Лего

«Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого, за что он готов умереть».

— Лев Николаевич Толстой.

      Неизменная безмятежность Дружелюбия сейчас нарушена до неузнаваемости. Высокая изумрудная трава покрыта толстым слоем пыли и грязи, а некогда чистый воздух только отравляет лёгкие: столько в необходимом кислороде загрязняющих примесей. Небо, будто повинуясь происходящему на земле, затянуто хмурыми тучами. В округе не видно ни одной яркой одежды приверженцев добра и благополучия, только мелькающие чёрные фигуры. Кругом всякий раз что-то рушится, вдали раздаются последние — по крайней мере, в это хочется верить — взрывы, всюду слышатся голоса, которые в конечном счёте смешиваются в назойливый гул.       Диверсии между Дружелюбными никак не вписываются в устройство города и добавляют нелёгкой работы Бесстрашным. Предстоит разобрать обломки, полностью разминировать территорию и задержать подозреваемых. Ни один день в Чикаго не проходит без «приключений». Уж от кого, от кого, а от Счастливой Фракции нельзя было ожидать кровопролития. Однако пожинает плоды такого решения весь город.       Шипящая рация неустанно работает. Порядком надоедливый галдёж заставляет переключить канал. Пусть сами разбираются.       — Приём. Обрушение в Куполе, повторяю: обрушение в Куполе, — еле-еле различимый голос среди грохота на фоне вынуждает поморщиться.       — Приём. Какой отряд свободен? — Лидер спрашивает с необоснованной надеждой, но заранее знает, что вторая группа разведки прибывает самой последней, а значит, вся ответственность лежит только на них.       — Приём. Вторая группа на подходе. До прибытия пять минут.       Информация от помощника заставляет колебаться малую долю секунды и с нескрываемым раздражением вздохнуть. Вариантов не остаётся. Ситуация действует на нервы похуже командира этого самого отряда, половина которого по прибытии переквалифицируется в штурмовиков и бросится в бой. Главное, чтобы не она.       — Приём. Отправь вторую группу на место. Удерживайте периметр, — стремление отключить сеанс связи прерывает настойчивая мысль: «Эли» — и он продолжает: — Эли держи при себе, чтобы в самое пекло не лезла.       — Но она же командир второй группы... — озадаченный солдат даже забывает про регламент. И как же он может удержать непокорную девицу, тем более когда она по должности выше его самого?       — Сейчас командир здесь я, — наконец пытка недовольным голосом одного из Лидеров прекращается.       Эли — его головная боль и одновременно отрада. Не думать о своей жизни — для неё норма так же, как и доводить до безумного волнения других. Лезть куда не надо — её конёк. Однако, по мнению девушки, она поступает правильно. По мнению Эрика, она лишний раз рискует собой, когда это может сделать кто-то другой. Она не понимает его. Он не понимает её. Почему он не может уяснить, что Эли — такой же боец, как и все остальные в Бесстрашии? Почему она не способна осознать, что смотреть на любимого мёртвого человека так больно?       Для Эли никто не указ. Она сама себе командир, что, по сути, так и есть. На такую должность её назначили явно не просто так, а за особые навыки и выдающиеся заслуги. Нельзя сказать, что положение девушки во Фракции значительно ниже его поста, а чаще всего, на различных заданиях, они и вовсе стоят наравне.       «Это моя работа», — так считает Бесстрашная.       «Бросаться навстречу смерти — это не твоя работа», — так говорит Лидер.       Она действительно готова броситься и в огонь и в воду за своих людей. Но почему-то девушка никогда не задумывается о том, каково ему будет выносить её тело из тех самых огня и воды. В очередной раз Эли не размышляет над тем, что он будет чувствовать. Как будет жить дальше. Но всё же она — виновница всех изменений в устройстве его жизни, которые он не в силах объяснить. Она, только она заставляет просыпаться по утрам. Она — причина всех переживаний. Она — это жизнь. Его жизнь. Всё зависит только от неё. И можно сказать, что один из самых нелюбимых другими Лидеров Фракции зависим от девчонки. Однако Эли далеко не девочка. Она боец. Не только в прямом значении, но и в переносном. Этой неугомонной девице никогда не нужна помощь: Бесстрашная справится со всем сама, вне зависимости от рода деятельности. И эта драгоценная помощь, которую впервые хочется подарить кому-то, так и остаётся внутри, запирается на десять замков, ожидая того момента, когда Эли всё-таки проявит слабость. Однако рядом с ней хочется вершить «добрые дела» и по отношению к другим людям. Вся её сущность буквально призывает к этому, хотя речи о таком никогда не шло. Эли влияет на него. И зачастую только в положительном ключе.       Проявления заботы и переживаний стали нормой. Выражения бескорыстной помощи, самоотдачи и самопожертвования так надёжно закрепились в сердце за годы, что о таком не приходилось задумываться. За неё можно умереть — Лидер часто ловит себя на такой мысли. Без раздумий, взвешиваний всех за и против. Просто в нужный момент шагнуть навстречу смерти, чтобы девушка осталась прямиком за спиной, в безопасности. В условиях опасной жизни, которым Бесстрашные подвергаются ежедневно, это вполне выполнимо. Но Эрик никогда всерьёз не задумывался над тем, что это случится так скоро. Что все его страшные сны в один миг могут осуществиться. Превратиться из вымысла в действительность. Мрачную и безжалостную реальность.       Ненавистный комок повисает в горле, когда вдали раздаётся мощный взрыв. Настолько сильный, что земля содрогается от мощи, а среди стоящих за оградой, в нескольких метрах от забора, мирных жителей зарождается паника. Диверсанты до сих пор не найдены. Целая Фракция профессиональных солдат не может найти мелкую кучку провокаторов, устраивающих хаос на Мирной территории, — это неимоверно раздражает. Нервирует мысль о том, что Эли где-то там. В самом эпицентре событий, где, безусловно, она кинется буквально в огонь, адские языки которого поглотят её заживо. И никто не в силах остановить её, даже он. Но однозначно стоит попробовать: чёртово предчувствие обгладывает кости и сердце.       Руки, повинуясь душевному зову, на автомате переключают рацию на общий канал. Нервные голоса наперебой звучат из передатчика. Из всеобщей массы не удаётся выловить один, самый нужный и долгожданный. Будто нарочно жизнь подкладывает под ноги камни — даже булыжники, — отрезая все возможности и надежды.       — Приём. Вторая группа, вы на месте?       — Приём. Уже видим Купол. До прибытия тридцать секунд, — тонкий голос Бесстрашной заставляет облегчённо выдохнуть, но ещё рано радоваться: штурм не начался.       — Эли, оставайся в разведке. Мы ещё не знаем о точном количестве диверсантов и их целях.       Воцарившееся молчание со стороны девушки прерывают только мелкие, но слышные взрывы в другой части Дружелюбия. Злится. Опять хочет взять всю ответственность на себя.       — Так точно, Лидер, — с явным несогласием отрезает она.       Сколько раз он слышал эту фразу? Бесчисленное количество. Когда девушка сердится, мелодичный голос всегда становится твёрже, на вытянутом лице хмурятся брови, а нежные губы и вовсе поджимаются. В ярких голубых глазах пляшут демоны, готовые в любой момент вырваться на свободу и сделать всё по-своему. Не видя этой картины сейчас, но созерцая её долгие годы, изображение происходящего где-то в центре Фракции мигом рождается перед глазами. Поверил ли Эрик ей? Частично. Доверие доверием, но в такой ситуации Эли запросто может поступить по-другому. И за это ей ничего не будет, даже несмотря на то, что в данной операции Лидер всё-таки берёт все бразды правления на себя. Это один из немногих случаев, когда Бесстрашные находятся не наравне.       Успевает пройти всего пару минут в размышлениях, и рация вновь оживает:       — Эрик, приём. Их здесь как чертей! — всё-таки послушалась — от этой мысли мгновенно отлегает от сердца, однако переданная информация никак не радует. Слова прерываются тяжёлым прерывистым дыханием, быстрыми шагами и какой-то вознёй на заднем плане. — Восемь человек держат Купол со всех сторон. Внутри заложники: Рейес и её подчинённые. Дальше, сапёры начали разминирование с юга. Бомбы расположены вокруг всей территории, кроме севера, — это либо место их отхода, либо очередная ловушка. Ну и нежданных «подарков» нет в той лазейке, откуда мы пришли, но я думаю, что они уже прочухали и о ней. Остальные же докладывают, что заговорщики заняли позиции в ключевых местах: кухня, фермы, теплицы. Дома мирных жителей не находятся под их контролем. Но приёмная Джоанны свободна — это удивительно. Оттуда точно можно снять несколько человек из Купола, может, даже всех.       На раздумье не требуется времени: ответ формируется сразу же.       — Там не может быть пусто! Они не могли не занять одно из самых видных и стратегически важных мест! Даже несмышлёные неофиты до этого бы додумались! Это по-любому засада. Я не даю разрешения, — в голосе становятся слышны отголоски строгости, обычно не присущие их разговорам.       — Думаешь, я не справлюсь с кучкой недоделанных диверсантов? Это единственный шанс: по-другому к Куполу не подойти, а скоро их всех перебьют! — тон не повышается ни на ноту, однако Бесстрашная наверняка хочет воскликнуть.       — Эли, я не сомневаюсь в тебе и твоих способностях, но план слишком сырой. Идти одной опасно. Мы пока не до конца знаем, чего от них можно ожидать, за исключением кучи взрывчатки по периметру Фракции и взятия в заложники. Хотя бы дождись меня. Пару минут.       Наконец он ступает на злосчастную территорию, в самую гущу событий, до этого теряясь за редкими непримечательными постройками и густыми зарослями, и тут же скрывается за деревянным домиком. В округе подозрительная и неуместная тишина, прерываемая лишь шелестом листьев на высоких многолетних деревьях. Настороженный взор проходится по окрестностям и сразу замечает штурмовую группу в другой стороне. Солдаты неспешно, лёгкими перебежками двигаются к очередной ферме, которых в Дружелюбии точно с десяток.       — Я уже вижу приёмную. Там пусто. Да и вообще... — голос Эли резко прерывается. Непонятная суета занимает весь эфир, а вскоре звуки сменяются назойливым шипением рации. Связь прервана.       Установить контакт заново не получается. Значит, передатчик отключили. Или же уничтожили. Сразу следуют тяжёлый вдох и мгновенный выдох. Волнение поднимается к горлу. Нервы, чёртовы нервы. Что-то случилось — предчувствие кричит об этом. Сердце знает. Сердце чувствует.       До приёмной Джоанны пять минут быстрым шагом. Хоть бы успеть. Хоть бы она осталась жива.

Эли

      — Я уже вижу приёмную, — объектив бинокля скользит по двухэтажному дому, выхватывая все детали. Большое количество панорамных незашторенных окон играет на руку. Голубые глаза, чуть прищурившись, изучают сооружение из еле проходимой рощи, и по итогам осмотра девушка вскоре выдаёт: — Там пусто. Да и вообще...       Резкий рывок назад опрокидывает Бесстрашную на спину. Позвонки ударяются о неотёсанные ветки и валяющиеся камни — острая боль вынуждает сморщиться и потереть ушибленные места, но Эли не поддаётся настойчивому порыву. Пистолет мгновенно появляется в чуть вспотевших от жары и волнения ладонях: она мигом выхватывает его из кобуры, прикреплённой к бедру, и, всё ещё лежа на земле, наставляет на возвышающегося над ней человека. Светлые сосредоточенные глаза встречаются с двумя парами других. На лицах молодых парней — несильно старше её на первый взгляд — расцветают наглые улыбки. Один нависает над ней со спины, другой — прямо над ногами. Неожиданно раздаётся глухой треск — Эли не опускает глаза, но по оскалу второго диверсанта понимает, что он раздавил рацию ботинком. Она стискивает зубы, всё ещё держа на прицеле любителя причинять ущерб чужой собственности. Однако двое против одного — нечестно, но командир находится именно в такой ситуации. Если выстрелит в одного, то второй точно успеет покалечить её. С другой стороны, покалечить не значит убить.       — Поднимайся, — от суровой интонации возвышающегося над ней парня, который уничтожил единственный способ связи, хочется рассмеяться, но Эли далеко не до смеха.       Она продолжает в упор глядеть в наливающиеся злостью глаза диверсанта, не произнося ни звука. Стоящий со спины неслабо бьёт носком ботинка в женское плечо, а затем резким движением и вовсе поднимает чуть ли не за шкирку и выбивает оружие из её ладоней. Второй парень прячет своё оружие за пояс и сразу принимается проводить обыск, без стыда проводя руками по вмиг напрягшемуся телу. Он тут же вырывает из кармана прямоугольную лакированную карточку, и глаза с жадностью изучают содержимое.       Провокатор присвистывает, и его губы растягиваются в мерзкой ухмылке. Второй диверсант колеблется: видимо, хочет узнать, что же такого интересного обнаружил соратник, — но не сводит прицела с девушки.       — Вау... — нарочито медленно и с наслаждением протягивает находчик и по совместительству любитель давить рации. — Командный состав нам ещё не попадался...       «И кто же тебе ещё попадался?» — Эли не собирается задавать вопрос вслух, но пытается найти ответ в наглых глазах.       Личный надзиратель всё-таки на миг скашивает взгляд в сторону бейджа, и Бесстрашная порывается выбить оружие из его рук, однако не успевает даже дёрнуться: так быстро он возвращает всё внимание.       — Это что, жена этого, что ли? — парень прищуривается. Видимо, всё же обратил внимание на фамилию.       — Да хоть Макса: плевать я хотел на всех них, — с отвращением выплёвывает второй.       — Зато хорошая приманка получается, Кас! — с победной улыбкой восклицает первый диверсант и сразу получает подзатыльник от второго.       — Мы же договаривались не произносить имена друг друга, что ты творишь?.. — сквозь зубы процеживает Кас, впираясь уничтожающим взглядом в товарища, тогда как с его тонких губ моментально слетает ухмылка.       — Да она не запомнит, посмотри на неё! — виновник на миг отрывается от лица Каса, взмахивая рукой с пистолетом в сторону Эли. — Такие только... это... для красоты типа!              Заговорщики продолжают спорить и уже совсем не обращают внимания на девушку. Она поднимает брови, наблюдая за глупой перепалкой, и тут же решает действовать: больше не медля ни секунды, выбивает оружие, которым он небрежно размахивает из стороны в сторону, из рук провинившегося парня и ударяет его ногой под колени. От неожиданности и боли парень сгибается пополам, издавая сдавленный стон, а второй реагирует мгновенно, направляя дуло на девушку. Эли делает мелкий шаг в сторону, левой рукой обхватывает середину оружия, а правой же ударяет в сгиб кисти с пистолетом. Сразу же левой рукой выворачивает оружие от себя и вырывает его, удерживая в своих ладонях. Не успевает навести дуло на Каса, как рука уже пришедшего в себя парня крепко обхватывает её шею, а что-то холодное упирается в бок.       — Не дёргайся, красавица, а то будет очень-очень больно, — он показательно слегка надавливает лезвием, и Эли сжимает зубы.       Кас уже успел забрать свой же пистолет из её ладоней. Он ведёт плечом и кидает презрительный взгляд на Бесстрашную, которая сильнее вздёргивает подбородок, глядя в ответ снизу вверх.       — Сейчас докладываешь своим, что нужно подкрепление на востоке, — угрожающе тихим голосом заявляет Кас, и Эли ощущает дыхание второго диверсанта на своей макушке, который всё ещё удерживает её шею.       — Вы сломали мою рацию, — с нажимом парирует девушка.       — Специально для тебя нашли новую, — заговорщик оскаливается, протягивая новейший передатчик.       Эли безмолвно опускает глаза, при этом не двигая головой, и пристально осматривает устройство, всё ещё не принимая «подарок». Современная рация недавней поставки. Сегодня такие выдавали солдатам, значит, кого-то уже успели взять в плен. Или убить.       Доложить об этом — дать уйти преступникам. Они как раз таки хотят сместить силы Бесстрашия на другую сторону, то есть на восток, а уйти через север — не зря там отсутствовали взрывчатые вещества. С одной стороны, это так глупо. Разведка под командованием Эли и иные подразделения раскрыли предполагаемое место их ухода, значит, поджидать нарушителей правопорядка там точно будут. С другой — смотря на этих двоих, быть уверенной в надёжности и адекватности плана заговорщиков нельзя. Но не все же явно такие бестолковые. Да и они, видно, попросту исполняют чей-то приказ.       Не доложить об этом — подвергнуть себя опасности. Впрочем, Эли к этому не привыкать. Постоянно рисковать — это стиль её жизни, как и многих лихачей. В один момент она доиграется и, возможно, даже сейчас.       Непроницаемый взгляд Бесстрашной вновь возвращается к лицу Каса. Безразличный взор вскоре наполняется строгостью. Черты лица вытягиваются, а пунцовые губы сжимаются в одну линию.       — Подкрепление скоро понадобится вам, — выдаёт девушка, тогда как холодные голубые глаза мелькают решительным блеском.

***

      Приёмная на первый взгляд действительно пуста. Но как бы то ни было, «обложке» верить нельзя. В непримечательном домике Главного Лидера Дружелюбия наверняка есть скрытая от лишних глаз комната или даже несколько помещений, которыми и воспользовались заговорщики, — так думает Эли, когда диверсанты буквально толкают её к главному входу. Изысканное, но довольно простое убранство, наполненные дневным светом помещения, заставленные цветами поверхности и идеальный порядок — ничто не говорит о том, что под невинной картинкой, под землёй, скрывается скопление пойманных Бесстрашных и даже некоторых Дружелюбных. Загнанные в угол, люди боятся лишний раз вздохнуть будучи под прицелами десятка автоматов. До места назначения девушку ведут как особо опасную преступницу: один прикрывает спереди, второй контролирует сзади, ни на миг не сводя оружия с её затылка. Лишнее движение — и ей уже никто не сможет помочь.       С непритворной уверенностью и характерным равнодушным выражением лица Эли пересекает порог «места временного заключения». По крайней мере, она на это надеется: торчать несколько часов, а то и суток совсем не хочется. Тем не менее Бесстрашная готова и к такому. Она не боится. Эли не пугается умереть во благо народа. Эли не страшится погибнуть за Бесстрашие: это её долг. Эта решительность выражается в каждом движении. Диверсанты провожают её косыми и настороженными взглядами, когда девушка не спеша подходит к подчинённому из своего отряда и присаживается рядом, опершись на ледяную стену подвала. Парень с опаской глядит на своего командира, но сразу расслабляется, когда Эли начинает раскованный разговор, дабы отвлечь от себя и так излишнее внимание. Ей нужен план. Необходимо накрыть эту контору: не просто так она здесь и неслучайно столь легко поддалась диверсантам.        — Нас же не убьют здесь? — невзначай интересуется Бесстрашный в тот момент, когда в другом конце помещения идут разборки с парой Дружелюбных. И беседа, судя по высоким интонациям и угрозам, явно не светская.        — Всё может быть, — непринуждённо заявляет Эли, настукивая мерный ритм на наручных часах, пока заговорщики отвлечены на недовольных.       Командиры и Лидеры Бесстрашия подвергаются особой опасности ежедневно. Их личности, само собой, являются гласными, поэтому угроза для таких ценных жизней высока как ни для кого другого. Дополнительная система связи и местоположения была встроена в наручные часы каждого Бесстрашного из командования, исходя из неудачного и неоднократного опыта прошлых лет. Пять ритмичных касаний — система выводит местоположение на устройства остальных. Десять прикосновений — умные часы устанавливают связь с любым членом Фракции. Каждый контакт имеет свой порядковый номер, который просто нужно выучить. Таким образом, после десяти постукиваний следует ещё некоторое количество в соответствии с номером нужного человека. Абонент может и слышать звуки с часов в радиусе нескольких метров, и доставлять нужную информацию до звонившего.       Тонкие пальцы совершают равномерные движения пять раз — часы отдают еле ощутимой вибрацией. Никто даже и не глядит в её сторону: всё внимание сосредоточено на начавшейся потасовке. Кажется, кто-то из Дружелюбных вступил в драку. Эли зевает, наблюдая за происходящим в холодном подвале. В эту же секунду накалившуюся обстановку прерывает вбежавший в помещение неимоверно перепуганный диверсант, который забирает половину вооружённого народа со словами: «Началось».       Действительно началось. Вот и придуманный план вступает в действие.       Оставшиеся заговорщики нервно переглядываются не столько из-за неравного количества пленных и их надзирателей, сколько от происходящего наверху. Возможно, до сих пор надеются, что закуток никто не найдёт: пленные необходимы для дальнейших переговоров и простого обмена, мол, вы нам выход или что-то иное, а мы вам ваших командиров или солдат. Некоторых приплетают, чтобы не сболтнули лишнего, — это в основном касается Дружелюбных, которых здесь немало, — или не мешались под ногами. Но великим планам не суждено осуществиться.       Довольно громкое перешёптывание между теми самыми парнями, нашедшими Эли возле приёмной, привлекает внимание девушки:       — Её надо уводить!       — Зачем?       — Сейчас здесь всё накроют и её заберут, а мы с чем останемся? Так хотя бы перепадёт что-нибудь.       — Что перепадёт-то?!       — Ну вознаграждение какое-нибудь за шишку такую! Да и муженёк искать будет. Тогда двойное!       Переглянувшись, с глупыми улыбками на лицах заговорщики с двух сторон приближаются к Бесстрашной. Эли невольно сжимается, задерживая дыхание. Есть ли смысл сопротивляться в окружении ещё нескольких вооружённых людей? Если эти не успеют среагировать, так оставшиеся, внимательно наблюдающие за картиной, с радостью помогут своим товарищам. Нужно выждать время. Подняв её за руки, диверсанты буквально выволакивают девушку на лестницу. Уже на первом этаже через панорамные окна видно наступление Бесстрашных. Всё-таки план сработал. Лихачи сейчас освободят задержанных солдат и Дружелюбных — и это главное. Дальше уже как пойдёт. Заговорщики пытаются охранять занятую территорию, но выходит тщетно из-за как минимум отсутствия знаний и навыков, поэтому солдаты подходят всё ближе.       Однако в данном месте Эли долго не задерживают, не давая насладиться столь захватывающей картиной. Ещё двадцать ступеней — и они на втором этаже. За рабочим столом Джоанны восседает неизвестная женщина. Это единственный кабинет, лишённый окон, — нарушители закона продумали и такую мелочь, чтобы предводительницу восстания не было видно снаружи. Она спокойно перебирает какие-то бумаги и даже не поднимает взгляда, закинув ботинки на гладкую поверхность, — так безмятежно, будто за её спиной, там, внизу, не происходит кровавое месиво. Только когда Кас сдержанно кашляет, заговорщица всё-таки удосуживает присутствующих своим безусловно драгоценным вниманием.       — Чем обязана? — бесстрастные глаза обращаются к подчинённым.       — Поймали, вот, из командного состава, — второй парень, имя которого Бесстрашной до сих пор неизвестно, чешет затылок, неловко переминаясь с одной ноги на другую.       — И? Зачем она мне здесь нужна? — женщина с презрением и в какой-то степени оценивающе осматривает Эли, и девушка выпрямляется всё больше.       — Возможно, она может сыграть роль в переговорах... — диверсант сжимается под тяжёлым взором начальницы, уже явно жалея о содеянном: кажется, она не солидарна с его идеями.       — Она нам только помешает. Мы и так победим, — женщина фыркает, на мгновение сморщившись, будто слова задели её за живое, и поднимается с места, ловко схватив с края стола пистолет и стремительно взводя курок.       — Уверена? — голос, который Эли вживую, не по рации, слышала ранним утром, вызывает восторженный трепет в душе. Хочется буквально прыгать от радости: раз Эрик здесь, значит, остальных уже освободили. — Бросай оружие: хватит представления на сегодня.       Голубые глаза сверкают благодарностью, когда беспечный взор девушки обращается к мужу, однако он словно и не замечает признательного взгляда. Рука женщины с зажатым в ней пистолетом слегка подрагивает, но оружие так и остаётся направленным на голову Бесстрашной. Однако под прицелом теперь не только один из командиров, но и сама предводительница заговорщиков. И в реакции Лидера сомневаться не стоит: лишнее движение — и самоуверенная женщина падёт, так и не осуществив грандиозных планов по перевороту власти.       — Какая неожиданность! Вы всем Бесстрашием решили присоединиться к нам? Милости просим! — ехидная улыбка украшает губы, из-за чего шрамы на женском лице растягиваются, придавая выражению ещё большей озлобленности.       Эли, не оборачиваясь, ощущает, как до этого стоящие по бокам от неё диверсанты медленно отступают, почувствовав угрозу. Между двумя лидерами — одного предводителя заговорщиков, другого — Бесстрашия — летают яростные искры. Женщина уже не смотрит на девушку, но и не сводит с неё оружия. Стоит чем-то не угодить диверсантке, как тело Эли будет поражено пулей, но и женщина не останется безнаказанной.       Гулкий взрыв где-то неподалёку сотрясает напускную безмятежность дома — худощавая ладонь преступницы машинально дёргается, и палец, всё это время лежащий на спусковом крючке, давит на механизм. В светлых девичьих глазах на мгновение прокатывается страх. Серо-голубые очи мужчины улавливают эту слабость, для которой Эли никогда не давала поводов. Девушка сильная. Она справится со всем сама. Но, возможно, это как раз таки тот шанс для драгоценной помощи, которая так хочет наконец-то вырваться на свободу?       Без раздумий, без поводов на страх и сомнения Эрик стремительно сокращает и так предельно маленькое между ними расстояние. Один шаг — и она в безопасности, как он всегда и хотел.       Сердце девушки пропускает несколько ударов, когда она спиной ощущает неотшлифованный пол. Ещё секунды достаточно для того, чтобы почувствовать вес чужого тела на себе. Ничтожного мгновения хватает для того, чтобы понять, что пуля пролетела мимо. Или же?.. До слуха мгновенно доходит суета где-то впереди: призывные крики и торопливый топот будто бы десятка солдатских берц — но это далеко не то, что сейчас интересует Бесстрашную.       — Эй, ты там живой вообще?.. — она аккуратно, с опаской прикасается к напряжённому телу и ласково проводит ладонью по волосам.       — Не дождёшься того момента, когда я умру, — смешок отзывается горячим дыханием в районе девичьей шеи, и Эли тут же облегчённо выдыхает. Живой.       — Дурак! — гневно восклицает девушка и легонько ударяет кулаком в мужское плечо, когда Лидер приподнимается на локтях, оглядывая неимоверно встревоженную жену. — В следующий раз я убью тебя своими руками!       Лукавая усмешка появляется на его лице, когда похожие светлые глаза встречаются друг с другом.       — Попробуй, — выдыхает он с озорной ухмылкой за секунду до того, как касается бесцветных от волнения губ.       Мы привыкли наивно полагать, что у нас есть ещё много времени. «Не спеши: ещё вся жизнь впереди», — так глаголет общество. Однако люди не способны знать, в какой момент окончательно оборвётся их существование. Порой жизнь преподаёт нам очень странные уроки для того, чтобы наконец-то понять и исправить свои ошибки. Для их постижения иногда требуется довольно много времени и сил. Тем не менее, несмотря на сложность препятствий, человечество продолжает приходить к нужным выводам.       Любовь — это риск и смелость. Любовь — это способность принимать помощь и заботу от другого. Любовь — это умение принимать человека таким, какой он есть.       «Без любви жить легче. Но без неё нет смысла». — Лев Николаевич Толстой.