о вижене, доме и семье

      Ванде не нравились больницы — стерильно-белые, безликие, доктора внутри в белоснежных халатах и светло-голубых масках похожие на коллег в ГИДРЕ, неудобные кушетки, не идущие на контакт автоматы со снеками — список перечислять до бесконечности. Старк, думает Ванда, добавил бы скуку и постельный режим.       — У тебя не восстановлена рука, — сообщает Ванда, когда Старк уже дотрагивается до ручки входной двери. Сбегать средь бела дня — новый уровень даже для него, и Ванда почти сочувствует. Почти — потому что Вижена нет в Ваканде, Наташа в коме, а Стив исчез без следа, и Старк легко отделался. Старк едва вздрагивает, как-то горестно вздыхает и косит на нее взгляд.       — Ты тут что делаешь?       — Пришла поговорить.       Тони поднимает бровь, Ванда морщится. Они не друзья, не враги и теперь не коллеги, а то легкое, почти семейное, рушится начало ещё в две тысячи шестнадцатом, на соглашениях, когда словами через рот поговорить не получилось, и теперь исчезнет окончательно, потому что Вижен... Вижена нет, он умер непохороненным, а тело его забрал МЕЧ. Потому что у Тони Старка все-таки сердца нет.       — Мне не импонирует снова оказаться под завалами автомобиля.       — А мне — попасть в рафт.       — Из которого я вас вытащил.       — Чтобы мы стали государственными преступниками.       — Туше.       Тони машет рукой в сторону выхода, к черной ауди, припаркованной рядом со зданием. Ванда идет следом.       — У тебя ведь постельный режим, — не выдерживает она, когда они оказываются внутри. Старк отмахивается.       — ПЯТНИЦА поведет. И жизнь для всех будет проще, если мой домашний арест пройдет где-нибудь на озере. Мне ведь нужно отдыхать. Сердце беречь.       — С твоим сердцем все в порядке, — ворчит Ванда. — Я чувствую.       Тони в ответ хмыкает, удобней садится, левой рукой держит руль, пока Ванда выбрать пытается радиостанцию. Едут в тишине в домик у озера — тот самый, куда Ванда отправилась искать Вижена, где ей обновляли прическу и очень просили не светиться. В тот день она смотрела на Тони Старка и верила, что у них получится, что ради Вижена они смогут стать семьей, что Тони Старк, которого ГИДРА так рьяно пыталась их руками убить, на самом деле лучше въевшегося в подкорку образа. Может, лучше, может, искренней. Только не для них.       Дома их встречает счастливая Морган, уставший Питер, Рири, перемазанная в машинном масле, и Харли, приветствующий их ехидной улыбкой. Стоящая рядом Камала бьет его локтем в бок, осторожно обнимает Тони и пропускает внутрь. Старк окидывает идиллию подозрительным взглядом и щурится на Питера.       — Что вы натворили?       — Ничего, — горестно вздыхает тот. Ванда протискивается на кухню на запах свежесготовленного печенья, включает кофеварку и с наслаждением уничтожает несколько за раз.       — Сэм заглядывал? — интересуется она, выглядывая с чашкой кофе. Харли оказывается рядом, кивает, захватывает в плен чашку и делает глоток.       — И Баки, и Роуди, и Кэрол. Елену забрали, сказали, вечером вернут. Останешься?       — До вечера?       — Пока можно и до вечера, — чашка, полупустая, все еще горячая, возвращается обратно. — Ты же здесь не просто так.       Ванда отмалчивается, ждет, пока Старк отвяжется от детей обещанием сытного ужина и хорошей истории, и следом за ним направляется в гараж-мастерскую. Вижен любил сидеть на диване здесь, рассеянно играть с Дубиной и зачитываться книгами из старковской библиотеки, словно бы в интернете тех не существовало. Тони работал неподалеку, отвечал с энтузиазмом на вопросы и как ребенок радовался, когда Вижен начинал острить. Ванда сидела с Виженом рядом на другом конце дивана, листала сводки новостей и улыбалась себе в чай. Иногда появлялась Наташа, находила всех троих в гараже, просила не делать глупостей и снова исчезала на месяцы, чаще были старковские дети, то громящие дом, то старательно взрывающие лабораторию. Потом они с Виженом купили участок в Вествью, начали планировать свадьбу и отправились в Швейцарию, в одну из конспиративных старковских квартир, праздновать годовщину. Потом — Танос, Щелчок и смерть Вижена, у которого не осталось даже могилы.       Ванда падает на диван, Тони — недалеко от нее. Молчат. Молчание теперь — тягостное, с невысказанными обвинениями, снежным комом растущими вопросами и трещиной размером с планету. Ванде хочется, чтобы рядом был Вижен, чтобы кто-нибудь слова нашел, понял бы все и стал бы мостом. Но Вижена нет, а Ванде нужно знать. Знать нужно все.       — Это касается Ваканды, — наконец говорит Ванда. — И Вижена.       Тони кивает, смотрит внимательно, ждет. Ванда продолжает.       — Когда я оказалась там, Вижена на месте не было. Многих не было, но, — голос дрожит. — Вижена не было нигде. А потом я узнала, что он оказался у МЕЧ'а.       — Его тело, — зачем-то поправляет Тони. Ванда качает головой.       — Неважно.       — Важно, — Тони смотрит на нее странно, будто ждет, когда мысли прочитает, но Ванде сейчас мысли читать чьи-то хочется меньше всего. — Вижен — не только тело.       Вопросов становится больше. Вижен понимал Тони Старка с полуслова и способен был перевести на человеческий, донести до остальных вокруг, до Ванды донести, но Ванда — не Вижен. Ванда продолжает хмурится. Желание залезть в голову становится почти нестерпимым. Тони пальцами по спинке отбивает замысловатую мелодию, поджимает губы. Повторяет.       — Вижен — не только тело, — и подрывается куда-то вглубь гаража. В выступающей стене, на подставке, окруженный защитным барьером, находится диск. Ванда подходит ближе, читает размашистый почерк. Сглатывает.       — Как?       — После две тысячи шестнадцатого, когда вы все торчали в Ваканде, я — в Индии, а Наташа — в России, мы с ним работали над кое-чем, — Тони вводит комбинацию, прикладывает палец к поверхности. Бережно вытаскивает диск. — Это слепок. Вижен обновлял его каждый день, в последний раз — в Ваканде перед битвой.       Иррациональная обида на Вижена, Ваканду и мир поднимается снова, Ванда давит ее — и красные всполохи вокруг сжатых кулаков — усилием, напоминая, Вижен бы сказал, будь оно не только мерой предосторожности. Вижен бы не стал скрывать. Не от Ванды. Ванда кончиками пальцев пробегается по гладкой поверхности, и знакомое тепло распускается внутри, пульсирует золотом в самом сердце, фантомными касаниями оседает на коже. Ванда смаргивает слезы. Спрашивает.       — Почему?       — Его тело состояло из вибраниума, он был чудом, которое правительство мечтало разобрать по кусочкам, — диск отставляется обратно, Тони вежливо игнорирует вырвавшийся всхлип. — Окажи я сопротивление, меня бы обвинили в государственной измене.       — Но он Старк, — замечает Ванда. — Я видела документы.       — И это, конечно, их бы остановило, — невысказанное повисает в воздухе. Ванда знает — ее виза оказалась недействительна в две тысячи шестнадцатом после года использования, и со всеми связями Старка получить ее снова не удалось. Она узнала об этом уже после, когда Вижен нашел ее в Африке и предложил передышку от всех. Отрицать, что МЕЧ могли забрать Вижена силой, не стоило.       — Ты его не похоронил, — говорит Ванда. Тони снова странно смотрит на нее.       — Не похоронил, — соглашается он. — Потому что Вижен не мертв. Он здесь, спит и ждет, когда мы сможем создать ему новое тело.       Ванда судорожно вздыхает. Тони кособоко улыбается. Проблема не решена — неизвестно, что станет с телом в руках МЕЧ'а, Наташа в коме, а Стив исчез неизвестно куда, но, возможно, у них есть надежда. На что-то лучшее, на будущее, о котором они мечтали после победы, которое уже само прыгало к ним в руки.       Возможно, они легко отделались. Возможно, их ждет нечто хуже Таноса. Но не сейчас. Сейчас Ванда может позволить порывистые объятия и уткнуться лицом в знакомое плечо. Сейчас Ванда может позволить себе надежду.       — Я останусь на ужин? — неловко спрашивает Ванда. Тони фыркает.       — Останешься, куда денешься, — диск исчезает вместе со стеной, пока Тони ведет Ванду из мастерской прочь. — Может, переубедишь Паркера куда-то ехать.       — В Европу? — поднимает Ванда бровь. — Он же там был.       — Только в Германии.       — Боже, — она морщится. — Ему разве не нужны воспоминания получше?       — У меня плохое предчувствие.       — Ты просто параноик.       Тони закатывает глаза. Ванда фыркает, захватывает торчавшего у самой лестницы Харли за плечи, ерошит волосы и смеется над его возмущенными криками. Тони проходит на кухню, отталкивает в сторону почти поджегшего макароны Питера и объявляет сегодняшний днем пиццы. По кухне проносится радостный гул, входная дверь хлопает, и радостный морганов крик «дядя Баки» сотрясает дом. Барнс недовольно косится на широко ухмыляющегося Тони, а вошедший следом Сэм пихает того локтем. И объявляет.       — А мы мороженое привезли.       — Я привез мороженое, — ворчит протиснувшийся мимо всех Клинт. — А вы принесли свои ненужные тушки. Старк, ты должен быть в больнице.       — А ты — на ферме, — парирует тот. — Эй, а где мое мороженое?       Возмущенный протест Бартона прерывается ввалившимися через портал магами, принесшим пиццу Скоттом и ПЯТНИЦЕЙ, объявившей посадку Стражей. Дети вываливаются поглазеть, Старк отлаивается от нудящего над ухом Барнса, Клинт пытается забрать у Сэма пломбир, а Ванда, схватив кусок открывшейся пепперони, садится поджав ногу под себя. И улыбается.       Их еще что-то ждет. Что-то необъяснимое, страшное, что-то от чего она будет с криками просыпаться среди ночи, но они справятся.       Вместе.       И Вижен, Ванда надеется, скоро к ним присоединится.