Пятая миля

      — Уже встаю, мам…       Меня разбудил шум из соседней комнаты. Мельком бросив взгляд на часы я увидел, что время шесть утра. Эх, а так хотелось поспать подольше… Вчера утром у мамы не было приступа, поэтому получилось поспать аж до девяти часов, что для меня редкость.       Я потянулся, сел на кровать, стараясь как можно дольше оттянуть момент. Затем нехотя встал и все же направился в комнату. Ну а что ещё остаётся.       Мама сидела на полу в хлопковой ночнушке и рылась в комоде. Вокруг неё валялась мятая одежда и разбросанные вещи.       — Ну где ж браслетик Настенькин, куда я его запрятала-то… — обеспокоенно запричитала женщина и полезла в ящик за новой порцией старого и ветхого барахла. Я обречённо вздохнул.       — Мам, нет у тебя никакой Настеньки и не было никогда. У тебя вообще сын. Единственный. И у него нет сестёр, — я старался быть максимально спокойным и выглядеть доброжелательно, но давалось это ужасно трудно. До маминой болезни я подрабатывал сиделкой и был даже рад пару дней провести с больным человеком, помогая ему, но когда ты живёшь с ним уже четвертый год… А это ещё и твоя родная мать.       — Хватит притворяться, дурачина! Куда ты её браслетик дел? Она плакать будет! — мама вскочила и попыталась схватить меня за руки, но этот трюк я знал как свои пять пальцев, поэтому нежно обхватил её руки и немного подождал, глядя матери в глаза. Через некоторое время послышался огорчённый вдох.       — Опять что ли, Янчик… — расстроенно прошептала она. Мама всегда чувствовала себя виноватой после приступов, хотя в ее деменции, по сути, не был виноват никто — шестьдесят два года, как-никак.       Вообще страшная это вещь. Помню, как буквально несколько лет назад она была абсолютно нормальной, и тут такое. Впрочем, её родители тоже не славились хорошими генами в плане различных болезней, но двадцатишестилетнему мне как ребёнку очень хотелось верить, что страшные слова «синдром Альцгеймера» обойдут её стороной.       — Всё в порядке, мам, ничего не случилось. Пойдём, сделаю тебе завтрак, — улыбнулся я и мы направились на кухню, завтракать яичницей с сосисками и батоном. Запивал я обычно кофе с молоком, мама же предпочитала простую воду из кувшина с шунгитовым камушком.       Так я и проводил свои дни — на работе учителем, где платили буквально копейки (да и пошёл я туда чтобы в армию не забрали, по правде говоря, хотя дети меня любят), и с матерью, которая то накинется, то очередной сказ про Настеньку расскажет, пока в один из дней, сидя за компьютером с третьим пенем и копаясь на форумах, связанных с болезнями и их лечением (к слову, так я проводил каждый вечер) не наткнулся на интересное обсуждение.       Группа ребят моего возраста рассказывала о способах борьбы с деменцией и делилась своими историями. Вроде бы всё как обычно, но несколько сообщений вызвали любопытство. Парни (или, может, девушки, по никам и не понять) беседовали с ещё одним участником чата, но общение разбавило сообщение от пользователя «aDeKvaT:       «Это всё печально, конечно, что сложно чем-то помочь, но если ни бабок нет, ни сил, как вариант одиннадцать миль прокатиться, ну, ритуал тот» Второй комментатор подхватил:       «О, знакомая тема! Я катался, жуть нереальная, но сестра с каждым днём возвращала память. Серьёзно, так всё и было. С того момента прошло полгода и сейчас она точно такая же, как до деменции. Потустороннее действительно творит чудеса» О чем конкретно шла речь и какие одиннадцать миль так восхваляли парни я не понял, поэтому задал вытекающий из этого вопрос:       «Это какая-то свежая и несмешная шутка?»       «Не, очень даже правда. В общем, ходили слухи, что если ближе к ночи выехать в лес и проехать одну милю, загадав желание, то после начнётся лютая чертовщина. Как ад на земле, типа, зато если проедешь все одиннадцать, получишь то что загадал. Знаю, звучит как бредятина, но когда вконец отчаиваешься, других вариантов не остаётся, да и очевидцев достаточно, говорят, реально всё работает, то бабки с неба сыпятся, то любовь всей жизни находят. Не знаю, правда, че там по бессмертию или возвращению к жизни». И скобочка-улыбка в конце.       На меня обрушился просто шквал вопросов. Ребята продолжили обсуждать проблемы с памятью у родителей, братьев, сестёр или друзей, будто предложение про одиннадцать миль было как бы вскользь. Конкретно на этом форуме я относительно недавно, поэтому за локальные шутки и копипасты шарю не очень.       Вновь ввязываться в разговор завсегдатаев мне не хотелось (тем более, мне тактично намекнули идти в пешее эротическое с этими расспросами), поэтому я решил поискать информацию о ритуале в интернете. И я ее действительно нашёл.       «Есть ли что-то, чего вы непреодолимо, всей душой желаете? Какова бы ни была ваша жизнь, существует ли что-то, ради чего вы отправились бы на край света? Если да, то вам повезло, ведь есть способ достичь этого, и путешествие на край света здесь совершенно необязательно. Но кое-куда отправиться всё же предстоит, и не каждый сможет добраться туда. Это неподалёку, ближе, чем многие могут представить, но существуют условия, который не каждый сможет выполнить…»       Множество ссылок вело к ряду форумов, но с уклоном в мистику и различные обряды. Честно говоря, я в эту чушь не верил никогда, и уж тем более в то, что какие-то покатушки смогут излечить маму с почти третьей стадией деменции. С другой стороны, почему бы и нет? Очевидцев и тех, кто пробовал «Одиннадцать миль» на специальном форуме было в разы больше, чем на моём, да и в любом случае, мне было бы неплохо освежиться. В конце концов, когда я в последний раз выходил на улицу просто так, без нужды выгулять мать?       «Для начала, чего бы вы ни желали, знайте, что это желание должно быть очень сильным. В ваших глазах это должно быть чем-то, что вам действительно нужно»       Я медленно закрыл глаза и представил, что нет больше этой страшной болезни, страшных слов, которые я, если бы мог, никогда бы не произносил, но их говорили и все врачи, и сама мать. И я, как малыш, повторял за ними слово по слогам.       Альц-гей-мер.       Чего ещё я могу желать, кроме как перестать слушать до боли противный, колюще-режущий диагноз?       В общем, решение было принято довольно быстро.       В тот день спать я лёг рано — хотелось как следует выспаться перед довольно долгой дорогой. Точнее, это для меня почти восемнадцать километров, не считая пути до нужного места, были долгими — до работы было около трёх-четырёх, а больше из-за матери я никуда и не выезжал.       «Вы должны выехать ночью. Выберите время, когда, как вы считаете, дороги безлюднее всего».       Проснувшись тем же вечером в восемь и попросив свою девушку Наташу посидеть с мамой (как она часто делала), я собрал всё необходимое и вышел на улицу к машине. Та долгое время упорно не хотела заводиться, словно предостерегая, оберегая от чего-то, но пару раз пнув со злости железного коня я всё же двинулся в путь.       «Большинство использует автомобиль, как наиболее комфортный вид передвижения. Некоторые пользовались малыми транспортными средствами, типа квадроцикла или мотоцикла, но это очень непросто, учитывая, что условия путешествия довольно тяжелы».       Выбора по транспорту у меня не было — только старенькая «таблетка-звездочка»с периодически заедавшим двигателем, но его мне совсем недавно заменили.       Сначала доехал до заправки, так как поездка требовала полного бака, а затем уже — в лес. Пока за окном смазанными картинками пролетали дома, а всё человеческое оставалось где-то позади, в голове медленно прокручивался текст обряда.       «Теперь нужно найти дорогу. У этой дороги нет названия, её нет на карте и, технически, она вообще не существует. Она откроется вам, только если вы ищете её в верное время, и вы заметите её, лишь если знаете, что искать»       На приборной панели машины показывало, что я проехал уже почти десять километров. Жилые дома, а затем и небольшие деревеньки остались позади, а свет мутного блина Луны освещал только скопище густых высоких деревьев по бокам.       «Отправляйтесь в любое место, которое представляет собой просто отрезок дороги, окружённый лесами».       То что нужно, полагаю. Вокруг одна беспросветная листва и крики птиц где-то в небе. Признаться честно, я и не помнил, бывал ли на улице так поздно за последнюю пару лет — только если мама в моё отсутствие выходила в магазин и забывала дорогу домой.       «А теперь вы должны быть очень внимательны. Если вы ищете дорогу, рано или поздно она появится, но нужно искать признаки, которые скажут вам, что это именно та дорога, которая нужна вам».       Я подъехал ближе к лесному массиву, и листья на деревьях показались мне неестественно…яркими и блещущими здоровьем, что ли. В подобных лесах половина деревьев обычно сухие и мёртвые, поэтому я сильно удивился, но тут же вспомнил фразу из текста ритуала:       «Когда вы приблизитесь к ней, то увидите или почувствуете знаки, но что это за знаки, зависит от вашего желания».       Лес и вправду выглядел очень свежо и здорово, и я подумал, что, возможно, это связано с моим желанием вылечить маму.       Поворот. Кажется, про него тоже что-то было в гайде. Нужно повернуть.       Я повернул, и, как гласил сайт, начал игру.       «С этого момента вы — на безымянной дороге, которая проведёт вас через одиннадцать миль к тому, что вы ищете»       Перед началом пути я остановил машину и выдохнул. Конечно, это всё глупость, детские шалости, история, которую придумали чтобы пощекотать нервы и вселить надежду в таких как я, но всё же… Как минимум лес действительно жуткий. А ещё, кажется, стало немного холодно.       Закрыв глаза, я вспомнил о нескольких правилах во время поездки.       Пристегнуться, конечно же.       Не включать радио.       Не пользоваться телефоном, связи в любом случае не будет.       Не открывать окна.       Не превышать скорость в 30 миль в час.       И НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ не выходить из машины. Ни разу, никогда и ни за что за все одиннадцать миль.       Прокрутив в голове всю важную информацию, я открыл глаза и поехал.       Лес, лес лес… Перед глазами была одна неизменная картина, от которой понемногу замыливались глаза, потому я старался занять себя мыслями. Например, помню, как в детстве мы с мамой нередко собирали в лесу грибы, когда папа был ещё жив.       Подкрепляясь этой мечтой, желанием вернуть мамино здоровье и былое счастье в наш дом, я выпрямил спину и двинулся дальше.       На небе было невероятно много звезд. Кажется, такого скопления я не видел ни разу за всю свою жизнь. Я уже было потянулся за телефоном, но вспомнил об одном из правил. Наверное, чтобы «ритуал», если он вообще существует, сработал, надо соблюсти все правила. Кроме того, когда я выезжал, начинался дождь, а тут он неожиданно смолк и стало невероятно тихо. Только холодно.       По ощущениям я проехал первую милю. Это же показывал и дисплей машины.       «Напоследок поймите для себя, что, как только вы преодолеете первую милю пути назад уже не будет»       Началась вторая миля, и резко стало ещё холоднее, поэтому я включил обогрев. Помимо этого дорога, которая совсем недавно была прямой, начала чуть изгибаться. Впрочем, для лесных дорог оно и не ново, а холод в августе вполне обоснован постепенной сменой времени года. Тем не менее, я старался ехать как можно аккуратнее, следя за тёмной дорогой и подсвечивая её тусклым светом фар.       «Несколько камней или выбоин не станут серьёзной проблемой, но лучше вам сохранять наилучшее состояние машины так долго, как только возможно. Если ваш транспорт выйдет из строя, то вам останется только замёрзнуть до смерти»       Крики птиц смолкли, словно сгинув в беспросветной тьме, и началась третья миля.       Вообще я скептик, да и холодком с неровной дорогой меня сложно испугать, но то, что я увидел после того, как дисплей показал «три мили», заставило меня понервничать.       Из-за деревьев выглядывали люди. Ладно, людей-то чего бояться, подумаете вы, но на прошлых милях не было ни души. Да и чего такая толпа забыла в глухом лесу ночью? Ближайшая деревня была в милях пяти отсюда, а человек тут было минимум двадцать или даже больше. Может, потерявшиеся лесники, не рассчитавшие время и заблудившиеся в лесу? Но выглядели они странно. При виде меня никто не проронил ни слова, хотя, будь моя теория верна, кто-то точно бы спросил откуда я и как отсюда выйти. Каких-то отличительных черт в людях я не заметил — краем глаза видел шевеление за деревьями и иногда тёмные тени в свете фар. А ещё… Ещё у них светились глаза. И я вспомнил.       «На третьей миле вы можете начать замечать силуэты людей среди деревьев. Не обращайте на них внимания, даже если вам покажется, что они приближаются»       А они приближались. Я медленно выдохнул и задумался о матери и о том, как сильно хочу, чтобы она наконец вылечилась.       Стараясь смотреть только прямо, я подумал о том, как улучшится наша жизнь, если обряд — правда, и к маме действительно вернётся память. Деньги, которые я когда-то тратил на дорогостоящие препараты (которые всё равно почти не помогали), мы могли бы тратить на более вкусную еду и в бóльших количествах, чем раньше. Мама смогла бы гулять одна, общаясь с подругами и покупая продукты в магазине, как раньше. У меня было бы больше времени на себя и на Наташу. Возможно, я бы даже смог найти работу получше и завести семью, не думая о том, что где-то на улице снова потерялась мама. Всё было бы нормально.       Иногда дорога то сужалась, то расширялась, поэтому я старался держаться ближе к центру, не говоря уже о том, что это помогало уделять меньше внимания жутким людям за деревьями.       «На четвёртой миле вы не только станете замечать больше фигур, но и станете, в какой-то мере, слышать их»       О да, этого описания мне хватило, чтобы понять, что три мили уже преодолены и я на пороге четвертой. Людей по бокам стало больше, кажется, почти в три раза, и я слышал их шепот. Интересно, может, всё же это обычные лесники и они просят о помощи? А от холода просто осипло горло. В конце концов, тут действительно ещё холоднее, чем на прошлых милях… Даже отцовский бушлатгрел не очень.       «Попытки вслушаться и разобрать то, что говорят голоса, лишь привлекут их, и поверьте, вам хотелось бы быть от них как можно дальше»       Внезапное воспоминание будто ударило по голове и я вновь начал думать о матери и о своей мечте.       На самом деле довольно сложно сконцентрироваться на определённой мысли, особенно когда вокруг делают всё, чтобы тебя отвлечь. Скажу больше — я терпеть не могу, когда меня отвлекают. В каком-то из уголков своего подсознания я уже начинал догадываться, что всё, что я вижу и слышу мало смахивает на типичную байку, потому старался абстрагироваться от происходящего и думать, что смотрю какой-то ужастик или сижу в очках виртуальной реальности. Или вообще, что мне это всё снится и я сдуру сам всё навоображал. Словом, здравый смысл из последних сил боролся с гнетущим звериным страхом.       Так или иначе, медленно продвигаясь вглубь чащи я достиг пятой мили. Лес слева от меня постепенно отступал, как и теневые люди, скрывающиеся за стволами берёз и шепчущие что-то невнятно-жуткое. Я расслабился — появилась большая и яркая Луна (к слову, непохожая на ту, что я видел пока ехал сюда), так что в фарах не было особой необходимости. Кроме того, её свет освещал почти весь лес, поэтому я с лёгкой улыбкой выдохнул и под шлепки шин о грязную дорогу (которая ещё в начале пути была асфальтом…) направился дальше. Голоса в голове пропали окончательно, а под Луной я увидел озеро.       «Такое чистое… Вот бы в нём искупаться»       И тут же как ошпаренный отогнал эту мысль.       НИ ЗА ЧТО не выходить из машины.       Я потряс головой, освежая голову, взбадриваясь и мельком глянув на время. Без пяти одиннадцать ночи.       Я проехал ещё немного и посмотрел на Луну. Помнится, как-то в детстве мама рассказывала, что папа всегда хотел быть космонавтом. Я рисовал ему рисунки с ракетами, космосом и планетами, которые он потом развешивал у себя в офисе. Он много трудился и работал над собой, чтобы его допустили к тренировкам в космос. А когда это наконец произошло, у него случился инфаркт. Говорят, он прямо на работе неожиданно упал и больше не встал. Врачи сказали, от перенапряжения… Мама долго горевала. Может, поэтому её здоровье и дало слабину.       Плюх.       Стоило мне закрыть глаза, как я тут же почувствовал, как земля под машиной разверзлась, а вместо неё появилась вода.       Моя «Тойота» медленно погружалась в тихое, безмолвное озеро.       Я заозирался и, более-менее придя в себя попытался открыть боковое окно. Под толщей воды оно не поддавалось совсем. Тогда я отстегнулся, достал из бардачка щётку для чистки машины и попробовал выбить стекло ей. Раз, два, три удара. Появилось несколько трещин, но рама не разбилась. Я взялся за лобовое стекло, но и на том остались только царапины и сколы.       Подобных случаев у меня не было никогда, поэтому я оказался совершенно не готов. О ритуале и соблюдении его условий я давно забыл — сейчас бы банально выжить… Хотя даже если и удастся выбраться, сомневаюсь, что всё же закончу начатое.       Почему я не додумался открыть дверь?       Эта мысль будто прострелила мне голову, и я тут же потянулся за ручку единственного возможного спасения, но та не поддавалась. За то время, пока я пребывал в тщетных попытках проломить стекла, разница в давлении снаружи и внутри автомобиля стала слишком большой, с каждой секундой делая затею с дверью всё более бесмысленной. Вода понемногу заполняла салон, и была настолько холодной, что пар, исходящий из моего рта, мутными белыми кляксами оседал на стеклах, а у меня самого вовсю стучали зубы.       Я прерывисто выдохнул, уже начиная дрожать. Мозг рисовал крайне неприятные картинки, хоть я и так уже догадывался, что их шанс стать реальностью очень велик. К глазам подступали слезы, но в глубине души мне очень хотелось верить, что я справлюсь. Ещё рано сдаваться. Я должен выжить, должен выбраться любой ценой.       Так как вода заполнила «таблетку» уже наполовину я кое-как снова пристегнулся, дабы не плавать по салону и, приняв положение сидя и согнув колени на девяносто градусов, сделал ещё несколько резких попыток выбить лобовое стекло ногами.       Я бил со всех сил, что во мне остались, и наконец стекло поддалось. Думаю, я бы выбил его куда раньше, если бы из-за паники не дрожало всё тело. Всё же машина старая и не сильно прочная.       Но всё стало только хуже. В лицо хлынул поток ледяной воды и я закашлялся. Кроме того, полетели и осколки, один из которых рассёк мне щеку. Повезло, что в такой морозной воде я совсем не чувствую боли…       Я вновь отстегнулся и попробовал пролезть через дыру в стекле, что мне удалось, несмотря на активное движение волн в сторону машины. Задержав дыхание и неумело гребя по-собачьи я выплыл из салона, посмотрел наверх и замер.       Небольшое озеро, которое казалось мелководным, внезапно превратилось в море. По ощущениям, надо мной было метров сто воды. Я хотел было плыть, пытаться дальше, но силы понемногу покидали, а кожа уже побледнела и приобрела больше голубоватый оттенок, нежели здоровый розовый.       Я вернулся назад и сел на водительское кресло, возможно, очень жалея об этом, будь хоть немного в своём уме. Сейчас же мне ничего уже не хотелось. Былые порывы метнуться наверх, наружу, выжить казались какой-то детской глупой забавой, а наполняющиеся водой, как льдом, лёгкие совсем не отторгали мягкую мерзлую начинку.       Мертвецки холодная вода приятно убаюкивала. Дышать было уже нечем — жидкость заполонила всю машину от и до. Я успокоился, больше не задерживая дыхание. Сделал вдох, и тут же закашлялся прямо в озере, тем самым хлебнув ещё больше воды.       Сколько там у меня ещё осталось? Да минуты две, наверное. Бóльшую часть времени, пока я ещё мог дышать воздухом, я потратил на попытки выбить стекла и открыть дверь, так что…       «Если вы начнёте ваше путешествие без достаточной стойкости в своём желании, то потерпите поражение, ведь если путешествие началось, то пути назад уже нет»       Зачем я вообще сюда сунулся…       Я подумал о том, что, наверное, мог бы сам накопить денег на нужные, более дорогие лекарства матери, или что мог бы просто делать больше для неё. Да и в целом теперь казалось, что любой вариант был бы намного лучше, чем ехать неизвестно куда, а после ждать смерти в тонущей машине. А озера на дороге не было, и я это помнил. Как раз оно точно было мистическим… Вот только понял я это очень поздно, опять же.       «Стоит вам засмотреться на Луну хотя бы на несколько секунд, и дорога впереди вас оборвётся, а вы вылетите в воду, в которой замёрзнете за считанные минуты»       Почему я так невовремя всё вспоминаю… С другой стороны, весь путь я забывал половину правил и пытался их нарушить, поэтому, наверное, вполне заслужил такую смерть. Да и какой придурок стал бы доверять дурацким ритуалам, надеясь получить нереальное? А я повёлся, как идиот. Впрочем, на себя было уже насрать.       Только маму жалко.       В голове зазвенел звонкий, высокий детский голос.       — Мам, как думаешь, папе понравится эта ракета?       — Конечно, дорогой! Но тебе уже пора обедать, пойдем.       — Можно ещё порисовать немного? Ну пожа-а-алуйста!       — Хорошо, солнышко…       Мамин смех… Она всегда так красиво смеялась.       — А это тебе!       Мальчик — маленький я — показывает матери криво сложенный бумажный тюльпан.       — Ой, красота какая! Спасибо огромное, — мама тепло улыбается и прижимает цветок к груди.       От её улыбки где-то внутри меня стало чуть теплее, хотя даже мои пальцы давно не двигались от мороза и посинели.       — Я тебя люблю, мамочка!       Берёт меня на руки. Обнимает. Целует.       — И я тебя тоже очень люблю, Ян.       Я хрипло посмеиваюсь, чуть улыбаюсь и закрываю глаза.       Навсегда остановившиеся стрелки тонущих часов показывали ровно одиннадцать ночи.

***

      Я еду уже черт знает сколько, но, кажется, скоро будет уже девятая миля. Прошлую я еле пережил — те существа из теней следовали за мной по пятам, смеясь, крича и плача. Гул голосов стоял в ушах второй час и казалось, что такими темпами я просто сойду с ума.       Чем ближе была девятая миля, тем сильнее обступали мою машину теневые люди. Плотным слоем они налегли на лобовое стекло, по бокам, кто-то залез на крышу и бил по ней ногами. Я молча сжал руль и подал газу, но автомобиль под тяжестью лесных монстров сдвинулся лишь на пару сантиметров. Я читал, что они могут повредить машину, но навредить человеку не способны. По крайней мере, пока он внутри.       «Если вы не выберетесь, молитесь, чтобы вас прикончил холод»       Фары погасли, двигатель неожиданно заглох, и я замер, медленно подняв взгляд на людей. Хотя, были ли они людьми хоть когда-то?       «Говорят, что эти создания — те, кто путешествовал по этой дороге раньше, но не справился. Теперь они — лишь воспоминания, и во тьме, в которой они живут, движимы единственной целью — заставить других путешественников присоединиться к ним»       Прежде я слышал о многих пропавших, точнее, читал о них в новостях, но не обращал особого внимания, пока не пропал мой знакомый. В газетах писали, мол, потерялся, а вот на сайтах с потусторонщиной была… несколько другая информация. К слову, на эти каналы я вышел по ошибке, ища сведения о пропаже друга, и сам в подобное не верю. Так вот, кто-то утверждал, что встречал Яна Страдина на форуме про деменцию, где тот неприкрыто интересовался некой игрой в одиннадцать миль, и с того дня на сайте больше не появлялся.       Через некоторое время я и сам поехал в таинственную поездку (и из-за друга тоже, так как полиция не работала совсем) для своей нужды, но тем ребятам не верил. Думал, просто связали два события и хотели жути нагнать.       Пока я думал об этом всем тени совсем облепили стекла, так, что вокруг меня была одна беспросветная тьма. Сердце в груди билось как у занявшего первое место в марафоне, а глаза нервно бегали то к одной неприкаянной душе, то к другой. Вроде как на них нельзя смотреть, но как это сделать, когда они везде? Да и терять мне нечего — в основном я ехал сюда в надежде, что одиннадцать миль воскресят мне семью, погибшую в автокатастрофе. Кроме них у меня никого не было, и я давно думал свести счёты с жизнью, потому смерть в замерзшем лесу я принял спокойно, даже с какой-то радостью и блаженным предвкушением.       Теневые люди, похоже, заметили мою резкую смену настроения и негодующе взвыли. Наверное, они предпочли бы обеспечить жертве максимально мучительную смерть в страхе, вот только лично меня уже сложно чем-то напугать.       Одна из теней, толкаясь и рыча, внезапно вырвалась вперёд других и яростно забила кулаками по стеклу. Я вжался в кресло, поджав губы и стараясь не дрожать, потому что с ужасом узнал в смазанных искажённых болью чертах старого друга.