Склеивая осколки

      Темно. Сыро. Холодно.       В лицо летит рваный ветер, а по щекам больно бьют выскакивающие со всех сторон ветки. Они со свистом режут кожу, вырывая из глаз слёзы.       Гермиона бежит, задыхаясь от жжения в лёгких. Всё тело ломит. Но она не останавливается. Изо всех сил разрывая почву ногами, она движется вперёд, ощущая липкий страх и вязкий гул в ушах.       Вой. Рычание. Смех.       От этих звуков бросает в дрожь. Хватая ртом холодный воздух, Гермиона старается заставить себя бежать быстрее, но ноги не слушаются. Что-то прилетает ей в спину, вынуждая рухнуть на землю. Она пытается подняться, но ничего не выходит.       — Попалась, милая, — слышится рокочущий голос над ухом. Девушку рывком подымают с земли и зловонное дыхание опаляет лицо: — Гермиона…       — Гермиона, вставай!       Грейнджер открыла глаза и сквозь холодную темноту кошмара, что стремительно растворялся, увидела блестящее рыжее нечто, щекочущее ей лицо. Сморщив нос, она попыталась отстраниться, но стена волос продолжала осыпаться на девушку, а чьи-то руки, сомкнутые на плечах, аккуратно, но требовательно трясли её.       — Джинни? — спросила Гермиона, сумев, наконец, рассмотреть подругу. — Что такое? Что происходит?       Как только девушка подала голос, Уизли облегчённо выдохнула, убирая руки и отступая на шаг от кровати.       — Вставай, говорю. Мы опаздываем.       Прогоняя остатки сна, Гермиона несколько раз моргнула и осмотрелась. Жёлтое солнце заливало маленькую комнату, служившую Джиневре Уизли спальней. Розовые стены, постеры со «Странными сёстрами» и Гвеног Джонс из «Холихедских Гарпий»; удивительно чистый письменный стол, который ещё вчера был завален потрёпанными учебниками за седьмой курс; и два чемодана у двери, покоившиеся там с вечера.       Эта комната была знакома Грейнджер уже несколько лет. С тех самых пор, как она подружилась с Уизли и из года в год стала проводить какую-то часть каникул в доме рыжего семейства. Интерьер никогда не менялся и сейчас, отмечая всё те же трещины на потолке, потёртости на выцветших стенах и уютный аромат травы и чего-то съестного, Гермиона почувствовала расползающийся по венам покой. Грудь всё ещё неприятно сжимало, но страх отступал.       Она в безопасности.       — Почему не разбудила раньше? — вздохнула девушка, подымаясь с постели.       — Я пыталась! — возмущённо отозвалась Джинни, скользнув по подруге нечитаемым взглядом. — Но ты так крепко спала. И… — внезапно девушка нахмурилась, обрывая фразу. — В общем подымайся давай. У тебя десять минут.       Как только она выбежала из комнаты, Гермиона ещё раз осмотрелась, будто лишний раз убеждаясь в том, где она, и, схватив приготовленные с вечера вещи, отправилась в душ. Почти обжигающая вода обнимала тело, окончательно смывая ощущение холода, грязи и неприятного дыхания, жалящего кожу.       Спустя десять минут Гермиона уже сидела за столом, тогда как Джинни носилась по дому в поисках чего-то, что она потеряла. Родители наблюдали за ней со смесью тепла и укора, а Фред и Джордж — единственные из братьев, приехавшие проводить сестру с подругой в Хогвартс — обменивались насмешливыми взглядами, о чём-то перешёптываясь.       — Дорогая, почему нельзя было собрать вещи ещё вчера? — не выдержала Молли. Она устала следить за метаниями дочери, которая вместо завтрака занималась не пойми чем.       — А я и собрала! — послышалось откуда-то с кухни. — Просто, кажется, забыла кое-что.       — Садись уже. Если по приезде в Хогвартс обнаружишь, что чего-то не хватает — мы пришлём тебе это совой.       — Ладно.       Джинни вошла в столовую и нехотя опустилась рядом с Гермионой.       — Потеряла что-то важное? — шепнула ей та, замечая какое-то слишком уж печальное выражение лица подруги.       — Да. Нет. Не то чтобы, — пожав плечами, ответила Джинни. — Просто есть кое-что, что я хотела бы взять с собой.       Кивнув, решая не углублять расспросы, Гермиона вернулась к завтраку. Из тарелки на неё смотрела яичница, обаятельно улыбающаяся беконом. Она пусть и была необычайно милой, но аппетита не вызывала. Поковырявшись в блюде какое-то время, девушка встала из-за стола и, поблагодарив хозяйку, отправилась наверх.       Ей ещё нужно было засунуть Живоглота в клетку. Миссис Уизли, конечно, предлагала оставить кота в Норе, так как ему очень уж понравилось носиться по дому, гонять гномов в саду и нападать из-за угла на мистера Уизли, но Гермиона посчитала, что ему лучше поехать с ней. Точнее, она надеялась, что ей будет хоть немного легче, если кот будет рядом. Как последняя ниточка, связывающая её с родителями.       Буквально через пятнадцать минут с вещами в руках у камина стояли пять Уизли и одна Грейнджер. Один за другим они исчезали в зелёном пламени, отправляясь на вокзал Кингс-Кросс, на перрон которого ещё недавно даже не надеялись вернуться.

***

      — Всё-таки жаль, что Гарри с Роном не смогли приехать, — в очередной раз вздохнула Джинни.       Пока они добирались от камина в Косом Переулке до вокзала, девушка успела пару десятков раз сокрушённо простонать, расстроенно взглянуть на небо и едва слышно прошептать «Вот бы Гарри вернулся с нами». Гермиона на это лишь тепло улыбалась.       Она прекрасно понимала подругу, чья многолетняя влюблённость, переросшая в нечто глубокое, вынесшая испытания невзаимностью, ревностью и войной, вновь подвергалась пыткой разлукой. Гарри только-только решился на ответные чувства к Джинни, как очередная выходка «сучки-судьбы», как говорила младшая из Уизли, лишала их возможности видеться.       А ведь Джинни так мечтала сидеть вместе с Гарри в Большом зале, ощущая его руку на своей талии, или хотя бы просто держать его ладонь в своей. Ей хотелось целоваться с ним в укромных уголках замка, откуда Гермиона, будучи старостой, неустанно гоняла влюблённые парочки. Девушка тоже хотела, чтобы её так гоняли! Уизли грезила о том, как они будут ходить вместе на уроки, делать домашние задания, выполнять лабораторные в паре. Они ведь теперь были бы на одном курсе!       Но Гарри, как и Рон, решили воспользоваться предоставленной Министерством возможностью и сразу поступить на службу в аврорат. Впереди парней ждали три суровых года подготовки, после которых они станут полноправными мракоборцами. Друзья мечтали об этом ещё с четвёртого курса, и девушки их с готовностью поддерживали, хоть и понимали, что будут ужасно скучать.       — Но ведь они обещали приезжать на выходных. Мы будем вместе ходить в Хогсмид, — произнесла Гермиона, стараясь поддержать подругу.       — Знаю. Но хотелось бы видеть Гарри каждый день, — Джинни снова вздохнула, на что Грейнджер чуть слышно усмехнулась. — И почему им не позволили проводить нас! — в глазах рыжей загорелся яростный блеск, быстро сменившийся сочувствием, стоило ей взглянуть на подругу. — Я хотя бы видела Гарри летом, а вы с Роном так и не встретились после мая.       После судьбоносного поцелуя во время битвы за Хогвартс, Гермиона с Роном стали встречаться. Они не обсуждали это, не договаривались начать отношения. Они просто поцеловались и, взявшись за руки, бросились продолжать битву. Всё случилось так быстро, спонтанно, но в то же время естественно, что никто особо и не удивился, когда увидел, что двое друзей теперь обмениваются не только объятьями, но и поцелуями.       — Мы ведь общались письмами, — ответила Гермиона.       — Да-да. Вот только Рон ужасен в переписке, — фыркнула Джинни, и подруга с ней охотно согласилась.       Пусть у Грейнджер и не было особых сил поддерживать постоянную, подробную переписку, но её сообщения друзьям и Рону всегда были объёмными. Она пыталась представить, что сказала бы каждому из них, окажись они рядом. О чём хотела бы поведать, а о чём умолчать. Джинни и Гарри всегда отвечали ей охотно, стараясь хотя бы приблизиться к наполненности писем подруги, а вот Рон писал небрежно. Он всегда был плох в переписке, но Гермиона почему-то надеялась, что сейчас, когда они вместе, ему будет приятно отправить ей чуть больше, чем:        «Привет, Гермиона!       Занятия просто ужасны. Нет, мне всё нравится. Но я так устаю. Ещё и кормят в Министерстве паршиво. До блюд моей мамы им далеко.       А что там у тебя? Правда, что в Австралии люди ходят вверх тормашками? Хотя, наверное, нет. Просто я где-то слышал… Забудь.       Воспользуйся возможностью и отдохни хорошенько. Жду тебя обратно с родителями. Хочу поскорее представиться им как твой парень».       Но даже эти короткие письма делали Гермиону счастливой. Правда, со временем, и они перестали радовать её хоть сколько-нибудь.       — Ничего, красавицы, — внезапно раздалось над ухом. Фред повис на девушках, кладя одну руку на плечо сестре, а другую — её подруге. — Я вполне могу скрасить ваше одиночество.       — Какая самонадеянность, братец, — фыркнула Джинни, сбрасывая руку парня. — Максимум на что ты сгодишься — сдать наши чемоданы в багаж.       — Фу, сестрёнка, сколько в тебе злобы. Что? Захомутала, наконец, Избранного и возомнила себя лучше всех?       — Я не захомутала его, — с достоинством ответила девушка, после чего расплылась в хитрой улыбке. — Пока, по крайней мере.       — Тебя стоит бояться! — воскликнул Фред, прислоняя ладони к груди в притворном ужасе. — Ладно, с ней всё понятно. Ну а ты-то хоть, Грейнджер, видишь, что я сгожусь на нечто большее, чем роль носильщика. Хотя, знаешь, если ты любишь ролевые игры, то даже с этим сюжетом мы можем что-нибудь придумать, — поиграв бровями, ухмыльнулся старший из близнецов.       — Мерлин, Фред, избавь меня от своих пошлых намёков, — нахмурилась Гермиона, но всё же улыбнулась.       Фред Уизли пусть и выглядел как одно из привидений Хогвартса, но не растерял привычную живость и чувство юмора. Возможно, даже прибавил. Поскольку шутить стал пуще прежнего. Хотя, казалось бы, куда ещё.       Перед отъездом Гермионы в Австралию, что случился стоило пыли финальной битвы улечься, старший из близнецов всё ещё находился в больнице. Оказавшись погребённым под обрушившейся стеной, Фред едва избежал смерти. Целители Св. Мунго не иначе как чудом спасение старшего близнеца не называли. Его задело неизвестным тёмным проклятьем, его завалило камнями, его сердце на несколько минут остановилось. Но, то ли божественное провидение, то ли страстное желание жить, однако парень схватился за едва ощутимую ниточку возобновившегося пульса и вырвал свою жизнь из лап смерти.       Об этом событии девушке написали все. Даже миссис Уизли прислала сову. И именно это известие давало Гермионе надежду, что и её ситуация не столь безвыходна, как кажется. Но ей, к сожалению, не повезло.       Прибыв в Нору несколько дней назад и встретив на пороге близнецов, Гермиона даже растерялась. Теперь этих юношей можно было различить не только по отсутствующему у одного из них уху. Фред, бледный, худой, с синюшными кругами под васильковыми глазами, казался тенью себя прошлого. Многочисленные веснушки посерели, а болезненного цвета кожу всю испещрили бесчисленные шрамы, утекающие под одежду. Девушка слышала, что где-то там, под футболкой, прячется жуткое ранение, растянувшееся белым бугристым узором практически во всю грудь, но стоило задорной улыбке озарить лицо парня, как она тут же об этом забыла.       — Хреново выглядишь, Грейнджер, — вместо приветствия бросил ей Фред.       — Зато ты цветёшь и пахнешь, — хмыкнула Гермиона, поднимая уголки губ в ответной улыбке.       — Пахну? — испуганно воскликнул парень, принюхиваясь к своей футболке. — Чёрт, Грейнджер. Надеюсь, не как твоя Амортенция?       — Очень смешно, Уизли.       Это был первый её разговор с момента прибытия в Лондон. Первая её улыбка с той секунды, как она узнала, что осталась без родителей.       — Не хмурься, Грейнджер, — вырвал её из размышлений Фред.       Девушка и не заметила, как остановилась и застыла посреди перрона. Переведя взгляд на близнеца, она хотела было что-то сказать, но голос миссис Уизли привлёк её внимание.       — Джордж, дорогой, ты сдал багаж девочек?       Парень утвердительно кивнул.       — Хорошо. Что ж, — Молли посмотрела на Джинни и вставшую рядом с ней Гермиону. — Удачи, девочки, — женщина обняла сначала Грейнджер, после чего заключила в объятия дочь. — Берегите друг друга.       — Ну, мам, — простонала младшая Уизли, но всё же крепче обняла мать. — Мы будем писать.       — О, обязательно! И, пожалуйста, проведите этот год спокойно.       — Да, сестрёнка, не подбирай подозрительного вида дневники, — произнёс Джордж.       — И не воскрешай никаких тёмных волшебников, — дополнил Фред.       За свои комментарии братья получили болючие подзатыльники, злой взгляд Молли и её возмущённое «Да как вы можете!». Парни на это громко рассмеялись.       Спустя ещё пару напутствий, коротких объятий и тёплых поцелуев в щёки, девушки поднялись по ступеням, но весёлый оклик остановил их в тамбуре.       — Эй, сестрёнка, — крикнул Фред, привлекая внимание Джинни.       — Ты, кажется, что-то искала сегодня, — ухмыльнулся Джордж, от чего на лице девушки промелькнуло сначала непонимание, а после возмущение.       — Вы украли его?!       — Мы же не воры, — обиженно хмыкнул старший близнец.       — Ты просто раскидываешь свои вещи где попало, — продолжил брат.       — Верните, — строго потребовала девушка, протягивая руку.       К ней подошёл Джордж и, достав что-то из кармана, вложил пропажу в раскрытую ладонь сестры.       — Внимательнее приглядывай за тем, что тебе дорого.       — Я запомню, — фыркнула девушка, но всё же благодарно улыбнулась. — Спасибо.       Парень едва успел отскочить от Хогвартс-Экспресса, как тот громко чихнул, выпустив облако дыма и, издав гудок, тронулся с места. Девушки кивнули машущей им вслед Молли и, ступив в узенький коридор, принялись выбирать купе.       Вагон был полупустой и непривычно тихий. Ещё на станции стало понятно, что этот год будет малочисленным. Первокурсников практически не было, а ребята постарше, кто хотя бы год проучился в Хогвартсе, с явным страхом подымались на поезд. Пусть все и понимали, что бояться больше нечего, но воспоминания о том, какой кошмар творился каких-то четыре месяца назад, пугающей картиной стояли перед глазами. Видимо, по этой причине многие из тех, кто должен был в этом году вернуться в школу, не появились сегодня на станции.       Отыскав пустое купе, девушки сели напротив друг друга и нервно вздохнули.       — Переживаешь? — спросила Гермиона, заметив, что подругу слегка потряхивает.       — Немного, — пожав плечами, ответила она. — Хотя, знаешь ведь, я неоднократно была летом в Хогвартсе, помогала в восстановлении замка, но сейчас… Как-то волнительно. Будто еду туда впервые.       — Понимаю, — кивнула подруга, переводя взгляд на проплывающий за окном пейзаж. — Мне тоже страшно, — поняв, что сказала лишнее, Гермиона поспешила перевести тему: — Так что же ты такое потеряла, что чуть не убила братьев?       — Ах, это, — рассмеялась Джинни, протягивая пропажу подруге.       Это был серебряный медальон с выгравированными на нём пионами. Тонкая цепочка приятно холодила пальцы, переливаясь на солнце.       — Могу я открыть? — спросила Гермиона и, получив от подруги утвердительный кивок, щёлкнула замочек.       Внутри медальона были две маленькие колдографии. На первой смеялась и обнималась вся семья Уизли. Их едва можно было различить на таком крохотном изображении, но было заметно, что снимок свежий. У Джорджа не хватало уха, лицо Билла располосовали шрамы, а Фред казался ещё более худым и слабым, чем сейчас. Со второй колдографии улыбались Гарри и Джинни. Девушка прильнула к плечу своего парня, а он застенчиво, но, несомненно, счастливо поглядывал то на младшую из Уизли, то на снимающего.       — Это подарок Гарри на мой день рождения, — произнесла Джинни, смотря на то, с каким трепетом подруга изучает украшение. — Это колдографии с его дня рождения. Представляешь, он сам захотел сделать снимок. Я тогда так удивилась! Но очень обрадовалась, конечно. Это ведь наше с ним первое совместное изображение. А когда он подарил мне медальон… — девушка рвано вздохнула, смахивая непрошенные слёзы. — Ох, Мерлин, я стала размазнёй!       — Замечательный подарок, — улыбнулась Гермиона, возвращая украшение владелице. — Почему не носишь его?       — Я ношу. Просто, видимо, вчера сняла в душе и забыла, а эти два засранца нашли. И ведь даже не сказали! — проворчала Джинни, застёгивая цепочку на шее. После чего подержала украшение в руке и, подняв глаза на подругу, тихо сказала: — Знаешь, с этим медальоном я чувствую себя спокойнее. Мне даже кошмары давно не снятся.       Девушки с мгновение внимательно смотрели друг на друга. Изучая. Давай шанс начать откровенный разговор. Гермиона читала во взгляде подруги беспокойство. Беспокойство за неё. Она была готова выслушать и помочь, но Гермиона не хотела этого. Она просто не могла открыть рот и вывалить всё то, что её беспокоит. У Джинни своих забот хватало.       Поняв, что разговора не будет, Уизли понимающе улыбнулась и начала рассказывать о планах на год. Она говорила о квиддиче, походах в Хогсмид, даже предстоящих выпускных экзаменах, до которых ещё целый год. Гермиона слушала её, старательно поддерживая беседу, но время от времени терялась в собственных мрачных мыслях.       А что поможет мне чувствовать себя спокойнее?       На этот вопрос у неё не было ответа.       Гермиона посмотрела на клетку, где мирно посапывал Живоглот. Вопреки всем своим надеждам, от присутствия кота легче не становилось. Он напоминал о родителях. Она этого и хотела. Но эта связь причиняла жуткую боль.       Сама того не заметив, Гермиона вспомнила поездку в Австралию.       Она провела там всё лето. В середине мая связавшись с Кингсли, ставшим новым Министром магии, девушка за считанные дни заручилась поддержкой в вопросе возвращения памяти родителям. Министерство Австралии откликнулось незамедлительно, и уже к концу мая девушка получила портключ в Сидней и обещание любого содействия, какое только понадобится.       Поиски родителей окончились быстро, а вот процесс восстановления памяти затянулся. Пока местные целители рассматривали все варианты и обдумывали способы обратить заклинание, девушка несколько месяцев наблюдала за счастливыми отцом и матерью со стороны, ожидая скорого воссоединения с ними. Но этого не случилось.       — Мне очень жаль, мисс, — произнесла миниатюрная женщина в пыльно-розовом медицинском халате. Она уже несколько месяцев работала над делом Гермионы и успела проникнуться к молодой волшебнице самыми тёплыми чувствами.       — Вы уверены? — девушка пыталась держать себя в руках, но дрожащий голос выдавал бушующую внутри неё бурю. — То есть, я имею в виду… абсолютно уверены?       — Абсолютно, — кивнула женщина. — Было стёрто и изменено не какое-то незначительное воспоминание, а целых восемнадцать лет жизни. Причём, вы не просто взяли одни события, заменив их другими. Вы стёрли себя. А вы у родителей не только в голове, но и в сердце… Вписать вас обратно, не повредив рассудок мистера и миссис Грейнджер, невозможно, — женщина уже объясняла это Гермионе, но повторив всё сказанное снова, она не почувствовала, что слова дались ей легче. Скорее наоборот. Женщина видела, как стоящая перед ней девушка буквально рассыпается, бледнеет на глазах, но ничем не могла ей помочь. — Мне очень жаль, дорогая.       В тот день Гермиона не помнила, как оказалась в гостинице. Она плакала, кричала, даже сломала палочку, разломив её на пополам, а потом и вовсе растоптала. Девушка даже подумывала о том, чтобы не возвращаться в Лондон. Она хотела уйти из мира магии, сбежать от волшебства. Но быстро передумала. Своим поступком она уничтожила право быть среди маглов. Она стёрла себя из этого мира, отрезала одну часть своей жизни, заперев себя в другой, магической.       Она виновата. Виновата во всём. Ей нет прощения.       — Ты слушаешь? — Джинни её вновь выдернула из размышлений.       — Да. Да, прости, — отозвалась Гермиона, на что девушка только отмахнулась.       Подруга за эти пару дней после возвращения из Австралии часто выпадала из реальности, уходя в себя. Там что-то произошло. Это было очевидно. Но Гермиона ничего не рассказывала, продолжая вариться во всём этом самостоятельно. Джинни ужасно бесило такое поведение подруги, но на расспросы она не решалась. Гермиона выглядела плохо. Ещё худее, чем во время их скитаний с Гарри и Роном, взгляд затравленный и какой-то виноватый. И поведение… Джинни не могла сказать, что именно, но что-то точно изменилось. И она обязательно узнает что. Если надо будет — вытрясет силой. Но не сейчас. Позже.       — Я спрашиваю, ты уверена, что не пожалеешь, что отказалась от поста старосты? МакГонагалл, наверно, расстроилась.       — Нет, всё в порядке. Я пропустила год, летом была занята, да и… Мне просто не хочется.       — Ну, как скажешь, — кивнула Джинни, сделав вид, что приняла эти отговорки. — А я вот мечу в капитаны команды. Хочу надрать зад Слизеринцам, будучи во главе сражения.       — Лучше тебя на эту роль всё равно никого нет, — поддержала девушка.       — Знаю, — самодовольно хмыкнула Джинни, после чего они с Гермионой рассмеялись.       За разговорами дорога пролетела быстро. За час до остановки девушки переоделись в форму, накинули мантии, Уизли вновь посмеялась над тем, что без значка старосты Гермиона выглядит голой, и, уставившись в окно, они принялись рассматривать знакомые леса и очертания старинного замка, виднеющегося где-то в дали.       Как только из неясной тёмной фигуры стали вырисовываться родные башни и каменные стены, вновь возведённые за лето, подруги замолчали. Не сговариваясь, весь поезд затих, погрузившись в омуты воспоминаний, волнений, скорби. Каждый из прибывших в школу детей потерял кого-то в этой войне. И теперь, вернувшись сюда, они готовились жить заново, вспоминая друзей, сидящих когда-то за соседними партами, родных, оставшихся дома, и всех тех, благодаря кому Тёмный Лорд канул в небытие.       Хогвартс-Экспресс с шумом замедлил свой ход, медленно останавливаясь на перроне. Двери открылись, и первые ученики ступили на станцию.       С возвращением в Хогвартс.