Окно с историями

Одухотворённая и полная творческих идей, миссис Венди направилась в Доклендс в следующий вторник, снова оставив Эмму с детьми. – Что за тайные встречи, Венди? - хитро спросила у неё подруга у порога. – Есть намётки… для новой истории, - ответила Венди шёпотом ей на ушко, чтобы Джейн и Дэнни, которые наверняка подслушивали, не услышали и не высыпали на маму шквал вопросов. Они, конечно, знали про мамины книжки, единственные из всех Блумфилдов и Дарлингов. – Мой… э… старый знакомый… в Лондоне… проездом. Он… капитан, мореплаватель. Я случайно встретила его на улице, попросила рассказать о своих странствиях, и он согласился… – Венди!!! - шёпотом, но с интонацией, полной восторга, ответила ей Эмма, округлив глаза, – Мореплаватель? Ещё и КАПИТАН?! Серьёзно??? Тебе надо пригласить его в гости! Может, в следующий вторник? С ума сойти! У тебя есть старый знакомый капитан. Вот-те раз! Миссис Венди отчаянно приложила палец к губам и умоляюще взглянула на свою подругу, чтобы та умерила свой пыл. – Он… очень замкнутый человек. Нелюдимый. Всё, мне пора… сколько сможешь посидеть? Часа три? – Пока ты не вернёшься, дорогая! Всё ради новой истории! – Спасибо, милая! И миссис Венди упорхнула с крыльца, поймала кэб и уже очень скоро семенила к Весёлому Роджеру с увесистым блокнотом и неизменными рогаликами в сумочке, а также бутылочкой Биттер Лемона в руке. Она чуть не упала, когда поняла, что глаза её не обманывают: сначала ей показалось, что она свернула не в тот док… Капитан разглядел её с квартердека, помахал рукой, и поспешил навстречу. Подать ей руку без перчатки он не решился, но учтиво склонил голову, поздоровался, справился о настроении, и Венди отвечала ему что-то автоматически, переводя распахнутый взгляд с корабля на него и обратно. – Теперь… получше? - мягко поинтересовался капитан. Весёлый Роджер выглядел так, словно его за эти несколько дней полностью перестроили. Он был ещё в середине процесса, новенькие мачты торчали в небо пока совершенно голые, без рей, целая бригада ремонтников активно возилась на палубе, отовсюду доносились крики и рабочие возгласы… но внешняя обшивка уже вся сияла, отполированная, нос украшала великолепная гальюнная фигура, изображающая грациозную деву, полностью золотую, в красных струящихся тканях. Леди имела русалочий хвост вместо ног и в одной руке держала белую пятиконечную кефаль. – Это же… дань уважения Вашему фамильному гербу, да? – О. Вы почитали про дом де Веров?.. – Не удержалась… – Для меня это честь. Позвольте пригласить Вас взойти на борт, миссис Венди? Вы, я вижу, принесли мне на пробу новый напиток, чтобы ещё раз посмеяться над моей реакцией? - капитан позволил себе ухмыльнуться. Может, если леди Венди будет приходить почаще, он вспомнит о том, что обладает бархатным голосом, искромётным чувством юмора и блестящим интеллектом..? Вспомнит и начнёт ими, наконец, пользоваться? – Джеймс… – О, меня этот маленький эксперимент развлёк не меньше! Пожалуйста, проходите. Я попросил парней в первую очередь закончить с личной каютой. Надеюсь, Вам будет приятнее у меня… э-э… в гостях… чем в прошлый раз. Вы не против, если я его оставлю? Он скромно тронул пальцами свой крюк, и Венди доверчиво пожала плечами в знак того, что опасное лезвие её не пугает. Крюк вежливо открыл ей дверь, проводил по коридорчику, и чуть не врезался в леди, когда она застыла в проёме. – Ого… - Венди даже прикрыла рот рукой. Каюта по степени шикарности своего убранства не могла сравниться даже с сильно приукрашенными за пятнадцать лет детскими воспоминаниями. Царские покои, не иначе! Всё в типичных цветах капитана Крюка, алое с золотом, но не вульгарное, а тонко подобранное, стильное, даже современное: прекрасная свежая мебель, как на страничках модных журналов, великолепный и явно дорогущий декор, два невероятных ковра, по которым хочется пройтись босыми ножками… – Джеймс… ого. Ого! И это всё Вы обустроили на Ваши так называемые «кое-какие средства», да? С ума сойти. Я такой богатый интерьер только на экскурсиях во дворцах видела. Почему Вы только сейчас решили отремонтировать бриг? Как Вам объяснить, миссис Венди… и не показаться дураком… – Ну… я… был подавлен. Я и сейчас подавлен, не вижу смысла кривить душой, но… сейчас у меня уже второй раз гости… гостья… А до того я двести лет провёл в Нетландии, по ошибке приняв их за двести дней и плевать хотел на интерьер. Проходите, леди Венди, не стесняйтесь, прошу Вас. Кстати. Я размышлял… и у меня тоже есть к Вам вопросы. Если позволите их задать. Про Ваше путешествие. Любезно сопроводив Венди к столу, по обе стороны от которого горделиво стояли теперь два одинаковых кресла, Джеймс помог ей устроиться, поставил в центр, где уже стоял кувшин с водой, два витиеватых ракушечных кубка и вазончик для рогаликов, попросил леди оказать ему услугу и открыть бутылку, разлил новый напиток. Для миссис Венди он также подготовил одну из своих тетрадей, пустую, и ручку, но она всё равно достала из сумочки блокнот, в котором накидала примерные вопросы для капитана. – Я хотел поинтересоваться… Вы с братьями и другими мальчиками, когда вернулись с острова домой, много времени потеряли? Мне сложно теперь судить, сколько дней Вы тогда провели в моих краях… но если у меня год за день… а Вы обозначили, что гостили в Нетландии пятнадцать лет назад… Выходит… Вы или нисколько не потеряли… или… ну… э-э, просто Вы выглядите такой… Юной. Женственной. Цветущей. – Молоденькой… Простите, это крайне неэтично с моей стороны, я знаю. Но мне очень хочется понять… Капитану показалось, что у Венди покраснели щёчки. – А ведь правда… - задумалась леди, – это любопытно. Я никогда не уточняла у родителей, сколько точно мы отсутствовали, но я точно помню, что улетали мы в ночь, когда все улицы снегом замело, а вернулись в канун Рождества. Я тогда училась в школе – и ничего особенно не пропустила. – Но… у Вас было ощущение, что в Нетландии Вы провели совсем мало времени? – Нет. Скорее наоборот, ощущалось всё так, словно мы несколько лет там жили. В общем-то, я заставила всех лететь домой потому, что мы забыли имена и лица наших мам и пап. – То есть, у Вас всё было наоборот. Не то, чтобы это имело теперь какое-то значение… но моя пытливость не давала мне покоя. Хотелось разобраться. Наверное, всё потому, что Вы были детьми, а я попал на остров уже взрослым. Для детей и взрослых время течёт по-разному. Я провалился в свою одержимость и не заметил, как пролетели дни. А Вы отдались приключениям, наслаждались каждой секундой… и Ваш визит растянулся для Вас в долгое, наполненное яркими впечатлениями путешествие. Вам взрослые говорили в детстве фразы типа «время летит»..? – О, да! И до сих пор говорят! – Только в детстве время никак не летело, да? Ха-х! А сейчас… всё по-другому? – Да… пожалуй, Вы правы. Вспомнив, что время у неё, вообще-то, ограничено, да и капитану не следует причинять неудобства длительным пребыванием на корабле, Венди оттянула тугой рукавчик, взглянула на часы, и решила потихоньку приступить списку своих вопросов. Она потянулась за блокнотом и обратила внимание, что капитан внезапно побелел, вжался в спинку кресла и перестал дышать. – Джеймс?.. - она проследила направление его взгляда и сама вдруг испуганно зажала рот руками. Затем она резко убрала руки под стол. – Ой… простите меня… я… забыла… извините пожалуйста… - она молниеносно сняла с себя часики, сунула их в сумку, а сумку закинула под кресло, – Чёрт… я не хотела, клянусь. Просто забыла… может, налить Вам воды? Где у Вас ещё кубки? Она встала, и капитан бледно-зелёного цвета, едва ли соображающий, тоже встал. – Джеймс… ох. Тряхнув кудрями, чтобы прогнать свой страх, капитан глубоко и медленно вдохнул. Выдохнул. – Это Вы простите меня, миссис Венди, - выдавил он, – Да, у меня есть некоторые… особенности. Я как-то не учёл, что людей надо об этом предупреждать… - он остался стоять и позволил себе сесть только после того, как Венди вновь заняла своё место, – Что ж, по крайней мере из трёх моих вечных фобий актуальны теперь только две. Вам, полагаю, как раз такие детали будут интересны для книги… Капитан нашёл в себе силы улыбнуться своей гостье, и Венди, которая чувствовала себя ужасно неудобно, немного расслабилась. – Простите ещё раз, - сказала она. И, подумав, добавила: – Мне следует уточнить подробности… возможно, при Вас мне не следует употреблять некоторые слова, связанные с… Вашими особенностями. – О, нет! Если Вы о таких словах, как «циферблат» или «стрелки», то, уверяю Вас, можете вставлять их хоть через каждое слово. Меня пугает сам вид часов, причём, спасибо, только наручных и вблизи… иначе я бы вообще не смог выйти в этот город. Звук… тоже пугает. Звук, полагаю, Вы помните? Джеймс грустно усмехнулся, и Венди теперь вспомнила не только звук, но и вид исполинского монстра. И сама похолодела от ужаса. Жить с мыслью, что всё это случилось понарошку, было намного легче. – Что касается второй моей фобии… надеюсь, больше я никогда с ней не столкнусь. Здесь Пэн вряд ли меня достанет… – А Вы разве боитесь Питера? - в некотором недоумении спросила Венди. – О! Вы не знаете? Я думал, Вы в курсе! Пэн твердит о своём подвиге и о том, какой я трус, направо и налево… - он осёкся, – У нас с Вами, миссис Венди, всё время какие-то неприятные темы. Давайте, может, всё-таки съедим Ваши гостинцы? И Вы посмотрите, как я пробую новую воду с пузырьками? Потом пообщаемся о том, о чём Вы пожелаете, а позже я расскажу Вам о себе эту подробность. Так они и сделали. Венди предупредила капитана, что вода с пузырьками будет горькая, но он сделал, причём явно не специально, ещё более смешное лицо, чем в прошлый раз, и леди опять расхохоталась, так комично это выглядело. Крюк ни за что бы не подумал, что вот в таких обстоятельствах познает, наконец, что-то очень сильно похожее на счастье. – Первая была вкуснее, - заключил он. – Согласна, - смеялась Венди, - есть ещё один вкус, называется «Тоник», он помягче. Как-нибудь принесу. – Итак..? Я готов, миссис Венди. Пожалуйста, спрашивайте обо всём, что Вас интересует. – Знаете, Джеймс… я подготовила целый список вопросов, но теперь все они кажутся мне глупыми. Я бы хотела, наверное, не то, чтобы ответы… а истории… из Вашей жизни. Любые. Вроде тех, что Вы мне уже рассказали. Из периода Чёрного Джеза или капитана Крюка, всё равно. – О. Ну… Вы удивитесь, наверное, миссис Венди, но я всегда любил рассказывать истории. Чёрному Джезу было, кому их озвучивать. Крюку – нет, но я всё равно иногда делился кое-чем со Сми. Для него это было сложно, слушать внимательно и, тем более, вникать, но, надо отдать ему должное, он старался и даже издавал звуки вроде «ага» и «м-м-м» в процессе. Надеюсь, он нашёл свою семью, чёртов предатель. – Предатель? – О, да. Давайте эта история станет сегодня первой? Правда… начинается она с того, что я… - «умер», чуть не сказал капитан, – выжил. Мне бы не хотелось волновать Вас подробностями… так что… пожалуй, вот как я это изложу: я очнулся на берегу… Без особенных прикрас Крюк поведал ей о том, как был разочарован чудесным избавлением от смерти, как прятался в пещерах, как наблюдал за подлюкой-боцманом, как чуть не плакал от обиды, когда Пэн, который даже читать и писать не умеет, без труда гонял его бриг на крыльях фей туда-сюда… только про ошпаренное ядом и желудочным соком лицо умолчал. Венди не записала ни слова. Просто слушала, участливо ахая и вздыхая, и по секрету думала о том, что если бы сама оказалась на месте капитана Крюка, то тоже захотела бы проучить мальчишку. Как-то сам собой этот рассказ перетёк в историю про обман фей, про полёт в Лондон, про то, что дом Дарлингов называется «окном с историями», а потом – в воспоминание о том, как двенадцатилетняя Венди, несостоявшаяся леди-флибустьер по имени Кровавая Мэри, вещала свои сказки о любви взрослым неотёсанным мужланам, и они все, как один, умилялись и рыдали, точно маленькие дети. Капитан настолько вошёл во вкус, что даже признался, как ревновал и завидовал. «Маленькую мисс Венди Дарлинг» – так он назвал миссис Венди – он впервые увидел высоко в небе под луной в волшебном танце, и сказал так: – Я буквально почувствовал, как разбилось моё сердце от осознания, что у мелкого пакостника есть Венди, а у меня – нет, хотя негодяю даже и близко неведомо, как следует обращаться с леди! А потом опомнился, прокашлялся и пояснил, что имеет ввиду не конкретно миссис Венди, а «Венди» в целом, как некую леди. Затем он припомнил, как договорился с феей дружить против Пэна, как решил отравить его ядом из собственных слёз, в итоге же от яда испустил дыхание мерзкий крокодил, а он, Крюк, сглупил и выжил. На этом круг историй замкнулся. Маленькая мисс Венди Дарлинг, миссис Венди, смотрела в глаза цвета незабудок и не находилась, что ответить капитану на его длинную трагичную повесть. С этой стороны она историю Питера и Крюка никогда не слышала. И эта сторона, как теперь она могла видеть, была самой правдивой и настоящей, не приукрашенной детским восприятием действительности через призму приключений и безразличия к взрослым проблемам. – Вы ничего не записали, миссис Венди, - капитан улыбнулся ей, и Венди разглядела, что, когда он улыбается, он выглядит как… человек… и сразу же смутилась тому, что такая мысль вдруг пришла ей в голову, капитан всегда ведь, вообще-то, был человеком. – Я… да… Вас так увлекательно слушать. Очень… хм… захватывающе. Я дома запишу… Стоит сказать ему о том, что ей стало интересно узнать не невероятные факты из его жизни, а… какой он человек?.. Миссис Венди решила, что не стоит. Сам о себе капитан говорил, что он гадкий, недостойный и злой… это правда, не следует забывать… но… похоже, на то есть причины? А каким человеком он был до Нетландии? – Спасибо. Когда-то я славился, как прекрасный рассказчик… похоже, этот мой небольшой талант ещё не утерян. Вам, наверное, уже пора домой? – Подруга обещала сидеть с детьми, сколько потребуется, но, да, было бы некрасиво с моей стороны сильно утруждать её. И Вас. – О… обо мне не беспокойтесь, прошу. Я уже говорил, что наши встречи… они… э-э… помогают. Это с моей стороны некрасиво пользоваться Вашим неожиданным расположением… Я провожу Вас, миссис Венди, с Вашего позволения? И, раз уж Вы не записываете, расскажу ещё что-нибудь по пути. Миссис Венди помялась, встала, – капитан сразу же тоже встал, – ещё раз окинула взглядом убранство каюты, обратила внимание на кое-что… – Ваш инструмент… мне очень жаль, Джеймс. Это кощунство. Уверена, с его погибелью связана история, но тут, кажется, всё очевидно… если только Вы сами не решили поиграть своим глобусом в регби, в чём я сомневаюсь. Я, может, про часы и забыла, о чём тоже сожалению, но про то, что вы музыкант, помню. – Боюсь, его погибель выглядела именно так, как Вы догадываетесь. Благодарю за сочувствие. Э-э… что такое регби? Капитан Крюк снова проводил миссис Венди до парка и был рад возможности не только поговорить, но ещё и послушать: леди рассказала ему про регби, про крокет, теннис и футбол, а капитан лишь упомянул, что, когда учился в Итоне, сам отменно фехтовал (понятное дело!) и играл в гольф – тоже весьма неплохо, и пошутил на тему того, что пока был в двухсотлетней увольнительной, его соотечественники даром времени не теряли. Миссис Венди же изо всех сил старалась не подавать виду, что упоминание о том, как он учился в колледже, ошеломило её с ног до головы. Конечно! Джеймс – человек. Мужчина, который когда-то был мальчиком. Все мальчики учатся в колледже. В этом нет ничего особенного, правда? Капитан Крюк учился в Итоне… с ума сойти… Похоже, это разговор для следующей встречи? – Миссис Венди, - капитан в этот раз перевёл леди через дорогу и остановился на углу её улицы. – Да, Джеймс? – Могу ли я надеяться, что Вы назначите мне день и время нашей следующей встречи? Я ничем не занят особенно, как Вы, верно, догадываетесь… но я могу всё же отлучаться в город и не хотел бы заставлять Вас ждать, если Вы придёте в такой момент. И… тогда я мог бы подготовиться к Вашему визиту… Купить цветы. Деликатесы. Десерты. – Подготовить новые рассказы, чтобы не забыть интересные детали. – О! Джеймс, да, конечно! Эмма, мой редактор, всегда приходит по вторникам около шести, Джейн и Дэнни её обожают, и она, я думаю будет не против оставаться с ними, пока мы с Вами общаемся. А ещё, у моего папы скоро отпуск, и, обычно, дети тогда гостят у него с мамой… Тогда мы с Вами сможем видеться вообще хоть каждый день. Видеть миссис Венди каждый день. Это, должно быть, просто фантастика какая-то! Знать бы о такой перспективе заранее, так Крюк бы провёл своё заточение в умопомрачительном предвкушении, как перед воротами рая. Он не стал комментировать это маленькое, явно случайное предложение леди Венди, и ответил так: – Значит, следующий вторник? От Вас путь не близкий… может, я за Вами зайду, чтобы не терять время? Мы сможем пройтись к бригу и обратно, или просто прогуляться, пока погода позволяет. – Хм. Да, пожалуй! Это отличная идея, Джеймс! Тогда до вторника! – До вторника, миссис Венди. * Погода, на удивление, и впрямь была отличная. Сентябрь клонился к концу, и в эти деньки в Лондоне царило нетипичное для осени тепло. Миссис Венди, когда семенила через дорогу к капитану, который, естественно, её уже ждал, улыбалась как-то особенно хитро, хотя Крюк, если честно, сначала больше разглядывал её чудное платьишко до колена. – Миссис Венди, - цветок в этот раз был один, но такой пушистый и милый, что леди, прежде чем его взять, расплылась в улыбке до ушей. – Почему всегда белые? - с интересом спросила она. – Э-э. Ну… В знак чистоты моих намерений… то есть… нет, я не имею никаких намерений, разумеется… но… в смысле, это как белый флаг, перемирие, чтобы Вы не ожидали чего-то плохого от меня… а ещё… белые больше других… э-э… похожи на Вас. Вы добрая. Светлая. Великодушная. Мягкосердечная. Я… не могу поверить, что Вы выбираете продолжать наше с Вами общение после всего, что я сделал. – Ох… Я… спасибо, Джеймс, то, что Вы говорите, очень приятно. Я, если честно, за эти месяцы пересмотрела свои взгляды на… на всё. Я Вас простила, Вы знаете? Не оправдала, так как не могу оправдать Ваше нападение на Джейн, хоть и знаю, что Вы перепутали, но, в любом случае, Вы собирались убить, не так ли? Убить меня, зная, что я маленькая девочка… и я не уверена, что Ваш крюк бы дрогнул, или что Вы бы сжалились… Однако. Я Вас простила, потому что теперь мне ясно, что Вы стали таким по определённым причинам. Жертва чудовищных обстоятельств. И мне нравится верить, что Вы – ошиблись. Люди ошибаются, Джеймс, в той или иной степени. Нам всем свойственно принимать неверные решения. Я надеюсь, что Вы не обманете мою веру и больше никогда не позволите себе причинить вред мне или моей семье. – Миссис Венди… клянусь… – Не клянитесь, - Венди премило ухмыльнулась, – откуда Вы знаете? Что, если завтра сюда прилетит Питер Пэн? Вы говорите, он помнит моё «окно с историями»… вдруг тогда Вы захотите использовать меня в качестве приманки, сочините какой-нибудь очередной свой коварный план страшной мести, и всем нам тогда будет несдобровать? И леди Венди засмеялась, – засмеялась, хотя смешного в её словах ничего не было, а капитан Крюк с ужасом подумал, что понятия не имеет, как поведёт себя в подобной ситуации, приключись она с ним. Единственное, в чём он был уверен, это то, что ни миссис Венди, ни кого-то из её чад он никогда в жизни не будет использовать в корыстных целях. На губах у леди тем временем снова заиграла хитрая улыбка, и она предложила пройтись вдоль парка на соседний угол, туда, где располагалась булочная. – Джеймс, - спросила она, решив задать один вопрос из своего списка, раз уж тема разговора зашла в эту сторону, – за что Вы так ненавидите Питера? Он же просто маленький мальчик. Заносчивый, как мне теперь кажется, самовлюблённый и наглый, да, но в мире полно непослушных детей… не убивать же их всех за это… Крюк, опешив, чуть не споткнулся и не проглотил собственный язык. Конечно, откуда ей знать?.. Она ведь всегда видела Крюка уже таким… Почему-то ему захотелось ей ответить. Аккуратно, чтобы не ранить чувства и не вызвать жалость к себе, но – ответить. – Признаюсь, я думал, Вы знаете, миссис Венди… я думал, все знают. Хотя, почему-то это, - тут он поднял свою руку с пустотой вместо кисти и блестящим металлическим наконечником для запястья, без крюка, – все считают недостаточной причиной для ненависти… Венди зажала рот рукой. Забыть про часы – одно дело, но забыть, что это Питер отсёк капитану руку… Вернее, помнить, но считать это чем-то самим собой разумеющимся… – Но дело даже не в том, что он с воплем, что взрослым в Нетландии находиться запрещено, искалечил меня, едва я приземлился на острове, - продолжал Крюк, – В конце концов, я пиратствовал на Семи Морях задолго до того, как попал в Нетландию и мог потерять руку, ногу, голову… он отобрал у меня кисть, у меня, человека, который любил клавиши едва ли не так же сильно, как море, скормил её крокодилу – Вы вообще помните того крокодила?! – и монстр преследовал меня… два века… да… я хотел отомстить, всегда хотел, но… причина моей ненависти в том… что… что… что его все любят. Он творит ужасные вещи. Он распоряжается всеми, как игрушками. Он никого не видит кроме себя. Он всех обижает. Он… убивает… калечит… а потом улыбается этой своей ангельской молочной улыбкой… и все любят его… считают очаровашкой… не так ли… Вы ведь тоже были очарованы этой улыбкой, да, миссис Венди?.. А меня все презирают… сразу стали презирать, с первого же дня в Нетландии, когда я только лишился руки и в обморочном состоянии просто пытался выжить… Моя вторая фобия, да, кстати… вид собственной крови… Всё благодаря Пэну и его гостеприимству… Меня возненавидели и феи, и Пиканини, и Потерянные мальчишки, сразу же, хотя ни разу меня не видели… просто потому, что Пэн объявил меня врагом номер один… я не понимал… страдал… а потом просто стал ненавидеть их всех в ответ. Они пытались убить меня, много раз… а я… сначала защищался… а потом стал нападать. Никто не смел унижать Чёрного Джеза. И никто не смеет… не смел… унижать капитана Крюка… Они уже давно просто стояли посреди улицы: Венди так и держала руку у лица, а капитан вещал свою историю тихим и спокойным голосом, чтобы как-то смягчить суть, но леди, он видел, всё равно огорчилась. Крюк вздохнул и как-то даже пожалел, что вот так макнул в грязь озорной и весёлый образ Питера Пэна, в который маленькая мисс Венди Дарлинг была когда-то влюблена. Однако, он этого знать не мог, миссис Венди думала сейчас не про Питера Пэна. Капитану показалось, что Венди, оклемавшись, хотела поправить неугомонную волосину, зацепившуюся за его усы, и он, когда леди потянулась к нему ручкой, весь вытянулся струной и застыл. Но Венди остановилась на полпути, ахнув от внезапной догадки: – Ваше лицо… это тоже из-за того крокодила, да?.. О, боже, Джеймс… я не думала… мне так жаль… это… ужасно… всё это, всё, что Вы рассказали… я и не подозревала… – Право, не стоит жалеть меня, миссис Венди. Я… не хотел Вам рассказывать. Не рассказывал бы, если бы Вы не спросили, эта тема, она… неприятная… не для Ваших нежных ушек… леди следует беречь от подобных потрясений, полагаю, и, хоть наши с Вами… то есть… мои… мои обстоятельства исключительные… скажите мне, пожалуйста, если подобные истории ранят Ваши чувства. Я ни в коем случае не хочу травмировать Вас. Миссис Венди вдохнула. Выдохнула. А потом осторожно-осторожно убрала волосинку, запутавшуюся в усах, Крюку за ухо. Капитан в ответ на это действие глуповато открыл рот. – Похоже, исключительные обстоятельства подразумевают также наличие исключительного человека? - туманно сказала она, – Я не представляю, как можно пережить такое и не просто не лишиться рассудка, а ещё и справляться о чувствах той, кто… играл против Вас в другой команде. Я не такая уж неженка, знаете ли, Джеймс, я сражалась с Вашими пиратами на мечах… это далеко в прошлом, конечно, но, нет, Ваша история потрясает меня только в том смысле, что я… я… вижу Вас теперь совсем по-другому. – Не уверен, миссис Венди… что это разумно… я польщён… и никто ни разу в жизни не говорил мне, что прощает меня… Ваше добродушие поистине удивительно. Но. Вы порекомендовали мне не клясться, и знаете, я честно скажу, что не знаю, как поведу себя, если снова увижу Пэна. А что-то подсказывает мне, что негодяй вот так легко меня не отпустит. При одном только взгляде на мальчишку меня всегда на куски разрывает от гнева… Вас, – и здесь я, пожалуй, всё же могу клясться, – я не трону ни при каких обстоятельствах. Но Пэна… не думаю, что смогу уступить ему... я больше не хочу воевать с ним, смысла в этом нет. Я уже проиграл, он уже отобрал всё, что у меня было, и – я не грущу особенно по этому поводу потому, что и в этом смысла нет тоже. Однако моя ярость… если она снова вспыхнет, как контролировать её – я ума не приложу. Сердобольная миссис Венди участливо поохала, потом постаралась сбросить грусть и прогнать странные мысли, заставила себя улыбнуться и принять позитивный вид: – У меня как раз есть идея, чем остудить Вашу ярость, - лукаво произнесла она, – Идёмте, мы не дошли совсем чуть-чуть. Она кивнула, приглашая капитана продолжить небольшую прогулку и остановилась у лотка с надписью «Мороженое». Капитан Крюк изогнул бровь. – Миссис Венди. Не хочу Вас разочаровывать, но это угощение, знаете ли, имелось и в моё время тоже, - в его голосе впервые прозвучала нотка сарказма, такая пряная, что Венди в ответной улыбке показала зубки. – О, я в курсе! Однако, знаете ли, - она чудно передразнила его интонацию, – в моё время «мороженое», это не просто фрукты, замороженные во льду с каким-нибудь соком. Если Вам понравился сладкий имбирный эль, то Вы оцените и то, как человечество шагнуло вперёд в вопросе изготовления мороженого. Венди посоветовала капитану начать со сливочного пломбира – абсолютного хита среди детей и взрослых, а себе выбрала шоколадный брикетик. Крюка же больше заинтересовал сам лоток, вернее, принцип: ступаешь себе по улице, подходишь, покупаешь, – это, по его мнению, являлось сумасшедшим прорывом. А учитывая то, что лоток был на колёсах и мог переезжать с места на место, Крюк и вовсе предположил, что человек, придумавший такое, был гением. Миссис Венди хохотала над ним, конечно, чем страшно умиляла капитана. Миссис Венди была такой прекрасно жизнерадостной и лучезарной, не смотря на его не слишком приятную компанию, и так тепло светилась, когда смеялась, что могла бы свить из капитана Крюка любую верёвку и завязать любой морской узел, даже гордиев. Она не знала об этом, конечно же. А Крюк… Крюк – подозревал. Крюк сначала подсмотрел, как леди Венди будет есть мороженое, чтобы не сделать чего-то предосудительного, и, когда миссис, устроившись на скамье, смело откусила кусочек от своего брикета, повторил за ней. – Ого! - воскликнул он, – Ничего себе! Да… это определённо совсем другой деликатес! Чувствую себя маленьким мальчиком, которого похвалили за достижения и угостили шоколадкой. В Вашем мире, леди Венди, много… радостей. – И мы перестали их замечать, - пожала Венди плечиками, – я как-то сама давно забыла, что мороженое такое вкусное, а сейчас с Вами – вспомнила. Хотите попробовать моё? Она совершенно открыто и простодушно протянула шоколадный брикет к его рту, и капитан, прежде чем опомниться, попросить её подержать пломбир и перехватить брикетик, уже осторожно откусывал кусочек от мороженого леди Венди. – М-м! М! М! - был его восторженный отзыв, и Венди снова переливчато захихикала. Пока они ещё доедали мороженое, Венди сделала капитану комплимент насчёт его внешнего вида: Крюк был одет в белоснежную рубаху, лёгкий, но тугой стильный жилет и брюки с высокой посадкой, авантюрно заправленные в сапоги. Венди не решилась, конечно, озвучить мысль, что на его статной фигуре современная одежда смотрится также роскошно, как старомодная пиратская, к тому же, дикие кудри, ремень с большой бляхой и сапоги всё равно придавали капитану лихой и красивый пиратский вид, но вскользь обратить внимание на обновлённый гардероб капитана леди себе позволила. Вообще, Венди заметила, что капитан, кроме того, что был молод (в детстве-то она воспринимала его, как шестидесятилетнего старика!), был ещё и – красив. Кожа на лице испорчена, да, и это очень печально, ведь черты у него правильные, заострённые, мужественные… брови крылатые, чёрные, как смоль, глаза голубые, как незабудки, а усы и борода ухожены, подстрижены, не запущены… Крюк, как ей показалось, был удивлён её милым комментарием насчёт одежды, смущён и… доволен. Он поинтересовался, уместно ли ему делать комплименты миссис Венди, не вызовет ли это у неё неприятных ощущений. – Комплимент, Джеймс, создан для того, чтобы порадовать человека, которому адресован, в том случае, если Вы говорите его искренне, а не преследуете личную выгоду. Нет ничего дурного в том, чтобы сказать приятную вещь! – Я понимаю. Наверное, я немного неправильно выразился… человек может быть абсолютно прозрачен в своей искренности, но никакие комплименты не помогут, если он сам противен адресату. Я хотел уточнить, приятно ли Вам будет услышать комплимент от – меня. Миссис Венди была в прекрасном расположении духа, на что, вне всякого сомнения, повлияло намного более вкусное, чем обычно, шоколадное мороженое, поэтому ответила она так: – Есть только один способ проверить, не правда ли? Скажите мне комплимент, Джеймс, прошу Вас. Облачённая (а Крюк для себя сформулировал бы это именно так, «облачённая», а не «одетая») в нежнейшее серо-голубое платье из ткани, похожей на ручеёк, миссис Венди, по мнению капитана Крюка, сошла мелодией с нотного стана, не иначе. Юбка предлагала рассмотреть её хрустальные лодыжки и туфельки на каблучках-рюмочках, декольте позволяло полюбоваться ключицами и изгибами плеч, рукавчики туго обнимали запястья, которые, должно быть, были такими хрупкими, что браться за них следовало только подушечками пальцев, но никак не пятернёй. У миссис Венди были очень красивые волосы тёпло-русого цвета, совсем как тот шоколадный брикетик, который леди позволила ему попробовать на вкус. У неё также были чудесные губы, чуть насмешливые, и тоже, наверное, похожие на шоколад, а глаза… – У Вас глаза похожи на лондонское небо. Когда пасмурно, они глубокого, серого цвета, а когда выходит солнце, как сегодня, в них появляются штрихи цвета лазури и морской сини. Звучит, может, как личное наблюдение, а не как комплимент… но я нахожу лондонское небо очень красивым, мне его много видно из Доклендс. Можно рассматривать часами. А комплимент вот: к Вашим глазам очень подходит оттенок Вашего платья, подчёркивает эту их необычайно милую особенность. Подобран с изяществом. А ведь Крюк даже почти не смотрел на Венди, избегал, постоянно отводил глаза! Когда он успел всё это разглядеть? – Ну… как? - спросил он с неуверенностью, когда леди промолчала, – Персона адресанта не слишком испортила комплимент для адресата? Если Крюк всё время недоумевал, обязательно ли ему чувствовать себя идиотом рядом с леди Венди, постоянно запрещал себе таращиться на неё и старался вести себя уверенно, то Венди себе уже в который раз напоминала, что она – взрослая леди, и не должна так часто испытывать потрясения. Штрихи цвета лазури и морской сини… как это… поэтично! Тонко. Интеллигентно. Наблюдательно. Романтично. И это говорит капитан Крюк, тот самый, который злой пират, опасный морской разбойник. Гроза Семи Морей. – Персона адресанта… - выдавила, наконец, Венди, – делает этот комплимент ещё более… удивительным и… приятным… Спасибо, Джеймс… Вы наблюдательны и… поэтичны. – О. Э-э… Спасибо. Похоже, я случайно выпросил ещё один комплимент?.. - он удивлённо улыбнулся, – Что ж… два комплимента подряд за последние пять минут, это, прямо-таки, грандиозный улов, учитывая тот факт, что я не получал ни одного за последние двести лет. Я, кстати, ещё немного размышлял над своей ситуацией, всё думал, как вышло, что я не заметил течения времени… Знаете, я ведь чувствовал себя так, как будто подсознательно… понимал. То есть… дни тянулись, как резиновые, и были все одинаковые, одно и то же с утра до вечера по кругу… это, наверное, и сыграло со мной злую шутку: монотонность и цикличность. Ни привычных времён года, за исключением лютых зим, накрывающих остров тогда, когда Пэн улетал из Нетландии; ни созвездий, по которым можно было бы сориентироваться… плюс, моё наваждение, одержимость местью… Да, это Нетландия заморозила мой возраст и не позволила умереть от старости, но в двухсотлетнюю ловушку я, похоже, поймал себя сам. Хотя… было ещё отражение в зеркале. Всегда одинаковое. Оно тоже сбивало с толку… Рассуждать на эту тему уже бессмысленно, разумеется… – Джеймс, - серьёзно взглянула на него Венди, – Не бессмысленно. Я думаю, Вам нужно говорить на эту тему. И много. Это поможет Вам… пережить Вашу беду, так сказать. Если хотите, мы можем побеседовать об этом. Не для книги… а просто, как… как… Венди не смогла подобрать слово, и капитан Крюк с пониманием улыбнулся: «я понял». В итоге, до брига они так и не добрались. Капитан решил воспользоваться возможностью ещё немного поговорить о ситуации, в которую угодил, Венди слушала его с большим участием, а когда совсем стемнело и похолодало, она назначила Крюку встречу в следующий вторник. Через неделю, ожидая миссис Венди в «их обычном месте», смакуя мысль о том, что у него вместе с миссис Венди имеется «их обычное место», Крюк уже держал в руке мороженое, снова в брикетике, но ягодное, а из нагрудного кармана у него торчала розочка, розовая, чтобы удивить леди, которая уже спешила к нему через дорогу. – Миссис Венди! Добрый вечер. – Здравствуйте, Джеймс! Это мне? - она просияла. – Разумеется, - он вручил ей угощение и цветок. – Ух ты, - на щёчках у неё распустился румянец такой же, какого цвета были у розочки лепестки, – Благодарю! А я несу Вам обещанный «Тоник», надеюсь, Вы ещё не попробовали его без меня. – О, нет, как я мог лишить Вас удовольствия похохотать надо мной?.. Я наслаждаюсь этим не меньше Вашего! Предложив миссис Венди составить ему компанию в ещё одном эксперименте и посмотреть, как он, представитель эпохи барокко, поймает кэб, чтобы прокатиться с ней до Доклендс, капитан думал направиться в сторону большого перекрёстка, но леди попросила минутку и, вручив капитану мороженое («Попробуйте, Джеймс, это моё любимое, кстати, Вы угадали!»), быстренько заплела распущенные волосы, то и дело норовящие прилипнуть к ягодному брикету, в косу, собрала её в изящный пучок и закрепила получившуюся причёску розочкой наподобие японской шпильки-палочки. Крюку показалось, что остренький стебелёк вонзился прямо в его глупое сердце. Когда кэб был пойман, капитан лично открыл леди дверь такси, а когда они добрались до Доклендс, – тоже открыл, не дожидаясь шофёра, и, собрав всю свою легендарную храбрость, подал ей руку. Он всю дорогу готовил себя к тому, что миссис Венди, вероятнее всего, проигнорирует этот маленький вежливый жест, но когда она, зарумянившись, вложила пальчики в его ладонь, обнажённую, без перчатки (перчатку капитан недавно порвал-таки своим треклятым крюком, когда надевал, а новую покупать не стал), подумал, что лучше бы ему было не позволять себе подобных вольностей, ведь если леди сейчас же попросит его начать рассказывать истории, – он и двух слов связать не сможет. В каюту Крюк проводил Венди молча, на пути по доске его пальцы сами собой ещё раз устремились к ней в галантном порыве, и леди с мягкой улыбкой снова не отказала. Как только мысли из беснующейся разными цветами канители снова стали принимать форму букв, а буквы вернули умение собираться в слова, Крюк, отодвигая для миссис Венди кресло-трон, проговорил: – Могу я позволить себе предложить Вам чай? У меня к нему имеется печенье, джем, пластовой мармелад и бисквиты. И рогалики, которые Вам нравятся. Откровенно говоря, я думал угостить Вас чем-то более интересным, но время в стране нынче непростое, выбирать оказалось особенно не из чего. – Спасибо! Да, сейчас тяжело. Когда-то мы с Эммой наряжались к чаепитию, могли долгие часы проводить за светскими беседами, а сейчас, куда там, обе погрязли в работе. Почти все слуги во всех домах, в том числе повара, ушли на войну или на заводы, я научилась пользоваться плитой… у Вас, кстати, я вижу, ремонт ещё в разгаре, Ваш бриг вообще реально как-то комфортно для Вас оборудовать? – Надеюсь, что да. Это… мой дом, в конце концов. Или единственное, что связывает меня с моим домом и моим… временем. Между прочим, я вычитал, что кроме пароходов, в море по сей день используются винтовые суда с парусным вооружением, вроде клиперов и шлюпов. Что, если бы, Весёлый Роджер стал первым и последним в мире парусно-паровым бригом? Ха! Вот так поворот! – То есть, Джеймс, Вы хотите сказать, что Ваше судно можно перестроить в пароход?! Глаза у Венди сделались такими огромными, что Крюк, который как раз прикручивал к руке свой смертоносный протез, расхохотался. – Как Вам такая идея? - спросил он сквозь смех и театрально сверкнул крюком, – Джез Крюк, капитан пиратского парохода! Ха-ха! Нет, на самом деле это вряд ли, конечно. Вернее, всё возможно, разумеется, в конце концов мы ведь с Вами оба видели фей и летали по небу? Но, в данном случае, легче будет угнать новый корабль. Однако, пока я к такому не готов. Нет, леди Венди, никаких гребных винтов, никаких паровых турбин. У меня и экипажа-то нет. Пока я просто отдал якорь в порту Лондон, организовал Весёлому Роджеру капитальный ремонт и… всё. Дальше не заглядывал. Мне следовало бы пойти на фронт, я думаю. Я не годен, скорее всего, но также предполагаю, что и гнать меня оттуда не станут. В конце концов, воевать и выживать – это то, что я умею делать лучше всех ныне живущих. Мои умения короне бы пригодились. Джеймс со всей галантностью налил своей гостье чай, подвинул поближе красивое блюдце с угощением, а леди Венди вдруг посмотрела ему прямо в глаза и тоненьким голоском сказала: – Не ходите. Идти на войну, в общем-то, было второй мыслью, посетившей Джеймса после того, как он нашёл несостоятельной идею вернуться на остров. Он внимательно изучил прессу, разузнал подробности о конфликте, усмехнулся тому, что что-то в этом мире столь же вечно, сколь Семь Морей, звёзды и Пэн, и прикинул, что при любом исходе такое решение станет для него удачным. Коль выживет, вернётся героем, это точно, тут и гадать нечего. А коль погибнет – так это ещё лучше, не придётся отвечать себе на вопрос «как жить дальше». Но вот сейчас он смотрел на миссис Венди, которая разве что в комочек не сжалась от страха, и в голове у него было пусто, как в старом сундуке: ни что делать, ни куда подаваться, ни какие предпринимать шаги… ничего. Только её серые глазки и крохотная надежда на то, что для написания книги он, Крюк, подольше будет ей нужен. – Я снова Вас расстроил. Простите. Давайте лучше я расскажу Вам что-то, что пригодится для Вашей будущей рукописи? Что Вам поведать, леди Венди? В конце концов, пока я назначен служить Вашим консультантом, я готов исполнять свои обязанности, сколько Вы пожелаете. Венди вздохнула. Улыбнулась. Хотела отпить чаю, но в итоге просто сглотнула и вернула чашку на блюдце. – Я бы хотела узнать побольше… о Вас. Я… совершенно Вас не знаю. Думала, что знаю. Но от встречи к встрече вижу, что ошибалась во всём. Вы благородны, Джеймс. Вежливы. Достойны… нет-нет-нет, ничего не говорите, - поспешила добавить она, заметив, что капитан хотел её перебить, – я знаю, знаю, Вы сейчас станете всё отрицать, и, наверное, будете правы. По-своему. Вы натворили дел, конечно… но Вы всё равно достойный человек, стараетесь оставаться таковым, несмотря ни на что. Вы относитесь ко мне уважительно. Вы следуете правилам этикета, о которых я сама порой забываю. Вы соблюдаете манеры, не злоупотребляете алкоголем, делаете ремонт по причине того, что теперь у Вас бывает… «гостья»… Если бы Вы, Джеймс, были так плохи, как сам о себе думаете, Вы бы и вполовину так достойно себя не вели. Пустили бы пыль мне в глаза парой красивых жестов, не более того. Да, я бы хотела узнать больше о Вас, о настоящем Вас. Какую Вы предпочитаете музыку, есть ли у Вас любимые философы, художники, композиторы, поэты, и почему именно они. Находили ли Вы интересной учёбу в колледже, что Вам больше всего нравилось, а что не нравилось. О чём Вы мечтали до того, как застряли на острове. Согласились ли бы Вы исполнить для меня что-то из Ваших произведений на новом инструменте… он потрясающий, к слову… я сразу его заметила, просто не успела сказать… я слышала звук клавесина всего один раз в жизни… в двенадцать лет… Капитан смотрел на леди Венди, скромно опустившей глаза в чашку с чаем во время этой неожиданной речи, и не мог поверить, что она – не плод его измученного одиночеством воображения. Все её вопросы вдруг поставили его в тупик. О, конечно у него имелись и личные взгляды на философию, и любимые авторы, но Крюк, похоже разом позабыл их всех просто оттого, что леди Венди застала его врасплох своей прямотой и честностью. Так что, капитан предпочёл начать с клавесина. Новый инструмент был поистине королевским, его доставили вот только вчера, и Крюк уже опробовал его в деле: звучание у него был просто фантастическое. – Я не нахожусь с ответом, леди Венди. И, раз уж Вы признались, что от встречи к встрече меняете своё мнение обо мне, а это видится мне божьей милостью, клянусь, то и я Вам признаюсь, что от встречи к встрече ощущаю себя всё бóльшим и бóльшим идиотом. Я говорю Вам, что славился, как прекрасный рассказчик, а сам в панике мысленно подбираю слова для каждого следующего предложения потому, что никто не задавал мне таких вопросов, какие Вы задаёте. Никто не интересовался… мной. Моими мыслями. Моими увлечениями. Моими чувствами. И… я желаю задавать вопросы Вам, маленькие, незначительные, тоже, например, о том, кто Ваш любимый писатель, или, скажем, любите ли Вы живопись, но боюсь, Вы посчитаете, что я перехожу какие-то границы. Я хочу угостить Вас чем-то особенным, но понятия не имею, что может Вам понравиться, а что покажется вычурным. Я каждый раз думаю купить какие-нибудь гостинцы Вашим детям, не для того, чтобы показаться хорошим, о, нет, а просто, потому что… потому что… хочу порадовать Вас… но каждый раз сомневаюсь, считаю, что сую нос не в своё дело и – не покупаю. Я мечтаю быть рядом с Вами собой, тем, кем был до всей этой ерунды, уверенным в себе, весёлым, – я был когда-то весёлым, обожал пошутить или отпустить остроту, можете себе представить? – но я, похоже, забыл, кто я. А без Сми, чёрт его дери, я даже треклятую шевелюру в косу собрать не могу, чтобы носить идиотский цилиндр! Я купил цилиндр, видите ли. Хотел соответствовать нынешней моде. И выгляжу в нём, как кретин, когда это, - тут капитан с раздражением намотал на крюк одну особенно вредную прядь, – торчит из-под него во все стороны. Миссис Венди слушала его с открытым ртом и, глядя на то, как искренне Крюк рассердился в итоге на свою роскошную гриву, не выдержала и заливисто рассмеялась. Капитан глянул на неё с надеждой. – Джеймс… - улыбнулась она, – разрешите помочь Вам заплести косу? Где у Вас лента для волос? А Вы пока поиграете для меня на новом клавесине, м? Вы позволите? Позволить леди Венди заплести ему косу. Господи Боже… Венди, разумеется, тысячи раз расчёсывала чужие волосы, заплетала их во всевозможные косички, хвостики, укладывала, собирала в разные причёски, она была мамой дочки, в конце концов. Но когда капитан с самым виноватым видом вручил ей кроме ленты ещё толстую расчёску с редкими зубьями (всего шесть штук) и масло, скромно объясняя свои действия одним словом «кудри», Венди чуть не ударила себя по лбу. Самая обычная, в некотором роде даже бытовая процедура показалась ей вдруг очень волнительной и… интимной. Леди, конечно, постаралась не выдавать себя, но на всякий случай решила не приступать вот так сразу, а подождать, пока Крюк установит ноты и возьмёт хотя бы пару аккордов. Капитан сыграл целое произведение. – Миссис Венди?.. - осторожно обернулся он на свою гостью. Венди стояла позади него, еле дыша, как зачарованная. Она успела только капнуть масла в ладошку. Терпкий и сладкий аромат цитрусовых захватил её, ноты закружились каруселью, блестящие, звонко-золотые, они отражались в драгоценных камнях, украшавших перстнями длиннопалую музыкальную руку, которая виртуозно порхала над клавишами. Венди вдруг нашла её очень изящной. – Миссис Венди? Я Вас смутил? - он протянул руку, чтобы забрать у неё расчёску, – Вы не обязаны… – Что..? Ой. Простите, Джеймс. Я… замечалась. Вы настоящий маэстро… Пожалуйста, продолжайте. И она, помотав головой, чтобы прийти в себя, заткнула расчёску за поясок и нагрела масло в ладонях. Крюк пропустил пару нот, когда она тронула его волосы, и ещё пару, когда стала расчёсывать, но Венди этого не заметила. К третьей композиции толстая коса была повязана чёрной лентой на аристократичный бантик. Потом капитан, всё ещё немного хмельной от ощущения аккуратных женских пальчиков в своих волосах, примерил для леди Венди цилиндр, и леди Венди сказала, что он, капитан Крюк, – красив. Красив.