Нострадамус, билеты в кино и заговор маркетологов

      Наруто неуверенно топтался у кинотеатра. Афиша, сверху донизу облепленная супергеройскими спин-оффами, зазывала на премьеру «самого кассового фильма сезона». За главной витриной кричащим помадно-розовым пятном светился рекламный плакат новой романтической комедии — девушка с алыми и сочными, как обещание пламенной ночи, губами тянулась к загорелому поджарому альфа-самцу, мечтая слиться в страстном поцелуе. Дождь из лепестков, золотые кольца, а посреди этого безобразия — красное, как спелый помидор, сердце.       Наруто ещё раз оценивающе просканировал афишу, склонил голову набок, раздумывая, подходит или нет, и решил — всё-таки подходит. Фильм его особо не интересовал, а вот спутница очень. Спутницу звали Сакура, и Наруто уже целый месяц окучивал её, склоняя то к одной, то к другой романтической встрече, но вечно чего-то не хватало.       Накануне вечером Сакура вроде бы сдалась, но снова сорвалась с крючка, и Наруто, за ночь прочитав всю околосексуальную литературу, какую только смог найти в интернете, включая сомнительные пособия по пикапу, решил действовать наверняка.       Тем более что утренний гороскоп по радио обещал Весам: «Завтра будет лучше, чем вчера». Убедив себя, что услышал предсказание не иначе как самого Нострадамуса, Наруто, без всех этих «Приветик! Как твои дела?», вдохнул поглубже, расправил плечи, нажал кнопку вызова и, как только на том конце сняли трубку, выстрелил:       — Сегодня идём в кино. В семь. Заехать за тобой?       — Э-э-э… — вяло раздалось в ответ. Очевидно, Сакура недавно проснулась, и Наруто застал её врасплох. Он зажмурился, на удачу скрестив пальцы в кармане. — Давай. А что за фильм?       — «Я люблю идиота».       — Что?       — Ну… название такое. Я люблю идиота, — в полной мере почувствовав себя идиотом, принялся оправдываться Наруто. Маркетинговый отдел альтернативно одарённой киностудии явно не думал о своих зрителях. Как парню, который целый месяц получал отказы, приглашать свою пассию на фильм с таким названием? Антиклиентоориентированность какая-то. — Премьера сезона. Самый кассовый фильм.       — Окей, — раздалось в ответ. — Я на метро приеду.       — Точно? Или мне заехать?       — Точно.       — Хорошо.       К слову, ничего хорошего в этом Наруто не видел. Лишний час в пробке, конечно, в её обществе на дороге не валялся, но он смиренно согласился с судьбой. Вечером по тому же радио обещали дождь, а это уже маячило перспективой получше — проще будет уговорить подвезти её до дома.       Окрылённый, Наруто подлетел к терминалу и купил два билета на последний ряд. Некоторое время бродил по торговому центру, раздумывая, купить ли Сакуре букет или не купить, и всё-таки купил. Нежные кустовые розы, окаймлённые полуночными фиалками с томно распахнутыми жёлтыми лунными глазами, теперь лежали на заднем сидении его машины, пока он вставлял ключ в замок зажигания.       В кармане завибрировал телефон. Наруто достал его, с интересом взглянул на экран. Неизвестный номер писал:       «Так что, мы всё-таки сегодня встречаемся, киноман?»       Во даёт. У Сакуры, выходит, два номера. А ещё она, очевидно, медленно соображает спросонья.       «Да. Я уже купил билеты!»       «Куда?»       Ещё и название фильма забыла.       «Я люблю идиота :)))»             «То есть болван*» — одновременно с его сообщением прилетел ответ. Наруто нахмурился. Это к чему? Сакура так шутит, что ли, про название фильма?..       Наруто на всякий случай отправил ей парочку улыбающихся смайликов.       Телефон надолго замолчал. Наруто уже успел выехать с парковки, постоять в небольшой пробке, понервничать и даже купить себе утешительный эспрессо с булочкой на ближайшей автозаправке. Не выдержал, снова написал:       «Давай я всё-таки за тобой заеду?»       «Во сколько?» — последовал ответ.       У того, чтобы застать сонную девушку врасплох, очевидно, были свои минусы. Соображала она туго. Задней мыслью предчувствуя неладное, Наруто механически настрочил ответ:       «В шесть, чтобы в кино успеть :)»       «О, так мы идём в кино?»       Наруто, стоя на светофоре, несколько раз перечитал сообщение. Сообразив, что переписывается сейчас с кем угодно, только не с Сакурой, принялся перебирать варианты.       Может быть, он позвал на свидание кого-то с работы и забыл?..       Или он на прошлых выходных с кем-то познакомился в баре, где они с Шикамару, Саем и толпой других ребят отмечали год с момента выпуска из Академии? Припомнив, как напился до зелёных чертей и Шикамару тащил его домой, Наруто предположил, что пригласил на свидание единственную девушку, которая в тот день была с ними. Пышногрудая невысокая скромная брюнеточка весь вечер не сводила с него влажных и печальных коровьих глаз. Наруто, правда, не помнил её имени. Сестра, что ли, чья-то…       Ощущение липкого стыда легло на плечи. Неудобно как-то переносить встречу. Наверняка бедняжка всю неделю ждала от него сообщения, жила этим свиданием, не выдержала и решилась написать сама. Наруто просто не мог отказать — совесть бы съела. Но для верности решил уточнить.       «Напиши, пожалуйста, адрес», — напечатал Наруто в надежде, что с ответным сообщением всё поймёт.       Ответ пришёл быстро. Он несколько раз перечитал название улицы и номер дома, поняв, что точно видит их впервые.       «Я заеду за тобой в шесть. Успеешь собраться? ;)»       «Да. Ок»       Какая-то грубоватая она в переписке, подумал Наруто. Ни смайлика, ни сердечка. Может, стесняется?..       Оставалось только разобраться с Сакурой. Что ж, придётся раньше времени воспользоваться советом с пикаперских форумов, обломать её, внимая отческим наставлениям гуру отношений, и перенести встречу на другой день.       — Сакура, — второй раз за день набрав её номер, начал Наруто, изо всех сил стараясь казаться уверенным, как науськивали в пабликах авторы советов по соблазнению. — Тут такое дело…       — Наруто, слушай, — перебила Сакура. — Я забыла совсем, что обещала подруге последить за её кастрированным пекинесом после операции, пока она на работе…       От души тут же отлегло, словно с плеч сбросили сто тонн.       — Конечно! — радостно воскликнул он и тут же спохватился, сделав голос печальнее: — То есть очень жаль. Сам хотел сейчас наше кино перенести. У меня в машине с задним приводом какие-то проблемы, и бабуля звонила, просила помочь… Не могу ей отказать, сама знаешь.       — Ладно, без проблем! Договоримся в другой раз!       — Ага, тогда пока. Целую!       — Пока!       И бросила трубку.       Обидно, конечно, что Сакура не ответила на его «целую», но, может быть, утренний Нострадамус окажется прав, думал Наруто, вбивая в навигатор нужный адрес, и с внезапно свалившейся на его голову волоокой незнакомкой всё получится?..       Дело в том, что в свои двадцать три с девушками Наруто не везло. От слова «совсем». Несмотря на то, что он уже давно завязал с парнями после одного печального случая. На брюнетку теперь была вся надежда.       Брюнетка, впрочем, оказалась совсем не такой, какой Наруто её запомнил. Красивая, но неожиданно высокая — с него ростом, в брюках, угрюмая и с полным отсутствием груди. «Брюнетку» звали Учиха Саске. Они вместе учились в школе, а потом в университете, пока Саске не перевёлся в другой город.       — Ну привет, болван, — усмехнулся он, садясь в машину.       Наруто второй раз за день почувствовал себя идиотом и едва сдержался, чтобы не взвыть. Как он мог перепутать день и забыть, что именно на сегодня договаривался с ним о встрече? Саске ненадолго вернулся в родной город по каким-то важным делам и остановился у старшего брата. И почему только номер его новый не записал!..       Впрочем, Наруто знал почему, просто признавать не хотел. Не вышло убедить себя, что первые юношеско-студенческие чувства забылись, когда Саске пару недель назад предложил встретиться. Наруто переживал, что номер в записной книжке в час особенно пьяной грусти засветится на экране маяком надежды, и он возьмёт да и напишет ему что-нибудь в стиле: «Привет, спишь? Знаешь, я давно хотел тебе сказать…», а потом не досчитается зубов.       Потому что Саске и был тем самым печальным случаем, после которого Наруто завязал с парнями. В школьные годы их крепко связывало соперничество, потом дружба, а потом Наруто понял, что влюбился. Но, увы. Саске был закоренелым натуралом. Слухи о нём и рыжей очкастой девчонке с параллельного потока обсуждала вся женская половина их курса, если не весь университет. Правдой они были или нет, Наруто уточнить не решился, но с тех пор запретил себе думать о Саске в ином, отличном от дружбы, ключе.       С парнями у Наруто дальше не сложилось: первый опыт в ночном клубе дал понять, что нравились ему не парни в целом, а только Саске. Саске примерно в то время и решил уехать, и Наруто от этой новости стало и тяжелее, и одновременно легче.       Вот почему он не записал его номер. Нельзя было допустить, чтобы многолетней дружбе пришёл каюк. Новые зубы тоже, впрочем, стоили дорого.       — Ну так что, — спросил Наруто, заводя машину. — Едем?       — А цветы кому? — Саске кивнул на заднее сидение. И через секунду то ли порозовел, то ли это свет противотуманок притормозившей впереди машины упал на его лицо.       Наруто смутился и уставился в зеркало заднего вида, делая вид, что собирается разворачиваться. Рядом с Саске он как в прошлое возвращался. Чувствовал себя прыщавым восьмиклассником, трусившим слово сказать в обществе объекта своей любви.       — Да это Сакуре, — отмахнулся он. — Собирались с ней встретиться.       В машине повисла натянутая тишина, нарушаемая только шумом двигателя.       — Слушай, Наруто, — спустя десять минут неловкого молчания произнёс Саске. — А почему именно в кино?       — А что? — Наруто повернулся к нему, пытаясь выглядеть невозмутимым, как скала. Говорить Саске, что перепутал его номер с одной девицей, он благоразумно не стал. Ещё засмеёт. — Пре… премьера сезона. С-самый кассовый фильм. Ты вроде не против был?       — Не против, — слегка натянуто отозвался Саске.       Как бы Наруто не храбрился, сидеть рядом со своей первой любовью, ехать в кино на последний ряд, делая вид, что всё это в порядке вещей, дело не из простых.       Дождевые тучи сгущались. По лобовому стеклу замолотили первые капли. Они были похожи на крупные прозрачные кляксы в тетради школьника, и когда Наруто подъехал к кинотеатру, город уже поливало, как из противопожарного шланга.       В зал вошли без опозданий. Саске, обнаружив, что места куплены на последний ряд, умолк и поднимался, как на эшафот, глядя под ноги. Бордово-красный цвет стен и кресел придавал его лицу лёгкий помидорный оттенок.       Сели тоже молча.       Наруто, спрятав в карманы вспотевшие ладони и незаметно вытерев их об изнанку, нашарил жвачку.       — Будешь? — предложил он, протягивая Саске пачку с мятными пластинками.       И только встретившись с его растерянно-удивлённым взглядом, смутился. Саске, как в замедленной съёмке, протянул руку, не сводя с него глаз, а Наруто поспешил придать себе самый равнодушный вид. В зале стало жарче градусов на десять.       Пытаясь чем-нибудь себя занять, Наруто огляделся. И резко притормозил на замаячившей впереди нежно-розовой шевелюре. Через два ряда от них сидела Сакура с каким-то постриженным под горшок темноволосым парнем, похожим на китайского болванчика, и, склонившись к его уху, что-то шептала.       Именно в тот самый момент она решила обернуться. И от шока округлила глаза.       В целом Наруто мог её понять.       Она кинула Наруто ради парня, и он её тоже кинул ради парня. Можно сказать, квиты. Но есть один момент…       — Бабуля? — кивнула она на Саске.       — Кастрированный пекинес? — нашёлся Наруто, кивнув на её спутника.       «Китайский болванчик» обернулся. Посмотрел сначала на Саске, потом на Наруто, и сообразив, что к чему, состроил удивлённо-презрительную мину. Он явно не одобрял, когда девушку бросают ради парня.       — Про эти проблемы с задним приводом ты говорил? — ртутью вытек вопрос изо рта Сакуры, решившей оставить последнее слово за собой.       Она метнула острый взгляд на Саске и, не дождавшись ответа, стремительно отвернулась, тряхнув волосами.       Наруто буквально чувствовал, как с фасада его гетеросексуальности отслаиваются последние ошмётки. Всё выглядело так, будто он слил Сакуру ради свидания с Саске, и теперь боялся посмотреть ему в глаза. В третий раз за день Наруто чувствовал себя полным идиотом. Живой иллюстрацией к фильму, билеты на который он купил.       Эти чёртовы маркетологи что-то знали, Наруто готов был поклясться.       Свет потух. Саске смотрел на Наруто и молчал. На экране заиграла заставка из алых сердец, окрасив его лицо в кроваво-красный цвет. В глазах задрожали блики, тоже красные, как лазеры в супергеройских блокбастерах, которыми он, казалось, прожигал в голове Наруто дыру.       Наруто сглотнул, примёрзнув к сидению.       — Наруто, — Саске угрожающе склонился к нему, и его мятный шёпот коснулся щеки. — Объяснись, блять.       Ему бы сейчас рассмеяться, сказать — ты чего, братан, Сакура меня просто кинула, я твой номер с девицей какой-то перепутал, не пропадать же теперь билетам? А потом по-дружески хлопнуть Саске по плечу, превратив всё в шутку. Он уже собирался открыть рот, как боковым зрением заметил Сакуру. Фильм ещё не начался, а она уже вовсю демонстративно целовалась со своим горшкоголовым «болванчиком».       Что-то рухнуло внутри. Наруто с болью осознал: в отличие от неё, он так не мог. И никогда не сможет. Поцелуй он Саске — можно смело открывать накопительный счет на новые зубы. От этого стало так больно и тоскливо, что хоть волком вой.       Наруто и не выдержал. Резко встал со своего места и быстрым шагом вышел из зала.       По глянцевым зеркалам луж бил дождь, отражая в них подсвеченные алые афиши кинотеатра. Мимо проплывали аквариумы троллейбусов, свет фар и празднично-вечерних вывесок купался на гладком, как растопленный винил, асфальте. Проспект, весь в тяжёлом масленом блеске, уходил в тёмное небо, украшенный сиянием фонарей; люди спешили к метро, зябли под козырьками модных бутиков и аптек.       Наруто поёжился, поднял ворот куртки и, с сожалением склонив голову, ступил под дождь.       — Ты бросил Сакуру ради встречи со мной? — послышалось из-за спины.       Наруто обернулся. Жёсткое, хмурое, красивое лицо Саске — самое красивое на свете, сколько бы времени ни прошло — казалось демоническим под ронявшей алый свет вывеской кинотеатра. По его челке, лбу стекали дождевые капли, замирали на ресницах, падали на скулы и щёки, как кровавые слёзы.       Наруто подумал — Нострадамус ошибся по всем фронтам. И Сакура кинула, и вместо брюнетки достался друг, который и не друг вовсе. И даже для видимости не друг, потому что наверняка уже обо всём догадался… Только идиот не догадался бы. А Саске идиотом не был. Был ли теперь смысл скрывать?..       — Вообще-то, — начал он, но, шумно вздохнув, махнул на всё рукой. — Вообще-то не совсем, но я рад, что так получилось.       Дождь хлестал по асфальту, потоки бурной воды несли фантики и тонкие полоски белой бумаги — чьи-то старые билетики в кино. Наруто умолк. Саске не сводил с него глаз.       — Я к тому, — Наруто неуверенно развёл руками, — что должен был позвать тебя в кино пять лет назад. Или хотя бы три года назад, до того, как ты уехал. Да, — Наруто заранее перечеркнул шанс увильнуть прежде, чем Саске сможет повторить свой вопрос. — Я давно в тебя влюблён.       — А это зачем? — неожиданно спросил Саске, кивнув на афишу. — Это такое извинение? Намёк?       Наруто опешил:       — О чём ты?       Саске посмотрел вверх на афишу.       — Я не сразу понял, что это название фильма. Думал, ты меня идиотом назвал. И признался.       В груди что-то дрогнуло.       Наруто не знал, что человеческое сердце может пропустить удар. Думал, такое только в книжках пишут. А оказывается, случается на самом деле. А вдруг Нострадамус этот гороскоповский всё-таки правду сказал?..       — Признался, — тихо выдохнул Наруто, неуверенно приблизившись к Саске. — Конечно, признался…       Саске покачал головой, но в глазах его мелькнуло тепло.       А потом Наруто сделал шаг, и тепло оказалось везде.       Под подушечками пальцев, спустившихся от виска к скуле; под ладонями, скользнувшими под куртку; под руками, заключившими в надёжное кольцо, и на губах, мягко разомкнувшихся навстречу губам Наруто.       В быстром потоке воды, спешащем по мостовой, отражался их поцелуй. А над их головами дрожащим пятном рябило огромное алое сердце с афиши самого кассового фильма.