как обычно — сухо, неискренне, с большой натяжкой. Но блондин резко отскакивает от него и выбегает на улицу. Хёнджину ничего не остаётся, как последовать за ним. Спускается по ступенькам, смотрит на младшего. Видит в его глазах влагу. Хочет уже сказать, как Ликс не выдерживает, опережает: — Ты просто… господи, Хван, я тебя ненавижу. Сколько уже можно? Что с тобой случилось? Почему ты стал таким? Я понять не могу, — первые слезинки скатываются по веснушчатым щекам, вместе с тем как он задаёт вопрос за вопросом, зная, что ответа на них не найдётся. — Что изменилось тогда? Хёнджин понимает о чём тот говорит, но не собирается отвечать. Ведь сам не знает полноценного ответа. В тот день, на вечеринке всё было отлично. Хван как всегда был рядом с Феликсом. Обычно по пятницам они могли позволить себе расслабиться по полной. И видимо Ликс упустил тот момент, когда успел напиться. Что странно, ведь пил он вместе со старшим одинаково, но накрыло только его. Феликс знал, что ему нельзя пить, но в тот вечер почему-то не подумал об этом и признался Хвану. На следующий день проснулся с разбитой губой и синяком на щеке. И как раз после всей этой ситуации Хёнджин изменился. Стал игнорировать младшего. Ликс конечно думал, что отношение старшего к нему может измениться, но не настолько же. — Многое, Ликси. — ответ срывается тихо. Хёнджин слабо улыбается и разворачивается. А Феликс стоит и смотрит. Смотрит до того момента, пока Хван не заворачивает за угол. Закрывает глаза. Сил на слёзы уже нет. Хочется рухнуть на колени и содрать с себя скальп. Но, пообещав себе, что это было в последний раз, трёт руками глаза и устало плетётся домой.

🍭🍭🍭

      Феликс ходит сам не свой. Глаза постоянно блестят от влаги, в голове пусто, хотя в тоже время она забита мыслями о старшем. Прошла неделя с их последней встречи. Ликс пытается абстрагироваться от мира, крутящегося вокруг Хвана, но выходит плохо. Очень плохо. Всё в его квартире напоминает о нём: несколько фотографий, сделанных лично Хёнджином, мягкий плед, который тот купил, просто потому что Феликс всегда жаловался, что ему холодно дома, да даже кружки, из которых они вместе пили чай. Всё это действует на нервы не хуже отличного хоррора. Конечно Ликс не сидит дома целыми днями, ходит в университет, сдаёт зачёты, ведь до лета остаётся пару недель, но приходя в пустую квартиру не хочется углубляться в себя, виня за то, что признался старшему. Это никак не помогает. Всё становится только хуже. На предложения друзей сходить выпить, поговорить, Ликс отвечает отказом. Говорит, что нет настроения. Хотя это так и есть. И в один из дней Феликс не выдерживает, срывается. Начинает громить всю квартиру, не задумываясь, что соседи всё услышат. Срывает голос, кричит. Всё идёт наперекосяк. Не так, как он представлял. А после, подперев холодильник спиной, смотрит на остатки той самой кружки, с изображением какого-то героя из аниме, из которой пил Хёнджин. Берет в руки осколок, проводит пальцем по кончику, задумываясь на пару секунд, подносит острие к запястью и надавливает, вскрывая кожу. В полосе накапливается тёмная жидкость, а по щекам текут слёзы. Закрыв глаза, прикусывает губу, пытаясь сдержать стон боли. А когда открывает, видит кровь, струйкой стекающую вниз. В голове шумит, а перед глазами плывёт. Он упирается лбом в пол, пытаясь прийти в себя от вида тёмно-красной жидкости, как вдруг слышит оглушающий звон. Кто-то пришёл. Феликс думает, что это соседи, и ему, честное слово, посрать на них. Но звон повторяется снова. И снова. Это заставляет подняться на ноги и, слегка пошатываясь, направиться прямиком к двери, по дороге натягивая серое худи и раздумывая, что сказать в оправдание на шум. Открывает дверь, даже не заглядывая в глазок и не волнуясь, как сейчас выглядит. Хочет закрыть обратно, но ему не даёт этого сделать протиснувшаяся в проём нога. — Ликс, нужно поговорить. Феликс отшатывается назад и запинается за собственную ногу, падая на пол. Хёнджин проходит в дом, протягивает блондину руку. Тот с неохотой вцепляется в неё. Хван разглядывает его бледное лицо. Видит влагу на глазах и синяки под ними, искусанные губы и взлохмаченные светлые волосы. Переводит взгляд ниже, осматривает тело, одетое в толстовку. Небольшое пятно на предплечье, что пропиталось алой жидкостью. Он сразу замечает и поднимает глаза на лицо напротив в немом вопросе. Ликс всхлипывает, хочет обнять его, но тот не позволяет, вместо этого хватает за целое запястье и отводит младшего в ванную. Обрабатывает рану и чуть ли не рычит: — Ты свихнулся что-ли? Зачем ты это сделал, Ликс? — кричит, перебинтовывая руку. Феликс видит на лице старшего злость и ему хочется вновь высказать всё. Но тот разве послушает? — Не твоё дело. — пытается строить из себя обиженного котёнка. — Зачем ты пришёл? Осмелел? Пришёл наконец-таки отшить? Мм? За все два месяца после признания, Хёнджин не шёл на контакт сам. Не пытался даже извиниться. И сейчас пришёл, наверное, не для того, чтобы в любви клясться. — Что ты несёшь? Ещё раз спрошу, нахуя ты это сделал? Блять… если ты скажешь, что это из-за меня, я… — Что? Что ты сделаешь? — Феликс вырывает свою руку из чужой хватки и смотрит на старшего. Хван на пределе. Это видно по его красному лицу, срежету зубов и учащённому дыханию. — Это не из-за тебя. — опускает взгляд в пол, хватаясь другой рукой за край столешницы позади себя. — Конечно же… — Да почему ты такой? — зло шипит Феликс. Хёнджин смотрит с раздраженим, хочет уже уйти отсюда и больше никогда не возвращаться. Не пробовать даже поговорить. Просто свалить из этой ёбанной квартиры, в которой он превёл больше времени, чем в своей. Но что-то не даёт ему этого сделать. Какая-то теплота, разливающаяся внутри, при виде прихожей, на стенах которой висят его снимки, а также воспоминания о том, как младший провожал его, каждый раз, задерживаясь у двери больше положенного. Феликса не хватает. Не хватает тёплой улыбки и взгляда, постоянно прикованного к его персоне. Не хватает их ночных посиделок, за просмотром какого-нибудь фильма, с печеньем, которое любил готовить младший. В его квартире даже больше не пахнет выпечкой. — А почему ты такой? А? Почему я такой? Я такой, какой есть. — гневно хрипит Хёнджин. Смотрит на Феликса, что уже открыл рот, чтобы сказать что-то неприятное, что обязательно кольнёт его жалкую душу. И в миг приближается к нему, хватая рукой за подбородок. Феликс опешил, закрывая рот. Но старший снова открывает его, надавливая рукой на щёки. Взирает на него с презрением, уходящим на задний план, и заменяющимся теплотой. Глаза напротив сверкают, то-ли от страха, то-ли от близкого контакта с ним. Феликс в смятении вжимается поясницей в тумбу, пытается что-то сказать, но Хван не слушает. Вместо этого он проводит большим пальцем по губе младшего и поддаётся чуть вперёд, опаляя горячим дыханием кожу. В голове полный беспорядок. Не понимает, что делает, но очень хочется. Прикасается губами к чужим, чувствуя солоноватый привкус от пролитых слёз. У Феликса сердце останавливается на пару секунд, а Хёнджин, не почувствовав сопротивления, проводит языком сначала по верхней губе, а после по нижней. Прикусывает, а затем зализывает образовавшуюся ранку. Ликс крупно вздрагивает, и старший отстраняется. Осознание приходит мучительно медленно. Хочет оттолкнуть блондина, но вместо этого лишь сам отходит на пару шагов назад, шумно сглатывая, — Блять. — срывается с губ, прежде чем он разворачивается и уходит, громко хлопнув входной дверью.

🍭🍭🍭

      Хёнджин чувствует себя предателем собственных ценностей. Из головы не уходят мысли про бывшего лучшего друга, а в душе скребут кошки. Но если ранее он бы, скорее всего, ушёл напиться после произошедшего, то сейчас он сидит в своей комнате, обдумывая происходящее, абсолютно в трезвом состоянии. Хочется думать о том, что это мерзко, но не выходит. Чувство презрения обходит его стороной, изредка постукивая по голове. В большей степени хочется прийти к младшему и посидеть у него, ни о чём не думая и смотря какой нибудь ужастик. Но от таких мыслей становится не по себе.

🍭🍭🍭

      Утро субботы. За окном яркое солнце. А в душе мрачное небо. Неприятное чувство внутри не даёт блондину сдвинуться с места, но он всё-же разлепляет свои веки и встаёт с кровати, чтобы собираться на учёбу. До первой пары остаётся полчаса, поэтому, вызвав такси, хватает рюкзак и выходит из квартиры. Уже у самого входа в университет его откликает чей-то голос. Феликс оборачивается, сначала не подозревая кто это может быть, но после на веснушчатом лице появляется улыбка. К нему подбегает его знакомый, с которым они не виделись со старшей школы. — Чан? — Феликс не верит своим глазам, когда обнимает его, — Как мы давно не виделись. — Да уж, почти три года. — а у Чана глаза светятся ярче солнца. — Как ты? Что здесь делаешь? — с искренним любопытством интересуется Ликс. Впервые за последнее время он чувствует радость, а не тоску. — Хочу осмотреться здесь. Нужно ведь мне знать, где я буду учиться. — с улыбкой и прищуром в глазах, проговаривает старший. — Ты будешь здесь учиться? — в ответ кивок. — А ты разве уже не выучился? — хмурит брови, ведь Чан, вроде как, старше его на пару лет. — Неа, я отучился год на архитектора, а после ушёл в армию. И вот вернулся лишь недавно, хочу продолжить обучение, но уже здесь. — Серьёзно? Я не знал. Прости, Чан. Феликс опускает глаза в пол, сам не зная отчего ему стыдно, а после резко поднимает, встречаясь взглядом с Хваном, который толкнул его плечом, проходя мимо. Настроение сразу улетучивается. А Чан кричит красноволосому вслед: — Эй, ты нормальный или как?! — на что Хван оборачивается и пронзает тяжёлым взглядом обоих. Чан фыркает и тихо ворчит: — Недоносок хренов. — на лице младшего не было улыбки с момента столкновения, и старший это замечает. — Ликс, всё в порядке? — Да, конечно. — минутная пауза и Феликс, указывая на здание за собой, натягивает улыбку и проговаривает: — Вообщем, я думаю тебе здесь понравится, а мне уже пора. Занятия сейчас начнутся. — Удачи, тогда. — всё также мягко улыбаясь, Чан проводит рукой по своим каштановым волосам. — И тебе. — блондин машет рукой на прощание и скрывается в здании университета.

🍭🍭🍭

      — Феликс… Феликс… Ли слышит шипение у себя под ухом, только тогда, когда чувствует тычок под рёбра. Поворачивается к одногруппнику с недовольством, но видит как тот кивает головой вперёд. — Феликс, с вами всё хорошо? — низкий голос преподавателя мгновенно заставляет напрячься. Седой мужчина смотрит на Феликса внимательно, желая услышать ответ. Наконец, поняв что от него ждали, Феликс отвечает: — Да, всё в порядке. — Тогда повторите последнюю фразу, что я сказал. — преподаватель смотрит внимательно, а Феликс озирается по сторонам в поисках ответа. Но сидящие рядом, похоже, язык проглотили. Минута, вторая. И мужчина опускает взор на пол, вздыхая. — На сегодня всё. — аудитория наполняется шумом пока студенты собираются и выходят, спеша кто куда. Блондин уже подходит к двери, как слышит голос преподавателя. — Феликс, останьтесь пожалуйста, — Ли ничего не остаётся, кроме как замереть на месте, пропуская остальных. Когда все уходят он подходит мужчине. — Ваши оценки желают лучшего. С вами точно всё в порядке? В последнее время вы плохо занимаетесь. — Всё хорошо, профессор, правда. Просто… навалилось много всего. — виновато поджимая губы, отвечает блондин. — Я понимаю. На носу лето, конец учёбы и всё в этом духе, но… к следующему учебному году постарайтесь прийти в норму. Всё-же последний год. — губы мужчины приподнялись в мягкой улыбке. — Да, я постараюсь. До свидания. — преподаватель кивает и садится за стол, начиная что-то строчить в блокноте, а Феликс, развернувшись, идёт к выходу. После разговора с профессором как-то не по себе. А ведь он прав. Феликс стал хуже учиться. Плохо выполнял задания, практически не слушал на парах, предпочитая слушать какую-нибудь депрессивную музыку или думать о всём на свете, кроме учёбы. А благодаря чему? А он и сам не знает. Возможно из-за Хёнджина, но причём здесь он? Он не должен был повлиять на его успеваемость, как никак. Но сейчас уже ничего не изменить. Нужно лишь прислушаться к преподавателю.

🍭🍭🍭

      Испытание в виде последней пары успешно пройдено. С уставшим видом Феликс выходит из университета и, как ни странно, встречается с Чаном, который оказывается ждал его. — Ну и как тебе здесь? — Феликс натягивает на себя капюшон, желая скрыться от солнца. — Ну… мне нравится. Правда здание большое, и таскаться туда сюда будет не очень. Но это лишь небольшой минус. Есть и плюсы. — Какие? — Ммм… — с небольшой паузой, Чан отвечает, — Например ты. — и улыбается ярче того самого солнышка. А Феликс смеётся, так звонко и искренне. — Да нет… Мы с тобой не настолько раньше были близки, чтоб прям так. — улыбка не сходит с лица младшего. — Ну давай исправим это. Сходим в кафе? Феликс соглашается, хотя, наверное, предпочёл бы поваляться дома сейчас, но он не хочет обидить старшего, да и минимальное общение с людьми за последние два месяца даёт о себе знать. Придя в кафе, они заказали себе по кофе. Ликс улыбался и смеялся, вспоминая прошлое в школе. Было весело. Тогда он ещё не знал Хвана. — А помнишь как ты забрал меня с урока, сказав учителю, что ты старший брат, для того чтобы познакомить с той девушкой? Ты тогда был в десятом классе, я в восьмом. — Да уж, зря я это сделал, ты ведь ещё малявкой был. — Чан прищуривается и зачёсывает свои волосы, чтобы не мешались. — Эй, — Феликс перегибает стол и толкает шатена в плечо, надувая губы. — ты тоже не особо взрослым был. А вообще для чего ты меня с ней знакомил? — Ну… хотел тебе подружку найти. — Это не сработало, она была слишком надоедливой липучкой, да и тогда я понял, что не по девочкам. — судя по удивлённому взгляду старшего Ликс ляпнул, не подумав. — Эм… ну мне уже пора как-бы. — в смятении блондин достал деньги, чтобы расплатиться, но Чан мягко убрал его руку. — Не нужно, я угощаю. — Хорошо. — Феликс слабо улыбнулся и поднялся, хотел уже попрощаться, как Чан предложил проводить его до дома. — Мне как-то неудобно, ты и так заплатил за меня… — не успев договорить, старший его перебивает: — Всё в порядке, Ликс. Мне некуда торопиться, поэтому я и предложил. Дошли до дома они относительно спокойно, тихо переговариваясь. Смущение перед старшим отошло на задний план, поэтому прощаясь они даже обнялись.

🍭🍭🍭

      Вечером Ликс устало валится на диван, собираясь посмотреть телевизор. Сегодняшний день подарил ему много улыбок. С Чан-хёном было легко. Даже намного легче, чем раньше с Хёнджином. Ему хотелось бы ещё немного поговорить с ним, но время было позднее, да и смелости бы не нашлось. Поэтому сейчас включая телевизор, он собирается погрузиться в просмотр какой-нибудь комедии, чтобы хоть этот день закончился для него хорошо. Спустя примерно полтора часа в дверь кто-то стучит. На часах почти двенадцать ночи. Кого в такое время могло принести сюда? Блондин в недоумении вскакивает с дивана, тихо шагая по коридору к двери. Стук не прекращается ни на секунду. Хватается за ручку, проворачивает замок и только сейчас до него доходит. Нужно было посмотреть в глазок. Его идиотская привычка сразу открывать двери, не интересуясь кто там, может довести до чего-то плохого. Но уже поздно, ведь с другой стороны открывают эту чёртову дверь. Феликс с замиранием сердца отходит на пару шагов назад и облегчённо выдыхает, когда видит красную макушку. Волноваться ведь особо не зачем, ведь так? Что Хван ему сделает? Но сердце всё равно предательски стучит, так будто он смотрел до этого не комедию, а фильм ужасов. — Привет, Ликс. Как твои дела? Твой новый друг у тебя? — взгляд Хёнджина мечется с его лица на проход в кухню, в которой горит свет. — Что, ты о чём? — Феликс, мягко говоря, не вдупляет о чём говорит старший. Но видит его стеклянный взгляд. — Ты пил? Не ответив на вопрос, Хван подходит ближе к младшему, а тот, в свою очередь, пятится назад. — Зачем ты пришёл? Да ещё в таком состоянии. — Феликс чувствует на себе взгляд, блуждающий по всему телу, от чего кожа горит и покрывается красным. — А ты не рад? Ты же всё ждал моего внимания. Ждал, когда я наконец приду и приму твои чувства. Дак вот он я. Здесь перед тобой. Хван раздражён, что усугубляет ситуацию. А Феликсу хочется плакать. Вот так прийти к нему в дом и заявлять о таком, когда на следующее утро он либо не вспомнит, либо пошлёт его на все четыре стороны — предел всего. — Не ожидал кстати от тебя такого, — сделав паузу, добавляет. — на первых встречных уже кидаешься со своими гейскими замашками. — Что? — Я видел. Видел как ты с тем парнем мило общался, обнимался. Хочешь сказать, что ничего не было? — Я… нет, Хёнджин. Это был Чан. Я ведь тебе рассказывал о нём. Мы просто друзья. Феликс даёт слабость. Он вновь чуть ли не плачет. Ему хочется, чтобы Хёнджин поверил ему, прижал к себе настолько сильно, что из лёгких выбился бы весь воздух. Хочется, чтобы Хёнджин поцеловал его. Но чтоб потом он не убежал, как тогда. Хочется всего этого до потери пульса. Феликс ведь любит его. Влюбился, как дурак, почти сразу как только познакомился с ним. А Хван… Хван не такой. Но зачем ему тогда приходить сюда и говорить так? Его слова, сказанные с ревностью, вселяют в феликсово сердечко надежду. Блондин видит как тот застыл на месте, глядя куда-то за его плечо. — Хёнджин? Хван подходит ближе и поднимает свою руку, чтобы заправить светлую прядь волос за ухо, оставляет ладонь на веснушчатой щеке. Смотрит внимательно, так будто до этого глаза не были стекляшками. — Феликс. — как-то вымученно стонет он, зажмуриваясь и вздыхая. — За что мне это? — начинает поглаживать щеку. — Почему меня тянет к тебе? Я думал о тебе всё это время. Я же не такой. — Хёнджин, — Феликс, находящийся сейчас где-то нах облаках, прижимается ближе к ладони. — это нормально. Ты такой же как и я, просто не хочешь признавать этого. Хван открывает глаза, прокручивая в голове все слова. Пытается отрицать, но плохо выходит. Встречается взглядом с младшим и всё, что он сейчас может сделать — это прижаться к нему ближе и поцеловать. Всё, что может сделать. От этого чувства странно. Странно чувствовать, как Феликс подрагивает в его руках, как он жмётся к его телу, как тихо постанывает. Странно ощущать рядом Феликса. Но и приятно одновременно. Знакомое тепло, исходящее от младшего, просачивается внутрь самого Хвана. Становится легче дышать. Феликс вплетает пальцы в чужие взлохмаченные волосы и ногтями царапает кожу. Он очень долго этого ждал. Он готов простить Хвану все его выходки, лишь бы тот больше не отстранялся и не убегал. — Я… — Феликс отрывается от губ старшего и утыкается лбом в его плечо, тяжело дыша. — очень люблю тебя. Знал бы ты насколько сильно. У Хвана от этих слов глаза ярче загораются. Становится жарко. И он, будто сумасшедший, припадает к чужой шее, всасывая нежную кожу. Сначала с одной стороны, потом с другой. Находит подходящее местечко на основании шеи и впивается зубами, настолько сильно, что чувствуется металлический привкус. Феликс вскрикивает, но после блаженно закрывает глаза, чувствуя как старший зализывает место укуса. И сам целует Хёнджина. А тот в свою очередь берёт инициативу на себя, углубляя поцелуй и забираясь руками под его футболку. Ощупывает бока, проходится по рёбрам. Феликс стонет, хочет снять с Хвана куртку, но тот не даёт этого сделать, перехватывая его запястья. Вместо этого Хёнджин хватает Ликса за плечи и давит на них желая, чтобы он опустился вниз. Блондин, словно тряпичная кукла, подчиняется. Встаёт на колени и смотрит вверх, на Хвана. Тот приподнимает уголки губ и кивает на ширинку. Феликс, немного помявшись, всё-же растёгивает пуговицу и тянет замок вниз. Прижимается щекой к паху и тянет носом воздух. В какой-то степени Феликс знал, что так будет. Несмотря на все поступки Хвана. Знал, что всё вот так обернётся после их поцелуя в ванной. И он рад, тому что происходит. Ли спускает бельё вместе со штанами до колен и приближается ближе. Облизывается, когда берёт в руку внушительных размеров член. Проводит рукой пару раз и поддаётся ещё ближе, беря в рот головку и посасывая её. Проталкивает глубже. Слышит шипение сверху. Поднимает взгляд и видит по настоящему прекрасное зрелище: по лбу Хвана стекают капельки пота, волосы в полном беспорядке, глаза прикрыты, а с губ срывается тяжёлое дыхание. От такого вида Феликс мычит, на что Хван хрипло стонет от вибрации по члену. Ликс пытается насадиться ещё глубже, но закашливается. На глазах проступают слёзы. Он вытирает подбородок от слюны и вбирает член наполовину, толкая за щеку. Хвану от такого крышу сносит. Он вплетает пальцы в блондинистые волосы и толкается бёдрами навстречу. Феликс хочет отстраниться, но хватка на голове сильная, поэтому лишь стискивает чужие бёдра руками. Слюна вперемешку со смазкой стекает, капая на футболку. Феликсу саднит горло, но ему нравится. Нравится ощущение приятной тяжести на языке и давление в горле. Ликс чувствует, как член пульсирует, поэтому начинает двигать языком смелее. Хвана хватает ещё на несколько толчков и он кончает. С низким хриплым стоном, изливаясь прямо в горло младшего. Так хорошо, что даже в глазах темнеет. А Феликс, проглотив всё до последней капли, сидит и ждёт, пока старший что-нибудь скажет. Хван поднимает Ли на ноги и целует. Немного по другому, не так как до этого. Более нежно что-ли. Не пытаясь укусить или достать языком до глотки. От таких поцелуев у Ли бабочки в животе порхают и сердечко трепещит. Феликс отрывается от него, для того, чтобы улыбнуться и сказать: — Я знал.

🍭🍭🍭