Нет покоя для грешников.

Когда она пришла в себя, ее немного знобило. В сознании все еще присутствовала апатия, а голова болела. Она лежала в кровати под одеялом, скорее всего, в своей палате. Интуитивно Флейм прикоснулась к животу, ощущая неприятную тяжесть. И тут же вспомнила, что повязка на шве размокла и отвалилась из-за того, что она полностью вымокла под дождем, а сам шов разошелся из-за чрезмерной физической нагрузки. Теперь же на ее животе была новая повязка, гораздо толще предыдущей. И тут же мысли Флейм перескочили на то, что ее руки свободны. Разве пациентов после попытки самоубийства не пристегивают ремнями к кровати, как показывают по телевизору в фильмах и сериалах, чтобы они снова не могли навредить себе? Едва подумав об этом, до ее сознания донеслись знакомые голоса. Тетушки Мэйбл и Роберта. Она попыталась на них сосредоточиться. — Врач считает, что это послеродовая депрессия, и Флейм необходимо показать психиатру. Моя бедная девочка… — Мне следовало быть рядом с ней, Мэйбл. — Не вини себя, Роберт. Мы оба знаем, насколько Флейм упряма, и как она вела себя с тобой после родов. — А если бы ее обнаружили чуть позже? — Матео — добросовестный сотрудник. Тут же сообщил охране о пропаже ключей. Они почти сразу по камерам отследили Флейм. — Если бы она не потеряла сознание и сделала, что намеривалась… — Не надо корить себя. Флейм зажмурилась, испытывая вину. Голос Роберта звучал обеспокоено. И, с одной стороны, ее душа ликовала от этого. Роберту не все равно, что с ней. Жива она или мертва. С другой же — ей хотелось быть ему безразличной, чтобы он мог ее отпустить. — Я побуду с ней, пока она не проснется. — Хорошо, Роберт. Я загляну чуть позже. Во время своего разговора тетка и Роберт стояли в дверях палаты. Теперь же Барр направился к ее кровати. Сначала Флейм хотела сделать вид, что продолжает спать. Она не была настроена говорить с Робертом. Но потом поняла, тогда он будет торчать рядом с ней неизвестно как долго. Флейм открыла глаза и с раздражением посмотрела на него. Роберт уселся на стул у ее кровати, явно намереваясь взять ее за руку. Несмотря на то, что свет в палате был приглушен, от нее не укрылась его бледность и попытка не показывать ей, насколько он был напуган ее поступком. На ее глаза навернулись невольные слезы. Она чувствовала себя виноватой, что снова причинила ему боль. — Уходи. Роберт в ответ отрицательно покачал головой. Тяжело вздохнул. А потом с болью в голосе спросил: — Зачем? — Тебя это не касается. — Ты настолько ненавидишь меня или себя? Флейм смахнула слезы с глаз. Она хотела бы ненавидеть его. И те чувства, что испытывала к нему. Но прямо сейчас действительно ненавидела себя за всю боль, что причинила Роберту. Не только сегодня. Как бы он ни пытался, никогда не сможет понять… — Зато теперь ты можешь с чистой совестью запереть меня в психушке. — У меня никогда… — Да, прости. Я перепутала. Ты всегда хотел отправить меня в тюрьму. Роберту было невыносимо видеть страдания на лице Флейм. Когда Мэйбл Бофорт позвонила ему и сообщила о случившемся, он тут же примчался в больницу. Хоть никогда не был набожным, но всю дорогу под бесконечным дождем молился, чтобы с Флейм все было в порядке. Чтобы она не успела навредить себе или получить переохлаждение из-за нахождения в холодной воде. — Если бы ты умерла… Почему ты не позволяешь позаботиться о себе? — Потому что я не создана для нормальной жизни, к которой ты стремишься. — Я бы доказал тебе, что это не так. Если бы ты мне позволила. — И после этого ты спрашиваешь, почему? Именно поэтому. Как еще мне от тебя избавиться, Роберт? — Значит, попытаешься вновь? — Глухо спросил Роберт, пытаясь не дать дурным предчувствиям поглотить его окончательно. Флейм вздохнула, стараясь, чтобы ее ответ прозвучал спокойно, без лишних эмоций. — Я не знаю. Возможно, когда вы с детьми исчезнете из моей жизни, я смогу лучше справляться. — Ставишь мне ультиматум? — Нет. Просто хочу, чтобы ты ушел. Роберт несколько мгновений что-то обдумывал, с болью смотря на нее. Коснулся тыльной стороны ее ладони и нежно погладил. Она отдернула ладонь, упрямо скрестила руки на груди, ожидая, когда он наконец уйдет. Роберт понимающе покачал головой, а потом его взгляд изменился, в нем появились отчужденность и холодность. Он засунул руку во внутренний карман куртки, достал оттуда сначала бумаги, потом ручку. Что это за бумаги она поняла сразу. Роберт быстро, с нескрываемой злостью на лице, подписал два экземпляра. Смяв один из экземпляров договора, засунул его вместе с ручкой обратно в карман куртки, второй швырнул ей на кровать. — Если это единственный способ сохранить тебе жизнь, я уйду с твоего пути. После этого Роберт резко поднялся со стула, развернулся и покинул палату, а Флейм уткнулась в подушку и разрыдалась. Она знала, что поступила верно, пусть ей было невыносимо его терять. Но иного выхода из сложившейся ситуации просто не было.