Склеивая осколки

      Упаковывая розовые пушистые наручники — их с братом изобретение — Фред думал о том, а должен ли он испытывать стыд, влезая в личную жизнь сестры. В конце концов, какому нормальному старшему брату придёт в голову дарить сестре игрушку для сексуальных игр, даже если она сама очень её просила? Разве они с Джорджем не должны быть категорически против каких-либо связей их маленькой сестрички с мальчиками? Но почему-то никаких подобных чувств Фред сейчас не испытывал, хотя раньше он был готов удушить каждого из её парней. Наверно, всё дело в том, что рядом с ней сейчас Избранный, а не какой-нибудь слизняк-Маклагген. В их отношениях с Джинни переживать приходилось скорее за Поттера, нежели за эту рыжую бестию.       «Надеюсь, обойдётся без каких-либо травм… Для Гарри», — усмехнулся Фред, рассматривая розовый мех, выглядывающий из коробки.       Эти наручники близнецы начали разрабатывать ещё летом. Думая о том, как бы разнообразить стенд со всякими любовными штучками, они спросили совета у Джинни, которая в то время подрабатывала в их магазине. Сестра тогда хитро улыбнулась и, достав из сумки магловский журнал, протянула его братьям. Это оказался эротический журнал «FHM», который она случайно нашла в комнате Рона. Зачем она вообще рылась в его вещах близнецы спрашивать не стали, потому что обнажённая брюнетка на обложке в один момент завладела их полным вниманием, вытеснив из головы какие-либо приличные мысли. Однако рассмотреть каждую интересующую парней фотографию Джинни не дала. Быстро пролистав до нужной статьи, девушка ткнула пальцем в картинку и сказала:       — Тут говорится, что любовь необходимо подпитывать, подкидывая в неё, как дрова в костёр, новые впечатления и события.       Мысль была здравая, вот только изображения кожаного белья, плёток и наручников никак с ней не сочетались. Джордж же, сообразив гораздо быстрее, о чём собственно речь, активно закивал и, выхватив у сестры журнал, принялся читать статью.       Так и зародилась идея создать волшебные наручники под названием «Оружие истинной любви». Это были обыкновенные магловские наручники с цветной пушистой оплёткой, которые братья зачаровали особым образом: стоило их защёлкнуть — оковы отпустят жертву только тогда, когда та искреннее признается в любви к своему пленителю. Первая партия «Оружия» успешно прошла все тесты, но в продажу их так и не запустили, посчитав, что лучше всего будет это сделать перед Днём святого Валентина. А Джинни, справедливо считавшая себя идейным вдохновителем, несколько месяцев горячо уговаривала близнецов подарить ей одну пару, в красках рассказывая о том, зачем и как она будет их использовать. Пусть братья и не собирались делать из этой забавной вещички предмет для сексуальных утех, посчитав наручники скорее тематическим розыгрышем или же оригинальным способом добиться признания в любви, однако Джинни считала иначе, возжелав эту штучку для вполне конкретных задач.       Вновь поймав себя на представлении того, чего бы ему видеть совсем не хотелось, Фред скривился и замотал головой. Нет, если уж сестра сама не испытывает никакого стыда, посвящая братьев в подробности своей личной жизни, то и им с Джорджем нечего чувствовать себя неловко. В конце концов, они просто исполняют её желание. Всё. К тому же, Джинни уже взрослая девушка и естественно, что её интересует…       «Всё! Фу!» — Фреда в очередной раз передёрнуло. — «Чёрт бы побрал моё потрясающее воображение!»       Желая отвлечься от ненужных мыслей, парень сконцентрировался на разглагольствованиях близнеца. Джордж уже минут десять размышлял о том, как странно стал вести себя Рон в последнее время, но этот монолог был таким насмешливо-ленивым, что Фреду не было необходимости вбрасывать какие-либо комментарии.       — Он, конечно, всегда чутка дурил, но сегодня я и впрямь удивился, — говорил Джордж, оборачивая в бумагу со снеговиками набор кастрюль, которые они с братом купили для мамы. — Особенно тому, что Гермиона не наслала на него тех своих птичек или ещё чего похуже. Вот уж великая сила любви! Как бы мисс Всезнайка не разбаловала малыша Ронни своим безграничным терпением.       — Будем надеяться, что в нём просто взыграл алкоголь, и нас не ждёт повторение истории Перси, — всё-таки вставил несколько слов Фред.       Была ли виной тому война, сделавшая Рона ещё более вспыльчивым, чем раньше, или же так на него повлияла долгожданная слава, свалившаяся на парня после их с друзьями опасного приключения и открытого противостояния Пожирателям. Фред не знал, но спокойно смотреть на то, как ещё один брат превращается в конченого придурка, ему совсем не хотелось. Хватило и Перси с его приступом слепого обожания Фаджа и абсолютной веры в Министерство, заставившего парня отвернуться от друзей и семьи. Но если старший брат был просто честолюбивым идиотом, опьянённым успехами в работе и желанием выслужиться, то Рон страстно жаждал внимания, причём, кажется, не особо задумываясь над тем, какого именно и от кого.       Все, кто хорошо знал Рона, видели, что лучшему другу Избранного и умнейшей ведьмы своего поколения всегда хотелось выделиться, получить дозу признания, восхваления его уникальности и талантов, однако столь выдающиеся друзья вкупе с яркими братьями и сестрой делали его желание сложно выполнимым. Хоть Фред и считал, что Рон имеет достаточно сильных сторон, но его постоянное сравнивание себя с кем-то ещё перечёркивало любые достоинства. Он не был столь умён как Гермиона или же Перси. Не был таким же весёлым, харизматичным и свободным как близнецы. Был лишён того мужского обаяния и красоты, какой обладал Билл. Не имел любимого дела, которым мог бы гореть так же фанатично, как Чарли. Он не был уверенным и дерзким, как Джинни. Рон был другим и это, как мог считать любой здравомыслящий человек, не являлось чем-то плохим. Однако все эти мысли, что он чем-то хуже, что его не любят, не ценят, что он хочет быть заметным, но почему-то не может, закапывали Рона, злили и делали порой невыносимым. Фред до сих пор удивлялся тому, как гложимый то ли завистью, то ли надуманным чувством предательства, Рон отвернулся от Гарри во время турнира Трёх волшебников. А история о том, как младший брат бросил лучших друзей в лесу, потому что посчитал, что те от него что-то скрывают, считая себя лучше, да ещё и испытывают друг к другу романтические чувства, вовсе не укладывалась в голове.       Завязывая поверх обёрточной бумаги со снежинками такой же розовый, как наручники, бант, Фред задумался о том, не повлияет ли эта ссора на отношения Рона и Гермионы. Парень давно знал о чувствах младшего брата к Грейнджер и очень обрадовался, когда узнал, что они теперь вместе. Поэтому, несмотря на то что Рон повёл себя ужасно, старший близнец надеялся, что Гермионе хватит великодушия и любви, чтобы простить его дурного братца.       — Кстати, — переводя тему, произнёс Фред. — Анджелина ответила? Вы идёте завтра на свидание?        — Да, — расплывшись в довольной улыбке, ответил Джордж. — Мы встречаемся в обед, поэтому тебе придётся открывать магазин одному.       — Я так и думал, — скорчив обиженную мину, вздохнул Фред. — Скоро эта женщина окончательно заграбастает тебя себе, а после отожмёт и бизнес. И останусь я один, всеми покинутый и несчастный.       — Просто найди себе девушку, — рассмеялся Джордж. — Помнится, твои фокусы производили сильное впечатление на местных девчонок. Сходи вечером на ярмарку и подцепи кого-нибудь.       — Может, я не хочу «кого-нибудь». Может, глядя на то, как вы не отлипаете друг от друга, я тоже хочу встретить кого-то особенного, чтобы она смогла вытеснить из моего сердца тебя.       — Ты навсегда в моём сердце, брат. А вот девушку тебе всё-таки найти стоит, а то ещё пара фраз о наличии парня в твоём сердце и этим вопросом озаботится наша матушка.       Спрятав в блестящую бумагу ещё несколько подарков, близнецы, наконец, закончили с упаковкой. Последние предпраздничные дни выдались настолько горячими, что парни, каждый вечер возвращаясь домой и тут же падая в постель, никак не могли добраться до оформления купленных презентов. Даже сегодня, закрыв магазин пораньше, они так и не смогли этим заняться, потому что явившийся без предупреждения Перси порушил все планы, утащив их сразу в Нору.       Нагрузившись многочисленными коробками и цветастыми кульками, для удобства уменьшенными магией, братья вышли из комнаты. Узкий коридор и ведущая вниз лестница встретили их густой темнотой и безмолвием. Даже постоянно воющего и скребущегося на чердаке упыря не было слышно. Сделав пару шагов, Джордж запнулся и, едва слышно выругавшись, всё-таки зажёг «Люмос».       — Теряешь хватку, — усмехнулся Фред. — В Хогвартсе такой путь мы могли преодолеть с закрытыми глазами.       — Видимо, старею.       Спустившись бесшумно вниз, Джордж потушил палочку. Праздничное дерево, залитое сиянием свечей, волшебных цветных огней и мини-фейерверков, освещало гостиную, делясь своим светом со всем первым этажом. Проникнув в комнату, близнецы подошли к еле и улыбнулись. Ещё несколько часов назад под деревом не было ничего кроме опадающих конфетти, сейчас же там разрослась могучая гора всевозможных пакетов, мешочков, коробок и странной формы кульков. Даже присланные Чарли подарки, спрятанные в кривую обёртку, поверх которой крепились его фирменные наклейки с драконами, лежали под елью. Видимо мама, подобно Отцу Рождества, дождалась, когда все разойдутся, и положила подарки под ель, чтобы, проснувшись утром, каждый мог увидеть их и понять, что праздник наступил. Прямо как в детстве.       Закончив рассовывать коробки под дерево, близнецы направились в сторону лестницы, но, услышав шум и увидев полоску света, проникающего из кухни сквозь узкую щель, остановились. Переглянувшись, они осторожно подошли к двери и посмотрели внутрь. Фред едва не присвистнул от увиденной картины. Сидящие за столом Рон и Гермиона, тесно прижавшись друг к другу, страстно целовались. Чавкающий звук с тихими стонами разносился по кухне, рождая в воображении череду всевозможных сцен, что могли бы последовать за этими жаркими действиями.       — А они быстро помирились, — чуть слышно хихикнул Джордж.       Он с кривой ухмылкой наблюдал за поцелуем младшего брата явно разрываясь между желанием прервать их, дабы подшутить, и голосом совести, указывающим на то, что нарушать этот момент всё-таки не стоит. Фред согласно кивнул, однако ощущал в происходящем что-то неправильное. Его смущало не то, что он наблюдал за проявлением личной жизни Рона, а то, как всё это выглядело. Гермиона казалась слишком напряжённой. Её плечи дрожали, а руки с усилием упирались парню в грудь. Фреду даже подумалось, что младший брат силой удерживал её.       Мотнув головой, прогоняя сомнительные мысли, Фред хотел было отвернуться и уйти, как тут же увидел, что Гермиона оттолкнула Рона и тот упал на пол. Испугавшись, что их заметят, парни вздрогнули и быстро скрылись за дверью.       — С тобой всё нормально? — послышался испуганный шёпот Гермионы.       — Что? Не понравилось? Хотела бы, чтобы вместо меня был Фред? Я уже не устраиваю?       От этих вопросов братья шокировано переглянулись. Подслушивать разборки влюблённых они не собирались, но упоминание одного из близнецов заставило их остаться на месте.       — Что ты несёшь, Рон? — дрожащим голосом спросила Грейнджер.       «Мне тоже хотелось бы это знать», — подумал Фред.       Пока Рон истерил по поводу игры в карты и несостоявшегося поцелуя, в котором Фред, как и Гермиона, не видел ничего предосудительного, близнецы становились всё мрачнее. Медленно кивая, они ловили каждое слово, ощущая себя крайне неловко.       — …а ты вообще точно девственница? — вдруг ляпнул Рон. — …так легко рассуждаешь о поцелуе с посторонним парнем, значит, и там всё должно быть легко и просто.       Фред и Джордж, не сговариваясь, сжали руки в кулаки. Им даже обсуждать это было не нужно, чтобы понять, что в каждом из них сейчас родилась мысль хорошенько ударить младшего брата, чтобы из его рта перестал литься поток непонятного дерьма.       Тем временем Рон продолжал:       — …готова сосаться с моим братом у всех на глазах… ты вся такая неприступная, а с другими раздвигаешь ноги по первому щелчку.       — Что он несёт? — сквозь зубы прошипел Фред.       Лицо парня скривилось от переполняющих его злости и отвращения. Он всегда ненавидел мужчин, позволяющих себе говорить грязные вещи о женщинах. Каждый раз становясь свидетелем того, как какой-нибудь придурок поливает грязью свою девушку или просто мерзко отзывается о какой-то знакомой, он представлял, что всё это может происходить с его сестрой или же матерью. Ему становилось физически больно от подобного и хотелось тут же прекратить этот поток брани, разбив негодяю лицо. Вот только Фред никогда не мог представить, что нечто подобное услышит от своего брата. Тем более в сторону Гермионы, что долгие годы была его другом, а после любимой девушкой.       — Спокойно, — заметив, как закипел Фред, прошептал Джордж. Он коснулся плеча брата, предостерегая того от необдуманных действий.       Пока близнецы обмозговывали происходящее, решая уйти, остаться или вмешаться, раздался звук пощёчины. В первое мгновение Фред даже испугался, что Рон мог ударить Гермиону. Но, судя по всему, это сделала она. И от осознания того, что девушка постояла за себя, старший близнец почувствовал некоторое облегчение. Вот только это чувство тут же растворилось, стоило Рону опять заговорить.       С каждым новым словом, долетающим до них, близнецы всё меньше узнавали младшего брата. Это просто не мог быть он. Это какой-то редкостный придурок под оборотным. Не иначе!       Ухмылка, с которой Джордж в начале наблюдал за Роном и Гермионой, давно исчезла, губы сжались в тонкую полоску, а руки, которыми он держал Фреда, останавливая то ли самого себя, то ли своего более вспыльчивого близнеца от каких бы то ни было действий, мелко дрожали. Фред же вообще ничего не понимал. Его всего колотило от гнева и отвращения.       — Я его сейчас прибью, — шипел он. — Нет, ну ты слышишь? Он весь род мужской позорит своими словами.       — Стой смирно. Только хуже сделаешь.       Фред не хотел это признавать, но, возможно, Джордж был прав. Рон взъелся на Гермиону во многом из-за него, из-за этого тупого задания с поцелуем, поэтому вмешательство старшего близнеца в ссору могло сделать только хуже.       Но как же чесались руки!       — …Меня тошнит от тебя, — бросил Рон, и послышались приближающиеся шаги.       Очнувшись, Джордж утянул брата в первое попавшееся укрытие — под лестницу. Затаившись, парни наблюдали за тем, как из кухни выскочил младший брат, весь напряжённый и с побагровевшим лицом, и сломя голову рванул наверх. Немного подождав, на случай, если Гермиона тоже выйдет, близнецы покинули убежище.       Парни совершенно не представляли, что им теперь делать. Стоит ли поговорить с этими двумя? Попытаться помирить? А, может, надо просто избить Рона, чтобы он больше не смел нести всю ту чушь, что сейчас из него лилась?       Снова вернувшись к кухне, братья услышали, как Гермиона плачет, и в нерешительности застыли у двери. Отчаянные всхлипы разрывали им сердце. Они ещё ни разу не слышали, чтобы эта сильная, умная и временами чёрствая девчонка так горько плакала. Само собой перед глазами Фреда встало воспоминание о Святочном бале. Тогда Рон тоже сказал какую-то чушь, чем в очередной раз обидел Гермиону. В тот вечер она тоже плакала, правда, не так сильно.       «А сколько вообще раз он так делал?» — вдруг подумал Фред. — «Как часто доводил её до слёз?»       По сосредоточенному выражению лица Джорджа, он понял, что тот размышлял о том же. Братьям всегда без труда удавалось понимать мысли друг друга, читая всё по едва заметным изменениям мимики, интонации, движений. Некое внутреннее ощущение друг друга, та самая непостижимая связь, доступная лишь близнецам, служила их языком общения.       — Может, стоит зайти? — шепнул брату Фред.       Джордж ещё сильнее нахмурился, раздумывая. Появись близнецы сейчас, Грейнджер сразу поймёт, что они слышали их с Роном ссору. Девушка почувствует себя неловко, а этого бы парням не хотелось. Но что же делать?       Ощутив едва заметное прикосновение к ноге, Джордж опустил глаза и увидел Живоглота. Кот, сидя в паре сантиметров от него, нервно бил хвостом, поглядывая то на братьев, то на кухню, виднеющуюся сквозь узкую щель.       — Думаю, он справится лучше, — произнёс Джордж, кивая в сторону кота.       Живоглот поднялся с места и, подойдя к двери, коснулся её лапой. Фред, стоя ближе всего, осторожно приоткрыл её, предварительно отойдя подальше, чтобы его не заметили, и впустил животное внутрь.       Стоять здесь дольше смысла не было. Бросив короткий взгляд в сторону кухни, близнецы поднялись в свою комнату. Ступая по лестнице, Фред слышал сдавленный полукрик девушки и с каждым шагом ощущал, как этот звук тяжестью оседает у него где-то в области сердца.       

***

             Проснулся Фред в отвратительном настроении. Всю ночь ему снилась Гермиона, чья хрупкая фигура сотрясалась от рыданий где-то в темноте, а он метался из стороны в сторону, пытаясь её отыскать и утешить. Она плакала так отчаянно, так надрывно, что парню самому становилось физически больно от этого. Будто все её чувства проходили сквозь него, заставляя и его сердце разбиваться вдребезги.       Поднявшись с постели, он бросил взгляд на брата. Тот сладко посапывал, обняв подушку руками и пуская на неё слюни. Фреду захотелось чем-нибудь ударить близнеца, чтобы тот не раздражал его своим счастливым и безмятежным видом. Но вместо этого он тяжело вздохнул и, посмотрев в окно, где сквозь тяжёлые тучи едва заметно пробивалось бледное солнце, потянулся к часам.       Это были простые наручные часы с коричневым кожаным ремешком. Без узоров, дополнительных свойств и ярких элементов. Фред купил их себе сразу, как вышел из Мунго и вновь вернулся к работе. Он носил их каждый день, снимая только в душе и перед сном. Джорджу он объяснял привязанность к часам, казавшуюся брату несколько странной, ведь Фред никогда не любил такие простые вещи, банальным взрослением и статусом бизнесмена. Сам же он считал, что просто вырос. Фреду хотелось стать чуточку серьёзнее и ощутить, хотя бы отдалённо, некий контроль над собственной жизнью. Отслеживая бег времени, видя, как движется стрелка по круглому циферблату, и понимая, с какой скоростью идёт день, Фред чувствовал себя живым, реально существующим, обладающим властью над тем, что с ним происходит. После возвращения к жизни это оказалось чрезвычайно важным для него, но о причинах парень предпочитал не задумываться.       Выйдя из комнаты, Фред услышал приглушённые разговоры откуда-то с кухни. Кажется, встали только мама и Флёр с Биллом. По коротким отрывкам их разговора было понятно, что речь идёт о любимой теме миссис Уизли — детях. Стоило войне закончиться, она накинулась на этих двоих с толстыми и совершенно непрозрачными намёками на скорейшее пополнение в семье. Фреда всегда забавляла эта ситуация. Только о детях его мама могла говорить с Флёр ласково и нежно, тогда как всё остальное время была заметна её не самая трепетная любовь к невестке.       Умывшись, парень вернулся в комнату и, ещё раз взглянув на часы, что показывали половину десятого утра, разбудил брата.       — Подъём, принцесса, — сказал Фред, стаскивая с Джорджа одеяло.       — Принцесс будят поцелуем истинной любви, — пробормотал парень, не открывая глаза. — Поэтому либо веди сюда Анджелину, либо отвали.       — Братец, ты разбиваешь мне сердце, — вздохнул Фред. — Может, мой поцелуй всё-таки тебя устроит.       Он потянулся к близнецу губами, и тот, всё же открыв глаза, увернулся от непрошеной ласки, бросая в лицо Фреда подушку, а сам сваливаясь с кровати.       — С добрым утром, — довольно произнёс старший близнец, наблюдая за поднимающимся на ноги Джорджем. — Подымайся. Время открывать подарки.       Брат пробурчал что-то недовольное и оскорбительное, но всё-таки умылся, оделся и уже через десять минут вместе с Фредом спустился вниз. Эта странная перемена в их отношениях тоже немного удивляла Джорджа. Раньше он первым вставал по утрам, а после тормошил сонного брата. Сейчас же всё было иначе. И не связывать это с чудесным выздоровлением Фреда было бы глупо. Но Джордж, как и брат, предпочитал не думать о причинах. Он просто радовался, что Фред жив, здоров и рядом. Пусть при этом он хоть на голове ходит.       Появившись в гостиной, близнецы увидели, что почти всё семейство уже собралось у ели, готовые открывать подарки.       Джинни, сидя на диване рядом с Гарри, во всю ворковала с ним, шепча тому что-то на ухо, от чего Избранный заливался ярким румянцем. В соседнем кресле расположилась Гермиона и невидящим взглядом смотрела куда-то в окно, теребя торчавшую на рукаве нитку. Пройдясь глазами по её неаккуратному пучку, завалившему немного вправо, топорщащимся во все стороны кудряшкам, покрасневшим глазам, искусанным губам и почти незаметно дрожащим пальцам, Фред нахмурился. Грейнджер выглядела измотанной. Вероятно, она плохо спала прошлой ночью или же вовсе не сомкнула глаз, что было бы не удивительно. Если уж его мучали кошмары, то что же переживала она. Недалеко от ели стоял Перси, страдающий от похмелья, и упрашивал маму дать ему антипохмельное зелье, но она, осуждающе качая головой, объясняла сыну, что коль тому хватило наглости пить отцовский самогон, то хватит и сил перетерпеть головную боль. Стоявший рядом Артур кивал в знак поддержки, но как только жена отвернулась, чтобы отойти на кухню и проверить как там завтрак, он всунул сыну склянку зеленоватой жидкости и, заговорщицки улыбаясь, спросил:       — Как тебе настойка?       — Крепкая, — кривясь от вкуса снадобья, ответил Перси. — Но на вкус неплохо. Разве что перебор с можжевеловыми ягодами.       — Слишком горько? — спросил отец, и Перси кивнул.       В гостиной не хватало только Рона, который обычно спал как можно дольше, и Билла с Флёр. Но последние тут же появились, зайдя в дом с сада.       Близнецы подошли к дереву и, расположившись на полу, поближе к подаркам, принялись разговаривать со всеми. Флёр тут же спросила парней о делах в магазине, похвалив их за то, что даже сегодня они выйдут на работу, а Перси, со стоном опустившийся на диван, принялся допытывать всех собравшихся, почему ему одному сейчас так плохо, хотя пили вчера все вместе.       — Ну и где носит Рона? — оторвавшись от своего парня, спросила Джинни. — Уже одиннадцать. Мы так никуда не успеем.       При этом вопросе Фред взглянул на Гермиону, которая тут же заметно напряглась.       — Да здесь я.       В гостиную вошёл Рон, и гнев Фреда, что вспыхнул при звуке его голоса, заметно поубавился. Брат выглядел плохо. Помятый, вялый, с покрасневшими глазами.       «Неужто не спал?» — мысленно хмыкнул старший близнец. — «Надеюсь, тебе очень стыдно».       Гермиона, краем глаза следя за Роном, тяжело вздохнула и, дождавшись, когда он опустится на диван, бросила на парня осторожный взгляд. Однако он даже не посмотрел в её сторону. Принявшись говорить с сидевшей рядом Флёр, Рон глупо улыбался, почёсывая свою всклоченную шевелюру.       — Эй, — больно толкнув Фреда в бок, шикнул Джордж. — Если собрался так пялиться на них, то, может, сразу подойдёшь и скажешь, что ты вчера всё слышал и теперь тебе жалко Гермиону, а Рона хочется прибить?       — Мне не жалко её, — возразил Фред. — То есть, конечно, жалко, просто все те слова…       — Они ужасны. Да. И Рон идиот. Но это не наше дело. Сами разберутся. Прекрати сверлить их глазами.       Послушав брата, парень отвернулся, переключив внимание на вернувшуюся с кухни миссис Уизли. Женщина довольно хлопнула в ладоши и, сообщив, что завтрак будет скоро готов, разрешила, наконец, открывать подарки.       Блуждая взглядом по собравшимся, общаясь с семьёй, надев очередной свитер с буквой «Ф», что нашёл в ярко-оранжевом кульке от мамы, Фред, сам того не замечая, всё чаще останавливался на Гермионе. Наблюдая за тем, как девушка с волнением ожидает реакции на свои подарки, которые неизменно были в виде книг и ежедневников, общается с Джинни и Гарри, радуется фирменному свитеру с буквой «Г» и робко поглядывает на Рона, который смотрит куда угодно, но не на неё, парня терзали разные эмоции. Стоило яркой и искренней улыбке проскользнуть на лице Грейнджер, он сам едва заметно улыбался, а как только карие глаза вновь поглощала печаль, его челюсть сжималась, а рыжие брови сходились над переносицей.       — Фредди, — пропел над его ухом Джордж. — Ты скоро сделаешь дырку в нашей Гермионе.       — Отвали, — отмахнулся Фред. Он в очередной раз застыл, глядя на Грейнджер, в чьих руках сейчас лежал их с братом подарок. — Я просто смотрю нравится ей или нет.       — Ну да, — хмыкнул Джордж, хитро улыбаясь, после чего прокашлялся и громко произнёс: — Эй, Гермиона, чего застыла? Рви эту бумагу и смотри скорее, что внутри. А то мой брат сгорает от желания узнать, угадили мы с твоим подарком или нет.       Фред захотел придушить своего близнеца, ощутив от его комментария себя крайне неловко. Но вместо этого он широко улыбнулся, ободряюще кивая Грейнджер.       — Давай. Тебе точно понравится.       Но увидеть, как девушка аккуратно распаковывает подарок, стараясь не испортить бумагу, Фреду не удалось. Краем глаза он заметил, что Джинни уже избавилась от упаковки своего презента и теперь поднимает крышку. Парень подполз к ней и, положив руку поверх коробки, произнёс:       — Эй, сестрёнка. Я бы на твоём месте не открывал этот подарок прямо сейчас.       — Это почему?       — Ну, — протянул Фред, ищи глазами миссис Уизли. Она сидела на другом конце полукруга, пренебрежительно разглядывая набор магловской косметики. Очевидно, этот подарок с жирным намёком был от Флёр. — Нашей с тобой матушке может не понравиться содержимое этой коробки.       — И, знаешь, будет лучше, если Гарри его тоже не увидит, — добавил Джордж, тут же оказавшийся рядом. — Пока, по крайней мере.       — Эй, да что там такое? — удивился Поттер, с сомнением поглядывая на близнецов.       — Подождите, — настороженное выражение лица сестры стремительно превратилось в восторженно-удивлённое. — Быть не может. Вы серьёзно? Это то, что я думаю?       — Именно оно, — довольно отозвались братья, одновременно кивая.       — О, Мерлин! Спасибо, — воскликнула Джинни, заключая парней в объятья.       — Что там? — спросила Гермиона, с интересном наблюдавшая за этой сценой. — Какое-то ваше изобретение?       — О, я тебе потом покажу, — хихикнула Джинни, пряча подарок за спину. — И, возможно, вам с Роном тоже захочется прикупить что-то такое. Когда он перестанет вести себя как полная задница, конечно.       От упоминания парня, Гермионе тут же стало нехорошо. Она криво улыбнулась и отвела взгляд. Рон тоже услышал брошенную сестрой фразу, но виду не подал, хотя вспыхнувшие алым уши выдали его с головой. Заметив всё это, Фред решил перевести тему:       — Ладно, — он опустил ладонь на коробку в руках Гермионы и пару раз призывно по ней похлопал. — Грейнджер, ты-то свой подарок открывать будешь? Тебе можно.       Кивнув, гриффиндорка окончательно вызволила из бумаги обыкновенную крафтовую коробку и, открыв крышку, увидела лишь небольшой конверт на дне. Распечатав его, она достала три бумажных прямоугольника, напоминающих билеты в театр. Джинни, заинтересованная тем, что же такое братья подарили её подруге, заглянула той через плечо и задумалась.       — Что такое фестиваль «Джейн Остин»? — спросила она, переводя непонимающий взгляд от Гермионы к близнецам. — Имя какое-то знакомое…       — Это магловский фестиваль, что начали проводить всего несколько лет назад. Джейн Остин — магловская писательница. Я тебе как-то давала её книгу, — объяснила Гермиона, с благоговением рассматривая билеты.       — А, — хлопнув себя по лбу, отозвалась Джинни. — Про того богатого красавчика, который всё нос задирал постоянно, как какой-нибудь слизеренец? Ну, который потом влюбился, но его отшили. Как там эта книжка называлась…       — Да. «Гордость и предупреждение». Именно она, — подтвердила Грейнджер. — Это билеты на фестиваль, посвящённый ей. Там проводят и мастер-классы по этикету, и костюмированные променады, и балы… — девушка буквально светилась, рассказывая это. — Я так хотела на него попасть, но в прошлом году… Сами понимаете, а в этом… — она на мгновение замолчала, опустив глаза. Никто не стал её подталкивать, спокойно ожидая, когда гриффиндорка продолжит. Собравшись, Гермиона снова взглянула на близнецов и спросила: — Фестиваль же в конце мая, неужели билеты можно купить уже сейчас?       — Можно, — ответил Джордж. — Это купоны-бронь. За месяц до мероприятия тебе нужно будет подтвердить своё присутствие, обменяв их на полноценные билеты.       — Мы подумали, что тебе, так любящей всё планировать, понравиться знать, что у тебя уже есть дела на май и ты сможешь записать этот пункт в свой ежедневник, — добавил Фред.       Гермиона коротко рассмеялась, прижимая билеты к груди.       — Спасибо, ребята. Но почему билета три?       — Ну, это магловский фестиваль, поэтому мы посчитали, что он может стать идеальным местом, чтобы выбраться на него вместе с родителями. Может, они поправятся к тому времени, — произнёс Фред. Он гордился тем, что эта мысль месяц назад пришла в голову именно ему. Однако заметив, что при упоминании родителей, Гермиона вздрогнула, он тут же пожалел о своих словах и поспешил исправиться. — Или отправишься туда с Луной и Джин. Покажешь им эту магловскую костюмированную вечеринку. Там же надо надевать все эти старые платья…       — Я хочу! — воскликнула Джинни, приобнимая подругу за плечи. — И Луна наверняка будет в восторге. Сошьём себе платья и будем танцевать на балу, да?       — Да, — подтвердила Гермиона, пытаясь снова выглядеть счастливой. — Будет здорово. Спасибо.       Когда с подарками было покончено, все отправились на завтрак. Кухня галдела от громкого обсуждения предстоящей прогулки в деревне, ярмарки и катания на коньках. Вся семья собиралась отправиться в Оттери-Сент-Кэчпоул, кроме близнецов, но им это совершенно не мешало участвовать в разговоре. Разве что Фред, время от времени поглядывающий на Гермиону, что сидела напротив и выглядела отрешённой, порой возвращался к мыслям о том, почему же их с Джорджем подарок не вызвал того восторга, на который они рассчитывали.       — Думаю, дело в родителях, — шепнул Фреду близнец, закончивший издеваться над Перси. Джордж несколько минут хвастался старшему брату, что проведёт этот день с Анджелиной, гуляя по центру Лондона и зажимаясь с ней в укромных уголках, тогда как мистер Староста, который ни разу с девочкой даже за руку не держался, будет таскаться с семьёй, как какой-то пятилетка. — Они ведь всё ещё на восстановлении от обливейта, и когда придут в норму никто не знает. Глупо было напоминать ей об этом.       — Да уж, — согласился Фред. — Я просто думал, что это подбодрит её, подарит надежду.       — Знаю, брат. Мы ведь для этого эти билеты и купили.       После завтрака все разошлись, чтобы одеться потеплее и отправиться на прогулку. Поднявшись к себе, Фред быстро переоделся в костюм, в котором он каждый день работал в магазине, и, расчесав свои уже порядком отросшие волосы, решил подождать брата, но Джордж, слишком долго крутившийся у зеркала, выбирая в чём же ему пойти на свидание, быстро выбесил своей радостной улыбкой. Поэтому, не став больше тратить время впустую, Фред попрощался с близнецом, обменявшись шутливыми пожеланиями удачи, и вышел из комнаты. Но не дойдя один пролёт до первого этажа, он услышал голоса Джинни и Гермионы, заставившие его остановиться и прислушаться.       — Почему не хочешь? — спросила сестра. — Мы же договаривались.       — Я плохо себя чувствую, — устало ответила Гермиона.       — Снова что-то со снами? Или болит голова? Или…       — Нет, Джин, — перебила её гриффиндорка, усмехнувшись. — Ничего такого. Просто как-то не хочется…       — Это из-за Рона? Ты обиделась на его слова?       Гермиона замолчала, очевидно, не в силах отрицать. Ещё вчера Фред подумал о том, что девушка наверняка рассказала подруге о ссоре с Роном, однако, зная Джинни, он удивлялся тому, что сестра вполне спокойно говорила с ним утром, не устроив брату ожидаемую прилюдную казнь. Возможно, Грейнджер всё-таки утаила от подруги ночную сцену. Но разве девчонки не делятся подобным друг с другом?       — Я ему сейчас устрою! — прошипела младшая Уизли, и Фред отчётливо уловил в голосе сестры яростную интонацию, с какой временами разговаривала мать, когда становилась случайной жертвой экспериментов близнецов. Это сходство заставило его улыбнуться.       — Не надо, — произнесла Гермиона, умоляюще. — Просто дай мне денёк отдохнуть от него.       — Но ты же всё пропустишь! Зачем отказываться от веселья из-за него?       Пока Фред подслушивал, ему пришла в голову идея, которая показалась парню до ужаса гениальной. Не желая дольше играть в шпиона, он спустился вниз и, протиснувшись между Гермионой и Джинни, складывая им на плечи руки, спросил у первой:       — Слушай, Грейнджер, могу я кое о чём тебя попросить? Джордж меня бросает ради Анжелины, а мне очень надо протестировать парочку новых изобретений. Ты же умница. Может, поможешь?       — Ты хочешь заставить её работать в праздник? — возмутилась Джинни.       — Я же работаю, — пожал плечами Фред.       — Ты — это совершенно другое дело. Это твой бизнес. Естественно, что ты в магазине постоянно. А у Гермионы каникулы!       — Я же не заставляю, — убрав руку с плеча сестры, ответил парень. — Просто предложил, — он повернулся к Грейнджер и соблазнительно улыбнулся: — Я заплачу. Если хочешь, могу и натурой.       — Платить ничего не нужно, — усмехнулась девушка, осторожно убирая ладонь парня. — Я помогу. Всё равно не хотела идти в деревню.       — Ну и чёрт с вами, — буркнула Джинни. — Хотя бы на вечерний киносеанс её приведи.       — Договорились! — тут же ответил Фред, самодовольно улыбнувшись.       — А ты, — обратилась Уизли к подруге. — Расскажешь мне сегодня все подробности того, что между вами с Роном происходит. А то мне почему-то кажется, что ты что-то не договариваешь.       — Тебе кажется, — соврала Гермиона, выглядя при этом совершенно неуверенно.       — Сегодня. Расскажешь. Всё, — повторила Джинни, чеканя каждое слово. — И попробуй только не появиться в деревне вечером!       Закончив, младшая Уизли фыркнула и, бросив напоследок строгий взгляд, направилась на улицу.       — Думаю, до вечера ты в безопасности, — произнёс Фред.       От него не укрылось, что Гермиона с облегчением выдохнула, когда Джинни оставила её в покое. Подняв взгляд на парня, девушка спросила:       — Так что мы будем тестировать?       — Парочку новых фейерверков, улучшенную партию липучек — у них теперь есть крылышки! Ещё… — Фред судорожно пытался вспомнить, что такое можно дать Гермионе на тест. Не то чтобы у них не было товара, который стоило проверить, но они всегда этим занимались только с Джорджем, не показывая никому, кроме Ли Джордана, хоть что-то, что находилось на стадии разработки.       С каждым новым названием товара, что слетал с губ парня, Фред замечал, как лицо девушки светлеет. Грейнджер всегда питала интерес к разработкам Уизли, и они знали об этом. Даже если, будучи старостой и фанаткой правил, гриффиндорка ругала парней за проделки, от них не ускользал тот огонь исследователя, что загорался в её взгляде, когда она пыталась понять, как работает то или иное изобретение. Это было приятно. И сейчас, заметив в её карих глазах ту самую искру, Фред понял, что ему это нравится.       — Что ж, — посмотрев на часы, произнёс парень. — Пойдём, Грейнджер. Время открывать магазин.       

***

      Стоя в центре зала «Всевозможных волшебных вредилок», покрытая с головы до ног кусачими конфетти, жующими её пышные волосы, Гермиона думала о том, как благодарна Фреду за его приглашение поработать сегодня в магазине.       Ей было невыносимо представить, как она весь день гуляет в компании Рона, делая вид, что её нисколько не беспокоит случившееся ночью. А её беспокоит! Беспокоит настолько, что стоит хотя бы на секунду уйти в себя, как поток обидных слов и оскорблений, который вылился вчера на гриффиндорку, с новой силой ударяет по голове, в красках изображая какой отвратительной она кажется Рону. И самое страшное, что она начинает верить в это. Думать, что проблема в ней и только в ней. Что она дала повод сомневаться в себе. Это ужасало.       Однако, оглянувшись на весь этот хаос, в центре которого она оказалась, Гермиона улыбнулась. В этом магазине невозможно было уйти в себя. И это было именно то, что ей сейчас нужно.       — Странно, — отцепляя от пальца яростно грызущую его конфетти, Фред задумался. — Они должны были целовать, а не кусать.       — Вероятно, проблема в формуле, — отозвалась Гермиона, убирая с носа красный квадратик, грозно щёлкающий бумажными зубами. — Сейчас.       Быстро прокручивая в голове всё, что она проходила на уроках трансфигурации и заклинаний, пытаясь понять, как бы сама оживила конфетти, одарив их целовательным эффектом, девушка теребила в руках волшебную палочку, постукивая по ней указательным пальцем. Стоило ли полностью отменить первоначальную формулу или будет достаточно внести несколько поверхностных изменений? Наконец, придя к решению, Гермиона взмахнула древком, и вихрь цветных бумажек, поднявшихся в воздух в розовом сиянии, стал кружиться вокруг неё, нежно прикасаясь к коже, словно в поцелуе.       — Идеально! — восхитился Фред, вскинувший руку в ураган резвящихся конфетти. Они тут же принялись льнуть к его пальцам, будто выпрашивая ласку. — Ты просто гений, Грейнджер. Не хочешь поработать у нас?       — Нет, спасибо, — улыбнулась Гермиона, явно довольная тем, что у неё получилось исправить продукт с первой же попытки. — Но помогать время от времени я не против.       — Эх, такой талант пропадает, — с наигранной печалью вздохнул парень, но его голубые глаза отчётливо искрились весельем.       В магазине они провели уже четыре часа, и всё это время Гермиона наслаждалась приподнятым настроением, что так и лилось из Фреда, заражая и её своей энергией. Парень шутил, улыбался, радушно приветствовал посетителей, с гордостью рассказывая о продукции, которая ярким хаосом шумела и переливалась на территории магазина. Девушке не часто удавалось заглядывать к близнецам, но каждый раз, попадая во «Вредилки», её будто оглушала эмоциональная какофония, которая пусть и была пестрящей, громкой и суетливой, но совершенно не раздражала. В магазине было приятно находиться, а атмосфера смеха и радости будто проникала внутрь, теплом разливаясь по телу, заставляя улыбку саму по себе расцветать на лице.       — Как насчёт пообедать? — спросил Фред, загоняя все конфетти в картонные тубусы, откуда они должны выстрелить, стоит коснуться палочкой круглой крышки.       — Давай, — согласилась Гермиона, ощущая, как пустой желудок неприятно потянуло.       За завтраком она не смогла съесть ни кусочка.       После ссоры с Роном девушка долго плакала, а затем, вернувшись в комнату с Живоглотом на руках, несколько часов не могла уснуть. Ей ужасно хотелось закрыть глаза и забыться, но голос парня, всё продолжающий звучать в ушах потоком оскорблений, никак не позволял это сделать. Даже тихое урчание кота, уютно расположившегося в ногах, не помогало успокоиться. Гермиону продолжало трясти от обиды и возмущения, которые никак не могли найти выход.       Наконец, почувствовав, что веки тяжелеют, а её засасывает тьма, девушка уснула, однако вскоре очнулась от кошмара. Застыв в немом крике, Гермиона не могла пошевелиться, с ужасом глазея в потолок, не в силах ни закрыть рот, ни двинуть пальцем. Из-за этой дурацкой ссоры Грейнджер совершила оплошность, не выпив зелье. И, как наказание, получила очередной кошмар, о существовании которых уже начала забывать, и сонный паралич, который настиг её впервые в жизни. Единственным, что обрадовало девушку, было то, что Джинни не проснулась. Было даже страшно представить то волнение, которое обрушилось бы на Гермиону, обнаружь Уизли её в таком состоянии. Подруга бы подняла на ноги всю Нору, и Грейнджер пришлось бы выворачивать душу, объясняя рыжему семейству всё то, что с ней приключилось. А этого совершенно не хотелось.       Засыпать больше она не стала, и, как только за окном забрезжил рассвет, девушка умылась, оделась и спустилась вниз, решив занять себя книгой. Несколько часов, встречая собирающихся внизу друзей, она с волнением ожидала появление Рона, однако стоило ему ступить в гостиную, не удостоив Гермиону и взглядом, девушка ощутила облегчение, смешанное с обидой. Это он оскорбил её, унизил, сделал больно. Однако Грейнджер была готова поговорить, выслушать его оправдания, принять извинения. Вот только Рон игнорировал её. Делал вид, что Гермионы не существует. Будто это она была виновата в их ссоре, совершив что-то ужасное.       Все эти переживания и волнения, смешанные с усталостью от бессонной ночи, отбили весь аппетит. Но теперь, оказавшись вдали от Норы и Рона, заняв себя работой, взбодрившись, Гермиона вновь почувствовала себя живой, а голод вернулся, скрутив желудок.       — Не против поесть у нас? — спросил Фред, закрывая дверь и переворачивая табличку надписью «Перерыв» наружу. — Не хочу оставлять магазин без присмотра.       — Конечно, — охотно согласилась Гермиона.       Кажется, она была в гостях у близнецов однажды, когда парни только-только переехали в квартирку над магазином и позвали всё семейство и друзей на новоселье. Но как там всё выглядело Гермиона совершенно забыла.       Следуя за Фредом вверх по лестнице, она оказалась в небольшой, но уютной гостиной, заваленной всевозможными коробками и товарами. На полу, ярко-жёлтом диване, маленьком журнальном столике возле него — везде были вредилки, рекламные брошюры, упаковки и какая-то документация. Наступив на один из листов, Гермиона подняла его и с удивлением обнаружила, что это накладная на ряд ингредиентов для простых зелий.       — Ребята, вам бы прибраться, — неодобрительно покачав головой, произнесла девушка, убирая документ на столик. — Нельзя разбрасывать важные бумаги по полу.       — Да-да, мисс Староста, — отмахнулся Фред. — Вот только, чтобы ты знала, у нас всё лежит на своих местах.       — На каких таких местах, Фред? — вздохнула Гермиона, закатив глаза. — У вас всё навалено кучей. Это беспорядок.       — Это не беспорядок, — возразил парень, разворачиваясь к ней лицом. — Это творческий хаос. Особая система хранения близнецов Уизли.       — Да-да, — махнув рукой, ответила девушка. — «Только дурак нуждается в порядке — гений господствует над хаосом» и всё такое.       — Отлично сказано, Грейнджер! — хлопнув девушку по плечу, произнёс парень. От этого действия она заметно покачнулась. — А ты быстро уловила концепцию.       — Это не я. Это Эйнштейн.       — Кто?       — Альберт Эйнштейн — магловский учёный, — объяснила Гермиона.       — Отличный мужик, видать, этот Эйнштейн. Верные вещи говорит, — одобрительно кивнув, произнёс Фред. — Ладно, ты садись на диван, а я сейчас принесу нам чего-нибудь.       — Ты будешь готовить? — удивилась Гермиона, наблюдая за тем, как парень скрывается в проёме, ведущем на кухню.       Ей не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из Уизли, помимо Молли, умел готовить. Да и зачем, если миссис Уизли делает это великолепно. Но, вероятно, так как парни уже давно жили одни, им пришлось научиться этому ремеслу. Сама же Гермиона была плоха в готовке, поэтому предпочитала ходить в кафе или заказывать на дом.       — Не совсем, — отозвался Фред, чья спина мельтешила на кухне. — Ты не против сэндвича с тунцом?       — Нет. Будет отлично.       Пока парень возился с едой, девушка разглядывала гостиную, расположившись на диване, который она расчистила как могла. Гермиона подумывала даже немного привести в порядок тот хаос, что творился вокруг, но вспомнив слова Фреда о системе, не стала этого делать. А вдруг они и впрямь кладут всё по своей особой технологии и, если она приберётся, то братья ничего не найдут?       Блуждая взглядом по тёмно-зелёным стенам, украшенным колдографиями близнецов, семьи, друзей; по цветным подушкам, одна из которых обладала странным, чуть подпалённым пятном, очевидно, оставшимся после очередного эксперимента; по жёлто-сине-зелёному ковру с непонятным узором, едва угадывающимся под всем этим хламом (но, кажется, это были какие-то ромбы); и по дверям, отмеченным большими буквами «Ф» и «Д», явно ведущим к ним в спальни, Гермиона проникалась восхищением к этому месту. Квартира близнецов была такая же яркая и живая, как и её хозяева. Уютная, но с характером. Девушка могла с лёгкостью представить, как Фред и Джордж сидят на этом диване и придумывают свои вредилки, как готовят на маленькой кухне, обязательно что-то взрывая, как возвращаются уставшие, но счастливые из магазина, и обсуждают прошедший день. Это был их дом. И Гермиона внезапно ощутила горечь от того, что у неё самой такого «дома» нет. У неё нет места, столь же обжитого и уютного, которое можно было бы назвать «своим».       В дом, где они жили с родителями, девушка давно не заходила. Проведя всё лето в Австралии, она надеялась вернуться туда уже всей семьёй, но узнав, что стала сиротой, боялась даже ступить на родную улицу. Сейчас она жила в Хогвартсе, но куда ей деться, когда учёба закончится? Она всё ещё размышляла над этим, склоняясь к тому, чтобы продать дом и купить новый, где-то далеко, возможно, даже не в Англии.       Пока Гермиона разглядывала квартиру, раздумывая над своей жизнью, вернулся Фред. Неся в руках две кружки с дымящимся чаем, он левитировал перед собой поднос со стопкой толстых сэндвичей, из которых по торчащим во все стороны листьям салата стекали жирные капли соуса.       — Нравится? — спросил парень, опуская свою ношу на столик.       — Квартира или еда? — спросила Гермиона, отодвигаясь чуть влево, чтобы Фред мог сесть рядом.       — И то, и то, — отозвался парень, опускаясь на диван.       — Ну, — беря в руки бутерброд, ответила девушка. — Квартира у вас потрясающая, хоть и захламлённая. А вот про сэндвичи пока сказать ничего не могу. Надо попробовать.       — Пробуй, Грейнджер. Это моё коронное блюдо, — сказал Фред, гордо вскидывая голову.       Гермиона рассмеялась и, откусив кусочек, удовлетворённо кивнула. Это был поджаренный хлеб, между двумя треугольниками которого парень намазал толстый слой майонезного соуса, выложил консервированный тунец, помидоры, сыр, лук, листья салата, каперсы и анчоусы. Начинки было так много, что она выползала наружу, стекая по рукам. Но Грейнджер должна была признать, что творение Фреда было вкусным. Ей-то самой никогда не удавалось сделать ничего подобного. Сэндвичи Гермионы почти всегда подгорали, а по составу неизменно были простыми, даже скучными.       Тщательно прожевав, девушка облизала пальцы и сказала:       — Что ж, сэндвичи у тебя тоже потрясающие.       — Благодарю, — расплывшись в широкой улыбке, произнёс Фред.       Гермиона заметила, что он не съел ещё ни кусочка. Ожидая её реакцию на блюдо, парень даже не взял хлеб в руки. От осознания такого пристального внимания, гриффиндорка неожиданно покраснела. Фред, кажется, не заметил этого. Получив свою похвалу, он схватил сэндвич и, откинувшись на спинку дивана, принялся за еду.       Ели они молча, но тишина, на удивление, не тяготила. Было приятно просто сидеть, жевать вкусный хлеб и слушать приглушённый шум оживлённой улочки, что бурлила под окнами квартиры.       

***

             Быстро перекусив, они снова вернулись к работе и пробыли в магазине до самого вечера.       В половину восьмого, когда Фред с Гермионой во всю занимались подготовкой «Вредилок» к закрытию, парень резко остановился и, взглянув на часы, воскликнул:       — Ой-ой, Джинни меня убьёт!       — Что случилось? — спросила Гермиона, занимающаяся уборкой витрин.       — Я обещал привести тебя к показу фильма. В прошлый раз они начинали в восемь.       — А сейчас сколько времени?       — Половина.       — Чёрт, — выругалась девушка. — Тогда ускоримся?       — Тоже боишься мою сестрёнку? — усмехнулся Фред, принявшись разбираться с кассой.       — Знаешь, гораздо забавнее то, что её боишься ты, — ответила Гермиона.       — Она слишком похожа на ма, — пожав плечами пояснил парень. — А ма…       — Она временами пугает, — дополнила девушка, получив от Фреда в ответ согласный кивок.       Грейнджер была частым свидетелем того, как выходила из себя Молли, ругая сыновей. Эта женщина в такие моменты напоминала смертоносную фурию, а потому Гермиона всегда удивлялась настойчивости близнецов в своих шутках и экспериментах. Будь она на их месте, ей хватило бы пары выговоров, чтобы завязать с вредилками навсегда. Однако, пройдясь беглым взглядом по торговому залу, девушка помотала головой, отбрасывая эти мысли. Дело близнецов не «ерунда», как когда-то давно говорила Молли, и даже думала сама Гермиона. Это потрясающая магия, которая, как гриффиндорка сегодня убедилась лично, приносит людям радость. А потому хорошо, что Фред и Джордж оказались такими настойчивыми.       «Может, взять и согласиться здесь работать?» — вдруг подумала Грейнджер, но тут же отказалась от этой идеи. — «Я слишком скучная для этого…»       Закончив с закрытием за двадцать минут, Фред трансгрессировал их с Гермионой к Норе. Он забыл оставить свою мантию в магазине, поэтому, не желая щеголять по магловской деревне как какой-то сумасшедший, парень бросил её в коридоре и, снова взяв девушку за руку, переместил их с Грейнджер к границе антимагловского барьера.       От таких частых перемещений Гермиону затошнило. Она всегда плохо переносила трансгрессии, поэтому, оказавшись в конце концов на твёрдой земле, девушка схватилась за локоть Фреда, чтобы не упасть, и, чуть отдышавшись, направилась к деревне.       Оттери-Сент-Кэчпоул оказалось очаровательным поселением, украшенным яркими гирляндами, растянувшимися по фасадам низеньких домов и между ними, формируя сияющий навес над узкими улочками. Вся центральная улица превратилась в шумную ярмарку, объятую смехом, разговорами и аппетитными ароматами. От всех этих запахов Гермионе снова захотелось есть, а окончательно отступившая тошнота позволила насладиться пряным ароматом глинтвейна, что, кажется, продавали в какой-то из близлежащих лавок.       — Прости, Грейнджер, — произнёс Фред, вглядываясь в лицо Гермионы. — Не знал, что ты плохо переносишь трансгрессию. Я просто хотел быстрее добраться сюда.       — Всё нормально, — отмахнулась девушка. — Мне уже лучше.       Встретившись с недоверчивым взглядом парня, Гермиона широко улыбнулась, стараясь выглядеть как можно бодрее.       — Серьёзно. Я в норме. Уже даже подумываю прикупить бокал глинтвейна и парочку крекеров к нему.       — Тогда подожди здесь, — остановив её у прилавка с украшениями, сказал Фред. — Сейчас приду.       — Не стоит. Я сама могу…       — Стой на месте, Грейнджер. Дай мне угостить тебя в качестве извинения.       — Фред!       Но парень не стал её слушать, резво ускакав к киоску с напитками, мгновенно скрывшись в толпе. Гермиона и впрямь считала, что ничего страшного не произошло, однако забота Фреда была очень приятна. Она давно не испытывала ничего подобного. Можно даже сказать, что никогда. Рон был скуп на романтику, ухаживания, а характер Гермионы не позволял ей всё это выпрашивать. Хотя, конечно, временами очень хотелось почувствовать подобное внимание.       — У вас замечательный парень, мисс. Такой заботливый, — послышалось сзади.       Обернувшись, Гермиона увидела улыбающуюся женщину лет шестидесяти, торгующую расписными еловыми игрушками. Смутившись, гриффиндорка замотала головой.       — Нет-нет, он не мой парень. Вы ошиблись.       — Да? — удивилась продавщица, а после неодобрительно цокнула. — Тогда чего ты ждёшь? Таких красавчиков нельзя упускать. Особенно, если они такие воспитанные и внимательные.       — Нет же…       — Поверь мне, дорогая, — перебила её женщина. — Хороших парней не так уж много. И если тебе удалось такого повстречать, то бери его скорее, пока не нашлась девица порасторопнее.       Поняв, что спорить бесполезно, Гермиона кивнула и отошла на пару шагов в сторону. Благо, ждать Фреда пришлось недолго. Спустя пару минут он вернулся с двумя стаканами горячего глинтвейна и пакетиком песочных крекеров. Поблагодарив его, девушка отпила напиток и, ощущая, как тепло разливается внутри, почувствовала себя гораздо лучше. Даже продавщица с её непрошенными советами, показавшаяся Гермионе раздражающей, сейчас виделась просто забавной женщиной, о которой можно рассказать Джинни и Луне, что здорово посмеются над этой историей.       

***

             — Наконец-то! Где вас носило? — прошипела Джинни, когда Гермиона и Фред нашли их на площади.       Прямиком на здании администрации, выполненном из белого камня, транслировали фильм. Это было самое начало, и по первым же кадрам девушка поняла, что показывают «Рождественский гимн». Пока Скрудж ворчал о том, что Рождество — это пустая трата денег, Гермиона и Фред отыскали Джинни и Луну в толпе, и, протиснувшись меж укутанными в тёплые куртки и пледы жителями, присели рядом с друзьями.       — Заработались, — ответила Грейнджер, выглядывая поблизости Рона. Поняв, что его здесь нет, она с облегчением выдохнула.       — Надеюсь, мой брат заплатил тебе за полную смену, — продолжала ворчать Джинни. — Это же преступление заставлять тебя работать в праздники!       — Меня не заставляли, а попросили. И мне было весело, — возразила Гермиона, взглянув при этом на Фреда.       Парень широко улыбнулся словам девушки и, подмигнув ей, произнёс:       — Тогда, если снова захочешь повеселиться, то я всегда к твоим услугам.       — Фу, — фыркнула Джинни, но её лицо при этом расслабилось.       Очевидно, Уизли переживала за подругу, которая утром выглядела подавленной, поэтому сейчас, увидев, что с ней всё в порядке, она немного успокоилась. Однако, наклонившись к Гермионе поближе, Джинни шепнула ей на ухо:       — Но я не забыла, что ты сегодня должна мне рассказать всё-всё о вас с Роном.       — Джин, — простонала Грейнджер.       — Отставить возмущения! Я хочу знать, что не так сделал мой брат. Опять.       — И я тоже, — подала голос Луна. — Мне бы тоже хотелось узнать, в чём на сей раз провинился Рональд.       Шёпот Джинни оказался настолько громким, что, вероятно, ближайшие несколько рядов услышали её слова о Роне. Кто-то даже обернулся, чтобы увидеть, что за девушки решили посплетничать во время показала фильма. Один Фред, сидевший рядом, делал вид, что ничего не видит, не понимает и не слышит, полностью погрузившись в происходящее на экране. Гермиона украдкой на него взглянула и, поняв, что ему всё равно на их разговор, немного расслабилась.       — Кстати, — вновь оглядев толпу, произнесла Гермиона. — Где Гарри и Рон?       — Они ушли поговорить, — ответила Джинни, красноречиво вскинув брови. — И раз уж мы здесь втроём, то предлагаю обсудить всё сейчас.       — Эй! — испуганно вскрикнула Грейнджер. — Вообще-то, у нас тут свидетели.       — Да какие свидетели, — отмахнулась Джинни. — Всем этим людям на тебя плевать, а Фред занят фильмом.       — Неужели ты не хочешь посмотреть кино? — Гермиона предприняла ещё одну попытку отговорить подругу от допроса.       — Твоя жизнь гораздо интереснее, — пожав плечами, ответила Джинни.       — Мерлин, — вздохнула гриффиндорка, сдаваясь. — Ладно. Только давайте отсядем подальше.       Согласно кивнув, Джинни крикнула Фреду, что они сейчас вернутся, и утащила подруг на самый край площади. Расположившись на пустой скамейке, девушки незаметно накинули согревающие чары и стали ждать, когда Грейнджер начнёт рассказ. Взволнованные взгляды подруг нервировали гриффиндорку, а перспектива пересказывать весь этот жуткий ночной разговор вгоняла её в уныние. Но, зная Джинни, Гермиона понимала, что рассказать всё же придется. Поэтому, глубоко вдохнув, она собралась с духом и, решив, что лучше это сделать быстро, будто срываешь пластырь, начала пересказывать случившееся.       — Я прибью этого идиота! — взревела Джинни, вскакивая на ноги, когда Грейнджер закончила говорить.       Гермиона пыталась не уходить в подробности, передавая всё кратко, но и этого было достаточно, чтобы в карих глазах подруги вспыхнул яростный огонь.       — Соплохвост ему в зад! Да чтоб ему в член необратимое уменьшающее заклятье попало, — рычала Уизли, порываясь идти искать брата. — Нет, ты серьёзно? Он буквально назвал тебя шлюхой!       — Успокойся, Джин, — просила Гермиона, удерживая подругу за руку.       — Да как тут успокоиться? Почему вообще ты всё это стерпела? Надо было не ограничиваться какой-то пощёчиной, а сразу зарядить ему в лоб непростительным.       — Но я не хочу в Азкабан, — усмехнулась Грейнджер, за что тут же получила испепеляющий взгляд Уизли.       — Зачем вы вообще встречаетесь? — кипела Джинни, из последних сил удерживая себя на месте. — Гермиона, Рон, конечно, мой брат, но и ты мне не чужая. Если ты с ним несчастна — бросай его к чёрту! Переживёт.       — Так нельзя…       — Почему это? Так и будешь терпеть все его закидоны, потому что вы лучшие друзья? Да Слизерену в жопу такую дружбу! Ты прощала достаточно. Хватит.       — Гермиона, — обратилась к подруге Луна. — Несмотря на всю эту экспрессию в речи Джинни, я полностью согласна с её мыслью. Если отношения не приносят радости — уходи из них.       — Я так не могу, — покачав головой, произнесла Гермиона. — Разве правильно будет при первых же трудностях сдаться? Над отношениями надо работать.       — Работать надо на работе, потому что за это ты получаешь деньги. А если, работая над отношениями, ты получаешь только страдания и слёзы — тебе не нужны такие отношения, — сказала Джинни, с шумным выдохом опускаясь обратно на скамейку.       Все трое замолчали, обдумывая ситуацию. Гермиона понимала, что подруги правы, но расстаться с Роном означало бы лишиться его навсегда, потому что вряд ли они смогут остаться друзьями. Но готова ли она потерять ещё одного человека? В её жизни итак почти никого не осталось…       — Ладно, — вздохнула Джинни минут через десять. — Идём обратно.       К Фреду они вернулись перед финальными титрами. Практически половина зрителей, замёрзнув от долгого сидения на улице, либо разошлись, либо закупились горячими напитками и, плотнее прижавшись друг к другу, досматривали кино. В руках парня тоже появился какао, которого раньше не было, а рядом с ним стояли ещё три стакана, испускающие плотный дымок.       — Долго же вы беседовали. Ваш какао почти остыл, — произнёс парень, пробежавшись изучающим взглядом по всем троим.       Девушки молча взяли напитки, одновременно опускаясь на скамейку. Фред несколько мгновений вглядывался в их лица, после чего спросил:       — Всё хорошо?       — Просто чудесно, — тут же фыркнула Джинни, нервно дёрнув плечами.       — Поссорились что ли?       — Нет, — замотав головой, возразила Гермиона. — Просто…       — Просто не сошлись мнениями по одному вопросу, — помогла Луна. Сделав большой глоток, девушка блаженно закрыла глаза. — Спасибо за напитки, кстати.       — Всегда пожалуйста, — кивнув, произнёс Фред. — Может допьём по пути?       Девушки молча встали и вместе с парнем покинули площадь. Фред шёл впереди, рядом с ним Гермиона, в шаге от них, что-то ворча себе под нос, брела Джинни, а Луна, задрав голову, медленно шла позади, неотрывно глядя на звёзды.       — Как тебе фильм? — чувствуя, что стоит что-то сказать, спросила Гермиона. Она спиной ощущала раздражение Джинни, от чего её буквально распирало от неловкости и беспокойства.       — Неплохо, — ответил Фред, поворачиваясь к девушке. — Этому Скруджу в наш бы магазин на денёк. Вся его угрюмость в миг бы улетучилась.       — Верно, — коротко рассмеялась девушка. — Не повезло, что он магл.       — На самом деле, я думаю, что он сквиб. Вроде нашего Филча. Очень уж они похожи. Да и вся эта временная магия, привидения… Не, он определённо сквиб.       — Хм. Возможно, ты прав. Столько раз читала эту историю, но никогда не задумывалась над этим.       — Читала? Есть книга? — удивился Фред.       — Да. Повесть магловского писателя Чарльза Диккенса. Называется «Рождественская история», — объяснила Гермиона. — Очень известное произведение.       — Интересно, — хмыкнул парень. — Ты меня прямо-таки удивляешь сегодня своими маглами. Любопытные они ребята. Не зря отцу так нравится всё магловское.       Живой интерес, с каким рассуждал Фред, отзывался чем-то приятным в Гермионе. Пара его слов, и тоска, ноющая в груди, уже не звучала так отчаянно. Это было удивительно. После сложного разговора с подругами, она чувствовала себя выжатой, пустой, обессиленной. Но всего несколько фраз, сказанных этим парнем, подействовали на неё успокаивающе. Даже обиженный взгляд Джинни, ощутимо прожигающий спину, уже не делал так больно. Грейнджер знала, что подруга остынет. Возможно, не поймёт её нежелание не рубить с плеча и стремление дать Рону шанс объясниться, но обязательно примет. Просто хотелось, чтобы это случилось поскорее.       Проводив Луну до дома, Фред, Гермиона и Джинни направились в Нору. Зайдя в дом, младшая Уизли сбросила куртку и молча поднялась наверх, оставив этих двоих внизу.       — Не переживай, Грейнджер, — произнёс парень, помогая девушке снять пальто. — В чём бы вы там не сошлись с моей сестрой, это пройдёт. Джинни отходчивая. Через пару часов она остынет, вы поговорите и снова будете глупо хихикать, держась за руки, как и подобает подружкам.       — Мы не хихикаем.       — Э, нет, Грейнджер. Хихикаете. Я всё слышал. Как-никак ты в Норе не первый день.       — Ладно, — отозвалась девушка, сдаваясь. Взглянув на лестницу, где только что скрылась Джинни, Гермиона шумно вздохнула. — Спасибо, Фред. За всё.       — Всегда пожалуйста, мисс Староста. Я ведь уже говорил, что всегда к твоим услугам.       Смотря на Гермиону, Фред хотел было что-то ещё сказать, но, передумав, только широко улыбнулся и, похлопав девушку по плечу, ушёл в гостиную. Громкие разговоры наполняли Нору, звуча как что-то очень тёплое и уютное, разлетаясь в пропитанном аппетитными ароматами воздухе. Грейнджер ещё с минуту постояла на пороге, прислушиваясь, и направилась вслед за подругой в спальню.