После бури

There's always been a disconnect Running from my heart to my head And no it's never made much sense And I've been feeling so distant Can you be the one to connect? Pick up all the pieces again?

Pvris — Separate Иногда наступает время, когда мысли бегут, внутри тебя лабиринт из эмоций, чувств и слов. Бесконечные размышления, воспоминания, слова и фразы то тут и там, они выскакивали резко, бойко, как зайцы в лесу впереди на тропинках. Они преследовали тебя, словно любопытные животные, которые никогда не видели такого существа, как человек. Ты не можешь спрятаться от этих предложений, диалогов, как настоящие змеи, просто покрытые словами. Слова, слова, слова. Они гуляли в ее голове, не давая дышать, мешая контролировать все силы, которые рвались наружу, чтобы защититься, помочь, но фея разума знала, что это лишь усугубит ситуацию. Она не могла позволить себе попасть в ловушку, ей нужно быть аккуратнее, сдержаннее. «Главное — не бояться», — повторяла себе эмпатка, но сказать было намного легче, чем сделать. И так чаще всего, да? Можно наговорить много слов, но что слова по сравнению с действиями? Муза осознала это, как никто другой днем на тренировке во время противостояния Розалинд. Кабинет, когда-то принадлежавший мисс Даулинг, казался совсем иным, будто всё здесь заменили на цвета темнее, а свет и вовсе боялись лишний раз включать. Муза проигнорировала взгляд Беатрикс, сидящей за столом секретарши. Сейчас ей точно было не до феи воздуха, которая злорадно ухмылялась, но фея разума знала. Беатриакс видела ее сферу, она, как и другие ученики Алфеи, почувствовала выброс энергии. О потенциале Музе всегда много говорили, но теперь его по-настоящему увидели и почувствовали. — Мисс Хейл? — позвала фея разума, заходя в кабинет и закрывая за собой двери. Муза не знала, казалось ли ей или воздух и правда был таким напряженным, будто искрил от электричества. Эмпатка прошла вперед, обходя кофейный столик в виде квадрата с острыми концами, не решаясь сесть на коричневые диваны позади и проходя к столу женщины. Фея остановилась перед ним, все еще не решаясь присесть и ожидая… Муза не знала, чего конкретно она ждала, но почему-то стоя чувствовала себя увереннее. — Муза, — услышала она голос директрисы и сразу же обернулась, заметив женщину около книжных пыльных полок. Фея разума кивнула, наблюдая, как Розалинд подходила к ней, при этом ее глаза светились белым светом, а вот Муза не спешила читать директрису. Почему-то она думала, что это лишь усугубит ее положение. — Вы просили меня зайти после занятий, — заметила Муза, чувствуя, будто сто иголок впились в кожу под взглядом директрисы. А может та и правда как-то воздействовала на нее, в попытках разбудить те же силы, что и во время тренировки. Розалинд кивнула, останавливаясь напротив Музы и будто сканируя ту. Эмпатке хотелось сбежать, а еще лучше перестать думать о девочках, об опасности, о Ривене… Директриса снова сверкнула белыми глазами, а фея разума почувствовала, как та снова ищет что-то в ее сознании. — Я всегда думала, что в вашей компании лишь Блум достойна внимания, но ты удивила меня сегодня, Муза. Ты показала, что мы, феи разума, не так беспомощны, как думают все вокруг. Но все же крыльев, как у Блум, у тебя не появилось, — задумчиво протянула директриса, а Муза понимала, что ее пытались отвлечь. — Блум и правда сильнее нас, вы сами это знаете. Я не знаю, что сегодня случилось, я не… — начала было говорить фея, но ее резко прервали. — Не надо оправдываться. Думаешь, я не догадываюсь о твоих играх? — резко спросила Розалинд, а всё внутри Музы дрогнуло: — Сначала Сэм, а теперь и Ривен. Неужели ты думала, что другая фея разума не сможет увидеть, что ты делаешь? А главное когда ты поняла, что можешь воздействовать на других? — проговорила директриса, а Муза думала, что сейчас упадет в обморок прямо перед ней. Она всё знала, всё знала и видела, но молчала. До этого момента. — К чему вы клоните? Если вы сразу обо всем знали, почему не наказали меня, почему… — вдруг заговорила эмпатка, но замолчала, вглядываясь в глаза Розалинд. Всего на мгновение Муза увидела то, что замечала, когда люди смотрели на Блум. Страх. Страх силы, которой обладал огонь Блум. И вот теперь Розалинд так же смотрела на Музу, потому что знала потенциал этих сил, потому что она сама была феей разума. А что будет, если Муза и Блум осознают свои способности больше? Кто тогда сможет ими управлять? Уж точно не Розалинд, которая всё это время пыталась выстраивать доверительные отношения с феей огня, но не видела ту, которая могла сразу увидеть истинные намерения. Она не видела Музу до сегодняшнего дня. — Думаешь, ты всё поняла? — спросила Розалинд, а эмпатка снова почувствовала иголки по коже и тяжелее задышала, когда директриса схватила ее за подбородок, заставляя поднять голову и смотреть в ее светящиеся белые глаза: — Однажды мне уже помешали, но сейчас этого не случится. Ни ты, ни Блум и никто из вашей компании не испортите все планы. Думаешь, твои подруги поверят тебе, когда узнают, что ты сделала с Сэмом или даже Ривеном? — надавила женщина, а Муза в ужасе посмотрела на нее. — Как вы можете угрожать, я же ваша ученица, — эмпатка попыталась воззвать к совести директрисы, но та похоже была увлечена наблюдением за силами Музы. Необычные фиолетовые нити, которые Розалинд всегда видела вокруг девушки, когда использовала свои силы, сейчас они казались ярче и крепче, а вот что им помогло стать такими оставалось загадкой. Эти нити были словно аура фей, лишь опытные и сильные феи разума могли видеть нечто подобное, поэтому директриса сразу знала, что Фара станет отличной ученицей, поэтому она сразу увидела в Блум огонь дракона, а сейчас она видела яркий редкий фиолетовый дым вокруг Музы. — Разве я угрожаю? Я предупреждаю тебя, Муза, что если ты и дальше будешь влиять на моих учеников, то наказание будет таким же жестоким, как и то, что ты сделала с Ривеном. Используй свои силы на благо, как сегодня с Дейном, но не пытайся противостоять мне, — предупредила Розалинд, после чего резко отпустила подбородок Музы и холодно улыбнулась ей. Белые глаза погасли, а ощущение иголок исчезло, из-за чего эмпатка не сдержала облегченный выдох. Она не знала, что говорить, не знала, что делать, тело окутали тески и страх. Она была на крючке у директрисы и не могла предупредить девочек. — Хорошо, мисс Хейл, — кивнула Муза, на что Розалинд кивнула ей и прошла к своему столу. Может, она зря так переживала насчет Музы, и не было никакой опасности, но все же женщина привыкла действовать наверняка и быть уверенной в ситуации. — Можешь быть свободна, — проговорила директриса, окончательно отпуская Музы, которая сразу же поспешила на выход. С удивлением эмпатка заметила, что Беатрикс уже не было на рабочем месте, а настенные часы показывали одиннадцать вечера. Муза даже не заметила, что пробыла так долго у директрисы. Голова гудела от мыслей, боли и переживай, а внутри образовывался вулкан из волнений и паники. Как Муза могла помогать девочкам с расследованиями и попытками найти мисс Даулинг, если Розалинд ей пригрозила? Если она больше не могла рисковать и использовать силы так, как раньше. «Вот, о чем всегда говорила Блум, ты оказываешься в клетке своих же сил», — подумала эмпатка, вспоминая, как фея огня жаловалась на изнурительные тренировки с Розалинд и неудачами в попытке вызвать крылья снова. Коридоры были пусты, свободны и погружены во тьму. Почти как в новогодние каникулы, только Муза не чувствовала облегчение от отсутствия толпы. Ей казалось, что своих эмоций было слишком много, через край, а еще ей хотелось бы забыться и не вспоминать ощущения сил директрисы в голове. «Неужели Ривен или Сэм могли почувствовать что-то подобное от меня?» — размышляла эмпатка, не зная, как теперь общаться с обоими. «Наказание будет таким же жестоким, как и то, что ты сделала с Ривеном», — эхом раздавались слова Розалинд в ее мыслях. Муза сама понимала, как неправильно это было, как несправедливо и жестоко, даже если дело касалось какого-то поцелуя. Она не должна была использовать силы, чтобы стереть чужие воспоминания, чтобы использовать свое преимущество, и все изменить. Фея разума почувствовала слезы в глазах, покачав головой и прижавшись к холодной каменой стене, пытаясь охладиться и успокоится. Если не Розалинд, то она сама съест себя из-за вины. — Феечка? — раздался удивленный и сбитый столку голос в темноте коридора. Музе хотелось провалиться под землю или слиться с этой стеной, как умел Сэм, но вместо этого она могла лишь быстро вытереть слезы и попытаться встретить свой «ночной кошмар» гордо и спокойно. — Нет, это домовой, — саркастически ответила эмпатка, после чего услышала смешок специалиста, который уже увереннее пошел дальше и, наконец, вышел из тени. Она быстро окинула его взглядом, догадавшись, что похоже он задержался на тренировке и уже направлялся в комнату, пока не заметил ее. «И зачем он решил подойти? Мог бы сделать вид, что меня здесь нет», — подумала эмпатка. — Для домового ты слишком хороша, — заметил Ривен, совсем не смущаясь и говоря так, будто это был просто факт. Хотя, возможно, в его голове за этим и не было никакого подтекста: — Что ты здесь делаешь в такое время? — спросил он, подходя к ней ближе. Муза могла видеть его в слабом свете, который оставался в коридорах от убавленных на ночь ламп. — Я была у Розалинд. Она хотела обсудить сегодняшнее, — честно призналась Муза, а Ривен нахмурился, будто мог без часов догадаться, сколько сейчас было времени. — Ты в порядке? — спросил вдруг специалист, всматриваясь в ее глаза. Сейчас они не светились фиолетовым, Муза не читала его эмоции, хотя видела усталость парня, а он видел ее раскрасневшиеся щеки, нос и мокрые глаза. — Ты слишком часто стал этим интересоваться, — заметила фея разума, а Ривен снова сделал шаг вперед, ближе к ней. Может он не был эмпатом, но ему и не нужно было иметь супер силы, чтобы видеть Музу насквозь, особенно когда она пыталась сделать вид, что была холодной королевой и ничего ее не волновало. А еще ему казалось, что по какой-то причине фея разума не могла ни с кем поговорить о том, что ее беспокоит. И по какой-то причине она шарахалась от него так, будто он был не просто по другую сторону конфликта, а у них были личные проблемы. — По независящим от нас обстоятельствам, мы что-то вроде напарников. И я вижу, что что-то не так, — медленно проговорил Ривен, всматриваясь в ее глаза и следя за реакцией. И он снова видел то, что Муза чего-то боялась, волновалась, но пыталась мастерски это скрыть, поэтому продолжил: — Если ты будешь рассеянной, то у тебя появится еще больше синяков, — заметил он, а эмпатка закатила глаза. — Вообще-то ты мог бы попросить Сола в напарники кого-то другого из фей, — поддела она его, снова заглядывая в серые глаза специалиста. Вот сейчас они были серыми, потому что он был в темной одежде, но Муза знала, стоило ему надеть что-то зеленое или голубое, так глаза будут казаться зелеными. — Вообще-то ты тоже, но почему-то до сих пор этого не сделала, — в ответ поддел он, из-за чего фее захотелось ударить его. Все вокруг видели Ривена, как веселого, беззаботного бабника, которого интересовали лишь вечеринки, но Муза всё больше убеждалась, что он был внимательнее, умнее и хитрее большинства в Алфее. И так уж ей не повезло, что этими качествами он явно пользовался в разговорах с ней. — Со мной все в порядке, Ривен. Спасибо, что просил, а теперь я пойду спать, — спокойно проговорила Муза, уже собираясь обойти его, когда он вдруг схватил ее чуть выше локтя и потянул на себя. Она удивленно на него посмотрела, но, к его счастью, не начала вырываться и недовольно кричать, как он предполагал. — Если Розалинд что-то тебе сделала, ты ведь можешь рассказать Стелле, Скаю, они наследники престолов, они могут вас всех защитить, если нужно. Или поговорить с Солом, — тише проговорил Ривен, будто в коридоре их могли подслушивать. Муза все больше удивлялась, не понимая, откуда в нем эта забота, почему ему это важно, почему… «Может я стерла воспоминания, но не чувства», — вдруг осознала она, а потом так же быстро Муза поняла, что главным рычагом давления для нее будут вовсе не девочки или Сэм, а человек напротив, который сейчас держал ее за руку. — Ты… Не нужно за меня переживать, Ривен, — спокойно проговорила Муза, подняв на него взгляд. Она осторожно высвободила руку, всматриваясь в его нахмуренное лицо: — Мы никто друг другу, мы просто в паре на тренировках, у тебя есть свои друзья, у меня свои, мне есть, с кем поговорить, если у меня будут проблемы, — продолжила эмпатка, стараясь изо всех сил не показывать своего волнения и говорить спокойно. Всё в ней кричало остановиться, перестать бороться, рассказать ему правду, поделиться тем, что волновало, потому что она видела в его глазах, он понял бы ее. Но вместо этого эмпатка сдерживала свои силы, не готовая встретится по-настоящему со всеми эмоциями, которые сейчас видела в его взгляде. Она не хотела, чтобы он узнал, не хотела, чтобы этим кто-то воспользовался. — Муза, дело не только в этом… — начал было говорить Ривен, явно намереваясь что-то ей объяснить, но она покачала головой. — Нет, дело именно в этом. Я говорила тебе это еще в Новый год, — она нанесла еще один удар. Она видела, что он понял ее, эту часть он прекрасно помнил: — Спокойной ночи, — быстро сказала эмпатка, чуть ли не сбегая от него и оставляя одного в коридоре. Ривен смотрел ей в след, одновременно злясь и недоумевая. Что такого ей наговорили, что она хотела держаться подальше? Чего она так боялась? Ему бы хотелось поверить ей и согласиться. Ему и правда не должно быть дела до нее, их ничего не связывало, кроме неудачных зимних каникул. Но что-то каждый раз было не так с Музой, что-то не давало ему просто поверить ей. Всё без толку, пока она от него бегает, а он связан с Беатрикс. А фея разума задыхалась внутри. Она чувствовала все его эмоции, как только отвернулась от него, как только можно было перестать сдерживать свои силы. Муза не могла поступить с ним так, она, как никто другой, видела его эмоции и чувства, она прекрасно знала, как он ощущал себя большую часть времени. Ей не хотелось стать еще одной причиной разочарования и злости, хотя в каком-то смысле она все равно ею стала. Фея разума обязательно выяснит всё с Ривеном, когда проблемы закончатся, она поговорит с ним, если в этом еще будет смысл. С этими мыслями эмпатка добралась до их с девочками комнаты, периодически вытирая слезы с щёк и пытаясь убедить себя, что поступила правильно.