Червонный интим под дулом

Если рассуждать, взяв в планы ограниченное время и притесненную ситуацию, сделать вывод несложно: сегодня надо разгадать как можно больше головоломок. Чишия придерживается мнения, что лучшим решением будет две двери на втором и третьем этажах, чтобы при любом исходе событий — спасение было под рукой; двери должны располагаться по-разному: на втором этаже разгадать головоломки у дверей поблизости, а на третьем двери должны быть на приличном расстоянии. Такая махинация сделана для небольшой хитрости, если вдруг кто-то попробует «спасение» у Шунтаро забрать. Если одна команда откроет дверь на втором, то другая инстинктивно пойдёт проверять соседнюю, что, конечно же, привлечёт внимание со стороны, а именно — “зачищающего”. Дверь без головоломки увидеть нетрудно, “зачищающий” пойдёт за ними. Чишия все так же провожал взглядом угрюмого Сугуру, однако теперь от него исходила слегка неясная аура. Она была незнакомой, чужой. Она давила на сердце Шунтаро, словно старалась вызвать чувство вины. Такое для него было чуждо. Редко его душа вообще была способна на сострадание, но его в этом ругать нельзя. Его попросту не приучили... Везде следовать за отцом, но никогда не быть частью так называемой «семьи». Он и сам понимает насколько жесток к многим людям; бесконечные игры с чужими сердцами, но никаких мук совести. Крайне утомительно все это. Он не чувствовал родительской любви, никогда не знал каково это — быть нужным! Он лишь смазливое пятно на большом холсте, называемое судьбой. Такой совершенно лишний, грязный, отвратительный и беспомощный; и никому не нужный... Мысли о беспредельном поведении Нираги как-то постепенно иссякли; осталась, слегка покалывающая, боль в голове; неприятно тянущий звук в ушах; слишком громкий стук сердце. Лёгкие словно разрывало от давления, они будто касались рёбер, царапаясь. На плечах ощутилось тёплое касание нежных, явно ухоженных, рук, а после голос подобный ясному солнцу во время поздней осени: — Чишия... — голос слегка дрожал: человек испуган. — С тобой все хорошо? Ты как-то очень резко... Поменялся в лице? Чишия отвечать не стал, все так же наблюдая за Сугуро, который не удовлетворил его и взглядом. Тот сел за самый дальний стол. По лицу было видно, что он чем-то расстроен, а в людях вокруг пытался найти утешение... Но точно не в нем. Шунтаро резко нахмурился и встал. — Хэй, Чишия, это все тот Сугуру? — Кусакабэ изумленно наблюдал за сгорающим от гнева Чишией. Инстинктивно он поддался за ним, куда-то уходящим, но его остановили. — Не нужно. Я думаю, это исключительно их дело, — Саки аккуратно посадил напарника обратно за стол. — Но я не понимаю... Он сказал, что они с ним враги, но все равно ворвался к нам в комнату вчера с просьбой о помощи. И ладно — помочь, но зачем так сильно волноваться за его жизнь, словно он его последняя надежда, — Кусакабэ стал лениво осматривать еду перед собой. Чишия ему нравился, как хороший друг, но его поведение явно вводил в некое недоумение. Не странно ли его отношение к Сугуру? По его мнению — даже очень. — Тебя это волновать не должно, Кусэ, — Саки продолжал кушать, не обращая внимания на кого-либо в зале столовой. — Это их личное дело, которое нас никак касаться не должно. То, что он попросил тебя о помощи — ладно. Уверен, не раз попросит. Но все остальное должно оставаться там, где находится, иначе им от этого хуже будет, — демонстративно направляя палочки для еды на Кусакабэ, Саки ими слегка помохал, словно тем самым «наказал» друга за излишнюю назойливость. — Тебе не пятнадцать, чтобы не осознавать, насколько опасна данная ситуация. Здесь каждый по-своему сумасшедший и явно имеет руки, замаранные кровью. Если кто-то узнает о его слабостях — беду не миновать. Они используют это против их самих же, — в ответ Кусакабэ лишь виновато опустил голову, молча соглашаясь. — Кусэ, этот Чашуя мне совсем не нравится, поверь. — Почему? — Кусакабэ удивлённо поднял голову и уставился на друга. — По-моему он очень даже хороший человек! — Хороший, нехороший, но ощущения от него, как от твоего отца. Этот человек без мук: с лёгкостью ударит в спину, когда ты этого не ждёшь, — Саки отодвинул упаковку от лапши в сторону. — Пошли, нужно найти способ спрятаться от “зачищающего”. — Ты думаешь, нам не стоит ему доверять? — Кусакабэ не стал доедать. Он томно опустил голову, а голос его стал намного грубее: тема отца была тяжёлой ношей. — Да и как по-твоему нам спрятаться от “зачишающего”? Мы вчера обошли всё здание: здесь огромное количество загадок. Даже за год мы не сможем разгадать все, — Кусакабэ пошёл за другом, осматривая чужую спину. Саки всегда отличался мускулистым телосложением, однако никогда не применял это на практике. Это всегда вызывало у Шоуто чувство зависти: этот человек постоянно спокоен. — Я не говорю тебе не доверять ему совсем: просто будь осторожен и ограничь поток поступаемой информации. Нам он не доверяет. А что касается “зачищающего”... — Саки остановился и повернулся к собеседнику. — Предлагаешь просто сдохнуть здесь? — Кусакабэ виновато поджал губы. — Хочешь сказать, ты зря отца убил? Не забывай о мечте, которую сам в своей голове и создал. Я обещал тебе помочь в любом начинании, но не собираюсь помогать тебе в самоубийстве. Не будь эгоистом, — он вновь пошёл дальше по коридору, направляясь к лестнице. Кусакабэ поплелся за ним. — Вчера ночью я не стал проигрывать время. Пошли. Я нашёл кое-что необычное в дверях с загадками. Нираги продолжал сидеть за столом, но мысли его никак не могли сосредоточиться на чем-то конкретном. Ночью он так и не смог полноценно заснуть, постоянно открывая глаза. Дело было даже не в кошмарах. Он просто «закрывал» глаза в попытках уснуть, а сон все не шел. Разум постепенно опускался на самое дно сознание, не позволяя нормально оценивать происходящее. Он молча, еле открывая глаза, смотрел на силуэты вокруг. Усталость брала свое. Нож в его руках был на грани падения, а голова постепенно склонялась. Весь его организм говорил о том, что ещё один бодрый день он просто не вытерпит. Сугуру слегка застонал. Рука отзывалась неприятной ноющей болью, что лишь добавляло бензина в огонь. Он и так весь на нервах, а тут ещё бессонница с больной рукой. Фундаментом переживаний стал самолюбивый и эгоистичный Шунтаро, за жизнь которого Нираги волновался сильнее всего остального. Щипая себя за больную руку, под табуном мурашек Нираги снова фокусирует взгляд. Складной нож. Сугуру прячет его в рукав руки с уцелевшей частью рубашки. Поднимая голову, он взглядом ищет белую макушку: — Где он, черт возьми, — Нираги встаёт, осматривая зал уже с высоты собственного роста. — Одно из двух: либо в комнате, либо на этажах. Нираги лениво ходил по лестнице, рассматривая через дверной проход находящихся на этажах. Удивительно было именно то, что он встретил лишь трех человек, которых изначально знал. Точнее сказать, одного из «команды» он видел совершенно недавно. Кусакабэ и Саки находились на втором этаже в самом конце коридора, однако не пытались разгадать загадку двери — они просто разговаривали. Саки вальяжно курил сигареты, которые в свободном доступе в каждой из комнат, опирался на стену. Он что-то увлечённо рассказывал: его слегка грубый голос раздавался по всему коридору, но сказанные слова на таком расстоянии было разобрать слишком трудно. Особенно трудно с сонливостью Сугуру. Шоуто в это время сидел на полу, спиной к стене, а колени к груди. Он обнимал ноги, слегка их сжимая, и явно о чем-то переживал. Хотя... Нираги прекрасно чувствовал, что это далеко не вина и не переживания. Такое ощущение давал образ, который «мальчик-солнышко» создал на осуждение других глаз. Этот человек двулик и инстинктивно заставлял напрягаться рядом с ним. Сугуру остановился на мнение, что он лишь углубился в рассуждения, но никак не в проявление сочувствия. Желая узнать причину разговора, Нираги попытался подойти чуть ближе, но прямое строение коридора полностью его выдовало. Он не стал рисковать. На доступном расстоянии он смог разобрать лишь общий смысл последних сказанных слов. Что-то вроде: «...все здесь фальшиво и все различно...» — более Сугуру расслышать не смог. На третьем этаже было полностью пусто. Нираги походил по коридору и даже попытался открыть несколько дверей, но все было четно. Весь этаж был забит загадками на математику и физику, а в них, к сожалению, Сугуру был слаб ещё в средней школе. Его решением стал поиск напарника. Направляясь на четвертый этаж, Нираги заметил на ступеньке бинт. Резкая боль в висках заставила согнуться и опуститься на корточки. Воспоминания вновь одолели все мысли — вернулась и боль в голове. Тело пробило странным порывом мурашек, словно от холода. — Сукин сын... — с этими словами, опираясь на стену, Нираги пытается подняться. Как только он зашёл на этаж, взгляд моментально упал на светло-серую макушку, что старательно пыталась разгадать головоломку на цепи. Инстинктивно Нираги поддаётся ближе, протягивает руку. К чему он тянется? К чему-то нужному; к чему-то очень важному. Почему этот человек так его влечёт? Словами описать слишком трудно. Смешанные чувства. Они будоражат, заставлять испытывать что-то новое, словно бумажный манекен смог обрести личность. Пустая оболочка смогла стать человеком. Он смотрит сам, живёт сам. Он чувствует все самостоятельно. Ощущения ни с чем не сравнимы. Ощущение жизни. Раздаётся резкий слегка звонкий щелчок. Нираги моментально приходит в себя, оттягивая руку обратно, словно обжегся. Рука отзывается лёгкой болью, что вызывает глухое шипение и внимание со стороны. Чишия молча осматривал человека напротив. Злость, что сжирала его часами ранее куда-то бесследно пропала. Грязные чёрные волосы, порванная рубашка и окровавленная рука... Что-то в груди доставляло дискомфорт. Наверное, это лёгкие? — Ты здесь бесполезен, — грубо отвесил Чишия, томно смотря на собеседника. — Не мешай. — С чего ты вообще решил, что я пришёл тебе помочь. Я буду только рад, если сукин сын вроде тебя наконец-то помрёт, — Сугуру не знал, как именно стоит отвечать на грубость Шунтаро. Однако проверенный способ никогда не подводил. Без малейших изменений в лице, Нираги развернулся и побрел обратно к лестнице. Чишия тут же изменился в лице, смотря на сгорбленную уставшую спину. Брови его расслабились, а глаза покрыла пелена глубокой нежности. Почему же он опять это чувствует? Почему все это так странно? Один взгляд на него пробуждал в душе слепоту ко всему: к его поступкам, решениям, мыслям и действиям. — Попроси Шоуто сменить бинты, — Чишия выпалил это не думая, словно тем самым он попытался успокоить переживания в своей душе. Нираги вздрогнул, но останавливаться не стал. Он направился вниз по лестнице, прямиком в комнату. Наверное, он слишком устал... — Надо же было ляпнуть... Черт... — как только послышались чужие уставшие шаги вниз по лестнице, Чишия ударил себя по лбу и обреченно скатился по стене. Он уткнулся в колени, стараясь не вспоминать сказанное. Он слишком легко попался на правде... Нираги не глуп, он все поймёт. Остаётся лишь играть дурочка и в ситуации вопроса свалить все на разговорчивого «мальчика-солнышко». Он устало взглянул на открытую недавно дверь. Всё эти часы он потратил на решение этих загадок. Чишия изначально заметил Кусакабэ и Саки, что медленно направлялись по коридору второго этажа. Шунтаро решил не афишировать на себе внимание дружка-психопата и молча ушёл со второго этажа на третий. Загадки там оказались не особо трудным: обычные уравнения, задачи и графики. Конечно, он мог бы разгадать все загадки на этаже, но ограничился лишь тремя. Все три двери были близко расположены друг к другу, что позволяло запомнить их расположение. Когда Чишия зашёл внутрь комнат, лишь две из них были идентичны. Третья была совершенно другой. В идентичных двух находилась коробка медикаментов, немного одежды и других вещей. Эти комнаты больше походили на кладовку больших размеров. Третья же была слегка похожа на те, в которых они жили. У этой комнаты была одна из тех задачей, над которыми нужно напрягать мыслительные процессы. В комнате была одна большая кровать, свечи и минибар с алкоголем. Полка с медикаментами и дополнительная дверь, в которой было немало коробок. На них Чишия тратить время не стал, взяв самую маленькую с собой. Сейчас он сидит перед пятой открытой им дверью. Четвёртой была ещё одна странная кладовка на этом этаже. Шунтаро поднялся и зашёл внутрь. Одна большая кровать с бортиками, кухонный стол без стульев, минибар с алкоголем, дверь с коробками. Отсюда Чишия тоже взял самую маленькую коробочку и побрел на выход. Мысли его все ещё гуляли по полю небытия и забывчивости. Бывают же у людей такие моменты, когда они что-то проживают, но совсем не понимают, что они это проживают. Это словно... Забыть, что ты сейчас живёшь и что-то делаешь. Подобное он уже ощущал в университете, когда поссорился с отцом из-за какой-то оценочной проблемки. Чишию всегда будоражит человеческая несовершенность. Наверное поэтому его так и тянет к компании с Нираги. Несовершенность человеческой души так притягивает, словно говорит о том, что ты человек, а не оболочка. Взгляд Шунтаро цепляет небольшой замочек на двери, как только он собирался выйти. Обычный замочек, а рядом висит очень маленький ключ. Чишия резко нахмурился. Без лишних слов он направился обратно в комнату на первом этаже, параллельно посмотрев на часы. Десять. Время пробежало слишком быстро, чтобы Чишия смог его ощутить. Когда он зашёл в комнату, Нираги уже мирно спал под одеялом. Рядом валялась порванная с засохшей кровью рубашка, которую его благополучный сосед даже не смог донести до ванны. « Он не менял бинты и не обработал рану сегодня...» — раздалось в мыслях у Шунтаро. Он прекрасно знал, что постоянная обработка не так важна, но при её отсутствии может возникнуть гной. Это сильно замедлит лечение, а учитывая нынешние условия — может и через месяц не начать. Странное чувство вновь заиграло в сердце, заставляя задуматься. Кушать совсем не хотелось, а лёгкая сонливость ещё не повалила Чишию с ног. Он понимал, что действия, которые он планирует сделать можно назвать неадекватными и даже рискованными, а риск он не любил; однако оставить Нираги он тоже не мог — что-то сжирало его изнутри, стоило только подумать о потери. Он тратил время на загадки исключительно для своей защиты и защиты ещё одного человека. Конечно, признавать этого не хотел, но и отрицать не стал. Шунтаро вышел из комнаты и пошёл на третий этаж, где находились «кладовки» ранее открытые им. Он поискал в них старую некачественную одежду, ткань которой больше всего походила на тряпки. Перед выходом решил прихватить и медикаменты на случай, если имеющихся в комнате не хватит. Когда он спускался, в свои комнаты заходили некоторые его соседи — в том числе и та девушка. Армеец остановился возле комнаты, опираясь на стену, и закурил. Не то, чтобы Чишия был ой каким любопытным, но иногда стоило наладить отношения с людьми, которые являются вполне полезными. Однако... В комнате его ждёт человек, ради которого он и пошёл ночью на верхние этажи за вещами. Шунтаро резко засомневался, что ему, кстати, было не свойственно; особенно в таких ситуациях. Мелькнули лишь пару секунд, но для него это были часы размышлений: если бы в комнате был кто-то другой, он с лёгкостью пошёл на разговор с армейцем; но сейчас в комнате Нираги, человек раздражающий его и крайне непостоянный. Все время он метается средь нескольких решений, и Чишия это видит. Сердце его слегка сжимается. Очень странное и глупое чувство. Если он сейчас ему не поможет, то... Ммм... Если он сейчас пойдёт на разговор с армейцем, то точно не сможет нормально поговорить. Его сердце будет сильно волноваться, но за что? А может лучше спросить за кого? Смешно! Не может быть! — Хэй, белобрысый, — раздалось вдруг напротив Шунтаро. Похоже армеец сам был настроен на разговор и сделал шаг вперёд. — Я это... Мне бы хотелось извиниться... — он потушил сигарету о стену из-за чего на ней остался неприятный темный отпечаток. — М? — стараясь не подавать вид волнения, Чишия попытался сыграть игнорирующего человека. Через щель двери, в которую он уже собирался пройти, пытался разглядеть спящее тело, словно контролировал любое его передвижение и малейшие изменения. Но щель не попадала на его кровать. — Я не знал, что этим все закончится, честно, — он виновато потёр шею. — Понимаешь, я ведь бывший военный... И знаю, как неприятно иметь раненую руку... В какой-то мере он был прав: таким образом успокоил хаос — а я лишний раз погорячился... — Где автомат? — Чишию очень открыто раздражали эти слова: в них не было ни грамма сожаления. В них было лишь желание выгоды и обычная потребность выживания. Чёртов скот. Он тратит его время. — Автомат? В столой в углу зала, — непринуждённо сказал тот, тем самым стараясь вызвать «жалость и доверие» к своей персоне. — Не трать моё время, — с этими словами Шунтаро полностью открыл дверь своей комнаты, зашёл и захлопнул. После содеянного, он в панике посмотрел на Сугуру. Ранее Нираги можно было разбудить одним только открытым краном из соседнего номера; что уж говорить про дверь, которая захлопнулась с ярко-выраженным звуком. Он спал. Беспокойство как рукой сняло... Чишия аккуратно убрал медикаменты рядом с уже имеющейся коробкой и принялся рвать одежду на тряпки. Делал он все это в ванне, чтобы хоть как-то заглушить характерные звуки. Ванна была где-то все ещё замарана каплями крови: явно с утра, когда тот ушёл в ванную. Невольно Чишия вспомнил и его томный взгляд, направленный на него сегодня утром. Такой странный, но такой манящий взгляд, словно одними лишь глазами он излечил всю его душу. Чёрные, как смоль; чем-то похожие на черную кошку, которая по повериям неудачу приносит; однако Чишия не чувствовал опасности — наоборот — он чувствовал себя живым. Не от того ли и неясные чувства? Хотелось верить во многое, но он и сам не хочет знать причину таких эмоций. Самое главное на данный момент: обработка раны и сон. Выйдя из ванны с мокрой тряпкой, он аккуратно присел на колени перед чужой кроватью. Страх сковывал его. Страх того, что Нираги проснётся, увидит его. Что он подумает? Он многое подумает. А Чишии это не нужно... Пусть уж лучше ненавидит за просто так, чем за дело. Руки его слегка подрагивали, но он все равно попытался спустить одеяло с чужой части тела, на которой была рана. Все тело Сугуру издавало ощутимый холод: его явно морозило. Дыхание было тяжёлым, но не так, чтобы он задыхался. Спал он на спине, а голову повернул к стене. Слегка посапывал. На минуту такой Нираги для Шунтаро показался чрезмерно милым... Но ощущение это прошло так же быстро, как и появилось, после взгляда на рану. Бинты упали из рук Чишии, а лицо выражало что-то смешанное с ужасом и удивлением. Шоуто точно все правильно сделал?! Рука выглядела так, словно её не обрабатывали с самого появления. Где-то начинает появляться плотная корка, где-то засохшая кровь уже подобная чёрной дыре, а где-то даже видны признаки восполения. Он обреченно вдохнул... Как же так то? Неужели все нужно будет делать самому... Но здесь рану нужно именно обработать, а не промыть водой, что усложняло задачу в несколько раз. « На утро должно быть достаточно времени, чтобы он поскандалил, но помощь все таки принял. Если потревожить рану с таким умыслом, Нираги тотчас проснётся, а этого явно лучше избежать...» — Чишия аккуратно взял мокрую тряпку в руки и стал вытирать где-то засохшую, где-то нет, рану. Движения были лёгкими, словно на руку положили салфетку. Движения были аккуратными, словно от них зависит чья-то жизнь. Движения были мягкими, словно этот кто-то пытался его успокоить. Движения были приятными, словно этот человек, как никто другой, был близок ему. Движения были любящими, словно этот кто-то готов жертвовать жизнью ради него. Нираги проснулся рывком присев на кровать: голова его была как новая, а мысли то и дело сами раскладывались по полочкам сознания. Не было сонливости, не было гула в ушах. Не было боли и всех тех неприятных ощущений, что заставляли Сугуру раз за разом сгибаться пополам. Какая-то странная лёгкость и спокойствие вдруг настигло его. Из-за непонятного для себя умиротворение Нираги вдруг начал панически высматривать своего соседа по комнате. Он спал. Света от солнца не было: нельзя понять, сколько сейчас время и стоит ли уже вставать, чтобы успеть перед “зачишающим”. Но Нираги это не особо волновало. Он встал с кровать и осторожно подошёл ближе, присел на корточки перед чужим лицом. Всю ночь Чишия спал не спиной к Сугуру, а лицом. « Чишия... Чёртов Чишия... Есть в тебе что-то необычное, что всегда может меня успокоить...» — его слегка беспокойное дыхание будоражило Нираги. Он словно смотрит на весь мир перед собой, чувствуя Господство. Слегка бледная кожа, ключицы, подтянутое тело, убитые некачественной краской волосы... Как же сильно он желал овладеть всем этим телом, прикасаться без дозволения, чувствовать надобность от движений. Он не знает итог сегодняшнего дня, но точно знает другое: этот человек, что спит перед ним, будет жить.