Кролик по имени Гарри

Том задумчиво отхлебнул давно остывший кофе и поморщился. Принюхавшись, он с отвращением отставил кружку подальше, чтобы не схватить её снова, забывшись. И когда молоко успело прокиснуть? Под охлаждающими чарами оно просто не могло испортиться. Стоило недоумённо покоситься на календарь, как всё встало на свои места. Кофе оказался позавчерашним — и почему его это совершенно не удивляет? Том откинулся на спинку стула и устало потёр переносицу. Хотелось закончить книгу поскорее, но, цитируя одного немецкого зельевара, он вдруг обнаружил грубейшую ошибку в расчётах его нашумевшей статьи. Решил ради интереса перепроверить всю сводную таблицу, называется! В итоге, убил несколько дней на переписку с немцем, упрямо презиравшим и английский язык, и самого Тома. Мужчину так и подмывало проклясть очередное письмо какой-нибудь дрянью позаковыристей, однако злодейский план так и остался неисполненным — он просто-напросто уснул, не выдержав несколько бессонных ночей подряд. Сквозь плотно зашторенные окна с трудом пробивался солнечный свет, своими тщетными усилиями лишь ещё сильнее раздражая Тома. Солнце непрестанно напоминало о необходимости сна, отдыха и прогулках на свежем воздухе, о которых талдычила Вэл, стоило ей заглянуть к старому другу в гости. К слову о Вэл… Том хлопнул себя ладонью по лбу и выудил из-под кипы бумаг смятое письмо, написанное резким почерком. Дорогой Том! Смею выразить надежду, что ты ещё жив и здоров, а не загнулся в своей конуре, точно собака в будке. Я желаю навестить тебя в четверг, посему постарайся привести себя и своё ужасающее жилище в надлежащий вид, дабы не ранить мои хрупкие девичьи чувства. С любовью, Вальбурга. Том хмыкнул. Только Вэл писала в таком своеобразном стиле, смешивая высокопарный официоз с ненавязчивыми, скажем так, оскорблениями. Девичьи чувства и вовсе его позабавили: подруга воспитывала двух сыновей, так что ранить её можно было разве что Бомбардой в упор. Мужчина бросил задумчивый взгляд обратно на календарь. Ну разумеется — сегодня как раз четверг, а он не мыл голову примерно неделю… об уборке и говорить нечего. Не то, чтобы Том был откровенным грязнулей: в школьную пору он наоборот считался педантом и редкостным занудой, касательно чистоты и внешнего вида, однако взрослая жизнь и постоянные исследования внесли в его будни своеобразные коррективы. Выросший в приюте Том терпеть не мог людей — за некоторыми исключениями — и теперь, когда можно было спокойно сидеть дома и заниматься своими делами, не отвлекаясь на идиотские интриги, социальную иерархию и словесные расшаркивания, он позволил себе расслабиться и не думать о том, что подумают люди. Внезапно раздался щелчок замка, а скрипу открывающейся двери вторил обречённый стон Тома. Вот и явилось стихийное бедствие в облике человека собственной персоной… — Том! — раздался громоподобный возглас откуда-то из прихожей. Мужчина готов был поклясться, что в серванте жалобно задребезжала посуда, а злополучная кружка с прокисшим молоком поскакала по столу куда-то в закат. Том с удовольствием последовал бы за ней, вот только слишком хорошо знал — так просто от подруги не убежать. — Том?! Ты жив? — Да, радость моя, — уныло отозвался мужчина. У Вэл были какие-то навязчивые мысли о его смерти, что, наверное, должно пугать, но за столько лет он уже как-то пообвык. — Хвала Мерлину! — в гостиную, которая одновременно служила Тому и кабинетом, и столовой, и спальней, вошла моложавая женщина с высокой причёской. Вальбурга отличалась редкостной красотой, напоминая статуи античных богинь, однако её портили вечно поджатые губы и готовность в любой момент сорваться на крик. Том втайне подозревал, что её муж — небезызвестный Орион Блэк — носит беруши, чтобы спасти слух от любимой жены. Уперев руки в бока, Вальбурга обвела гостиную грозным взглядом. От синих глаз не укрылось ничего: ни переполненная скомканной бумагой мусорная корзина, ни несколько грязных кружек, почему-то стоявших на полу, ни клубы пыли, лениво перекатывающиеся из угла в угол. Когда женщина медленно перевела взгляд на него, Том демонстративно выпрямился и холодно посмотрел на подругу. Вообще на Вэл — потомственную слизеринку — такое не действовало и на первом курсе, но надежда, как говорится, умирает последней. — Том Марволо Риддл, — отчеканила Вальбурга, — клянусь, однажды я обнаружу в твоём доме мумифицированный труп! — Это угроза? — поинтересовался мужчина, изогнув бровь, однако подруга пропустила его реплику мимо ушей. — Ты можешь купить, наконец, домовика? Это же самый настоящий кошмар! Когда ты ел в последний раз? Том украдкой покосился на календарь, что не укрылось от внимательного взгляда Вальбурги, которая издала звук, напоминающий крик умирающей выпи. Слов мужчина не разобрал — кажется, Вэл ругалась на смеси валлийского и кастильского, а в этих языках он был не силён — но суть уловил. Виновато улыбнувшись, Том поднял руки, признавая своё поражение. — Ну, Вэл, ты же знаешь, что я терпеть не могу эльфов. И нормально обхожусь без них. — Нормально? — Вальбурга шумно выдохнула, напоминая разъярённую дракониху. — Как в таких условиях ты предлагаешь жить малышу?! Том Марволо Риддл мало чего боялся в жизни — и это вовсе не походило на безрассудную храбрость гриффиндорцев, готовых залезть в пасть к нунду — однако слова подруги заставили его вздрогнуть и начать заикаться. — К-какому малышу? — он посмотрел на живот Вэл. — Ты беременна? Вальбурга грозно процедила: — Только не говори, что не прочитал моё письмо. — Прочитал, — машинально ответил Том, решительно ничего не понимая. — Обе страницы? — тонкие ноздри хищно раздулись. — Обе, — солгал Том, глядя на подругу самыми честными глазами. О существовании второй страницы он узнал только сейчас и не мог взять в толк, как это произошло. Может, Вэл дописала постскриптум, который потом затерялся у него на столе? Впрочем, не важно, что ещё за, Мордред всех раздери, малыш? — Не волнуйся, я всё приберу. Прямо сейчас. Вальбурга вздохнула и парой взмахов палочкой очистила комнату от пыли, чашки отправила в мойку, а бумаги на столе разложила в ровные стопки. Наверняка все записи перепутались, и их придётся долго и скрупулёзно перебирать, но Том благоразумно промолчал, не желая попасть под горячую руку. Вслух он никогда в этом не признается, но в чём-то Вэл всё же была права: Том, привыкший быть идеальным для других, не умел жить для самого себя, так что, оставшись в одиночестве, постепенно угасал, просто-напросто забывая заботиться о своём здоровье и жизни в целом. Неутомимая Вэл постоянно навещала его, встряхивала, даже писала письма, напоминая поесть — будто в воду глядела — и, быть может, он и правда жив только благодаря её заботам. Стоило зелёному пледу растянуться по дивану без единой складочки, Вальбурга удовлетворённо кивнула и резко направилась обратно в прихожую. Том малодушно понадеялся, что она уйдёт и оставит его холостяцкую берлогу в покое, однако вскоре женщина вернулась и всучила другу корзинку, накрытую лавандовым одеяльцем. — На всякий случай напомню, что зовут его Гарри. Кормить будешь, как и обычных кроликов. Накормишь чем-нибудь со стола — убью. Забудешь покормить — убью. Будешь обижать… — Да-да, убьёшь, — Том демонстративно закатил глаза, однако Вальбурга его шутку не оценила. Опасно приблизившись к лицу мужчины, она прошипела: — Четвертую. — Иди, мужу своему угрожай, а то он что-то совсем расслабился, — Том повёл плечом. — Наверняка и ест уже спокойно, не проверяет вино на яды. Непорядок. Вальбурга окинула его долгим взглядом, после чего удовлетворённо кивнула. Резко развернувшись, она деловито направилась к двери, бросив ему напоследок: — Связываться со мной бесполезно, мы с Орионом и мальчиками отправляемся в Италию, на письма отвечать не будем. Планируем хорошенько отдохнуть и не отвлекаться на проблемы мироздания. Надеюсь, вы поладите. Пока! — послав онемевшему Тому воздушный поцелуй, Вэл шмыгнула за дверь, и после щелчка замка в доме вновь воцарилась благословенная тишина. Том начал подумывать, что зря солгал подруге о письме. Хотя у мужчины закрались подозрения, что проницательная Вэл сразу его раскусила, но по каким-то причинам сделала вид, что ничего не заметила, и сбежала побыстрее. Осторожно откинув одеяльце, он увидел…мирно спящего чёрного кролика. Том заглянул в корзинку, ожидая увидеть острые клыки, когти или, на худой конец, ядовитое жало. Но в корзинке по-прежнему спал самый обычный кролик. — Надо найти это мордерово письмо, — пробормотал Том и поставил корзинку на диван. Вальбурга Блэк не любила животных. Вернее, любила, но тех, что у обычных людей вызывают страх или омерзение. Котята, щенки и очаровательные единорожки заставляли Блэк презрительно поморщиться, а вот при жвальцах акромантулов леди с трудом сдерживала вздох умиления. Так было всегда, и Том не имел ничего против — возня с животными его самого тоже не особо прельщала, разве что в мёртвом виде во время варки очередного зелья. И во всю эту проверенную временем схему чёрный кролик на лавандовой подушке не вписывался совершенно. Посверлив взглядом невинное с виду животное, Том плюхнулся обратно на стул и снова занялся расчётами: если уж клятый немец не потрудился сделать всё должным образом, то придётся помучиться ему. Увлёкшись работой, мужчина позабыл о письме, незваной гостье и кролике, мирно дремавшем на подушке. За шторами постепенно темнело, но Том, зарывшись в очередной пыльный талмуд, лишь что-то бормотал себе под нос, не обращая внимания на жалобные рулады желудка. Естественные потребности тела он откровенно презирал и находился в постоянном конфликте с собственным организмом, не желая пить, есть и спать по расписанию. Сон Том Марволо Риддл вообще считал атавизмом, за который человечество трусливо цеплялось и по сей день, и игнорировал сам факт его существования. Внезапно мужчине показалось, что на него кто-то смотрит. Внимательно так. И определённо недобро. Нахмурившись, Том почесал переносицу и вновь вчитался в строчки, написанные на староанглийском чьим-то корявым почерком. Ерунда всякая чудится, он же один дома, кто на него может смотреть? Разве что в каком-то шкафу завёлся боггарт или докси. Однако кто-то продолжал на него смотреть, да так, что у Риддла разболелась голова. Резко вскинувшись, мужчина заозирался, ожидая увидеть раздражённую Вэл или вечно развесёлого Ориона, или скромнягу Регулуса… последнему Том был бы даже искренне рад — но на диване сидел чёрный кролик и злобно сверлил его зелёными глазками. Том потёр глаза — может, организм так экстравагантно мстит за недостаток сна? — однако кролик никуда не делся, да ещё и сердито затопал задней лапкой. Зверёк до смешного напоминал Вальбургу, так что Том не удержался от улыбки. А потом его осенило: Вальбурга! — Точно! Вэл же оставила тебя на… — он порылся в бумагах, но после уборки миссис Блэк и последующей работы на его столе невозможно было бы найти даже слона, так что попытка отыскать злополучное письмо не увенчалась успехом, — неделю? Месяц? Мордред, то ли она не сказала, то ли я забыл… Кролик, естественно, не ответил, но отчего-то Тому показалось, что тот прислушивается к каждому его слову. Топать лапкой, по крайней мере, перестал. — И чего ты недовольный такой… — пробубнил Риддл, раздосадованный тем, что приходится уделять время чему-то помимо новой книги, которую он планировал закончить уже в этом месяце. Кролик засновал по дивану, будто пытаясь донести что-то до своего нерадивого собеседника. Наблюдая за тщетными потугами зверька, Том потёр переносицу — сначала угрозы Вэл, теперь этот… Одумавшись, мужчина с громким хлопком прижал ладонь к щеке и застонал. Ну разумеется! Кролику же еда нужна, вода, да всякое по мелочи. Ещё не хватало, чтобы любимец Вэл скоропостижно скончался из-за его невнимательности. Инспекция кухни показала крайне плачевные результаты: из овощей имелась только ссохшаяся морковка да сушеная зелень, которая, может, и могла бы сойти за сено, но весьма сомнительного качества. Тихо выругавшись, Том заглянул в зеркало и взмахом руки наложил лёгкие косметические чары, скрывающие несовершенства вроде синевы под глазами и полопавшихся капилляров. Небрежно расчесав волосы, он накинул длинное пальто, скрывающее рубашку затрапезного вида, и сунул босые ноги в ботинки. Время было не позднее — семь вечера, а миссис Ларсон обычно закрывала лавку гораздо позже. Крутанувшись на пятке, Том аппарировал на тихую неприметную улочку маггловского Лондона. Несмотря на то, что драгоценное письмо из Хогвартса он получил несколько десятилетий назад, мир магглов во многих отношениях казался более простым и понятным. Молоко было просто молоком, шоколад не норовил убежать, а перья не занимались самодеятельностью и не пытались написать пару лишних строк за хозяина. Да и, сказать по правде, многое там обходилось дешевле. Том, конечно, неплохо зарабатывал на книгах и публикациях, но, как говорится, кнат галлеон бережёт. Перепрыгнув через подозрительного вида лужу, мужчина бодро направился к миссис Ларсон, втайне надеясь, что ушастый зверёк — как там его, Гарри? — не разнесёт дом и не погрызёт рукописи. Он, конечно, возвёл защиту перед уходом, но доверия любимец Блэк не вызывал. Да просто не может это быть самый обычный кролик! Впрочем, вдруг Вальбурга снова беременна? Нося под сердцем Регулуса, она начала вязать и одаривать друзей и знакомых своими изделиями. Получалось на редкость уродливо, но никто не смел отказывать беременной ведьме, которая и в обычном состоянии добрым расположением духа отродясь не отличалась. Погрузившись в тяжёлые воспоминания о кислотно-зелёных носках с помпонами, Том даже не заметил, как добрался до лавки. Миссис Ларсон — пухленькая дамочка в возрасте — встретила посетителя с радушной улыбкой и ворохом разномастных сплетен. Светлые кудряшки, выпавшие из высокого пучка, задорно подпрыгивали при каждом шаге, пока хозяйка торопливо собирала в бумажный пакет овощи и свежую зелень. Том, немного сбитый с толку известием о недавно родившей миссис Уотсон, чей ребёнок уже держит в страхе всю округу своим диким рёвом, успел вмешаться: — Миссис Ларсон, а не подскажете, есть какие-нибудь особенности по уходу за домашним кроликом? Женщина, поперхнувшаяся очередной невероятной новостью, удивлённо воззрилась на Тома. — Да нет… кормите, поите, да туалет вовремя убирайте. — Туалет?.. — оставалось надеяться, что кролик не загадит ему диван. Миссис Ларсон всплеснула руками: — Ну конечно! Неужели Вы не подумали? — неодобрительно покачав головой, она деловито направилась к дальней двери, ведущей в жилую часть дома. Не успел Том опомниться, как хозяйка лавки вынесла голубой лоток и пакет с пучеглазым котом на боку. — Вот, берите. Моя любимая девочка, моя Пуффи, недавно умерла, всё рука не поднималась выкинуть её вещи. Хоть Вам пригодятся… Там мисочки и наполнитель, пусть Ваш любимец долго живёт, — миссис Ларсон всучила онемевшему Тому принесённое и украдкой промокнула уголок глаза платком. — А сколько с меня?.. — всё происходило так быстро, что мужчина не поспевал осознать происходящее. Хозяйка отмахнулась: — Берите-берите, либо Вам, либо на помойку, а так хоть пригодятся ещё кому-то. Поблагодарив щедрую женщину, Том расплатился за покупки и подхватил увесистые свёртки, мысленно кляня себя за любовь отовариваться в маггловских лавках. Впрочем, незаметным движением ладони он уменьшил вес пакетов и распрощался со словоохотливой торговкой. Стоило зайти за угол и убедиться, что случайные прохожие не станут свидетелями внезапного исчезновения, как Том аппарировал домой, чувствуя себя невероятно измотанным. Миссис Ларсон ему нравилась — поэтому Том и продолжал закупаться в её лавке вот уже не один десяток лет — однако она могла утомить и самого Мерлина. Дом, вопреки опасениям, стоял целый и невредимый. Кролик ждал его, растянувшись на диване, и дёрнул ухом в знак приветствия. Чистота и уют, созданные Вальбургой, не нарушились погрызенными бумагами и коричневыми кругляшами, так что Том невольно выдохнул. Конечно, многое можно исправить магией, но в ряде аспектов он всё равно оставался довольно брезгливым. Поставив лоток в угол гостиной, Том насыпал наполнитель, а у другой стены поставил миски, которые вскоре наполнил водой и порезанными овощами. Кролик как-то странно на него покосился, но мужчина был слишком уставшим, чтобы зацикливаться на мелочах. Наспех потушив себе рагу — которое, к слову, подгорело, пока Том случайно прикорнул на стуле — мужчина поужинал и бухнулся спать. В спальне пахло пылью — он давно не убирался и не проветривал, да и спал, преимущественно, на диване в гостиной, однако сейчас там обитал кролик, который презрел корзинку, в которой его принесла Вэл, и с огромным удовольствием растянулся во всю длину на чуть продавленных подушках. Прошла неделя. Том попривык к Гарри, оказавшемуся, на удивление, приятным соседом: он был куда чистоплотнее слизеринцев, с которыми в школьные времена приходилось делить спальню, не мешал и не грыз бумаги, только обнюхивал. Тому иногда казалось, будто кролик читает его черновые рукописи, но со смехом отбрасывал эту нелепую идею. К слову, благодаря Гарри он начал есть гораздо чаще: целый раз или даже два в день — не то, что раньше! Дело всё в том, что кролик не забывал напомнить ему о пустующих мисочках, так что Том, покормив негодующее животное, вспоминал и о себе любимом. Оказалось, что если есть вовремя, то голова работает куда лучше — мужчина успел позабыть о том, насколько важно правильное питание — потому Гарри он даже был немного благодарен. Странно, Том по-прежнему не любил животных, но к чёрному кролику с зелёными глазами быстро привык. Он не чесал его за ушком и не пел дифирамбы носику-ниточке, но зачитывал вслух новые страницы из своей книги и беседовал на самые разные темы. Сложно, конечно, называть беседой бесконечные монологи, но Том научился интерпретировать мнение кролика, которое тот не мог высказать вслух. Пусть на самом деле он и додумывал, и воображал, но ему нравилось считать, будто Гарри согласен с ним во многих аспектах, а ещё замечает недочёты и несовершенства в рукописях. Том всю жизнь считал себя одиночкой. Детство в приюте, где просто не было такого понятия, как «личное пространство», напрочь отбило желание проводить время с людьми, а хогвартские спальни, не рассчитанные на одного человека, уверили в том, что он никогда больше не будет делить с кем-то жильё. Когда Том гостил у Блэков, Орион и Вальбурга всегда выделяли ему комнату в самом дальнем крыле, далёкому от шума и голосов. Даже Регулус практически не заходил в спальню к любимому крёстному, приученный с детства, что тот ценит уединённость. Однако Гарри отчего-то скрасил его будни. И выходные, если уж на то пошло. Том будто провёл множество дней, недель и месяцев в спячке, а теперь проснулся. Даже снова начал ухаживать за собой, хотя, казалось бы, кто его увидит, кроме пушистого зверька? Но внимательные зелёные глаза обязывали. И как Том раньше жил без него? — Да раздери вас всех плешивый Мордред!.. — в стену полетела чернильница и осыпала пол осколками. В бешенстве мужчина разорвал лист пергамента, где упрямые числа решительно отказывались поддаваться вот уже второй день. Том не делал перерыва на сон и еду, только уделял пару минут кролику, но расчёты трансцендентального магического поля не сходились, хотя должны были сойтись на основании уравнений Морриса и Гегеля… Ладони коснулось что-то пушистое. Том раздражённо отдёрнул руку, как вдруг осёкся. Рядом сидел кролик и внимательно на него смотрел, склонив голову набок. Уши стояли торчком — Гарри вовсе не боялся, скорее, удивлялся внезапной вспышке гнева. Вздохнув, мужчина положил руку обратно на стол, и его тут же коснулась пушистая лапка. Так они и просидели какое-то время. Прислушавшись к успокоившемуся дыханию Тома, Гарри поднялся на задних лапках и обнюхал ему лицо. Мужчина слабо улыбнулся и впервые погладил кролика по голове. — Спасибо, Гарри. Возможно, ему показалось, но кролик будто улыбнулся в ответ?.. Что за глупости, в самом деле. Показалось. Том честно старался больше не занимать диван. Брёл в кровать, пошатываясь от недосыпа, и иногда забывал снимать тапочки. Чего он не забывал — так это закрывать за собой дверь. Впрочем, не то, чтобы Гарри посягал на его личное пространство, просто… просто он так привык. Но в тот злополучный вечер идти в спальню просто не было сил. Том надеялся, что сможет закончить последнюю главу уже сегодня, но глаза слипались и слезились так, что он практически ничего не видел. Пошатываясь и зевая так широко, что в любой момент рисковал свернуть себе челюсть, мужчина отодвинул удивлённо вскинувшегося Гарри и бухнулся рядом, засыпая ещё до того, как голова коснулась подушки. — …ом, Том, вставай, ну же! — голос Марты звенел от отчаяния и усиливающейся паники. Юноша с трудом разлепил веки, крепко убаюканный учебником по нумерологии, и непонимающе посмотрел на воспитательницу. Однако в следующую же секунду рывком вскочил и бросился будить соседа по комнате. Том терпеть не мог Эндрю, несколько раз они даже дрались, но сейчас всё это стало глупым и совершенно не важным. С улицы слышались крики, заглушённые далёкими взрывами и сигналом тревоги, ввинчивающимся в уши. Авианалёт. Эндрю подскочил, когда Том отвесил ему смачную оплеуху, но даже не огрызнулся — благодарно кивнул и сунул босые ноги в потрёпанные ботинки. В коридорах плакали дети, пока Марта будила всех и тщетно просила успокоиться и взяться за руки. Анны и миссис Коул было не видно — они занимались девочками, жившими этажом ниже. Том и Эндрю кинулись к ближайшим парнишкам, уговаривая их взяться за руки и не смотреть в окно. Тут один из взрывов раздался совсем рядом, и со стен посыпалась пыль штукатурки, а лампы закачались, отчего по лицам детей заплясали жуткие тени. Десятилетний Рик разрыдался и прижался к Тому — даже «тот самый Риддл» казался бедному мальчику лучшим из зол. Внезапно что-то засвистело и завизжало, а перед глазами Тома заплясали осколки калейдоскопа, когда он со всего размаху врезался спиной в стену. Хорошенько приложившись головой, парень потерял сознание, уже не слыша крики ужаса и не чувствуя, как хрупкие ладошки трясут его, что есть мочи… Резко выдохнув, Том распахнул глаза. По щеке изо всех сил барабанили пушистые лапки, наверняка оставляя крохотные синячки. Подушка намокла от слёз и пота, а мужчину колотило, но он нашёл в себе силы погладить перепуганного кролика. — Спасибо, что разбудил, — Том еле ворочал пересохшим языком, — Гарри. Это всего лишь сон. Взгляд зелёных глаз излучал самый настоящий скептицизм. — Ну ладно, — сдался мужчина. — Кошмар. Перевернувшись на спину и сунув руку под голову, он невидяще уставился в потолок. Было ещё совсем темно, отчего в комнате царил полумрак, однако привыкшие глаза видели каждую трещинку. Кролик устроился у него на груди и свернулся в клубочек. Том рассеянно погладил чёрную шёрстку. — Мне часто снится война, — внезапно признался он. Гарри вздрогнул и вскинул голову, но мужчина, продолжавший разглядывать потолок, этого не заметил. — Дамблдор почему-то наотрез отказался оставлять учеников, живущих в маггловском мире, в школе и отправил нас по домам. Прямиком под немецкие бомбардировки, — Том усмехнулся, хотя ему было ни капельки не смешно. — Знаешь, многие не вернулись, даром, что маги. Гарри затаил дыхание и прижал уши к спине. — Я не привык жаловаться и просить о помощи. Но после того случая… — вздох превратился в тихий всхлип, — пришлось написать друзьям. Ох, и ругала меня Вэл, так ругала… А Орион плакал. Он помолчал немного, продолжая поглаживать мягкий мех. — Бомба тогда угодила во двор приюта, где я жил. Стены снесло ударной волной: кому-то, вроде меня, повезло, и мы отделались ссадинами да сотрясениями, но многие погибли. Когда я очнулся, то понял… что лучше бы не просыпался. Том закрыл глаза и беззвучно заплакал. Мужчина ненавидел это чёртово воспоминание всеми фибрами души, но именно оно любило навещать его по ночам. Казалось бы, столько лет прошло, но Том до сих пор чувствовал на себе холодные руки Рика. Гарри завозился и улёгся рядом на подушку, утыкаясь мордочкой в шею мужчины. Том повернул голову, зарылся носом в пушистую спину и внезапно понял, что засыпает. После слёз на душе стало легче, а безмолвная поддержка утешала лучше тысячи слов. Больше кошмары Тома не тревожили. С появления Гарри прошло уже два месяца. Книгу Том закончил и отправил редактору, успел набрать пару килограммов и даже избавился от опостылевших кругов под глазами. Кролик по ночам оккупировал его кровать, отгоняя кошмары, и мужчину это более чем устраивало. Вот только проснувшись однажды, Том сразу понял, что что-то определённо не так. Трудно сказать, в чём именно было дело: может, в излишне громком дыхании справа, а может, в руке, вольготно лежавшей у него на груди — однако мужчина аккуратно вытащил палочку из-под подушки и направил на незваного гостя. Рядом мирно посапывал черноволосый парень с пушистыми ресницами. Во сне он забавно морщил нос и что-то беззвучно бормотал, а ещё оказался совершенно голым. Том мысленно пролистал события предыдущего дня. Мог ли он напиться до радужных единорогов и подцепить кого-нибудь на приёме? Хотя, Том опустошил всего пару бокалов и ушёл относительно рано — насколько позволяли приличия — волнуясь за Гарри. Парень, словно почувствовал чужой взгляд, беззвучно проворчал что-то и открыл глаза. Сонливость его испарилась без следа, стоило увидеть кончик волшебной палочки, угрожающе направленный ему в нос, однако реакция незнакомца немало удивила Тома. Вместо того чтобы испугаться или, на худой конец, удивиться, парень с радостным неверием принялся ощупывать своё лицо и плечи, а потом вскочил и запрыгал на кровати. Как был, абсолютно голый. Том не знал, куда деваться: палочку из соображений безопасности опускать не хотелось, но чужая нагота смущала, вызывая желание немедленно закрыть глаза. Вновь обретя дар речи, мужчина прокашлялся и спросил: — Ты кто вообще? Парень замер, а, заметив красноречивый взгляд Тома, порозовел и поспешил прикрыться одеялом. Вот только ответа за этим не последовало. Мужчина набрал в грудь побольше воздуха, намереваясь повторить свой вопрос погромче — ведь, как доподлинно известно, это решает все проблемы, включая незнание языка — как вдруг поперхнулся. Глаза у незнакомца были зелёные. Догадка казалась абсурдной — нет, разумеется, Том знал о существовании анимагов, но неужели Вэл не предупредила бы его заранее? — так что мужчина смог проговорить её лишь шёпотом: — Гарри?.. И парень, радостно просияв, тут же кинулся ему на шею. Том неловко погладил его по голой спине, не совсем понимая, как вести себя в подобной ситуации, но всё разрешилось само собой: у Гарри громко заурчало в животе, отчего тот порозовел ещё ярче и застенчиво покосился в сторону кухни. Делать было нечего — пришлось готовить завтрак. Гарри, кстати, теперь не сидел, чинно дожидаясь своей тарелочки с овощами, а активно помогал, правда, как и раньше, молча. Тома поначалу тяготила тишина, но затем он начал вести себя по-прежнему: болтая в одиночку Он в красках рассказал об очередном скучнейшем приёме, куда пригласили всех писателей Магической Британии — надо сказать, лимонно-жёлтая мантия Гилдероя Локхарта изрядно его повеселила — а Гарри с видимым удовольствием слушал, смеясь, запрокинув голову, когда Том мастерски передразнил ворчание Батильды Бэгшот. Яичницу с беконом Гарри, можно сказать, проглотил, не жуя, и явно едва сдерживался, чтобы не облизать напоследок тарелку. От овощного салата демонстративно отказался, и, закрыв глаза от удовольствия, принялся смаковать чай. Том даже посочувствовал бедняге — не мог представить, как бы жил на одних только овощах и воде. — Так значит, — он сделал глоток чая, внимательно наблюдая за парнем, — ты анимаг. Гарри нахмурился, не очень понятно передёрнул плечами и кивнул. — Почему тогда обратно не превращался? Парень вывел в воздухе корявым почерком лаконичное: — Не мог. — А как ты оказался у Вэл? — продолжил расспросы Том. — Я совсем тебя не помню. Родственник? — Дальний. Так слово за словом удалось прояснить картину произошедшего. Гарри оказался поздним сыном тётушки Вэл — Дореи Блэк и Карлуса Поттера. Мальчик родился болезненным, да ещё и немым, так что родители увезли его в Грецию, в надежде, что приветливое солнце и Средиземное море смогут помочь ребёнку оправиться. Особой связи с роднёй они не поддерживали, так что Вэл только знала об их существовании, да читала парочку писем, которые не слишком её заинтересовали. Гарри учился на дому и оказался вполне способным магом, который радовал родителей успехами и мастерством в разных видах искусства — в том числе, в анимагии. Однако не так давно семью постигло несчастье: Дорея и Карлус подхватили драконью оспу и скоропостижно скончались. Дорея перед смертью успела передать племяннице весточку с просьбой позаботиться о её сыне. Пусть Гарри было уже девятнадцать, для матери он оставался ребёнком, который, к тому же, всю жизнь провёл дома. Гарри смутно помнил, в какой момент превратился в кролика. Кажется, увидев умерших родителей, он потонул в магическом выбросе, после которого и сменил облик. Прибыв в Грецию, Вальбурга обнаружила тела тётушки и дядюшки, укутанные чарами Стазиса, и крепко спящего кролика. Парой взмахов палочкой ведьма быстро определила, что перед ней лежит анимаг, но превратить его обратно в человека не смог даже вызванный целитель. Тот с заумным видом рассказал о нервном срыве, и что «так бывает», главное — окружить пациента заботой и покоем. А у Вэл два сорванца-сына: старший — Сириус — любил зло пошутить, а младший — Регулус — экспериментировал со всем, что движется. Да они ещё и в отпуск собирались… Решение пришло быстро, стоило Вальбурге зайти в комнату Гарри. Там на полке стояли все собрания книг Тома Марволо Риддла, вырезки статей из газет и журналов, а на столе так и вовсе красовалась его колдография в рамочке. Дорея описывала сына, как замкнутого и с трудом привыкающего к новым людям — Вэл это уже оценила, когда Гарри проснулся и забился в угол, недоверчиво кося на родственницу зелёными глазами — потому Том показался Блэк идеальным вариантом. Гарри к идее вроде отнёсся положительно, так что она начала строчить другу письмо… — Которое я так и не прочитал до конца, — Том запрокинул голову и застонал. Гарри деликатно подёргал его за рукав, и мужчина увидел витающие в воздухе слова: — Так ты считал меня обычным кроликом? — Ну… да? — Том смутился. — Я постоянно занят работой, сам видел, так что ничего странного не замечал. Гарри вскинул брови: — Я буквально читал и проверял твои рукописи на ошибки. Мужчина неловко почесал шею и принялся гипнотизировать остывший чай. Вот только вскоре Гарри недовольно забарабанил пальцами по столу. — Я думал, все кролики так делают! — заявил Том, чувствуя себя донельзя глупо. А что ещё он мог сказать в своё оправдание? Признавать ошибку ему не хотелось. И тут, как и два месяца назад, щёлкнул замок входной двери, и вскоре на кухню заявилась Вальбурга. Женщина немного загорела и выглядела не в пример краше, Том даже немного позавидовал. Может, тоже стоит устроить себе небольшой отпуск?.. — О Мерлин, Гарри! — Вальбурга подбежала к парню, но тот так вжался в стул, что она передумала обнимать его и просто погладила по руке. — Когда ты превратился? — Сегодня, — появился в воздухе лаконичный ответ. Вальбурга улыбнулась и ласково потрепала парня по голове. Тот немного напрягся, но уворачиваться от прикосновения не стал. — Ну что, Гарри, отправляемся? Ты ведь уже поел? — она деловито оглядела стол и привычным взмахом палочки отправила посуду в раковину. — Куда? — удивился парень. — Как это «куда»? — Вэл, между делом, убрала со стола крошки. — Домой. У Тома ты ведь просто гостил, милый. Тома будто обухом по голове ударили. Он напрочь позабыл о том, что у Гарри есть хозяйка… то есть, родственница. А теперь… Вдруг мужчина почувствовал на себе взгляд, полный паники. Гарри смотрел на него, широко распахнув зелёные глаза. Тонкие губы беззвучно прошептали: — Я не хочу уходить. — Вэл, — Том поймал за руку увлёкшуюся уборкой ведьму, — хватит. Это всё-таки мой дом, и я в состоянии убраться здесь самостоятельно. — Но… — вскинулась было женщина, как вдруг Том запечатлел на её ладони нежный поцелуй. — И Гарри останется со мной. — С тобой?.. — Он будет только рад, — заверил подругу Том, стараясь не рассмеяться. — Я буду просто счастлив, — согласился Гарри. Вальбурга выглядела ошеломлённой буквально секунду с небольшим. — Ну, раз так, то и отлично! — она бодро зашагала обратно к двери и бросила удивлённой парочке напоследок: — Сегодня же пришлю твои вещи, Гарри! Стоило двери захлопнуться, как наступила блаженная тишина. Гарри с робкой улыбкой потянулся к Тому, и тот крепко стиснул чужую ладонь. — Я тоже буду счастлив, — уверенно сказал мужчина, глядя в зелёные глаза.