Привязанность

      Тога открывает заплаканные глаза: их щиплет от тусклого вечернего света. Она прорыдала несколько часов, после чего так и уснула на холодном пыльном бетоне домика на крыше. Пора возвращаться домой: от проблем не получится бегать вечно. Мелкая дрожь вопреки летнему зною волной пробирает тело. Тога отряхивается от пыли и с трудом поднимается с пола. Затёкшие от сна в неудобном положении ноги подкашиваются, а в голове стучит тысяча молотков, не меньше. Хочется выть от несправедливости жизни, но в горле застрял ком.       Тога выходит наружу — не из подъезда, а прямиком на крышу, чтобы хоть как-то растянуть время до встречи. Тёплый ветер путает выбивающиеся из неаккуратных пучков волосы, кровавый закат тяжёлым грузом опускается на вздымающиеся плечи, только вот ноющую дыру в сердце всё обходит стороной.       Отношения с Даби точно не будут прежними. И пускай Тога только раз перешла грань дозволенного обычному человеку с ним, этого было достаточно. Конечно, ничего криминального не произошло, но светлый портрет девушки навсегда останется в голове Даби с кровью на растянувшихся в сумасшедшей улыбке губах.       Забавно, он так и не узнал её ближе. Не интересовался прошлым и настоящим, не спрашивал о планах на будущее. Это она наивно мечтала, не замечая, насколько не интересна ему.

***

      Сначала он злился, не зная, куда себя и девать. Хотелось спалить к чёрту весь этот дряхлый дом, чтобы комнаты, замаранные касаниями Тоги, рассыпались в пепел; поджечь самого себя, чтобы ни одна капля крови ненароком больше не попала на язык девушки. Хорошо, что она сейчас не путается под ногами. Как назло в доме закончились все бутылки с алкоголем (неужели их вынесла эта проклятая дура в маниакальном порыве всё изменить?), а на улице стояла нестерпимая жара. Такая, что надевать закрытую одежду для выхода в магазин было просто невозможно и подозрительно. Хуёво. Даби шагами измерял квартиру, высматривая хоть что-нибудь, на чём можно выместить ярость, унизить в ответ, отомстить, отыграться и уколоть ещё сильнее, чем это сделала Тога. Но ничего не попадалось на глаза.       Мысли роем кружатся в голове, сердце отбивает бешеный ритм и обливается закипающей кровью. К злости присоединяется нарастающая тревога. Тога вернётся, нужно будет завязать разговор, чтобы расставить все точки над «и». Только как его начать? Что говорить? Выгнать её, послать ко всем чертям и оставить наедине с её блядской шизофренией? Даби понимал, что решение останется за ним, и от этого становилось лишь хуже.       Вдох-выдох. Вдох-выдох.       Часы с нервным тиком беспощадно пробили семь вечера. За это время голову Даби не посетила ни одна дельная мысль, зато эмоции подутихли. Последняя попытка продумать ход диалога. На самом деле, ситуация не из ряда вон выходящая, чтобы обрывать все контакты с Тогой. Сократить общение к минимуму — идея хорошая. Химико просто не его человек, тем более, она прониклась его судьбой и протянула руку помощи в нужный момент. Дала толчок, чтобы подняться со дна. Интересно, а ей кто-то пытался помочь вернуться из этого ада? Наверно, она много натерпелась в прошлом, раз жизнь беспощадно привела её сюда. Как-то больно и обидно за неё.       Тога была удобным попутчиком: с ней было весело поначалу коротать время дождливыми вечерами, в ней был какой-то очаг домашнего уюта, у которого хотелось пригреться после долгих лет одиночества среди пустых людей. Чересчур любопытная, она докапывалась до истины, после — искреннее сожалела о том, что начала разговор на неприятную тему, и ещё более пронзительно переживала болезненные истории. За всей этой суетой скрылось её собственное прошлое, отошло на второй план, утащив за собой и ту часть, которой сторонились простые люди.       Положительные качества Химико раскрывались постепенно, с каждым днём Даби всё больше чувствовал комфорт рядом с девушкой, когда-то спасённой им в тёмном гаражном переулке. А она постепенно спасала его. Однако ростки недоверия слишком быстро взошли после первого же недопонимания. То ли по вине безинициативного Даби, то ли по вине замкнутой Тоги слишком важные детали скрылись от взора, неизбежно приведя их отношения к губительной точке невозврата.       Проходит ещё не один десяток минут, когда хлопает дверь. Тога неспешно приближается к балкону, на котором Даби стоит с сигаретой и смотрит на сумеречное небо. — Вернулась? Я уже решил, что тебя поймали, — бросает Даби, не оборачиваясь.       Тога, до этого сверлившая взглядом пол, неестественно задирает голову вверх — сдерживает слёзы. В тоне Даби ни капли злости или желания обидеть, и от этого только сильнее хочется плакать: горько, что доставила такому хорошему человеку проблемы. И страшно от ожидания будто смертельного приговора. Тога глубоко вдыхает, давая слезам волю вытекать бесшумно, без всхлипов: — Зря надеялся. Даби, послушай, — голос начинает предательски дрожать, — я сделала хуйню и хочу извиниться… Если скажешь уйти, я уйду прямо сейчас, но перед этим мне нужно сказать тебе это в глаза, — Даби отрывается от разглядывания созвездий и видит заплаканные янтарные звёздочки, — прости меня.       В груди у него что-то сжимается. Лучше закончить это сейчас, на берегу, чтобы не усугублять положение в будущем. Слишком уж наивно полагать, что это первый и последний конфликт на почве страсти Тоги. Зачем им обоим это нужно? — Такие, как ты, не будут счастливы среди людей, — сердце Тоги будто остановилось на миг, — ты другая. Знаешь, это не плохо, но нам не по пути. Ты сделала для меня многое, помогла разрешить проблемы, и этого я не забуду, поэтому хочу в свою очередь также протянуть руку помощи, — Тога замерла на пороге, внимая словам Даби, — завтра мы отправимся в одну организацию, где оба, вероятно, сможем реализовать свои цели и мечты, но к ним каждый пойдёт уже в одиночку. Однажды ты встретишь того, кто полюбит тебя настоящую, сможет принять, но я хотел бы остаться для тебя в прошлом, Химико.       Тога молчит. Говорить нечего, он всё сказал за неё. Так даже лучше, ведь в её голове — спутанный бред.       Знакомый запах сигарет уносит на пару месяцев назад: в дождливые бесконечные ночи, наполненные разговорами ни о чём, ненавязчивой тактильностью без иного контекста и горьким привкусом алкоголя на губах. Стереть бы из памяти, выкинуть напрочь эти воспоминания, из-за которых сердце то пропускает удары, то с силой бьётся о рёбра.

***

      Сейчас они стоят в баре — будущие члены лиги злодеев — и бросают кроткие взгляды друг на друга. Теперь они чужие люди, между которыми осталась только привязанность.