Тико Уайли

Они сошли на землю, укутанную пеленой тумана. Тяжелый, влажный воздух обволакивал, словно мокрая простыня. Тико поежился. Лихо, мерзкое Лихо, удушающее своим обликом, снова встало перед его внутренним взором, вызывая волну леденящего ужаса. — Из-за чего этот туман? — поинтересовался Лео, осторожно отстраняя очередную колючую ветку абрикоса от своего лица. — Уже далеко за полдень и от Озера далеко. — Домефорит, — немногословно ответил Рейлан. — Сжатая сила вырвалась из камня под большим давлением, рассеялась и теперь оседает. — Прикольно, — появился откуда-то из мглы Найл. — А эти испарения не опасные? Они ж типо… магические. Да? — Если продолжишь дальше скакать по всему лесу, то станут, — ответил Рейлан, провожая расплывчатую тень друга. — Заблудишься, мы тебя не найдем. Холод пробежал по спине Тико. Влага облепила кожу, заполнила легкие. Его передернуло от воспоминаний. Он быстро огляделся. Остальные не казались встревоженными. Впрочем, сказать наверняка было сложно: очертания фигур едва просматривались. — Отличная новость, — глухо оскалился Эддард где-то за спиной Рейлана. — Ты от меня не отвяжешься, пока я не забуду, как ты при всех разбил мою гитару в таверне, — серьезно заявил голос Найла. — А я это не забуду никогда. Я злопамятный! Понял, ага? Так что придется тебе терпеть меня до скончания своих веков! — Или твоих, — угрожающе свистнул двуручный клинок, извлекаемый из ножен. — Что? Эй-эй! Так не пойдет, дружище! — запротестовал Феникс, уже ищущий во мгле тень потенциальной угрозы. — Тебе что-то не нравится? — Убери, — рыкнул Рейлан на Эддарда позади него и в этот же момент схватил за шиворот пробегающую мимо рыжую фигуру, силой впихнув ее в строй. — Позже будете выяснять отношения. — А! Э! Рейлан! Ты не обалдел ли часом?! А, дьяволы! — на этих словах Феникс напоролся на шипастую ветку, внезапно появившуюся из белого морока и больно поцеловавшую его в глаз. — Черт… — Самоуничтожился? — поинтересовался Эддард, убирая клинок обратно в заспинные ножны, когда понял, что отсекать голову слепому калеке уже не понадобится. — Не дождешься! — буркнул Найл, покосившись на брюнета и зажимая слезящийся глаз рукой. — Напоролся? — обеспокоенно спросил Лео. — Помочь? — Не надо, — отмахнулся Феникс уже без прежней бодрости в голосе. — Тебе приготовить трость для слепых? — злорадно ухмыляясь, спросил Эддард. — Заботишься обо мне? — не сдержал улыбки Найл, предвкушающий сладость следующей своей реплики: — Станешь моей собакой-поводырем? — Тебе второй глаз выжечь, псина? — Эддард сделал шаг к Найлу, его клинок, сияющий киноварным пламенем, заблестел в тумане. — Не надо! — тот на всякий случай отбежал подальше от фигуры Эддарда в тумане, столкнувшись с Тико. — Упс, не обессудь. — Может, успокоишься наконец? — впервые за долгое время подал голос Тико, подняв задумчивый взгляд. — Что-то ты какой-то нервный стал, Тико! — Найл сделал особый акцент на его имя и ехидно улыбнулся. — Как остроумно… — буркнул маг, отбиваясь от зарослей шиповника. — Может, тебя правда в жабу превратить? Ей колючие ветки не страшны. — Ой-ой! Да ладно тебе! Не нервничай, Тик! — Феникс ободряюще потряс его за плечо, все еще закрывая левую часть лица рукой. Тико сбросил его ладонь. — Найл, правда, хватит, — попросил Рейлан. — От твоих криков череп трескается. Лео, посмотри его глаз. Рейлан говорил спокойно, но его рука бессознательно ложилась на рукоять меча. Тико понял, что он не один был обеспокоен. — Ну так с тобой понятно! У тебя ж уже всё, со старостью кости рассыпаются! Привыкай, старик… «Тень?» — призвал Тико. «Слушаю, близнец». «Что произошло на Озере?» «Мой мир беспокоится». «Подробнее?» «Я не знаю, — ответил голос Тени, — но я чувствую холод… и страх. Много страха». Тико почувствовал, как ледяная дрожь пробежала по его телу. Страх. Он понимал, что это чувство не был его собственным. Оно принадлежало его Тени. Что должно было произойти, чтобы заставить Тень содрогаться об одном только упоминании об этом? «Не думал, что ты можешь испытывать чувства, — признался Тико. — Домефорит всегда лежал на дне этого Озера?». «Никто не знает, но его сила была направленна точечно. Лишь ты почувствовал его воздействие, но не смог разгадать его источник. Эта сила как нить, тонкая и невидимая, но удерживающая свою добычу». Тико был сбит с толку, он не понимал логики этой непостижимой силы. Почему Тьма не раздавила его сразу, не уничтожила, не сделала своим рабом? Он как муравей, который попал в кулак огромного человека. Тот может легко раздавить его, но вместо этого он просто держит, играет, наблюдает. Может, они видели в нем нечто большее, чем просто врага и потенциальную опасность для их планов? Инструмент? Ключ? Эта мысль была настолько пугающей, что Тико передернуло. Быть марионеткой, что может быть хуже? «Тьма знает, куда мы направляемся?» — после недолгого молчания спросил маг. «Ее глаза повсюду. Она слышит каждый шорох листка на дереве. Тьма присуща каждому живому существу. Она течет в ваших венах, шепчет вам свои тайны в тишине. Я не могу дать тебе ответа на этот вопрос, близнец. Никто не может». Липкий туман сгущался, проникал под одежду, словно пытаясь добраться до самого сердца. Рейлан положил руку на его плечо. Тико даже не заметил, когда это произошло. Впрочем, не заметил он и того, как они разделились на пары, чтобы не потерять друг друга. — Мы правильно идем? — спросил Тико, глядя себе под ноги и не находя под белой пеленой земли. — Да, — ответил Рейлан. Сомнений больше не возникало. Но тревожное ощущение не покидало. Между воспитанником и наставником возник мощный ствол дерева. Рейлан на мгновение отпустил его плечо, и больше они не встретились. Тико протянул руку, но наткнулся лишь на холодную влагу. Он оглянулся. Вокруг деревья — молчаливые, равнодушные свидетели, которые не отвечали на его заговоры, словно отторгали «грязного» друида. И проклятый клубящийся туман. Туман, который то расступался, открывая короткий проход, то снова сгущался, а затем превращал лес в молочно-белую трясину. Тико встряхнул головой. Стук сердца забился в ушах. — Рей, — прошептал он, словно боясь нарушить хрупкую тишину. — Рейлан?.. Туман был не просто туманом, он был живым, дышащим, он поглощал все звуки, превращая лес в немое и пугающее место. Деревья стояли как громадные призраки, их ветви тянулись к небу, словно искали спасения от этой мертвой тишины. Тико сделал шаг вперед, погружаясь в гущу тумана. Он не видел ничего, лишь чуть-чуть размытые очертания деревьев. Его пальцы по привычке трогали холодную кору в поиске их дыхания, какого-то указания, но деревья не были живыми, они были просто деревянными и холодными, пустыми внутри, не источавшими никакой энергии. — Рейлан! — снова позвал Тико, но его голос увяз в тумане, словно в болоте. Он ощутил касание холодной влаги на своей щеке. Это был туман. Он проникал в его одежду, в его волосы, душу. Он был везде. Он превращался в олицетворение его кошмара. Вокруг была лишь мертвая тишина. Тико закрыл глаза, пытался концентрироваться. Шептал заговоры. Он чувствовал туман, он чувствовал холод, он чувствовал биение своего сердца. Но он не чувствовал и не слышал Рейлана и никого другого из Отряда. На его слова не было отклика. — Для полной картины не хватает лишь Лиха… — пробормотал он, осторожно пробираясь дальше. Должен же этот туман когда-нибудь осесть? Тико едва успел сообразить, что на него надвигается тёмный силуэт, как его сбили с ног. Это был не удар, а скорее мощный рывок. Невидимая рука схватила его за плечо и резко утянула в кусты. Он упал на землю, всё ещё не видя своего нападающего. Тико успел начать плести защитное заклинании, на кончиках пальцев уже засверкала концентрированная энергия, но в следующий миг его жестко прижали к земле, заломав руки за спиной и зажав рот холодной ладонью. — Молчи! — прошипел ему в ухо глухой голос. Он узнал его. Хриплый и низкий, не похожий ни на один другой, от которого волосы встают дыбом голос. Тико дернулся, пытаясь что-то спросить, но ладонь еще плотнее прижалась к губам, закрыв и нос. Он схватил Алана за запястье, пытаясь отнять его руку от лица.       — Ни слова, — низкий хриплый голос безликого возле самого уха резанул по натянутым нервам. Тико затих. Алан убрал ладонь, напряженно всматриваясь в туман, окружавший их плотным кольцом. — Ловушка захлопнулась, — шепнул безликий, вглядываясь в темноту леса. Тико уже было открыл рот, чтобы спросить, какая еще к черту ловушка, но прямо перед его лицом появились две мощные задние волчьи лапы. Хрустнула ветка, раскрошившаяся в порошок под весом зверя. Оборотень опустился на передние конечности. Острые когти, словно лезвие серпа, угрожающе вонзились в почву. Из пасти вырвалось низкое рычание. Ноздри шумно расширялись, втягивая воздух. Тико почувствовал специфический запах сырой шерсти, волчьего дыхания и… крови. *** Рейлан протянул руку, но наткнулся лишь на холодную влагу. Он в недоумении посмотрел на то место, где должен был быть воспитанник. — Тико? — голос его звучал глухо, словно из-под воды. Он оглянулся, рука рефлекторно легла на рукоять Тумана — поразительная ирония. Клинок приветливо блеснул, медленно изъятый из ножен. Наступила гробовая тишина. Позади тоже никого не оказалось. Вокруг клубился лишь всепоглощающий туман, густой и тяжелый. — Тико! Отзовись! — Рейлан забеспокоился, он почувствовал, как в жилах струится забытое временем чувство: холодный ужас. Ужас, который умолк на долгие годы, удовлетворенный чувством мести и пообещавший больше не возвращаться до момента, пока его близкие снова не окажутся в опасности. Рейлан сделал несколько шагов вперёд, попытался прорваться сквозь туманную пелену, но она сжималась вокруг него, словно живая. Зачем он только его отпустил?! — Тико! — крикнул он еще раз, но в ответ была только тишина. — Справится, не маленький. На его плечо легла рука, ободряюще сжав. Рейлан повернул голову на стоящего позади него и снова его взгляд устремился в непроглядную даль, будто надеясь, что где-то в глубине донесется ответ или мелькнет знакомая фигура. Он сжал рукоять клинка. Ладони загорелись огнем. Чего ты стоишь, если не можешь защитить близких? — Ловушка захлопнулась. Надо идти. — Рон… — Ты растил из него бойца, так будь уверен в силах своего ученика. Ронан силой развернул Рейлана, и в тишине они стали пробираться вперед. *** — Эй! — неуверенно окликнул Феникс, вертя головой по сторонам и не находя вокруг никого из Отряда. — Рейлан, не смешно… Ладно-ладно я понял, заткнулся и молчу. Хорош прикалываться… Рейлан? В ответ лишь шелестели листья и слышался странный шепот. Найл почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он понял, что это не шутка. Неужели он действительно один? — Вот дерьмо… — выдохнул Найл, стискивая рукоять своего меча и заготавливая несколько сильных атакующих заклинаний. Он снова окликнул Тико и Рейлана, но в ответ была лишь тишина. Туман густой стеной окружал его, скрывая все вокруг, словно вязкая пустота. — Не ори, кретин. Мы тут одни. — Твою мать, чтоб тебя черти подрали! Обязательно было со спины подкрадываться? — вздрогнул Феникс, оборачиваясь на черноволосого. — Где остальные? — Я задаюсь этим же вопросом, — злобно ответил Эддард, скрестив руки на груди. Он явно был зол, а его взгляд был полон презрения. — Меня не улыбает перспектива провести с тобой наедине и минуту. Сброшу, балласт, в ближайшую канаве. — Да успокойся ты, Эд! — дружелюбно проговорил Найл. — Что ты как заведенный? Мог и по-простому сказать: посру в ближайшей канаве. Естественная потребность, что уж тут поделать! Эддард медленно повернул к нему голову, его глаза сверкнули огнем. А через мгновенье Феникс оказался сражен крепким ударом кулака, облаченного шипами. Удар прошелся по скуле, заставляя того упасть на колени. — Что ж у тебя так тяжко с чувством юмора?.. — промямлил Найл, встряхнув головой и шмыгнув носом. Он приложил руку к щеке, ощущая, как по ней струится теплая кровь. Больно, но не смертельно. Пока что, по крайней мере. Он невольно посмотрел на Эддарда, ожидая от него какой-то реакции, но тот вглядывался куда-то сквозь туман, будто что-то увидел. — В следующий раз, я клянусь, сломаю тебе челюсть! — Эддард резко обернулся к нему, его глаза полны ярости. Он сделал шаг к Найлу, но потом вдруг передумал и быстро зашагал в глубину тумана. — Эй! Подожди! — вскочил на ноги Феникс и направился за ним следом, утирая лицо от крови рукавом. Едва он догнал товарища, как они услышали волчий вой. Звук был необычайно громким и пробирающим до костей. Где-то в тумане мелькнули смазанные силуэты, похожие на огромных волков. Найл тревожно оглянулся, Эддард же не выражал и доли беспокойства. — Эд… — вдруг шепнул Найл, остолбеневший от осознания. — Это же… оборотни… — Ты веришь в детские страшилки? — закатил глаза он. — Как жалко. — А я-то думал, что это я тупой! Кровь… Эддард! Они чуют мою кровь! А потом из мглы на них с утробным рыком бросился зверь. Он был огромным, черным, как ночь, с глазами, сверкающими красным огнем. Найл отскочил в сторону, упав на землю. Волк пронесся мимо него, продолжая рычать. Он, вскакивая на ноги, ударил в зверя заготовленным многослойным заклинанием, но то оттолкнулось от него, будто от стены… *** — Не двигайся, — прошипел Алан, сжимая в руке кинжал, светящийся приглушенным белым светом, заметив, что маг начал плести заклинание. — И молиться не начинай. Меня это бесит. Тико был атеистом, но сейчас мог бы и переобуться. В его мировоззрении не было места для божественной интервенции. Мир был для него механизмом, подвластным законам физики и химии, а человек — просто его частью. Боги были, несомненно. И полубоги были. Они были как маяки надежды в бездне отчаяния, как знаки того, что мир не столь беспощаден, как кажется. Но все это было когда-то очень давно. Эти времена остались слишком далеко в прошлом, чтобы это прошлое могло услышать настоящее. — Но… — Тико не мог вымолвить ни слова, язык словно прилип к гортани. У него было много вопросов к Алану, но задать их пока не было возможным. Почему оборотни проходят мимо них, не почуяв? Они ведь этим и славятся — поразительно чутким нюхом! Неужто слухи? Почему не слышат их? И что вообще произошло? Почему Отряд разделился? Что с остальными? Где Рейлан и в порядке ли он? Тико пытался связаться с ним, но проклятая ментальная связь снова была оборвана. Он этого даже не почувствовал. Второй раз. Как такое возможно? Волчья морда склонилась к кустам, издавая глухое, пробирающее до костей рычание. Взгляду Тико представился ряд острых желтых зубов с заостренными, как лезвия, клыками, готовыми разорвать в куски все, что попадется им на пути. У грязных, окровавленных щек оборотня скопилась слюна, стекавшая по огромным клыкам. Волк наклонился к самой земле, уставившись красными горящими глазами, в которых горели голод и беспощадная охотничья страсть, прямо на прятавшихся.  Их нашли. — А теперь бежим! — подытожил Алан, вскакивая на ноги и поднимая за собой мага, да так легко, будто тот весил не больше листика. Из его клинка тут же вырвалось серебристо-белое пламя, с ревом образуя огромный шар, который достиг оборотня в считанные секунды. Огонь взметнулся над лесом, освещая окрестности неестественным светом. Волк взвыл от боли, его шерсть загорелась, а глаза выпучились в неверии. Он, оборотень, горел? Он пытался отбежать, но пламя было слишком быстрым и неумолимым. Зверь с грохотом упал на землю и сгорел дотла. — Вдохновляет… — криво улыбнулся Тико, даже не задавшись вопросом, что это было за заклинание. У берсерков своя магия, неподвластная никому больше. Тико проверял. Он сделал несколько резких шагов назад, а потом рванул из-под земли корни, окутывая ими человекоподобное тело, мелькнувшее в тумане. Корни схватили зверя в смертельной хватке, он заревел от боли и отчаяния. Донесся вой и хруст ломающихся костей, а потом затрещали чахлые корни. — Это их не убьет, — сказал Алан, сжимая в руках парные клинки. — Задержит. Они бежали в глубину леса, слыша за собой разъярённые рыки и вопли оборотней. Алан был быстр, он легко перепрыгивал через бревна и кусты, не замедляя ход. Маг не сомневался, что он использует общую магию усиления. Тико следовал за ним, не уступая в ловкости. Из тумана с разных сторон возникали новые оборотни, они рычали и скалили зубы, бросаясь в атаку. Алан метнулся вперед, проскочил под брюхом волка, вспарывая ему живот. Тот заскулил, но не умер: смертельная рана стала быстро срастаться. Безликий подскочил, сделал резкий рывок и с неимоверной силой ударил второго зверя в грудь. Тико подхватил атаку, взмахнул рукой, призывая на помощь землю. Из-под ног зверя выросли шипы, пронзившие его лапы. Оборотень взвыл, и, пользуясь мгновеньем смятения, Тико отрубил чудовищу голову возникшим в его руках клинком, напитанным Чистой магией. Оборотень рассыпался в прах. — Уходим! — приказал Алан, защищаясь от атак. — Их слишком много! Движения безликого были быстрыми и точными, словно он танцевал со смертью. Впрочем, любой бой именно это и представлял. Его руки двигались с невероятной скоростью, отражая атаки волков и посылая в ответ смертельные удары. Но оборотни, словно поняв их слова, бросились в наступление с новыми силами, с новым остервенением и новой ненавистью. Они были голодны. Они чуяли в них кровь. Оборотни хлынули, словно цунами, окружая их со всех сторон. Смердящая пасть возникала из тумана в самый последний момент, чтобы суметь увернуться от смертельных клыков, уже готовых сомкнуться на шее. Тико сделал резкий шаг вперед и взорвался в движении, мелькая вокруг зверей с такой скоростью, что воздух свистел в его ушах. Клинок вздымался и опускался, оставляя за собой кровавые полосы на шерсти и плоти. Каждая вспышка, бьющая из его рук, отбрасывала пару тварей назад, но тут же на их место приходили новые. Их было слишком много. Они валили на них со всех сторон, словно неистовые волны Тихого океана. В воздухе летали искры от столкновений стали с когтями. Скрежетала магия. Напрягалась окружающая Природа, к которой взывал Тико. Два клинка Алана взлетали, кружились, ткали в воздухе стремительную паутину. Каждый раз, соприкасаясь с плотью оборотней, его мечи выходили из повиновения и словно по собственной воли чертили в воздухе кренделя, норовя выскочить из ладони. Из кожи этих ублюдков надо делать броню. Внезапный удар в спину отбросил его на землю, выбивая воздух из легких. Алан кувыркнулся, вскочил на ноги, прячась за деревьями и прогибаясь под натиском оборотней. Они пытались зажать его в клещи. Безликий парировал их атаки, отпрыгивая и отступая. — Синего пламени на вас нет! — выругался безликий, и его клинок, украшенный фиолетовым камнем, снова угрожающе засиял серебристо-белым сиянием. А потом разнесся душераздирающий вой сгорающих заживо волков. Тико скользил, уворачивался, рубил, парировал, вырываясь из цепких лап, сталкиваясь с новыми когтями и новыми клыками, ничем не уступая обученному воину. Маг безошибочно отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от возникшего за его спиной чудовища, раза в два больше него самого, и вонзил в его глаз сияющий Чистой магией меч. Тело инстинктивно выполняло отточенные годами движения. Густая капля крови капнула с кончика его клинка, вышедшего с противоположной стороны. Тико посмотрел на клинок, удивляясь тому, как легко тот прошел через череп зверя. И как легко ему далось новое убийство. Он чувствовал не только тяжесть крови на клинке, но и некую новую силу, которая пропитала его оружие. Несколько оборотней, воспользовавшись замешательством мага, бросились на Тико. Они выпрыгнули из тумана, с огромной скоростью пронесясь мимо, но Тико уже ждал. Он взмахнул рукой, и между ним и зверьми возникла непроницаемая стена, наполненная до отказа магией. Оборотни врезались в нее с грохотом и отскочили, не сумев прорваться. Стена взорвалась, и осколки вонзились в тела гигантских псин, заставляя их валяться на земле в конвульсиях. Тико, проносясь мимо, перерезал им глотки. Нечего им страдать и выть в агонии. Он уже одолел их.  Тико судорожно вдохнул, впуская в легкие густой туман. По клинку стекали густые капли крови. Тико почувствовал прилив адреналина и силы, но вместе с этим и глубокое чувство отвращения. Отвращение к себе самому. Его руки были в крови, лицо окропили темные капли. Он поспешил на помощь Алану, который в этот момент в ожесточенной борьбе отбивался от еще пары оборотней, кажется, последних в стае. Безликий был в невыгодном положении. Его движения были уже не плавными, а отрывистыми. Его пируэты, когда-то столь изящные и точные, сейчас были неловкими, но все равно эффективными. Едва Тико сделал шаг, как белую мглу прорезал черный силуэт, появившийся словно из небытия. Он возник над его головой с невероятной скоростью, оставляя за собой неуловимый след. Тико подался торсом назад, вскинул перед лицом клинок, отражая атаку сверху, но было уже поздно. Оборотень взвыл, обожжённый огнем, отскочил назад, но острые когти, соскользнувшие с нагрудника, лишь едва коснувшиеся его бедра, беспощадно разорвали мягкие ткани. Меч выскользнул из рук мага, утонув где-то в белой трясине. Тико взвыл от боли. Ноги подкосились, он бессильно упал на землю, хватаясь за пульсирующую рану. В то время оборотень уже смахнул с морды пламя и напружинил ноги, одурманенный долгожданным запахом живой крови. Тико выставил перед собой руку, как раз в тот момент, когда лапы оборотня уже оторвались от земли в смертоносном прыжке. — Алан! — крикнул он, с трудом вдыхая холодный воздух, удерживая перед собой барьер и пытаясь остановить алую кровь. — Помоги! Животное от его долгожданного лакомого кусочка разделала лишь какая-то поганая прозрачная оболочка, которая опасно поблескивала. Она ослабевала с каждым новым ударом, и зверь с яростью пытался ее прорвать, с ревом ударяя лапами по барьеру. Тико сделал несколько попыток подняться, но боль была слишком сильной. Он потянулся к коробочке, закрепленной на поясе, вытащил колбу с бледно-розовой жидкостью, откупорил зубами затычку. Вылитый на рану элексир сильно вспенился. Маг стиснул зубы, душераздирающе застонав. Он посмотрел на оборотня, от которого его отделяла лишь магическая оболочка. Человекоподобный стоял над ним, ожидая его смерти. Его глаза, горящие алым огнем, были голодны. Ноздри сильно раздувались, втягивая запах крови. Толстые, мохнатые лапы с огромными когтями лупили по щиту. От каждого удара магический купол трещал. Тико чувствовал, как дрожат пальцы, удерживающие хрупкий барьер. Внезапно с грохотом в оборотня ударила молния. Она разрезала туман яркой белой линией, и на миг все окунулось в слепящий свет. Тико опешил, зажмурил глаза, ослепленный светом. А потом его резко подняли с земли. Тело пронзила новая вспышка боли. В ушах зазвенело, он увидел размытые силуэты новых оборотный и безликого. Прозвучал глухой удар — снова сверкнула молния. Тико даже не успел сообразить, что барьер Алану ни капли не помешал. Не сразу он понял и то, что Алан подхватил на руки. В воздухе пахло озоном, землей и кровью. Веки внезапно потяжелели и закрылись сами собой. Безликий бросил быстрый взгляд на его рану. Снова за его спиной сверкнула молния, завыл оборотень. Алан скрылся в лесу, среди веток и камней, запутывая следы. Он бежал быстро, избегая открытых пространств, выбирая в тумане узкие тропы и густые заросли. Он не останавливался, пока не оторвался от преследования. *** Найл едва успел отскочить в сторону, уворачиваясь от молниеносного удара огромной лапы, которая с размаху обрушилась на место, где он стоял секунду назад. Эддард отбивался от еще пары оборотней, стоя в позе защитника. Казалось, он был соткан из пламени, отбивая атаки волчьих клыков клинком, который излучал алый свет. Огонь вспыхивал вокруг Эддарда, отбрасывая тени, делая его силуэт страшным и даже в некоторой степени ужасающим. Волки рычали, когда пламя болезненно обжигало глаза и нос. Найл резко развернулся, ударил точно между глаз оборотня, открывая в его черепе зияющую дыру, но зверь словно не заметил этого удара. Волк пронесся мимо, его рык раздался за спиной, а Найл уже делал кувырок в сторону, избегая нового удара. Он отскочил в сторону, и в тот же миг Эддард сделал резкий выпад клинком. Пламя окружило лезвие, и оборотень, погнавшийся за Фениксом, не успел среагировать, отшатнулся от ожога. — И что дальше? — спросил Найл, уже заметивший еще несколько силуэтов в тумане и отражающий град сокрушительных ударов когтей оборотня. — Что-то они слишком сильно жаждут жизни. Смотри, этому я вообще башку размазал. Он хоть бы для приличия это заметил! — Откуда я знаю?! — огрызнулся в ответ Эддард, не отрывая взгляда от врагов, зажимающих его с двух сторон. — Как насчет того, чтобы побежать? — Попробуй, а я, глядя на твое истерзанное тело, подумаю. Феникс вздохнул, и в следующую секунду вокруг него взметнулась волна земли. Он сделал резкий рывок, удар ногой, посылая в сторону камни, и в тот же миг запустил в зверя не одно заклинание, а целую цепь, с быстрой сменой направлений и траекторий. Пожалуй, это был его любимый прием. Волк заметался, пытаясь увернуться от потока земли, но Найл не давал ему дышать. Он отступал, делая быстрые выпады клинком, каждый из которых пробивал защиту зверя. Оборотень взвился, а в следующее мгновенье рассыпался в пепел. В один момент Найл сделал резкий кувырок, оказавшись под оборотнем, и ударил его в брюхо клинком, вложив в удар все свои силы. Но рана на его глазах стала затягиваться. Он опешил, а зверь в это время уже замахнулся. В этот же момент Эддард сделал резкий рывок, наконец сумев упокоить свою пару, и его клинок прошел по шее зверя. Раздалось мерзкое хлюпанье, хруст позвонков. Голова откатилась в кусты. Феникс вскочил на ноги. В воздухе зависла тишина. Найл и Эддард стояли друг напротив друга, тяжело дыша. Капли пота стекали по лбу, оставляя соленые дорожки на запачканном кровью лице. — А… Ты помог мне… — замялся Феникс, почесывая затылок. — Спасибо.  — Это, кажется, был последний, — проигнорировал Эддард. Он хотел было уже убрать клинок в ножны, но в этот момент над ними пролетела новая тень, огромная и ужасающая, повалившая их обоих с ног. Найл, потерявший равновесие от удара, свалился поверх Эддарда. Их губы на мгновенье соприкоснулись. — Упс, прости, дружище, я по принцессам, — отшутился Найл, так и зависнув сверху. Глаза Эддарда, полные животного гнева, перелились пламенем, он резко отбросил от себя Найла, да с такой силой, что тот отлетел на пару метров. Эддард вскочил на ноги, хватая свой клинок, сплюнул на землю, сдерживая прилив эмоций, и занес оружие. Феникс хихикнул и принялся отвлекать на себя оборотня, пока Эддард смертельными ударами пытался прикончить ублюдка. Оборотень отмахивался от его ударов, словно от надоедливой мухи. А Эддард и Найл в то время выбивались из сил. Внезапно туман прорезал белый удар молнии, угодивший прямо в оборотня. Почти мгновенно тот сгорел дотла, не успев даже завыть. — Прям апокалипсис какой-то! — заметил Феникс, громко выдохнув. *** Под ногами шуршали кусты, трескались ветки. Липкий туман пробирался под одежду, оставляя влажную прохладу на коже. Пахло сыростью. Густой туман висел в воздухе, делая окружающий мир неясно очерченным. — Ты разочаровался тогда во мне? — прервал наконец гнетущую тишину Рейлан. Ронан пожал плечами, его лицо было нечитаемым, словно маска. Он смотрел стальным взглядом в даль, скрытую клубящимся туманом. — Ты посчитал это правильным, — проговорил он спокойно, но в его голосе слышалась отстраненность, словно речь шла о чем-то постороннем. — К чему сейчас мутить воду? — Как ты можешь осуждать меня, если сам убиваешь Людей по заказу? — Рейлан бросил этот вопрос, выплескивая горечь, которая теперь разделяла их еще глубже. Ронан медленно повернулся к нему, его глаза были холодными, словно лед: — Юнец, выпущенный в свободное плавание и сочувствующий первому убитому существу, несмотря на выбранный им род деятельности, казался мне тогда не таким, как остальные его товарищи. Руки юнца были чистыми, нетронутыми мраком и жаждой крови; сердце — живым, бьющимся в ритме невинности и надежды, — Ронан вздохнул, словно откинул груз воспоминаний, тяжелый и холодный, как камень на дне глубокого озера. Он говорил медленно, словно боясь пошатнуть хрупкую память о том времени, когда свет еще не погас в глазах Рейлана. — Я надеялся, ты не станешь таким же, как и все мы, которые знают лишь жестокость и беспрекословное подчинение приказам, что поглощают наши души, делая нас холодными и отчужденными. Когда я понял, что в Дозор ты подался ради отмщения за убитых родителей, я все еще надеялся, что ты оставишь это в прошлом, переживешь, что ты найдешь в себе силу простить и отпустить те воспоминания, что грозили поглотить тебя целиком. — Простить? — повторил Рейлан шепотом, словно услышал что-то, что покорило его сознание. — А ты сам-то простил? Как можно простить того, кто лишил тебя части себя самого? Чего я стою, если не могу уберечь единственное, что мне дорого? Кажется, это были твои слова. Ронан повернул голову к Рейлану, в его глазах блеснула печаль, глубокая, неизбывная и неизгладимая. — Твои родители уже были мертвы. Бездыханные тела не уберечь, их сотрет с лица земли Природа и Земля, когда-то и породившая в них жизнь. — Ты убиваешь таких, как мой отчим, — заметил Рейлан, уклонясь от колючих веток, так и норовивших исцарапать лицо. — Так почему я обделен этим правом? — Я убиваю тех, кто не заслуживает прощения. Я не судья, но я считаю, что есть зло, которое не может остаться безнаказанным. Есть дети, которые могли строить свои жизни, радоваться мгновениям, которые могли пополнить наше население. В конце концов, избавиться от всего мусора невозможно, Рейлан. Банки и пластик навсегда останутся в океане, иногда исторгаемые на берег. — Значит, ты все-таки судишь, — Рейлан прошептал, ему казалось, что он совсем заблудился в беспорядке своей души. Ронан молча смотрел на старого друга. Он помнил его девятнадцатилетним парнишкой, юным и невинным. Ронан понимал, что его было не переубедить, он и не пытался этого сделать. Рейлан в своей боли не видит ничего, кроме места для мести. Для него других путей тогда не было. — У каждого свой путь, — сказал он наконец. — Я не могу сказать, что мой лучше… — Рон вздохнул, покачал головой. — Тико похож на тебя. Я видел его пару раз. Он тоже не может простить. Только он уничтожает этим себя. Рейлан не ответил. Он ощутил тяжесть этих слов, словно они давили на него целую вечность. Он видел эту черту в Тико, невольно узнавал себя и иногда восхищался невероятным слиянием милосердия и отчаянной жажды мести, которые превращались в бомбу замедленного действия. Рейлан ждал этого разговора долгие годы, и сам не знал, с какой целью добивался его. Сердце глухо стучало, а в глазах не отражались ни радость, ни печаль, ни ожидаемое облегчение. Он тоже был замедленной бомбой, только он уже взорвался. — Что ты хочешь, Рей? — Ронан посмотрел на него с отцовской заботой. — У тебя есть любящая жена, сын. Ты один из немногих берсерков обрел настоящую семью. Ты все еще способен любить. Что тебя держит в Дозоре? Придуманная трусами клятва того, что из Дозора можно выйти только посмертно? Бросай это дерьмо, пока еще не стало слишком поздно. «Уже слишком поздно», — прискорбно подумал Рейлан, отстраненно вглядываясь в туман, вспоминая, куда они держат путь. Вспоминая последнюю улыбку Миры, ее вьющиеся волосы, голубые глаза, которые смотрели на него с любовью и нежностью. Вспоминая ее мягкий голос, который звал его по имени. Вспоминая, что Тико с ним. Что он где-то, но не рядом. Что ему не известно, что с ним, где он и с кем он? И он не в силах что-либо сделать в этом проклятом тумане, тыкаясь вперед в надежде потом встретиться. Из размышлений его выдернуло шуршание веток позади. Он молниеносно схватился за рукоять клинка, оборачиваясь на звук. — Свои, — примирительно сказал мягкий голос, в котором Рейлан узнал Лео. Из тумана вышло четыре фигуры, три из которых, несомненно, принадлежали эльфам. — Все порядке? — поинтересовался беловолосый, осматривая товарищей. — Да. — Услышал нас? — настороженно спросил Рейлан. — Да, — после недолгого молчания ответил Лео. Рейлан нахмурился, но через несколько секунд спросил: — Никого больше не встретили? Лучник отрицательно покачал головой, понимая, какой ответ надеялся услышать воин. По небу разнесся гром. В далеке сверкнула белая полоска молнии, разрезав собой туман.