Two young dreamers

      Теперь для Фишль дни слились в один огромный ком, полный её переживаний. Для Беннета же дни теперь были каждый как отдельная жизнь. Граница дня и ночи, словно рубящаяся каждый раз острым топором, ясно делила рутину на куски. Каждый новый день Беннет, будто малый ребёнок, учился ходить. ЛФК и массажи стали для него чем-то столь обыденным, вроде того, как просыпаться по утрам. И реабилитация начала давать свои плоды! Однако подруге он ничего говорить не собирался — на то у него были свои причины. На самом деле, Беннет очень хотел обрадовать принцессу своим выздоровлением. Но обрадовать по-особенному. Он не забыл, какой ценный подарок — дружбу с ней — подарила ему Фишль на его день рождения. Его план был таков: он, преисполненный огромной мотивации, предстает пред ней во всей красе, здоровым и умеющим ходить, тютелька в тютельку двадцать седьмого мая.       При виде девушки у Беннета словно вырастали крылья. Паренёк ещё не осознавал, что именно таким глуповатым и простым образом проявлялась у него влюблённость. Именно это окрыляющее чувство давало ему такую сильную мотивацию, которая преспокойно могла поставить его на ноги. Так считал Беннет. Ведь две наиглавнейшие составляющие быстрого восстановления — периодически повторяющиеся упражнения с массажами и та самая мотивация. Второго компонента, с лихвой появляющегося у него в присутствии Фишль, было предостаточно, а ЛФК и прочие забавы он и так каждый день проходит!       За время его двухмесячного пребывания в больнице, они с подругой сильно сблизились. Общаться, как ни странно, стали чаще. Выяснили общие интересы, которых оказалось гораздо больше, чем они предполагали, играли во что-то настольное, читали, просто дурачились. Единственное, что настораживало Беннета — робость и зажатость Фишль перед ним. Но тот смахивал всё на её неловкость перед ним в таком положении.       Фишль поначалу тоже так думала.       Однако начала понимать, что её поза с закинутой на ногу ногой, сложенными с замок в руками и неловкой улыбкой ни что иное как проявление… неясно чего. Но явно, как бы то конфузно не звучало, отнюдь не неловкости. Девушке казалось, что Беннет… ну уж чересчур идеален! Подумать только — ему парализовало ноги, а тот каждый день сидит и, довольно лопая её апельсины, счастливо улыбается! Эталон жизнерадостного человека!       Он действительно лучше многих. Хотелось идеализировать что самого Беннета, что его беззаботность. Но что странно — если раньше Фишль не могла потерпеть рядом с собой человека, который, по её скромному мнению «идеальнее её самой», то отныне она готова была посвятить другу всё свое время, а то и жизнь!..       Или не другу?       Где-то да что-то она читала про влюбленность. Особенно в её память въелись строчки: «А еще, когда ты влюблен, тебе постоянно хочется закрыть руки в замок, запрокинуть ногу на ногу… Закрыться. И это естественно, потому что душа же обнажилась. Догола. Полностью.»       Если это действительно так — то она попала…       Попала по-крупному.       Как же так?! Неужто принцесса позабыла данное самой себе в далёком детстве обещание, что ни к кому и никогда не привяжется?       Нет, она просто проецирует на себе ощущения других. И с этой мыслью Фишль снова откидывает все дела и строчит Беннету сообщение о том, как он себя чувствует, и можно ли она к нему сегодня зайдёт. Обычно он всегда отвечал своим приятным согласием. Однако этот день подготовил для неё ещё более приятный сюрприз.       Верный друг принцессы — Бенни-календула: привет, принцесса! извини, вчера не отвечал — столько всего произошло! меня выписали! папы дома нет, да и я спросил у него насчёт тебя — он не против таких гостей, так что приходи ко мне! : D       Выписали?!       Не раздумывая ни секунды, Фишль словно слетела с теплой кровати и метнулась одеваться. Подумать только… Как же она рада!       По такому случаю девушка не преминула зайти в магазин и купить торт «Сникерс» (который они, как выяснилось за разговорами в больничке, оба очень любили), пачку сока и мишек «Барни» конкретно для Рейзора.       Уже через тридцать минут она топталась на пороге у двери дома друга. Вдохнув побольше прохладного после дождя воздуха, она постучалась.       — Кто там? — послышался детский голос, изо всех сил старающийся казаться грозным.       — Рейзор, это я, Фишль! — крикнула ему в ответ она.       — Пароль, — строго потребовал мальчик.       Ёмаё       Будто она что-то помнит за прошедшие за два с половиной месяца со встречи!       — Картошка… — попыталась та вспомнить, — мясо… ежевика? Да, картошка, мясо, ежевика!       — Пароль верный, — послышалось из-за двери, и в голоске этом Фишль не могла не уловить нотки удовольствия.       Щёлкнул замок, и девушка влетела в прихожую.       — Торт! — воскликнул Рейзор, — Сок! Барни!       Отдав мальчику покупки, гостья наконец увидела сияющего своей улыбкой Беннета, въехавшего в коридор на инвалидной коляске.       — Здравствуй, принцесса! — и улыбка его засияла ещё ярче.       — Здравствуй, — скромно улыбнулась она, оглядев друга с ног до головы.       — Беннет, торт! Сок! Еда! — послышалось с кухни.       — Торт? — лицо Беннета приобрело удивлённый оттенок, — Сок? Фишль, зачем?..       — Барни!       — Барни тебе, Рейзор, — крикнула ему Фишль, по-прежнему улыбаясь, — А затем, Беннет, что тебя выписали! Будем праздновать!       — Ох… Ну что ж, слово принцессы — закон! — вымолвил паренёк и поехал в кухню, естественно, дождавшись, пока гостья вымоет руки.       Когда они вошли, на табуретке сидел довольный Рейзор с «Барни» во рту.       — Рейзор поймал медведя! Рейзор — крутой охотник! — не выпуская добычи, мальчик понёсся в комнату. Торт с соком его несильно интересовали.       Около часа ребята ели-пили, попутно обсуждая их новости и события.       — Теперь я водитель сей коляски! — усмехнулся паренёк. — Рейзор предлагал нацепить на колёса картонные овальчики — мол, крылья самолёта.       Фишль усмехнулась.       — Как ноги-то твои?       Беннета распирало желание сказать ей и не держать в себе ту гордость, что мышцы за такой краткий срок начинают восстанавливаться, и он определённо будет ходить не хуже всяких Полианн. Но нет — это сюрприз.       — По-старому, как видишь — почти не чувствую их. Я привык, не стоит расстраиваться.       Последняя фраза была произнесена специально для гостья — Беннет понимал, что Фишль страдает от его состояния, но сама она тоже понимает, что как бы успешно она это не скрывала, он знает об этом.       — Рейзор сегодня к другу идёт в гости, а я дома, — перевёл тему паренёк.       — Жаль… — молвила девушка.       — Очень, — кивнул он.       Сейчас или никогда.       — А коляска твоя от луж не заржавеет? — с доброй усмешкой поинтересовалась Фишль. Беннет лишь широко улыбнулся, понимая, к чему клонит его подруга.       Спустя каких-то пять минут, ребята неслись по улице: Фишль — радостно крича и толкая сзади коляску, Беннет — визжа не менее радостно и столь же яро размахивая руками. Казалось, ничто не может заменить им такое, их личное, особенное для каждого из них счастье.       На дворе было дождливое двадцатое мая. До дня рождения принцессы оставалась ровно неделя.