Дневник влюблённого

13.05.1955 Воинская часть где-то под Инчхоном, Южная Корея. Служивши всего год в армии, Намджун почувствовал все прелести быть изгоем в обществе. Тогда он познал обиды и печали, злость и ненависть, презрение и все противные эмоции, которые возникают у людей при виде своих ненавистях им людей. Именно за этот год Ким захотел взяться за свой шведский ножик и перезать горло чертовому ублюдку, который в очередной раз вылил на него суп. Джун понял и свои чувства, которые днем обостренны, а ночью, как тонкой нитью, натянуты и все время готовы к очередным издевкам. Самое страшное время суток для юного солдата это ночь. Ужасная темная ночь, в которой он не спит, а прислушивается ко всем звукам. Тогда ночь глубокая была на дворе, в общежитии тихо, как и в части. Отбой. Но эти чертовы двое ублюдков и третий, который является соседом Кима, пробрались в комнату и перевернули все верх дном. Тогда сосед по комнате и сдал альфочку командиру, после чего Кима конечно же знатно отчитали за нарушение порядка и дисциплины, заставив убирать неделю все коридоры общежития, которые того мытья видали меньше, чем грязи с берцов солдатов. Именно этот год был тяжелый. Тогда Намджун и понял, что умеет плакать и чувствовать боль. Хотя не думал он, что на такое способен, ведь после каждого дня с нереальными тренировками: тело отнималось, тело болело, а душа хрипела, как и легкие, которые воды во время дня не видели. Так и говорят в народе, что альфы мужчины не плачут. Альфы не плачут ведь, но именно этот альфочка сидел в темном подвале своего общежития и плакал. Он тогда был весь промокший до нитки из-за очередных издевок своих однослуживших. Побои, доставшиеся от «любимчиков по части», синяки и разбитая губа, вежливо подаренная служившими, грязная из-за еды форма и мокрые берцы, которые вечно попадали под раздачу от обидчиков, ужасный беспорядок в комнате, благодаря соседу и его друзей, и убитые книги, которые Намджун так любил. Ему еще год прослужить и Намджун забудет о службе, как о страшном сне. А причина-то в чем была и есть? Причина до невозможности проста: семейство Кима не чистокровное, как говорят, смешанное и с дурными корнями. Отец- сильный мужчина. Видно сразу с первого взгляда на альфу, что тот кореец. Мама… именно эта прекрасная женщина рода Кима стала проклятием для своего родного и любимого сына. Мама являлась японка. Японская оккупация, которая тянулась невыносимо долго. С 1910 по 1945 года. Ужасные времена настали для тогочасной Кореи: захват, вороство, беспредел, настойчивое насаживание своих нравов и законов, изнасилования и многочисленные убийства. Японец- страшное слово для каждого корейца, который страдал в те времена. Но жизнь злая вещь и послала отцу Намджуна прекрасную девушку, которую насильно привезли в Корею, чтобы смешать кровь. Позор стоял на все село, но Ким горячо любил свою жену. Вот поэтому альфа забрал беременную невесту и сбежал в город, где они доживают спокойно свои века. Хоть и прошло лет 10, но в душах до сих пор живет ненависть. Однако Намджун не мог скрыть, ведь ложь и неверное показание- преступление. Киму тяжело далось принятие на службу. Злые взгляды, раздраженные вздохи и фырканье, но он все-таки заступил на службу. Как только в руки обидчиков по случайной воли попало дело Кима, то сразу и пошли грязные слухи, а затем мелкие обиды, на которые Намджун отвечал, но затем и ужасные дни, которые тянутся до сих пор. У Намджуна в свои 20 лет от роду ни друзей, ни знакомых, ни человека, чтобы поговорить о дне противном. Он чертов одиночка и изгой, которого презирают за то, что его любимая мама- японка. Именно сидя в темном подвале под покровом ночи и светлой луны, альфа завел блокнот, в котором пишет все-все. Обида, злость, презрение, усталость, принятие, слёзы, пот, кровь… Держа блокнот глубоко в своих шуфлядках, Намджун молился каждый божий день свой, чтобы никто не нашел эту чертову тетрадку, где он плачет и просит бога, чтобы все быстро закончилось, где молит и верит в лучшее, где выплескивает обиду и злость, ведь размахиванием ножа тут ничем и не поможет, а ко всему и в тюрьму посадят. Так, живя с тетрадкой в руках, Намджун и познает мир разочарования. «Сегодня в нашей части до невозможности тихо и все ходят по струнке, хотя такого я видал только в первые дни, когда заступил на службу. Сегодня, как говорили в столовке наши командиры и секретари, кто-то должен заступить на высокую посаду. Вернулся со службы в Северной части и решил у нас остановится, проконтролировать все и научить нас новому. Не скажу, что я рад этой новости. Я… в последнее время ничего не чувствую. Иногда в моей голове возникают мысли, что мне давно отбили сердце, а там и все эмоции оборвались. Вчера письмо тайком отправил родителям. Надеюсь, что им дошло и они прочитают мою ложь, которую я унесу в могилу. Никто не узнает об этому году, а затем и о втором, который станет ужасней.» Каждый день силовые тренировки и на выносливость преследуют каждого солдата, который заступает на службу. Намджуну нравилось бы все, если бы не эти обидчики, которые являются сыночками богатых родителей и которых бы не прикрывали командиры. Делая очередной подход с отжимания, Ким не любил отвлекаться на посторонние движения или шум. Он делал все, как ему говорили. Он послушный солдат своей страны, который он служит верностью и любовью. Плевать, что мать- японка. Плевать, но не чертовым богатым убоюдкам. Плевать! Плевать! - Солдат Ким!- кричал не своим голосом командир его отряда. Намджун остановился и взглядом уткнулся в землю, он медленно сел на колени и поднял голову, встречаясь с пронзительным взглядом такого молодого мужчины, который нависал прямо над ним. Ким проморгал, но глаз так и не мог отвести. Широкие плечи, которые обтягивала униформа командира, сильная аура и крепкое тело, которое так шло к лицу старшего. Лицо ровное и идеально, как будто скульптор лепил. Узкие глаза, как у китайского дракона в залах дворца, и губы такие необычны были, что Ким даже у омег таких не видал. Губы были налиты вишневым соком, так и манивши. Намджун о таких людях идеальных читал только в своих книгах, но никогда не видал в живую. Но сегодня знаменательный день- он встретил древнегреческого бога на живу. Командир нависал над ним, как дерево густое над речкой, которая жила своей жизнью. Альфа сильный и сразу чувствовалось его превосходство. - Солдат Ким!- шипел злой командир «Усач» (как его и прозвал Намджун) их отряда.- Встал в строй! Намджун оглянулся. Он единственный сидел на коленях перед прекрасным командиром, который по его ухмылке насмехался над ситуацией. Все давно закончили отжимания (закончили они, когда командир сообщил о приходе главного и приказал стать в строй) и смотрели с насмешкой на альфочку. - Прошу прощения,- тихо промямлил Намджун, вставая и отряхивая руки. Ким попятился назад и встал в строй, где его тут же ударили локтем в бок. Командир отряда по кличке «Усач» видел это и лишь улыбнулся, никак не реагируя и ничего не говоря. Намджуну обидно до невозможности, поэтому он опустил голову вниз и ждал, когда уже скажут идти на обед, а там не далеко и вольный час, при котором альфочка забудется в своей блокноте. - С этого дня вами занимается командир Ким Сокджин,- строго говорит «Усач».- Прошу слушаться и выполнять все его поручения, а то, как Ким, будете мыть полы общежития. Намджун еще ниже потупил голову и зажмурил глаза. Слышался оглушительный смех солдатов, а там хмыканье старого и усатого командира, который поглядывал на тихого Сокджина. Командир Ким сразу понял о ком толковали речь. Он чувствовал, что не будет ему скучно эти дни в отряде молодых солдатов. ~~~ Время обеда не давало гарантий Намджуну на спасение от насмешек служивших. Вот только позор ему обеспечен при всей части и при новом человеке. Сокджин заполонил мысли альфочки. Тот такой идеальный и нереальный. Так и не поверишь, что является командиром и служит своей стране. Ему бы подошла роль певьца в баре, на которого бы все омеги вешались и воздыхали, или обычного работника в офисе банка, где было тихо и спокойно. Сидя за своим столом, Намджун приступил к обеду, пытаясь, как можно быстрее все съесть и сбежать в свой тихий уголок, где он бы побыл один. Но также не хотелось б получить от обидчиков, которые сегодня уже получили одобрение от «Усача». Намджун так загремел в свои мысли об обеде, о блокноте и тихом часе, о Сокджине, что даже не заметил командира Кима перед собой. Тот сидел со своим обедом перед солдатом и смотрел, как тот давится бедным супом, запихивая в себя быстрее и быстрее. - Солдат Ким, подавитесь,- ухмыльнулся Сокджин. Намджун, как ошпаренный, поднял быстро голову и своими глазами смотрел в упор на Сокджина, который оторвал кусок хлеба и обмокнул его в своей суп с водорослями. - Не буду так быстро есть,- кивнул низко головой Намджун, краснея ушами. - Чего сидишь один?- Сокджин говорил со солдатом, но занимался своими делами: взял ложку в руки и перемешал суп, а затем и вовсе приступил к еде.- Не положено. - Прошу прощения,- тихо сказал Намджун, оглядываясь. Он сразу заметил злые взгляды однослуживших и уже начал готовиться к «тихому и спокойному» часу, после обеда. Ему конец. - Не переживай,- тихо сказал Сокджин, поднимая наконец глаза на солдата и смотря из-под лобья. Намджуна в дрожь бросило из-за этих темных глаз, которые напоминали ему глубокую ночь, под покровом которой он и писал свой дневник. Сокджин ли ему дневником станет?