Если не схожи интересы, нас бы не было здесь

Сергей усадил изящного парня на стол, удобно устроившись между его тощими ногами. Паша чувствовал ком в горле, чувствовал каждым сантиметром тела, как растет возбуждение, как выступает пот на лице, затылке, груди. Он предвкушал страстный поцелуй, от этой мысли кружилась голова, разум будто затуманивался. Парень чуть подался вперёд, ожидая того же действия от Костенко, но тот, в свою очередь, также неподвижно оставался на месте и лишь смотрел на Вершинина своим глубоким, игривым взглядом. На лице Паши показался стыдливый румянец, молодой человек отодвинулся назад, но тут же крепкая рука офицера схватила жилистую шею Паши и притянула к себе. Парни слились в горячем поцелуе, который не хотелось прекращать. Но все же Сергей оторвался от сладких губ партнера и отошел от стола, оставив на нем разгоряченного Пашу наедине с мыслями. Но не прошло и 2 минут, как рыжеволосый соблазнитель вернулся в комнату, держа в руках стакан с шипучий жидкостью. — что это, ты нассал туда? — это Буратино, болван, пей, пока я тебе предлагаю. Паша усмехнулся, но взял лимонад из теплых рук Костенко и сделал несколько жадных глотков. Газировка тут же приятно зашипела во рту, щекоча и обжигая горло Паши. — интересный привкус у твоего Буратино, — задумчиво сказал Вершинин, — как будто лекарством отдаёт каким-то, не чувствуешь? С этими словами Паша поднес стакан к лицу Сергея, однако тот с равнодушной улыбкой поставил его на стол и уставился на парня, будто ожидая чего-то. В этот же момент Павел почувствовал странные ощущения: сначала прилив сил и бодрости, потом легкое головокружение и смутное волнение. Сердце стало бешено биться, отзываясь четким и громким эхом в звенящей голове Паши. Ему хотелось говорить, много говорить, неважно о чем и с кем. — Ты.. подсыпал мне что-то? что за фокусы, Серёжа? — с трудом промямлил парень. Язык заплетался и совершенно отказывался слушаться и выговаривать четкие звуки и слова. Сергей с большим удовольствием и любопытством наблюдал за реакцией своего любовника на подсыпанный в стакан кокаин. Изменения во внешности были весьма заметны: зрачки Паши расширились, на лице выступил чуть ли не багровый румянец, из-за раздражения слизистой сопли текли ручьем, придавая парню детский и милый вид. Паша чувствовал бешеное возбуждение, член стоял, больно убираясь в молнию джинс. Хотелось скинуть их прочь, дать волю эмоциям и наброситься на подлого Костенко, но Павел терпел, ожидая первого шага от Серёжи. Но Серёжа не действовал и все также продолжал любопытно вглядываться в черные и мутные глаза Паши, как будто издеваясь над ним. — Сереж.. мы так и будем в гляделки играть, почему ты молчишь? пожалуйста, поцелуй меня. Паша чуть пододвинулся вперед, желая получить сладкий поцелуй, но тут же остановился, слегка простонав от удовольствия. соски пылали и приятно болели. От прикосновения с влажной от пота футболкой, Паша получал огромную волну мурашек, прокатывающуюся по разгоряченному телу. Вершинин просто сходил с ума, он не понимал, куда деть себя, как скрыться от такой непривычно огромной порции возбуждения, как совладать с таким натиском сексуального желания. Паша весь горел, от кончиков стоп, до самой макушки, он сгорал от нетерпения и огромного влечения к такому же молодому и пошлому телу. Ему хотелось распластаться под Сергеем, позволить властвовать над собой, позволить душить себя, кусать, шлепать, сжимать все части тела. Паша желал выгибаться от удовольствия, стонать и наслаждаться действиями Сережи. Он хотел позволить своему возлюбленному все, что угодно, только бы не оставаться сидеть в томном молчании на столе, сгорая от нетерпения и желания. Но Костенко был неумолим. Будучи офицером КГБ, он имел огромную выдержку и несломимость, которые позволяли ему за все это время ни разу не прикоснуться к Паше, хотя Сергей был сам накален до предела. Наконец, он сдался и быстрым, резким движением прильнул к теплым и влажным губам Паши. Паша тут же ответил на горячий поцелуй, мысленно благодаря все небесные силы, подействовавшие на Костенко. Внезапно Сергей схватил Вершинина на руки и, не прерывая поцелуя, понес его на мягкий флисовый диван. Аккуратно положив парня, офицер навис над ним, целуя шею, лицо, губы Павла. Вершинин извивался под Костенко, не в силах сдержать стоны и эмоции. Но вскоре и этого стало недостаточно, Паше хотелось новых, более ярких и приятных ощущений, ему хотелось, чтобы Сергей трахнул его прямо здесь и сейчас. В таком опьяненном состоянии Паша был словно оголенным нервом, любое прикосновение вызывало у него волны мурашек и действовало новым возбудителем. Наркотик ударил ему в голову, и Вершинин практически не осозновал происходящее, он не понимал где он, который сейчас час, что было до этого, что будет потом. Но он точно знал, что сейчас ему будет хорошо. Костенко в страстном порыве расстегнул джинсы и ловким движением стянул их с обмякшего Паши, принявшись целовать изящные и худые бедра возлюбленного. Павел был на седьмом небе от счастья, эмоции взяли вверх, и он, сам от себя не ожидая, начал стонать во весь голос, громко и отрывисто, пытаясь схватить ртом больше воздуха и как бы вдавливаясь в скрипучий диван всем корпусом. Костенко вернулся наверх, вновь осыпая Пашу жаркими поцелуями, поглаживая бока и бедра парня. В моменте Сергей задрал футболку Павла по самую грудь и принялся целовать и ласкать худощавое тело извивающегося и стонущего во весь голос Вершинина. Рука офицера плавно скользила вдоль всего корпуса обессиленного подростка и остановилась на уровне каменно стоявшего органа, явно выдающегося под серыми боксерами парня. Костенко стал аккуратно поглаживать его через влажную ткань трусов. Разряд молнии пронзил Пашу везде, каждой своей клеткой он чувствовал приятные ощущения, исходящие с низа живота и с каждой секундой эти ощущения усиливались, вырывая из глотки Паши красивые и яркие стоны наслаждения. — Паша, веди себя тихо, нас не должны услышать. Красивый и спокойный голос Костенко раздался где то над самым ухом, но Паша не понимал, что Сергей хочет от него, Паша вообще ничего не понимал, он утерял связь со всем происходящим и чувствовал лишь теплые движения руки на своем члене. Костенко сделал рывок вперёд, заткнув Пашу поцелуем, и в этот же момент наконец полностью достал горячий и влажный половой орган и, взяв его в полную руку, стал медленно и ритмично отдрачивать Паше. Вершинин ерзал, изгибался, извивался, прогибался от удовольствия, простанывал в поцелуй, скулил, мычал, хватал Костенко за плечи, волосы, ворот рубашки. он просто не знал куда деть руки, куда деть себя, Паша ничего не соображал, он отдался Сергею полностью, а Сергей так же ритмично, не меняя темпа, дрочил Павлу, продолжая целовать уже опухшие и покрасневшие от количества поцелуев губы. Внезапно Сергей ловким движением руки схватил Пашу за его тонкие запястья и прижал их над головой Вершинина, лишив его всякой возможности двигаться. Додрочив до пика, Костенко внезапно остановился, убрал влажную и липкую от смазки руку и довольным взглядом посмотрел на раздасадованного Пашу. — Черт, ты.. чего делаешь.. Ты издеваешься, зачем? – с трудом и отдышкой промямлил парень. Не проронив ни слова, Сергей стянул с Вершинина трусы, оголив его красивые, бархатные ягодицы. Паша с опаской смотрел на Серёжу, действие наркотика уже начало отпускать Павла, а того, чего он ожидал и хотел, так и не случилось. В этом и есть весь Костенко, протянет с прелюдиями, а за это время желание и возбуждение уже спадает. Паша все ещё недовольно смотрел на Костенко, ожидая продолжения банкета, и банкет продолжился! Как коршун Сергей рванул вниз и, обхватив Пашу за ляшки, начал сосать член, активно пуская большое количество слюней. Паша громко вздохнул и, опершись на локти и опрокинув голову назад, продолжил наслаждаться мастерством Костенко. Сережа плавно сосал, акцентируя внимание на головке, водил языком по гладкому стволу, целовал плоть и продолжал загадочно смотреть на Пашу. Но Паша не замечал этого, каждое движение Костенко вызывало дрожь в ногах, Вершинин чувствовал, как по каждому нерву, во всех частях тела разливается удовольствие, кровь ударяет в голову, звенит в ушах. Неистово тянуло низ живота, внутри порхали не бабочки, а огромные птицы. Каждый толчок вызывал фейерверк эмоций и ощущений. Паша облокотился на диван, изящно закинул ноги на спину Серёжи и вцепился в янтарные, вьющиеся волосы офицера. Внезапно Сергей оторвался от своего заделья и стремительно перевернул Пашу на живот, даже не дав ему сообразить что к чему. офицер схватил Вершинина за бедра и резко притянул к себе, из за чего Паша наполовину повис в воздухе. — ты чего делаешь, отпусти меня, — хватаясь за обивку дивана крикнул парень. Но Костенко не слышал и не слушал Пашу. Раздался звук расстегивающейся молнии - терпение Сергея кончилось. Нагнув Пашу поудобнее, Костенко стал надрачивать ему в полусогнутом состоянии. Паша дрожал, изгибался, скулил, казалось бы, еще толчок и он кончит. Но крепкая рука Костенко соскользнула с члена, и возбуждающе принялась исследовать живот, бока, грудь Паши. Наконец, Сергей снял свои офицерские, грубые и влажные от Павла брюки, резко отбросив их в сторону, подальше от практически совокупляющихся тел. Сергей схватил пашу за поясницу и грубо вошел в молодое тело. Паша взвыл, то ли от боли, то ли от неожиданности из глаз посыпались искры, схватив первое, что попалось под руку, а это оказалась замшевая старая подушка, Вершинин, уткнулся в нее, пытаясь сдерживать больные стоны. Костенко постепенно наращивал темп, елозя грудью Паши по клетчатому, пыльному дивану. Наконец, с каждым новым толчком, боль начала сменяться удовольствием. Обоим было хорошо. Сергей убрал одну руку с бока Паши и обхватил ей каменно стоящий член возлюбленного. За толчками сзади последовали короткие, но быстрые движения по стволу Вершинина. И без того прогнувшийся в спине Паша, изогнулся и стал похож на вопросительный знак. Паша ничего не соображал, сил хватало только на то, чтобы громко стонать и выкрикивать имя своего любовника, воздуха не хватало, Паша задыхался от удовольствия и собственных стонов. а до чего красивыми были его стоны. они заводили Сергея моментально, благодаря им он нисколько не снижал темпа, а только сильнее вдалбливался в полуобмякшего Пашу. он знал как сделать так, чтобы парню было хорошо, и он делал это. Дело подходило к концу, оба чувствовали приближение оргазма. Наконец, Паша, громко и заключительно простонав имя офицера, обессиленно грохнулся на постель. рядом шмякнулся Костенко, не менее обессиленный своими действиями. — вот черт, диван заговняли, — с улыбкой и отдышкой сказал Сергей. Паша перевернулся лицом к Костенко и слегка улыбнулся. — ничего, Серёж, отмоем.