Близнецы на вкус и ощупь

Две ноги тридцать восьмого размера свесились с кровати и сразу попали в мягкие тапочки. — Неужели спустишься на завтрак? — Падма уже натягивала второй чулок. — Нет, — Холла прошла к шкафу и накинула массивный плюшевый халат на шёлковую ночнушку цвета слоновой кости. Вторая соседка по спальне стояла в дверях, ожидая копушу-подругу: — Принести тебе кофе или, как обычно, закажешь домовика? — Закажу, не хочу подвергать вас такому риску, девчонки… Холле удалось выбить справку от мадам Помфри, позволяющую целую неделю не объявляться на занятиях. А чтобы избежать чрезмерной заботы во времена, когда только одиночество могло её вылечить, рейвенклонка озвучила в спальне, что болеет заразной формой Зелёной Тоски, поэтому обитатели обходили её кровать. Как только девчонки выдворились, Холла достала из ящика старинную серебряную расчёску из магазина родителей, провела по волосам, оставив их свисать с левого плеча, и села за свой столик. «Привет, Пэн! Я придумала: попробуй читать мои ежедневные записки, как колонку «письма читателей» в Ежедневном пророке, а то можно же помереть от скуки. Я хорошо спала, пока что пытаюсь использовать запасы своего зелья, без снов ресурс восстанавливается куда быстрее. Ты видела его? Падма и Элиза не оставляют попыток вытащить меня на завтрак. Может быть, через дня три я смогу преодолеть ту свинцовую тяжесть в ногах, что заставляет меня ложиться в кровать сразу после отправки наших ежедневных посланий. Но я приготовила платье на этот выход: оно висит на спинке стула, на котором я сижу сейчас. Кстати, «Куда так жизнерадостно-то?» — вот цитата моей мамы о сим предмете моего гардероба. Может, пора в кои-то веки ответить ей: мама, если ты собралась помереть в унынии, то я, пожалуй, спрыгну с этого тонущего корабля на хлипкую шлюпку «жизнерадостности» и погребу куда-нибудь в сторону закатного солнца. Как ты сама? Как профессор Снейп? Если спросит, скажи, что я принесу все долги сразу после больничного. Все будет тип-топ. Но ещё не сегодня. Пожалуйста, не осуждай мою слабость (глупость), я сама всё знаю. Услышимся завтра! p.s. конечно же, ты не осуждаешь. Обнимаю. Люблю. Х.М.» Холла свернула записку. — Папиро левиоса Паркинсон. — Взмах руки, и бумажка протиснулась в щель под дверью и была такова. Девушка вернулась в кровать и легла лицом к окну. Снизу через щербатый витраж было видно лишь перекошенное бледное небо. Пятый день. Придется просить продления больничного, потому что в теле всё ещё ломота, ломота отмены. Холла не хочет переходить порог, потому что боится, что тут же, теряя остатки самообладания, понесётся к нему, и будет вести себя как последняя тряпка. Ведь, по сути, на дейтинге она пересеклась с Фредом всего на несколько секунд, и все её незаданные вопросы так и остались царапать изнутри своими изогнутыми знаками с точкой. Мерлин, насколько же усилились чувства, когда померещилось обещание исполнения мечты? Нелепость. Только помани коржом, как хочется весь торт, и грустно сидеть на скамеечке в своих фантазиях уже не получится. И неизвестно, куда растворились боль и чувство предательства, потому что опять лишь улыбка разъезжается на воображаемой киноплёнке перед глазами, а не щелочной взгляд поверх комикса. Тошно от себя. Девушка зарылась поглубже в ворот пышнотканого халата, отдающего её Miss Dior. «Но оно пройдёт. Пройдёт же? Или я просто идиотка с высокой успеваемостью и помру на его могиле, как какая-нибудь Адель?» Да. Фред изменил её своим появлением, но сам остался собой. И в этой версии то лучшее, что Холла видела в Джокере Уизли, цвело где-то ещё, на берегу подземных рек, никогда не пробиваясь на поверхность, под солнце. Оно не готово, не вызрело. Фред и сам не в курсе, что оно у него есть. Положить свою жизнь на росток, выросший на берегах Стикса — не безумие ли? «У тебя есть и другая жизнь, так ведь?» Была когда-то, среди толченых рогов носорога и кожи бумсланга, с закатанными рукавами и наполированными ложками из стекла, дерева, олова и камня. Туманный путь в карьеру зельевара — как простой вывод из этого. Возможно, дело не в нём, а в том, что Холла никогда не сделала ничего вопреки своим естественным порывам, и в этом беда. Комфортное течение по проторенной расщелине, оберег от ответственности и разочарований от принятых решений. А что, если идти не туда, куда дует ветер? Словосочетание «вызов себе» еще никогда в жизни не звучало в её мыслях. Зачем вызов, если можно без него? Элементарная формула плесневой зоны комфорта, запах которой вдруг отчетливо ударил в нос. «Ну и что. Я смогу без тебя. Обдерусь, обобьюсь. Научусь. Как? Как-нибудь». …Только пожалуйста, ещё всего несколько минут на последний забег по закоулкам памяти перед тем, как удалить привычку перебирать шкатулку, в которую едва-едва что-то наскреблось: это девушка тоже ощущает впервые. Когда на верхушке самой страшной водной горки «Прыжок веры» в магическом аквапарке Дубая твоя очередь уже наступила, ты садишься, опуская вниз теряющие силу стоять ноги, смотришь в бездну, ловящую срывающиеся искры капель. В спину уже дышит очередь от мала до велика, и все испытывают благоговейный ужас: они следующие. И уже нет времени и права думать: «А не боюсь ли я отпустить страховочный поручень?», ведь сзади нетерпеливо переминаются, а ступни уже ласкает хитрющий ветерок. Просто отпускай его, у тебя всего лишь три, две, одна… Дремота заволокла пеленой голубые глаза и выкрала Холлу из реальности без всякого зелья и предупреждения. Голова покоится на кармашке на груди парня, упругие руки обнимают острые плечи укрывая, защищая, словно образовывая непробиваемый панцирь. Вокруг лишь пустой коридор разносит эхо, но где-то в его конце играет музыка: пластинка наматывает круги на старом граммофоне. — Ты пришла повидать меня? — Фред мурлычет в волосы. — Я так скучала, — её ручки сжимают рубашку на широкой спине. Пять дней без снов. Он молчит, словно давая ей приготовиться к следующему. — Но ведь… меня не существует. — Нет-нет, — практически перебивает уснувшая, не давая миражу напоминать о своей истинной сущности, — тебя нет здесь, но ты есть в реальном мире, — голос словно сам себя убаюкивает в следующий уровень забвения, — а на самом деле и здесь ты тоже настоящий. Холла поворачивает голову на девяносто градусов, упираясь носом в грудь, и вдыхает, но вместо любимого аромата теперь лишь пустой запах ткани. Она испуганно поднимает глаза, чтобы уловить ободряющую улыбку, но на фарфоровом лице ненастоящего Фреда только глубокие дыры вместо глаз. — Ни меня нет. Ни его нет. И тебя скоро не останется. С хрустом его ставшие вдруг ледяными руки смыкаются у девушки за спиной, лоб покрывает испарина, изо всех девичьих сил пытается Холла выскользнуть из капкана, но мираж давит, словно наезжающая с двух сторон стена, выжимая последние глотки воздуха из легких. Это конец. — Проснись! — А-а-а! — Холла подскочила, отбрасывая с лица навалившийся ворот халата, хватая губами перекрытый воздух. Сердце вот-вот готовилось выскочить из груди. В комнате не было никого. И Фреда тоже не существовало. Словно в душе вдруг неожиданно выключили свет. Холла ощутила это внутри, по-настоящему, впервые, уставившись на вздыбившиеся волоски на руках. Его такого, каким она его видит, — нет. «Никаких больше валяний в постели, — девушка брезгливо сбросила халат и быстро прошагала к шкафу в поисках обычной одежды, — больничный закончился». Она натянула тугие джинсы, чёрную узкую футболку, и всё тело словно ожило в тонусе облегающей одежды. Акцио Расширенный курс зельеварения! Этот день она потратит на подготовку материала к завтрашнему уроку. «Завтра, — её глаза повернулись к спинке стула, где покоилось приготовленное платье, — завтра я надену его и выйду за дверь. Шагом. Молча. Спокойно. И не за тем, чтобы валяться у него в ногах. Достаточно уже купаться в саможалости». Нужно себе лишь немного помочь. Если бы Холла только знала тогда, что целует его в кабинете ЗОТИ в последний раз… Если бы знала, что соберётся вырвать это воспоминание навсегда… Она выплакала бы океан. Но прошлое прошло. *** Синее небо постепенно растворялось в чёрном, словно окрашивалась вода в стакане, в котором прополоскали кисточку от акварели. Пэнси закрепила хвостик, чтобы вечерний суховей не спутывал её и без того непослушные волосы. Чёрные треники и бейсбольная куртка: и не подумаешь, что к спорту Парки имела отношение примерно такое же, как к балету — никакого. Подле неё к полю, освещённому магическими шарами, парящими над трибунами, шёл в полном обмундировании Фред, уже ловя внимательными глазами крошечную зелёную фигурку, выписывающую впечатляющие пируэты. Повышенная влажность сделала воздух тяжёлым, и яркий желтоватый свет от магических гигантских сфер был окутан туманом, вырезая всё поле из черноты в собственный загадочно-уютный кокон. — Ты обещаешь быть смелой? — спросил Фред, не отрывая глаз от кажущегося миражом поля. — А что, ты собираешься посадить меня на свою быструю метлу? — в ужасе ахнула Пэнси. Она не любила высоту, и поэтому обитание в подземельях как нельзя лучше соответствовало её самоощущениям. — Возможно, ты бы это предпочла. Когда до поля оставалось лишь только двадцать метров, слизеринка заметила его и вцепилась в рукав Фреда. — Что ты делаешь? — прошипела она, стараясь не шевелить губами, пока Малфой с широкой улыбкой и раскрасневшимся лицом подлетал ближе. — Ты чистокровная бесстрашная ведьма или трусишка с вздёрнутым носишкой? — цедил сквозь улыбку Фредди, вскидывая приветственно руку. Малфой приземлился и соскочил с метлы. — Здорова, Дред, или как там тебя величают в фан клубе? — Парни ударили по рукам в воздухе, и взгляд Малфоя удивленно упал в карие распахнутые женские глаза где-то в районе локтя Фреда. — Пэнси? Фред чирлидершу привёл? — Драко рассмеялся собственной шутке, ударив себя по колену ладонью в напульснике. — Где твои помпоны? — Вообще, — начал максимально буднично Фред, ковыряя одну ладонь другой, — Пэнси и я столкнулись на выходе, она удивилась размерам моей метлы. Я сказал, что как раз направляюсь сюда, где уже летает самый быстрый человек в замке, и ей захотелось посмотреть на твою новую красавицу. Горделивая улыбка Драко растопила зародившиеся было кристаллы сарказма в глазах голубой стали. — Тебя правда заинтересовала моя метла, Пэнси? Тогда ты в обморок упадешь, когда увидишь её в действии! — его движения стали нервными, нетерпеливыми, парень перекинул ногу через древко, — понеслись, Фред? — Подожди, — тот положил метлу на траву и подал руку девчонке. Она уставилась на раскрытую кисть близнеца на несколько секунд. — Наша рефери сначала должна занять свое место. Ну? Паркинсон наконец очнулась от ступора и взяла руку Фредди. Тот повел её к нижним трибунам под приподнятую бровь слизеринца. — Просто считай, кто из нас сколько раз попадет в другого бладжером, — на прощание шепнул девушке на ухо Фред. Она коротко кивнула. Воздух как всегда принял его в свои объятья, как родного. Загонщик натянул со лба наверх сдерживающий волосы обруч. Драко быстро очутился совсем близко, в его руках уже бесился бладжер, который он достал, пока Фред усаживал девушку. Они оба посмотрели вниз на чёрную запятую, которой она сейчас была, сидя подобрав колени на трибунах. — Странно всё же. Ты просто так взял и заговорил с Паркинсон? — перевёл ловец взгляд в зелёные глаза. — А чего, — пожал плечами Фред. — Мы недавно после зельеварения разговорились. Ты знаешь, какая она умная ваще? — Чё, серьезно? — удивился Малфой, с сомнениями посмотрев снова вниз. — Шикарный мне совет дала по зельям для магазина. У неё глаз зоркий, мозг задачки щёлкает на ходу. А смешная какая! — он громко загоготал, — такую шутку тут отмочила, но… ты не поймёшь, — махнул снисходительно рукой в сторону Драко гриффиндорец. Обиженно-высокомерное выражение тут же исказило лицо конкурента. — Я? И не пойму? Это я с ней, вообще-то, шесть лет учусь под одной крышей. — И как же ты не в курсе её способностей тогда, Драко? Может, тебе самому очки протереть? Драко выпустил бладжер, и тот, тут же прицелившись в Фреда, был моментально отбит им на приличное расстояние. — Она живёт и не отсвечивает, в гостиной не сидит, только в Рейвенкло постоянно тусуется. — Так я говорю тебе — мозг! Она подруга девчонки с лучшими баллами за СОВ, ты понимаешь вообще, какой это уровень? Да и потом, заметь, пока клуши бухают на дне рождения Имоджен, она выбрала посмотреть твою новую метлу. — И то правда, — Драко замахнулся и отбил стремительно вернувшийся бладжер. — Ладно, харош языками чесать, пора играть! — хрустнул пальцами Фред. — Все же такая девчонка наблюдает, я сегодня должен быть великолепен, — парень демонстративно помахал вниз Пэнси. От неё отделилась маленькая палочка и помахала в ответ. — Конец тебе, Уизли, следующий бладжер точно твой. Драко взмыл выше, готовясь принимать очередной удар. Фред пробежал языком по краю зубов, слизнув конденсат тумана, и ощутил теплый рокот в груди. «Это моя игра, Малфой».