Механика чувств

Незадолго до встречи с Сахарозой Конечно он узнал её сразу. Кому как не ему — Создателю — узнавать своё искусство. Дотторе самым первым увидел этого ребёнка, когда она ещё даже глаза не открыла, только неразборчиво себе под нос ворчала и чихала от влаги. Прядь на лбу вышла совсем случайно. Доктор стремился дать ей внешность максимально схожую с Бай Чжу, поэтому первые мгновения маленький локон вызывал двоякое ощущение. От этого он и запомнился, наверное, на всю жизнь. «— Бай Чжу не отдал бы... Только если не отказался от неё. Или с ним что-то случилось, из-за чего он связался с Панталоне, чтобы передать ребёнка». Потому что Дотторе письма не читал. — Что с ним? Почему его нет рядом? — Умерь пыл, с твоим Бай Чжу всё хорошо... почти. Они встретились в комнате Арлекино и Коломбины, чтобы обсудить произошедшее. Пока девушки ненадолго вышли, Дотторе воспользовался шансом. — Почти?.. — мужчина упёрся в подлокотники кресла, в котором сидел предвестник. — Говори прямо, Панталоне, иначе я за себя не ручаюсь. Недовольно засопев, банкир закатил глаза и помахал рукой перед лицом, как от мухи отбивался: — Расстояние. Мне не хватит воздуха, чтобы рассказать. С хищной грацией Дотторе неспеша выровнялся. Не отошёл, только руки на груди сложил. Осознав, что увеличить дистанцию получится только после доклада, Панталоне поправил очки: — Девочка хотела тебя увидеть. Мы некоторое время уговаривали его, он согласился поехать вместе с ней. Только перед самым отъездом свалился с жаром. Его состояние оставляет желать лучшего. — Ты зачем в Ли Юэ сбежал? — вдруг спросил учёный. — Зачем теперь возишься с ней? — Напомни-ка, в каком пункте нашего сотрудничества написано, что я должен отчитываться перед тобой? — Панталоне принялся осматривать свои кольца. — Ранг не определяет главенство, не забывай. Доктор резко пересел на подлокотник, руку положил на спинку, наклонился над черными волосами, издавая недовольное шипение: — Думаешь я ничего не вижу, Панталоне? Ты ведь сбежал, поджав хвост! — Какие громкие слова, — тот без страха упёрся взглядом в остроконечную маску. Темные глаза искрились провокацией: — Жаль, что они не имеют почвы и ни капли смысла. — Да ну? — Я буду мстить тебе до конца своих дней, бить по больному и забирать у тебя самое дорогое, — взяв ворот рубашки, Панталоне наклонил мужчину чуть ниже. — Как оказалось, нашему безумному доктору не чужды человеческие чувства, какое очарование. Только вот незадача – он не умеет жить как человек! — Убить тебя мне не составит труда, если будешь наглеть. — Попробуй. Это мы ещё посмотрим. — Ах да, мы такие смелые, потому что нас может защитить сильнейший мечник Тейвата, благородный Капитано! — оскалился наконец доктор. — Что за чушь? — Панталоне прищурился. Ученый с силой сжал чужую кисть, заставляя пальцы разомкнуться: — Знаешь, очень странная у тебя командировка получилась. Приказа от Царицы не поступало, но ты моментально сорвался с места сразу после аудиенции с четвёртым предвестником! — Ты болен! — выдернув свою руку из мёртвой хватки Панталоне скривился. — Может я и болен, но сам факт того что ты снова возвращаешься в Снежную, когда Капитано только-только отправили в длительную поездку, очень забавляет. Поднявшись на ноги, Дотторе обернулся ко входной двери — в номер зашли Арлекино и Коломбина. — Будьте любезны, введите его в курс дела, — доктор быстрым шагом направился к столу, на котором лежал небрежно скинутый мундир. — Куда это тебя понесло? — Панталоне в плохом предчувствии нахмурил брови. — Знакомиться с дочерью. — Дочь? — удивилась только Арлекино, её сопровождающая только загадочно улыбнулась. — Не доведи её до слез. Я за неё шеей отвечаю. Держи в своей голове напоминание кем она была воспитана, — процедил банкир, нервно прокручивая кольцо на большом пальце. Дверь захлопнулась, оставляя трёх коллег наедине. — Не бери в голову. Ему бы в смирительную рубашку и на пенсию, а не вот это вот всё, — клацнул языком девятый предвестник. — Маразматик проклятый. — Нам правда есть смысл тебе сейчас о чем-то говорить? — северянка протянула мужчине бокал с вином. — Это прекрасный шанс отвлечься, был бы весьма признателен, — взяв предложенный напиток, Панталоне немного успокоился. Разговаривать с учёным всегда было себе дороже.

***

— Вы меня сразу узнали? — Да. — Зачем вы меня создали? — Это был договор с Бай Чжу. Я ему – ребёнка, а он – любит только тебя, бросает врачевание и занимается твоим воспитанием. Девочка опустила взгляд, считая плитки под ногами. Они вышли из номера во внутренний дворик отеля. Время перевалило за одиннадцатый час, поэтому людей не обнаружилось. Дотторе завёл руки за спину, шёл по обыкновению неспешно, а Сахароза порой его обгоняла, но тут же останавливалась в ожидании. — Папа и лечил, и меня воспитывал... — Когда он был со мной, я следил за его здоровьем. Во время работы он иногда использовал свои необыкновенные силы, чем спасал пациентов, но вредил себе. Вот я и дал ему другую цель в жизни. — Почему папа ушёл? — Потому что я тоже уходил от него не раз. Остановившись около небольшой инсталляции в виде водопада с кувшинкамм, Сахароза упрелась руками в холодные перила, любуясь стекающей водой. — Почему вы заботились о нём? — Он что-то говорил по этому поводу? — Отвечал, что вас связали чувства. Дотторе усмехнулся, сам не зная почему: — Мы знаем друг друга очень долго. Однако беспокоится о его состоянии я начал относительно недавно. — Как давно вы знакомы? — Не знаешь? Мы с ним долгожители. Познакомились во время обучения в Академии Сумеру около 400 лет назад. Скептический взгляд золотых глаз тут же направился на Создателя. Она никогда не спрашивала, а Бай Чжу эту тему сам не поднимал. — Зачем мне тебе лгать? Ты такая же, потому что во время твоего создания и использовал тот же метод, что в своё время провел на себе. Как отличалась манера речи её опекунов — Бай Чжу отвечал непрямо, слегка туманно, понимая, что ребёнок не всегда сможет понять, а Дотторе оказался более прямолинеен. Сахароза вообще боялась, что он с ней разговаривать не станет. «— Лучше там чем никак», — с выдохом подумала она, поправив очки. — Что со зрением? — на этот раз спросил учёный. — Вблизи вижу, а вдалеке – нет. — Лучше чем у Бай Чжу или Панталоне. — А что у них? — Первый просто плохо видит из-за зрачков, а у второго зрение падает из-за нервов. — Семейное? — С чего? Или стой... — Дотторе кое-что вспомнил. — Ты Панталоне дядей называешь не просто так, верно? — Он же брат папы. Нет? — Скорее уж твой, чем его, — посмеялся учёный. — Это он так сказал? — Мой? Вы его тоже создали что ли? — девочка помотала головой. Лучше пусть останется дядей, потому что братом язык не повернётся назвать. — Не переживай, вы совершенно разные. — Кстати, — Сахароза потянула за кончик своего ушка. — А вот это зачем? — Как зачем? Всем существам нужны уши, это чувство осязания. Ребёнок засопел, кажется, кто-то решил прикинуться дурачком. — Почему такие? У вас и у папы они человеческие. — Просто я так захотел. — Что?! — предыдущие ответы были более смыслонагруженными. Между прочим Сахароза всю жизнь над этим вопросом думала! — Не нравится? Но тебе как раз идёт. — Знаете сколько людей на меня смотрело искоса? — возмутилась малышка, решив добить: — В Ли Юэ думали, что моя мама ёкай, будто она папу обдурила, бросила... Знаете как неприятно было? — А что Бай Чжу в ответ им говорил? — Говорил, что расстались по вынужденной мере... Конечно пристыдить Сахароза не надеялась, но услышать грудной смех, который вскоре послышался на весь двор она не ожидала. — Меня называли по-разному, но ёкаем... Ах-ха-ха-аха! — снова смех. Глубоко вздохнув, доктор успокоился спустя пару мгновений. — Ему тоже наверное было смешно до безобразия. — Мне нет, — Сахароза отвернулась, уши совсем опустились. — Я правда верила в эти слухи. Как папа мог любить меня, если его обманули? — Это всё равно не правда. — Правда оказалась ничем не лучше. Почему вы ни разу не приехали к нам? — .... — Если вы хотели, чтобы папа воспитывал меня рядом, то почему не писали письма? Господин Чжун Ли учил меня принимать себя, рассказывал невероятные истории, а папа – чтению, врачеванию, письму... Когда Сахароза впервые услышала про Создателя, она не задалась никакими вопросами. Однако вот, глядя на этого человека, девочка задумалась — может папа уехал не просто так? Бай Чжу не выглядел импульсивным, разве мог он просто сорваться с места? — Возможно хорошо, что ты росла вдалеке от меня. По крайней мере он сдержал договорённость и воспитал тебя как мы оба того хотели, — Дотторе вернул прежний бесстрастный тон. Больше девочка ничего не хотела. — Спасибо за ответы. Мне надо возвращаться в номер. До свидания, — Сахароза поклонилась, и неглядя поспешила к выходу. Её не остановили, не окликнули, поэтому малышка почти бегом поднялась в свой номер, открыла дверь и осознала — папы нет. Бай Чжу остался в Ли Юэ, но в кресле сидел Панталоне, спокойно просматривая какие-то бумаги. — Ну как? — банкир поднял голову и тяжело выдохнул. — Так и знал, что визгов счастья не будет. — Я не знаю... У меня даже не хватило смелости его обнять. И уши эти дурацкие... — Сахароза поджала губы. Обида переросла в злость. В воспоминаниях предвестника нарисовалась ситуация пятичасовой давности — когда девочка скалилась в попытке защититься. Стоило наверняка что-то сказать, но Панталоне промолчал. Такова сущность доктора, тут ничего не попишешь. Пришлось провести фигурку девочки, идущей в свою комнату, сочувственным взглядом. На постеле она всю ночь вертелась. Спать сама не привыкла, уставший мозг приводил галлюцинации запахов трав, вид читающего Бай Чжу, который после слов змеи обращал внимание на входную дверь. И глаза у него самые-самые красивые на свете. Тихо поскуливая, Сахароза с головой спряталась под одеялом, скривившись от запаха непонятного порошка.