Академия. План «Подкат»

Виски близился к половине, когда к собутыльникам подвалил бармен. Телларит, что иронично, так как после энной рюмки вид свиного пятачка не очень-то мотивирует заказать ещё. — Оу, Снупер, — обернулся Кирк, салютуя стаканом. Островок теплоты, окружившей их стол, не нарушился, а будто расширился, впустив третьего. — Это бомбезно. Ты сам-то пробовал? — Спрашиваешь! — прихрюкнул вторженец. — Твои рефераты тоже огонь. Нате вот, угощение от заведения, раз уж от главного куша ты отказался. По столу стукнули две узкие мензурки, ярко-полосатые от слоев содержимого. — Что это? — с подозрением спросил МакКой. — «Отпад башки!» — гордо отрекомендовал Снупер. — Конкретней, — потребовал доктор. — Клингонский тха, саурианский бренди, а сверху клубничный ликер. Авторская рецептура! — М? Соглашайся, Боунси. Раз живем, — Джим изогнул правую бровь и левый угол рта. — Именно что раз, — отбрил Боунс. — Не хо — не на, — разобиделся Снупер и сделал вид, что забирает мензурку. Джим примирительным жестом остановил его: — Сам выпью. — Наш человек! — хохотнул бармен и хлопнул его по плечу, уходя. — Ну что, спасешь меня еще разок? — подначил Кирк. МакКой осмысливал ингредиенты. — Я думаю, нам уже хватит. Если хотим заснуть дома, а не по дороге. — Тогда — идем? Ленн завладел бутылкой, приняв ответственность за подарок. Джим пропустил друга вперед и залихватски, с вызовом, обращенным ко всем и ни к кому, опрокинул в себя «Отпад башки». На улице было свежо. Потому добрались до общаги быстро, почти бегом, нахохлив воротники, и даже хмель частично выветрился. — В-р-р-ах! — Маккой порыкивал от озноба. Первым делом он забарабанил пальцем по комнатной климат-панели. Не дожидаясь, когда температура повысится, Кирк сбросил куртку. Та пополнила инсталляцию из вещей, раскиданных по его койке. Боунс оценил остаток виски. Ничто, ровным счетом ничто не мешало взять с кухни стаканы и ускорить процесс согревания. Джим — кто бы сомневался — уже сидел на его кровати, смирный как школьник, и сиял глазами. — Подвинься, котяра. Был у моей дочки такой же рыжий и наглый, занимал всё пространство. Джим подался в сторону подушек, но силой грозного врачебного взгляда переместился к изножью. МакКой разлил и раздал. — Скучаешь по ней? Дернул же черт за язык! — Джо — лучшее, что я сделал в жизни, — сказал Леонард, подкрепляя слова гулким глотком. — Если б меня вернули в прошлое, я бы прошел через ад еще раз, лишь бы она родилась. — Ад, в смысле, брак? — Кирк явно настроился портить веселый вечер. — В принципе, отношения. Нафиг, нафиг. — Что, с тем кадром тоже не выдержал? — беззастенчиво допекал Джим. — С кем? — не понял Ленн. — Позавчера, после второй пары. Он так орал, что трудно было не подслушать. МакКой произвел подсчеты и расхохотался: — Бринкман, что ли?! Он пациент. Не скажу, что́ у него, но лечение долгое и болезненное. Джим так легко рассмеялся, что разгрузило и Боунса. Тот стянул свою куртку и зашвырнул поверх его. Глоток дошел, мир устроился правильно или, по крайней мере, близко к тому. — М-бооу-ннн-с, — Джим пробует слово на вкус, оно как колокольный звон. — А как же я. Ты меня любишь? — Конешшно! — дурачится Ленн. — Еще как! Другой бы прибил давно. — Я, кажется, тоже тебя люблю. А вот это уже нихрена не правильно. — Та-ак, — суровеет МакКой на манер психиатра из анекдотов. — Термоядерное либидо Кирка не щадит даже соседей. — Издеваешься, — констатирует Кирк. — Издеваюсь. Джим сидит подвернув одну ногу и так тянется мимо Боунса к тумбочке, взять еще вискаря. Его резко шатает. Он повисает на шее у Леонарда, мажет по ней губами и не торопится отлипать. Да он просто в зюзю! — ...люблю и хочу, — завершает недопустимую мысль, жарко дыша прямо в ухо. Ленн отрывает его от себя, держа за плечи. Джим смотрит в ответ, как умеет смотреть только он: одновременно непререкаемо и мечтательно. — Джим, — МакКой изготовился к старой, как мир, банальщине. — Ты мне дорог как друг. Давай не будем портить дружбу сексом. — Хорошего же ты мнения о моих способностях! — оскорбился Джим. — Вот честно, я о них даже не думал. И проверять не собираюсь. Взгляд упорно возвращался к шее Джима, к блестящей коже в распахнутом вороте и невесть откуда вылезшей приставшей золотинке. Ее тянуло компульсивно снять. А лучше — оттащить датое чудо в ванную, нагнуть над раковиной и подставить под холодный кран. — А зря, — глянул Джим исподлобья и показал розовый влажный язык.

***

Джим продирался к свету сквозь тяжелую и вязкую субстанцию, что так и норовила утянуть обратно на дно. Человек упрямился, отчаянно желая освободиться. Через какое-то время у него получилось — разум точно стряхнул затхлое одеяло, и Кирка выбросило в реальность. Стон тормознула сухость во рту. Джим пошевелил языком и пожалел. В глотке будто нагадила целая боевая птица клингонов. «Чертов Снупер! Нельзя ж так буквально!» — бессильно подумал он. На кухне возился Боунс, вполне себе бодро что-то насвистывая. Решив, что клингонов пора изгонять, Джим приоткрыл глаза. Потолок был на месте, но не на своем. Подушка под головой казалась площе и пахла шампунем Боунса. Чтобы повернуть голову, понадобилось зажмуриться. Часы показывали 1300. Нехило так отоспал... В 1305 он все-таки взял себя в руки и встал с кровати. Не расслабляться. Мир качнулся, Джима повело, но он устоял. Следующей достижимой на данный момент целью был источник воды. Посмотреть на свою физиономию в зеркало он не рискнул — потрясений за утро пока хватало. Джим расстегнул несколько пуговиц на рубашке, сорвал ее через голову и запихал в машинку. Что было крайне неосмотрительно: пришлось ухватиться за раковину на пару секунд. Утвердив баланс мироздания, Джим принялся за джинсы и тупо уставился на золотой обрезок, выпавший из-за пояса. В своем замедленном путешествии к полу, трепеща и вертясь вокруг оси, тот обрушил на больную голову лавину воспоминаний. Ровно до слов «…и хочу». Что было между кроватью Боунса и пробуждением в ней же, словно отмахнули большими ножницами. И было ли?.. Не было, — осознал Джим. Потому что проклятые блестки нашлись даже в трусах. Приняв новую данность, он забрался под душ. Контрастный режим не подвел, Джиму малость полегчало физически, но голова гудела теперь уже из-за кружащих роем вопросов. Что он плел? Как воспринял это МакКой? — Бо-о-унс, — прохрипел он, заходя в кухню. На крохотной площади двое плечистых кадетов могли разместиться с трудом. Стоявший у репликатора, не оборачиваясь, ткнул указательным пальцем в сторону стола. Там ожидал стакан с водой, рядом лежала пара таблеток. — Ленн, — попробовал Джим еще раз, — а может, гипо? Ты же не дашь своему другу загнуться? — Мой друг, — странным тоном выделил Леонард, — и от таблеток придет в себя. Гипо — для форс-мажоров, я уже говорил, что задолбался оправдывать недостачу, — он таки развернулся обвести Джима изучающим взглядом. — Чем скорей ты их выпьешь, тем быстрее они подействуют, — добавил он назидательно. Джим сгреб таблетки, закинул их в рот и запил. Отставив пустой стакан, он с осторожностью умостился на стуле и демонстративно упал головой на скрещенные руки. Кое-какие догадки уже появились в воспрявшем мозгу, но Джим любил ясность. — Ленн… — собравшись с духом, начал он. — Что вчера произошло такого, что сегодня ты злее обычного? Мы же не первый раз надир… — А ты не помнишь? — перебил МакКой. — Не-а, — помотал головой Джим и тут же напрягся, но пронесло: таблетки сработали. — А следовало бы помнить, что вливаешь в себя. — Да брось, Боунс. Ты знаешь, что я не об этом. Я что-то сказал или сделал, типа, разболтал военную тайну… — Ага, и поэтому нам с тобой стёрли память, — тянул Леонард. — Ну хватит. Выкладывай. Я хочу знать, отчего ты в таком настроении, — рубанул Джим. — Ладно, слушай. По пунктам. Первое: ты самый близкий мне человек, ближе — будет уже инцест. Второе: я сроду коллекций не собирал, и в чужих не участвую. Третье: перед тобой весь мир открыт, ты еще найдешь партнера себе под стать. А старый сельский доктор только порадуется за тебя. Так понятно? Джим, поджав губы, рассматривал свои руки. Затем поднял голову и широко улыбнулся: — Понятно. Теперь — мир? — А мы и не ссорились. Просто не пей больше «авторских рецептур». — Ну, тогда... погоняй меня по конспектам пятого курса? Боунс вздыхает и ставит на стол две тарелки с белковым завтраком: — Ешь давай, грёбаный гений.