Все дороги ведут в оперблок

      На следующий день у нас с хором было выступление ко дню открытия университета. Меня любезно отпустили со всех пар и доверили ответственное задание: отпарить хоровые платья. Я пришла в актовый зал за четыре часа до начала концерта и, устроившись поудобнее на креслах, увлеклась работой.       Меньше чем за час все платья были отглажены и аккуратно повешены на вешалках в нашей импровизированной гримерке.       - Ты здесь, труженица? - заглянул ко мне Серёжа, руководитель нашего коллектива.       - Да, привет, Сереж, все готово, - я показала рукой на выглаженные платья и улыбнулась.       - Отлично, Оль. Можно тебя попросить отпарить ещё одно?       - Конечно, дорогой, что за вопросы? Тащи сюда, всё сделаем.       Мужчина зашёл в гримерку и разложил на столе передо мной чёрное струящееся платье, аккуратно расправив складки.       - Спасибо, Оленька, повесь его потом вместе с нашими и спускайся к ребятам. Мы пошли распеваться.       - Окей, - кивнула я руководителю и взяла в руки отпариватель. «Какое красивое…» - приложила я к себе платье, вертясь перед зеркалом, - «и повезло же ведущим в таком выступать».       Аккуратно повесив платье на вешалку и оставив его вместе с остальными, я пошла в актовый зал.       - О, Данька, привет! А ты что тут делаешь? - набросилась я с объятиями на друга, вприпрыжку спускаясь по лестнице.       - Как что? Показываю мастер класс игры на флейте, что ж ещё? Меня Серега попросил вам подыграть.       - Ух ты! Классно! Пойдём вниз со мной тогда, мы как раз скоро репетировать будем!       «Vivat membrum quodlibet!        Vivant membra quaelibet!!» - пели ребята, обступив рояль со всех сторон. Я аккуратно вклинилась в строй на стыке вторых сопрано и первых альтов, и подхватила гимн.       - Неплохо, неплохо. Думаю, мы готовы, - похвалил нас Серёжа после трёх повторений гимна и ещё минут десяти распевок, - в гримерке мы все не поместимся, она маленькая. Оля, Даня, тащите костюмы сюда!       - Есть, сэр! - хором крикнули мы с Даней и побежали на выход из зала.       - Ты такая сосредоточенная, когда поешь, - смеялся друг, пытаясь не отставать от меня.       - А ты такой забавный в галстуке, - парировала я.       Распахнув гримерку, я тут же выставила руку назад, чтобы преградить Дане путь. Зашла одна и закрыла дверь.       - Чёрт, дурацкая застежка! Кто вообще придумал эти платья? - злилась Марина Дмитриевна, стоя ко мне спиной и ругаясь на нерадивую молнию. Я невольно застыла в немом восхищении. Распущенные чёрные волосы волнами спадали по плечам, изящные руки выгнуты назад в попытке обуздать непокорное платье.       - Давайте помогу!       Я подошла к преподавательнице со спины и протянула вперёд руки. Мой взгляд задержался на тонком кружеве бюстгальтера, на аккуратной родинке чуть выше лопатки, а потом упал на темные пятна вдоль позвоночника.       «Что? Моя же ты хорошая… Откуда столько?»       Я аккуратно застегнула бегунок, стараясь не прикасаться к коже женщины пальцами, чтобы ненароком не разозлить преподавательницу.       - Спасибо, - обернулась Марина и, увидев меня, резко отошла на шаг назад.       - Я что настолько страшная?.. - улыбнулась я, немного удивившись такой реакции на собственную персону.       Марина Дмитриевна несколько секунд испуганно смотрела на меня, будто я ее застала за чем-то непристойным. А затем собралась и своим будничным безразличным голосом спросила:       - Вам что-то надо, Сухова? Или просто зашли на меня поглазеть?       Я спокойно указала на висящие платья.       - Не волнуйтесь, Марина Дмитриевна, я не собираюсь вам докучать. Уже ухожу, - пыталась я выкинуть из своей головы картину её белоснежной спины и не менее удививших меня синяков от уколов, - я за платьями зашла. Мы с ребятами хором выступаем. А вы тут какими судьбами? Ведущая?       Марина приложила руку к груди сделала вид, что польщена:       - Ох, вы посмотрите, наша главная зубрилка универа снизошла до завравшейся стервы!       Я удивилась, но грубить не стала.       Аккуратно сняв платья с вешалок, накинула их себе на руку и поспешила к выходу из гримерки:       - Мне очень жаль, Марина Дмитриевна, что у вас сложилось обо мне неверное мнение. Прекрасно выглядите. Удачи на концерте!       Я ушла. И дверь за мной захлопнулась.       Оставшись один на один со своими мыслями, женщина присела на подоконник, и посмотрев на себя в зеркало, прошептала: «Что ж ты творишь, глупая… Она же волнуется за тебя… Единственная на всем белом свете… А ты срываешься на ней. Дура» —-       Вот и настала моя любимая часть всех публичных выступлений: ожидание за кулисами.       Да, знаю, весьма странный момент, чтобы его обожать. Но мое сердце трепещет каждый раз стоит мне встать промеж струящихся с потолка тканей и закрыть глаза.       В зале выключился свет и раздались первые звуки фанфар. Махнув ребятам, я сделала шаг, и уверенной походкой первая вышла на сцену. Мы выстроились полукругом и замерли в ожидании выхода Серёжи.       - А теперь поприветствуйте бурными аплодисментами! Будущий король хирургии и действующий духовых дел мастер! Даниил Вавилов! - зал взорвался радостными криками.       - Даня, ты лучший!!! - скандировали наши одногруппники, сидящие в первых рядах.       - Руководитель нашего студенческого хора, Сергей Фролов! И за роялем наша красавица, доцент кафедры патологической анатомии - Николаевна Марина Дмитриевна!       Зал загудел пуще прежнего, а я завертела головой по сторонам. Увидеть наставницу мне не удалось, но я услышала стук каблуков за своей спиной и звук открывающейся крышки рояля. По телу пробежала мелкая дрожь. Она была совсем близко. Буквально в метре от меня. «Что ты творишь со мной, женщина?» - подумала я и попыталась привести дыхание в порядок. Всё-таки, мне скоро петь, а я тут стою дрожу, как листва на ветру.       Серёжа взмахнул рукой и за спиной послышались первые ноты гимна.       - Gaudeamus igitur! - вступили ребята.       - Ой, Juvenes dum sumus! - подхватила я на второй фразе и виновато посмотрела на Серёжу.       На сцене я чувствовала себя, будто в тумане. Плохо помню наше выступление. Всё мое внимание постоянно улетало назад, на аккомпанемент, но никак не хотело концентрироваться на тексте. Поэтому ко второму куплету я окончательно сбилась и решила уже просто беззвучно открывать рот, чтобы не испортить выступление ещё больше.       - Сухова! Что это нахрен было? - развернул меня к себе Серёжа, как только мы поклонились и скрылись за кулисами.       - Прости, я задумалась…       Мне было правда стыдно. Всю свою жизнь в музыкальных коллективах я была самой ответственной, самой стойкой. Могла сымпровизировать там, где, казалось бы, провал неминуем. Но сегодня что-то переклинило…       - Так, Оль, присядь, попей водички, успокойся. Повтори слова. У тебя есть ещё сорок минут. И прошу тебя, умоляю, не запори хотя бы своё соло. Я рассчитываю на тебя.       Ах да, я забыла сказать, это ещё не всё. Это было лишь открытие. Под конец мероприятия был запланирован сюрприз. Я должна была выйти на сцену и, подыгрывая себе на гитаре, спеть любимую песню ректора - Master of the wind. А позади меня в это время по задумке разворачивается танец - история создания нашего университета.       Я ушла в гримерку и решила немного размяться, чтобы прийти в себя. Всё-таки, я себя переоценила, когда после вчерашних пар пошла на подработку в больницу, а затем, не поспав и не поев, сразу в университет. Нервы были ни к черту. И у меня совершенно не получалось превратить себя в хорошо функционирующего человека.       - Ольга, всё в порядке? - зашла в гримерку Марина Дмитриевна, попутно закалывая крабиком волосы.       - Да, я в норме, - отмахнулась я от преподавательницы. Не люблю, когда меня жалеют. Особенно эта женщина. Если я правильно помню, она вообще терпеть меня не может.       - Ты какая-то бледная, - подошла ко мне Марина и присела рядом, дотронувшись пальцами до моей щеки.       Я была на лютом адреналине. А ещё ужасно на неё злилась. И потому сказала, не успев подумать:       - Вам-то какое дело? Я же занудная зубрилка, подхалимка, которая только и делает, что портит жизнь нормальным людям!       Вопреки моим ожиданиям, Марина не разозлилась. Она лишь отвела взгляд в пол, прикусила губу, а затем прошептала:       - Прости. Я не хотела тебя обидеть...       Я удивилась, но ненадолго. Это признание не стало для меня чем-то сверхъестественным. Я прекрасно понимала, что Марина грубит не из вредности. И была очень рада, что она наконец-то признала это.       - Уже простила, Марина Дмитриевна. Мир? - протянула ей мизинчик в знак начала хорошей дружбы.       - Мир, доктор, - засмеялась Марина и ответила на мой невинный жест, - но это вовсе не значит, что мы подруги! А теперь марш на сцену! На тебе весь концерт держится! ----       Знаете, а я не волнуюсь. Первый раз за очень долгое время. Мой выход через пять минут, гитара настроена, текст выучен. Ещё немного и я встану одна напротив тысячи изучающих глаз. И что я чувствую по этому поводу? А ничего. Я совершенно спокойна. Даже слишком. И это меня напрягает. Так быть не должно.       - In the silence… of the darkness, - затаив дыхание, провожу рукой по струнам и закрываю глаза. Мой голос летит по всему залу, но я бы хотела, чтобы его слышал только один человек. Пою на опоре, но нежно, словно боясь разрушить хрустальную тишину. А время в зале как будто замедлилось. Воздух стал ватным и тягучим. За моей спиной появляются девушки и юноши в белых халатах, с красным крестом на тряпичных сумках. Я их не вижу, но знаю, что они танцуют вальс. А затем будут поддержки. А затем они упадут на землю и вновь воскреснут, унося за собой кресты. Но всё же прожектор будет освещать им путь. Путь в будущее. В будущее, где медицина может почти всё.       Огоньки-фонарики, которые ребята в зале включили на своих телефонах, расплываются и сливаются в одно белое сверкающее пятно. Как красиво. Никогда не видела ничего прекраснее.       - Fly away to the rainbow in the sky, - доносился до моего слуха голос откуда-то слева. И что за чудак решил мне подпеть? Тысячу раз же репетировали, что за импровизация? Но я не сильно обращаю на это внимания. Ааааах ой что-то меня зевать тянет. Пленённая мелодией и ощущением полной невесомости, продолжаю петь, наслаждаясь моментом.       - Where the road begins the another one will end...       А голос всё приближается. И вот он уже звучит прям над моим ухом. "Ох, ребята решили сделать затемнение, какие молодцы, так даже лучше". Я ощущаю, как чья-то миниатюрная рука заботливо ложится мне на талию и прижимаюсь ближе. "Какая прелесть, я совсем растворилась в музыке. Даже пальцы онемели". Слышу, что незнакомка берет на терцию ниже и, пододвинув меня немного от микрофона, с ходу достраивает второй голос. "А что, неплохо. Дуэт так дуэт. Ммммм фонарики куда-то поплыли". Беру последний аккорд и улыбаюсь благодарным зрителям. Люди вскакивают с кресел и начинают нам аплодировать.       - Оля! Лучшая! Оля, красотка!       Спасибо, спасибо, всем спасибо. Счастливая до невозможности машу залу, позволяю незнакомке увести меня со сцены и... падаю в обморок. ---       - Сергей Юрьевич, принесите воды, пожалуйста.       Я медленно пытаюсь открыть глаза, но веки, словно бетонные плиты: слишком тяжелые, чтобы поднять.       - Оля! Оль, ты меня слышишь?       До чего же приятный голос. Слушала бы и слушала... И почему я просто не могу лежать здесь целую вечность?       Запахло спиртом и защипало в носу. "Ой фу, уберите от меня свои ватки", - махнула я рукой, пытаясь отогнать раздражающий объект подальше от моего лица.       - Нет, ты меня точно убьешь когда-нибудь, Сухова, - слышу знакомый голос и приподнимаю веки.       Справа от меня сидит Марина Дмитриевна и потирает рукой левый глаз... Мне кажется, или я это где-то уже видела?       - Ой, простите, - понимаю я наконец, что заехала преподавательнице рукой по лицу.       - Не ой, а ой-ой-ой, Оля! Ты же могла со сцены свалиться! А если бы я вовремя не заметила, что ты в облаках летаешь? Это же элементарные признаки предобморочного состояния! Тебя что на первом курсе совсем ничему не учили?       Марина отчитывала меня, как маленького ребенка, но глаза её улыбались. Смеется, значит, надо мной. Влезла в моё выступление, ещё и смеется. Ну, Маринка, я тебе покажу.       - А вы зачем моё выступление испортили? - решила я поиграть с огнём. С огнём по имени Марина Дмитриевна Николаева. Женщина в удивлении подняла брови и уставилась на меня.       - Что прости?       - Зачем вы вышли на сцену? Я и сама бы прекрасно справилась.       - Ага как же, да вы еле на ногах стояли, доктор. Мы с Сергеем уже спорили, кого хоронить раньше будем: вас или гитару, на которую вы упадете.       - Ах, значит, так? - игриво надула я губы.       - Да, так. Ты когда последний раз спала, дорогая?       - Во вторник.       - А ела?       - Вчера утром.       - Всё ясно, оформляйте больного, я ее забираю, - обратилась Марина к Сереже. И знаете, хоть она смеялась, а у меня не возникло желания сомневаться в серьезности ее намерений.