Лакомо и ломко

      — Сэм? Что ты здесь делаешь? — голос от шока прозвучал выше обычного. — Что с тобой?       — Может, пустишь меня?       Все органы чувств вопили, что это плохая идея, но то, как Сэм опирался на дверной косяк, как тяжело дышал, да и вообще весь его вид, не позволили бы Уиллу оставить его на пороге вот так — совесть бы замучила.       Сэм не бывал в его доме уже больше года. В самый последний раз, который был еще и их последней встречей наедине, они занялись сексом примерно спустя пятнадцать минут разговора прямо на кухне. Не то чтобы Уилл боялся такого развития событий сейчас — он встречался с Майком, все, что связывало их с Сэмом, было давно в прошлом, но сам факт нахождения его в этом доме нервировал где-то на подкорке.       — Что с тобой случилось? Тебя побили?       — В точку, малыш, — бросил Сэм, падая в кресло. — Принесешь мне воды?       Уилл суетливо бросился на кухню за стаканом, даже не пытаясь скрыть нервозность от дурацкого обращения. Ему хотелось резко пресечь это, но слова почему-то застряли в глотке.       — Пей, — он сунул стакан Сэму в руку. — Я принесу аптечку.       — Все такой же заботливый, — проворковал Сэм ему вслед. — Я смотрю, ты так и живешь один.       — Не твое дело, — отрезал Уилл и скрылся в ванной.       Прежде чем намочить полотенце, он умылся. Не было понимая, что именно так сильно выбивало из колеи: резкий переход от предвкушения к шоку или сам факт присутствия Сэма там, где хотелось видеть Майка вот уже несколько месяцев. Чувствуя холод раковины под ладонями, Уилл глянул на себя в зеркало, взглядом договорился с собой о спокойствии и вернулся в гостиную с аптечкой.       Сэм выглядел правда плохо, и дело было не только в разбитом лице — он как-то усох, похудел и осунулся. Почему-то кольнуло чувство вины — совершенно иррациональное, ничем не подкрепленное. Противный голос в голове, который всегда завладевал его сознанием в присутствии Сэма, ехидно заметил, что если бы они не расстались — тот выглядел бы лучше.       Стало даже как-то стыдно за хорошую мебель, дорогой ковер в гостиной и за такой любимый, но сейчас совершенно дурацкий шкаф с фигурками Людей Х. Вся напускная бравада успешности, которой так легко было сверкать на улицах Хоукинса, все настоящие достижения, за которые им гордились родители и друзья, всего лишь за секунду превратились в пшик.       Полка с детскими игрушками у взрослого мужика, неоправданно дорогие шмотки, походы в рестораны и поездки за тридевять земель — Уилл транжира, не умеющий распоряжаться деньгами, мог бы сотню раз вложиться в какое-то выгодное предприятие, подтянуть художественные навыки, чтобы стать более востребованным на рынке труда и сменить давно осточертевшую работу. Вместо этого он просиживал свои слишком детские и несерьезные для взрослого мужчины штаны в компьютерных играх и виртуальном сексе со своей первой любовью.       Может быть, Майк рассмотрел все это в нем, в разлуке взвесил все «за» и «против» и вообще не собирался приезжать, а на связь не выходил, потому что боялся сказать, признаться, что их тогда захватил ураган желания, а после секса, утолившего ностальгическую жажду, все остальное стало неважным.       Господи, Сэм в доме меньше пятнадцати минут, а Уилл уже засомневался в Майке! Старые привычки въелись в кожу и жили там, ожидая момента активации.       Хотелось всунуть полотенце в руку и позволить ему самому о себе позаботиться, возможно, так и стоило поступить, но Уилл не мог — принялся стирать кровь с лица, стараясь сильно не давить.       Тишина звенела в ушах, давила на барабанные перепонки, но Сэм молча смотрел на него, подставляя лицо осторожным касаниям махровой ткани. Интересно, если бы Майк уже был здесь, он позволил бы пустить непрошенного гостя на порог? Наверняка да, только бы Уилла близко к нему не подпустил и занялся бы кровью и ранами сам.       Как же его сейчас не хватало!       — Без крови выглядит не так уж и страшно, — констатировал Уилл. — Тебе бы в больницу, пара швов и все будет в порядке.       — Просто промой и залепи пластырем, — тихо, но без намека на вежливость, указал Сэм.       — Может, ты расскажешь, что все-таки произошло? — пришлось спросить снова, выискивая в аптечке что-то антисептическое. Смотреть в глаза с такого близкого расстояния было выше его сил, словно Сэм, как Медуза Горгона, мог одним взглядом превратить в камень.       — Помнишь Паркера?       — Кто-то из твоих ушлых дружков, с которыми ты свалил в Вегас, когда мы должны были идти на свадьбу моего лучшего друга?       — Ой, ты все еще дуешься? — фыркнул Сэм. — Злопамятный ты, Уилли. Зато какое дело тогда провернули! А у тебя так много друзей, у них постоянно то свадьбы, то дети рождаются, за всем не уследишь.       — Так что с Паркером? — поспешил вернуть разговор в прежнее русло Уилл, снова не найдя в себе сил одернуть от дурацкого обращения.       — Кинул он меня. Влез в какое-то дерьмо, то ли с оружием, то ли с наркотиками, а меня подставил. Я теперь то от банд бегаю, то от копов.       — У тебя же все было законно раньше, — да, Сэм всегда позиционировал себя, как бизнесмен, торговавший в основном стройматериалами, а Уилл никогда особо в это не лез.       — Ну, времена меняются, аппетиты растут. Тебя не было рядом со мной, чтобы наставить на путь истинный.       — Руки!       Пока Уилл обрабатывал рассеченную бровь, Сэм, болтая, словно для того, чтобы удержаться прямо, схватился за его, Уилла, бок, а потом медленно стал спускать руку к бедру, словно бы так и надо.       — Ты очень напряженный, — хмыкнул он, не убирая руку полностью, а лишь возвращая ее выше. — Давно не трахался?       — Не твое дело.       — О, не ломай комедию. Я прекрасно знаю, как выглядит твой голод, у тебя мурашки от одной моей руки. Хочешь, отсосу?       Уилл резко отшатнулся. Невозможно было скрыть свою нервозность, и в чем-то Сэм был прав — даже легкое касание наэлектризовывало, пусть головой и сердцем он не чувствовал к этому человеку ничего, кроме легкой брезгливости.       — Меня не интересуют твои предложения. Я встречаюсь кое с кем, просто он сейчас в отъезде.       — Оставлять тебя одного в этом большом доме, возбужденного и нетрахнутого? Этот парень идиот. Мало ли кто может заглянуть в гости.       — Идиот здесь ты, если думаешь, что одного желания сунуть куда-то свой член достаточно, чтобы изменить человеку, с которым в отношениях.       — Пфф, — Сэм, для человека, который едва стоял на ногах еще полчаса назад, слишком уверенно поднялся. — Это все мишура! Если я сниму штаны сейчас, ты что, устоишь?       Неужели он всегда был таким похабным и бесцеремонным? Возможно, в двадцать пять Уилла и могла очаровать такая дерзость, но сейчас подобные выходки только раздражали.       — Все, выметайся, я не намерен это все выслушивать! Я по доброте душевной согласился тебя впустить, а ты не можешь без своих сальностей!       — Уже и пошутить нельзя, — сразу же пошел на попятную Сэм. Он сделал неловкий жест руками, словно бы хотел поднять их, но его повело.       Не удалось разобрать, придуривался он или нет, да у Уилла не было на это времени — пришлось реагировать быстро и аккуратно усадить Сэма обратно в кресло.       — Допивай воду, приходи в себя и проваливай, — уже спокойнее бросил он, отходя на безопасное расстояния, но продолжил стоять, чувствуя себя незваным гостем в собственной гостиной.       — Мне некуда пойти. Ну, вернее, я живу в Сан-Хосе сейчас, но в такое время я не доберусь — автобусы уже не ходят.       — Закажешь такси.       — Ты представляешь, сколько это будет стоить?       — Не мои проблемы.       — Каким заносчивым мудаком ты стал, Уилл, — решил зайти с другого угла Сэм. — Я прошу тебя о помощи. Я уйду завтра же, с самого утра.       Уиллу не хотелось идти на поводу, но не выгонять же его почти в ночь, побитого, едва стоящего на ногах. Да, он желал бы никогда больше не видеть Сэма где-либо, тем более в своем доме, да, он не чувствовал себя комфортно рядом с ним, и, да, он предпочел бы держаться подальше, но просто по-человечески невозможно было выгнать его вот так.       — Ладно, поспишь на диване, — сдался он.       — А комната Джейн?       — Нет. Диван. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь как дома и вздумал, что тебе можно остаться здесь дольше, чем до утра.       Хмурясь и не чувствуя себя в своей тарелке, Уилл принялся выдавать гостю постельные принадлежности. Он мечтал побыстрее закрыться в своей спальне — спрятаться, и, может быть, немного поиграть, чтобы голова опустела.       С Сэмом они столкнулись в коридоре: Уилл шел с кухни со стаканом воды, чтобы не выходить среди ночи и не видеть того, кто расположится на диване лишний раз, а Сэм из общей ванной.       — А щетка у тебя одна, — довольно заявил он так, словно уличил во лжи.       — И она осталась от Джейн. У меня своя ванная, о чем ты должен помнить, потому что я советовался с тобой, выбирая этот дом, — можно было и не оправдываться, тем более в его ванной тоже одна щетка сиротливо стояла в стаканчике, но никто бы не проверил. Тем более щетка Майка должна была вот-вот присоединиться к ней.       Сэм — чертов нахал в одних брюках и белом полотенце на плечах — вглядывался ему в лицо так, словно только так легко мог определить ложь. Неужели они знали друг друга так хорошо? Уилл ни с кем другим не жил так долго, ни с кем другим не просыпался в одной постели столько раз, ни с кем другим не занимался сексом столько раз, в том числе и в самых неожиданных местах, но он также никого другого в жизни не хотел видеть перед собой меньше, чем его. Ну, из живых, конечно.       — У тебя правда кто-то есть? — полувопросительно, полуутвердительно сказал Сэм.       Что именно он прочел в его взгляде и позе? Не нащупал привычную слабину, одолевавшую Уилла при нем раньше? Ее и правда не было давным-давно, на ее уничтожение ушли долгие горькие месяцы.       — Да.       — И у вас прям все серьезно?       — Да.       — Выглядишь неуверенно.       — Я просто устал за сегодня и от тебя, а еще соскучился по нему. И я отправляюсь спать.       Уилл запер дверь в свою спальню — он слишком хорошо знал Сэма, с того станется внаглую попытаться улечься прямо с ним.       Бездумно щелкая мышкой, не слишком следя за сюжетом, он с час поиграл, а потом все же улегся, не чувствуя приближение сна. Повинуясь внезапному порыву, он набрал номер Майка, пусть и знал, что у того сейчас глубокая ночь, но его телефон был вне зоны действия сети.       Я очень соскучился.       Сэм появился на моем пороге и спит в моей гостиной.       Словно в ответ на это сообщение ручка двери задергалась — Сэм пытался войти в спальню. Совершенно иррациональное желание придвинуть к двери стул, стол или даже шкаф, чтобы точно быть уверенным, что к нему невозможно проникнуть, обожгло сознание, но, сделав глубокий вздох, Уилл решил просто игнорировать это. Замок на двери уже яснее ясного сообщал, что здесь никого не ждут.       Сон не шел. Он не стал смотреть на часы, когда сдался и потянулся за ноутбуком снова. В ICQ Майк тоже не был онлайн, зато в сети оказалась Макс.

Почему мамочка не спит?

Привет, Уилл Только укачала Мишель, а сон не идет А ты чего?

Сэм сейчас в моей квартире

Блядь Байерс!!!!!! Какого хрена? Ты изменяешь Майку? Он же придет со дня на день

ЭЙ

Что у тебя за мнение обо мне?

Сэм пришел побитый и попросился переночевать

Я что, должен был выставить его?

ДА!!!!!

Он в гостиной, я в своей комнате

Я даже запер дверь на случай если бы он вздумал что-то выкинуть

А вдруг он обносит твою квартиру сейчас?

Да брось, Макс, он не такой мудак

Он такой мудак, что ты решил закрыться от него Ты боялся, что он вздумает тебя изнасиловать? Или что он просто предложит, а ты не сможешь отказать?

Он уже предлагал

И он вышел из душа без рубашки

Наверное, думал, что я не смогу устоять

Я просто не хочу даже оказываться в ситуации,

где он считает, что имеет надо мной какую-то власть

Поэтому запер дверь

Так себе история Я говорила с Майком на днях он ныл и ныл о том, как скучает по тебе

Я уже не могу его дождаться

Мне кажется, что я схожу с ума.

      Они немного обсудили детали совместного предстоящего отпуска, и строго отправили друг друга спать.       Сколько еще ночей Уиллу предстояло спать в одиночестве, мучиться ожиданием, грызть себя сомнениями, которые так легко родились в его голове от одного лишь появления бывшего? Хорошей новостью оказалось то, что он, кажется, не лукавил даже перед самим собой — до Сэма и его жизни ему правда не было никакого дела, а поползновения вызывали только раздражение и напоминали о многомесячной усталости.       Проспал Уилл долго. Он вообще был любителем поваляться в постели в выходные, но его ночное бдение обернулось тем, что он нарушил собственные планы сходить в спортзал, и совершенно забыл, что в его доме находился посторонний.       Глупо было надеяться, что Сэм проснулся и свалил сам, не дожидаясь, когда Уилл встанет. Учитывая, что время уже приближалось к полудню, он действительно успел бы обнести весь дом.       Не желая ни вставать, ни сталкиваться с ним лицом к лицу, Уилл потянулся к телефону и увидел пропущенный звонок от Джейн и сообщение, что Майк снова в сети. Имея четкое намерение перезвонить ему, как только Сэм свалит, Уилл двинулся в свою ванную, чтобы умыться, принять душ и привести себя в порядок.       Уже стоя перед раскрытым шкафом в поисках футболки, он услышал звук, совершенно не характерный для его дома — звучное, протяжное, больше похожее на пищание «мяу» прямо у своей двери. В секунду одевшись, Уилл вышел из комнаты и встретился взглядом с уже знакомой голубоглазой кошкой, которая тотчас прошмыгнула мимо него с явным намерением исследовать новую территорию.       — Брауни? Не буди Уилла! Иди сюда, кис-кис-кис, — запоздало позвал Майк, выходя из гостиной и тут же останавливаясь от неожиданности.       Это правда был он — в джинсах и простой серой футболке, с еще более длинными волосами, чем три месяца назад, приехавший наконец, но именно в то самое утро, когда Уилл меньше всего его ждал. Проспать такой долгожданный миг воссоединения — это ж надо было!       — Ты приехал, — сказал он тихо, не совсем веря своим глазам.       — Приехал, — Майк нервно провел по волосам. — А встретил меня на пороге совсем не ты.       — Господи, тебе открыл Сэм?       Увидев Майка, Уилл совсем забыл о том, что в его доме был кто-то еще, но осознание того, как все это могло выглядеть, накатило мгновенно, и волна холодка пробежала по загривку. Что Майк мог себе напридумывать о сложившейся ситуации с его-то вечной неуверенностью в себе?       — Да, он еще здесь. Отказался уходить, пока ты не проснешься.       — Майк, — начал было Уилл, но тот не дал ему закончить.       — Мы успеем все обсудить, когда он уйдет. Сварить тебе кофе?       Майк нервничал, но на первый взгляд все было в порядке, никаких сцен, никаких вопросов и претензий, хотя в этой ситуации он был бы в своем праве — проделал долгий путь, а на пороге вместо партнера встретил его бывшего с подбитым глазом.       Уиллу не терпелось побыстрее избавиться от Сэма, чтобы уже остаться с Майком наедине, прочувствовать то, что они наконец-то вдвоем, ощутить миг единения, дотронуться. Из-за дурацкого недоразумения они оказались лишены нормальной встречи, все выходило скомкано и неопределенно. Он даже не понял, что почувствовал, когда увидел Майка спустя столько времени!       — Почему ты еще здесь? — без приветствия спросил Уилл с порога.       Сэм полулежал на диване перед телевизором, с нарочитым интересом смотря какое-то кулинарное шоу.       — Познакомился с твоим парнем, — хмыкнул он, не поворачивая головы. — Значит я все-таки был прав все эти годы. Уилл-Уилл-Уилл.       — Что Уилл? — неожиданно даже для себя разозлился он. — Ты ни черта не знаешь о моей жизни сейчас. Что ты пытаешься мне предъявить?       — Столько времени ты убеждал меня, что этот твой ненаглядный Майк просто лучший друг, но вот выясняется, что вы встречаетесь!       Уилл не мог поверить, что слышал это — совершенно абсурдное обвинение в не пойми чем, словно бы Сэм просто не знал, за что ему зацепиться, чтобы продержаться в этом доме подольше, чтобы наследить — не на полу, а прямиком на сердце. Только он ошибся, у Уилла уже давно отболело, и ничто, вообще ничто из его уст не способно было как-то пошатнуть укоренившуюся уверенность в том, что этому человеку здесь не место.       — Какое это имеет отношение к тому, что было между мной и тобой почти три года назад? Я тебе не изменял, в отличии от тебя!       — Ты не обязан перед ним оправдываться, Уилл, — Майк появился с ароматной чашкой кофе в руках и выглядел до странного спокойно. — Я ему все объяснил, пока ты спал, хотя он и этого не достоин.       — Я, вообще-то, все еще здесь.       — И тебе давно пора это исправить, — недовольно глянул Уилл, а потом повернулся к Майку, с натянутой улыбкой принимая из его рук чашку. — Мы давно не виделись, а ты портишь нам воссоединение.       — Может, вы вообще не встречаетесь, а просто ломаете комедию, чтобы побыстрее от меня избавиться?       — Уилл, как думаешь, стоит вызвать полицию? — скучающим тоном предложил Майк.       — Может и стоит, — пришлось подыграть, а поскольку актер из него был так себе, он спрятал улыбку, отхлебывая из чашки.       — Отвезешь меня на автобусную станцию? — предпринял Сэм последнюю попытку.       Уилл лишь покачал головой и вышел в прихожую, чтобы всем своим видом намекать на то, чтобы он поторопился.       Надо же было не замечать годами, каким наглым и бесцеремонным он был. В Сэме всегда была чертовщинка, напористость, иногда граничащая с грубостью, но когда-то Уилл, влюбленный, считал это частью природной харизмы. Да, он определенно умел производить впечатление, на протяжении первого года отношений так вообще был обворожительным, милым, внимательным. Только имело ли это значение сейчас? Абсолютно нет.       — Обнимаешь меня на прощание? — совсем уж издеваясь, спросил Сэм.       — В твоих мечтах, — ответил Уилл, и, легонько подтолкнув его за порог, захлопнул дверь.       Ему хотелось выдохнуть, вздохнуть с облегчением, допить кофе, оставленный в гостиной, осознать приезд Майка, обнять его, а еще — узнать, что его кошка делала в спальне прямо сейчас.       Стоило им остаться в гостиной наедине, как с Майка слетела маска равнодушия. Он тут же с силой пнул ни в чем не повинный диван и издал громкий звук — нечто среднее между гневным рычанием и воем бессилия.       — Что. Это. За. Хуйня?       — Майк, — растерялся Уилл, обманутый всем тем спокойствием, которое тот излучал перед Сэмом.       — Я летел с пересадкой, через всю страну, я устал, мне нужен душ, я мечтал все утро обниматься с сонным тобой, а потом отоспаться, как следует. И что я получаю вместо этого?       — Тебе нужно было предупредить меня о дате приезда! — вместо защиты Уилл перешел в наступление. — Ты же знаешь, что я не люблю сюрпризы, потому что из-за них все всегда идет не так, а мне не по себе, когда теряется контроль.       — Уж кого тут ждал сюрприз — так это меня! — Майк принялся ходить туда-сюда по гостиной, размахивая руками. — Хорошо, что я смог немного зарядить телефон в аэропорту, пока ждал такси — не знаю, что я бы тут надумал, если бы не увидел твою смс.       — Я не понимаю, чего ты бесишься? — он скрестил руки на груди, начиная говорить громче. — Что я мог сделать? Выгнать его ночью неизвестно куда? А ты сам как поступил бы?       — Я не знаю, — пауза и тихий голос были обманчивыми. — Я ни черта не знаю! Блядь! Я даже не знаю, какого хрена сюда приехал!       Голова не успела обработать сказанное, но тело отреагировало быстрее — Уилл отшатнулся резко, отступил на несколько шагов назад так, словно Майк готовился напасть. Он правда это сказал? Он же обещал, что эти три месяца ничего не поменяют!       Видимо, на его лице действительно промелькнуло что-то очень красноречиво передающее мысли — Майк мгновенно словно сдулся, опустил глаза и тяжело вздохнул.       О, Уилл знал это выражение лица, оно возникало каждый раз, когда во время их ссоры Майк говорил что-то, о чем сожалел в следующую же секунду, но слова уже поздно было забирать назад.       — Продолжай, — снова взяв себя в руки, потребовал он.       — Я не это хотел сказать, — сразу же пошел на попятную Майк, широко раскрыв свои виноватые глаза. — Я хотел к тебе, я жил только этим. Я приехал к тебе. Он просто все это время пытался вывести меня из себя.       — И у него получилось, — тут же напрягся Уилл. — Что он говорил?       — Я не буду все это повторять. Не хочу верить ни одному его слову. Знал бы ты, чего мне стоило сдержаться при нем.       — Ну да, чтобы потом отыграться на мне, отличный план.       — Чтобы он даже подумать не мог, что его присутствие может негативно сказаться на наших отношениях. Он бы тогда возникал и возникал, напоминая о себе периодически, если бы почувствовал слабину.       Майк был прав. Уилл знал, что Сэм не воспылал к нему старыми чувствами, а произошедшее — правда совпадение, а не какой-то расчетливый спектакль. Просто история их отношений знала одно непоколебимое правило, которое действовало всегда, кроме самого последнего раза — Уилл прощал, возвращался и чуть ли не поклонялся Сэму, когда между ними все было в порядке.       Возможно, мысль, что Уилл прекрасно жил дальше без него, начал другие отношения, достаточно серьезные, чтобы на корню пресечь любые поползновения в свой адрес, заставляла Сэма вести себя вот так нагло — это все задело его самолюбие. Ему хотелось, чтобы Уилл убивался, а не мечтал насладиться своим нынешним партнером.       Чего только стоили его замечания про то, что это Майк. О да, сцены ревности по поводу Майка стали чем-то вроде традиции в их отношениях, как только Уилл раскрыл всю историю своей жизни (избегая сверхъестественных подробностей, конечно). Сэм, впрочем, ревновал вообще ко всему окружению, иногда скатываясь в полнейший абсурд: «Ну она же не родная сестра, а вы начали жить вместе как раз в период полового созревания».       Отвратительно.       Только вот сейчас не хотелось думать о Сэме с его бреднями, хотелось сосредоточиться на Майке.       — Ты очень хорошо держался, — похвалил Уилл, садясь.       Майк молча кивнул и тоже опустился рядом. Их встреча оказалась безнадежно испорчена, и теперь неясно было, как подступиться, что сделать, чтобы все вернулось в нормальную плоскость, где они оба тосковали, скучали и не могли дождаться мига, когда обнимутся, посмотрят друг другу в глаза.       Он мог бы попытаться сделать шаг, но кое-что, сказанное Майком волновало не в самом приятном смысле.       — Эй, — Уилл толкнул его колено своим, чтобы привлечь внимание. — Что ты имел в виду, когда говорил, что не знаешь, зачем сюда приехал?       — Я, — начал Майк, но замолчал, подбирая слова. — Это не о тебе. Я знаю, что хочу быть с тобой здесь, но я боюсь не найти себе места. Я не знаю, чем хочу заняться, у меня есть рекомендация, как у школьного учителя, но я не уверен, что для Калифорнии этого достаточно, и если выбирать, то это совсем не работа моей мечты.       — Майк, милый, — ласковое слово вырвалось против воли, но когда Уилл несмело взял его за руку, почувствовал ответное пожатие. — Тебе не обязательно думать об этом прямо сейчас, тем более, у нас отпуск через месяц.       — И ты предлагаешь мне месяц просто сидеть на твоей шее? У меня нет сбережений, почти все ушло на адвоката по разводу, переезд, этот отпуск. Зои обязали выплатить мне долю за дом в течение полугода, но она будет тянуть до последнего.       — Майк, ты же понимаешь значение слова «партнеры»? Да, нам еще предстоит обсудить очень много всего: как мы будем вести домашние дела, что делать, если ты заболеешь пока у тебя нет страховки, собираешься ли ты рассказать родителями, какие взаимодействия с другими людьми считаются изменой, как мы будем вести семейный бюджет…       — Ты так серьезно к этому подходишь!       — К совместной жизни нельзя подойти слишком серьезно. А я не хочу, чтобы мы с тобой расстались из-за какой-то глупости вроде того, что кто-то не закручивает тюбик зубной пасты или не косит газон, — Уилл наклонился чуть ближе, совсем уж вторгаясь в личное пространство Майка, и сбился, охваченный знакомым запахом. — Если я говорю, что ты можешь спокойно искать себя какое-то время и не беспокоиться о деньгах, значит так и есть.       — Ты же сам хотел менять работу, — напомнил Майк.       — Да, и я займусь этим сразу после Гавайев, у меня уже есть пара контактов.       — Мы даже не обнялись из-за твоего дурацкого бывшего, — сменил тему Майк, потирая большим пальцем тыльную сторону его ладони.       Они обнялись, крепко вжимаясь друг в друга и уже не смогли разомкнуть руки, а губы быстро нашли губы. Вдыхая чужое дыхание, Уилл наконец-то в полной мере осознал что Майк вот здесь, и он приехал вместе с ним жить, делить быт, постель, все радости и невзгоды.       — Как же я скучал по тебе, — шепот прямо в ухо пускал по спине мурашки.       — Я думал, что сойду с ума, особенно последнюю неделю, когда не знал, когда ты прилетишь, и прилетишь ли вообще, — поделился Уилл. — А уж когда Сэм появился здесь, то я вовсе в один миг решил, что ты передумал и просто не знаешь, как мне об этом сказать.       — Я понял, никаких больше сюрпризов, — на выдохе сказал Майк, опаляя дыханием шею.       Он явно не хотел снова отвлекаться на разговоры.       Кожа под пальцами почти пылала, несмотря на работающий в гостиной кондиционер, и этот жар словно распространялся от одного к другому через касания. Уилл не мог себя сдерживать: он зарывался лицом в отросшие волосы, чувствуя, как пряди легко скользили по лицу, а запах кружил голову, стирая реальность и контекст, оставляя только ощущения.       Все пять органов чувств сконцентрировались на Майке: глаза видели только то, как с ответным обожанием он смотрел; уши слышали, как сбивалось дыхание от совсем еще не крепких ласк, как поскрипывала ткань о ткань и о пальцы; язык распробовал чуть солоноватый вкус кожи на шее, а главное — самого Майка, стремительного и торопящегося взять от мгновения все, снова ловящего блуждающий рот в свой плен; нос чуял и остаточный запах одеколона, и не густой, но уже уловимый запах пота, и то, что Уилл назвал бы самим Майком, его собственный аромат, уникальный, как почерк. Но сильнее всего работало осязание. Отключись сейчас все прочие органы чувств, Уилл также плавился бы просто от того, что дарилось через кожу, ничем не обделенный.       — Я к чертям уволюсь послезавтра и никогда больше не выпущу тебя из своих рук, — запальчиво произнес он.       Только крепкая хватка на ягодицах дала понять, что в пылу жарких объятий и долгожданных поцелуев, они сместились, и Уилл оказался у Майка на коленях. Тот, впрочем, ничем не возражал, теснее вжимая в себя, такой же голодный, такой же соскучившийся.       — Я не против, — ответил он, соединяя лбы и переводя дух. — Можно сказать, я ради этого переехал.       Уилл не осознал, сколько времени они целовались вот так — их тела реагировали соответствующе, но ни один не торопился как-то обратить на это внимание, просто наслаждаясь скольжением языков, податливо сминающейся под пальцами плотью.       Их прервал настолько неожиданный звук, что Уилл вздрогнул — Брауни вцепилась когтями в обивку дивана и самозабвенно точила когти, выгибая спину.       — Что за черт! — тут же вскочил Уилл, пытаясь отогнать наглую кошку.       — Ее когтеточка придет со дня на день с другими крупными вещами, — Майк виновато потирал шею. — Мы можем купить еще одну, чтобы она точно ничего не подрала.       — Ну вот, весь настрой сбился, — передернув плечом, бросил Уилл небрежно и потянулся за давно остывшим кофе. Ему, по хорошему, требовался завтрак. Ну, или уже обед.       — Какой такой настрой?       — Ну не знаю, на субботнюю уборку, может быть? К тому же, я голоден.       — Так себе идея — заниматься сексом с полным желудком, — фыркнул Майк, обхватывая его со спины. — Или я правда своим приездом нарушил твои планы?       — Нет ничего такого, что нельзя было бы подвинуть, — заверил он, изворачиваясь в длинных руках, чтобы снова обжечь губы поцелуем и самому как следует обжечься.       Майк все же ушел в душ, а Уилл устроился на кухне. Судя по всему, Майк по приезде уже поел. Интересно, Сэма он тоже накормил? Что-то подобное слабо представлялось, хотя Уилл никогда не жаловался на воображение.       Голова шла кругом — за это утро столько всего случилось. И бог с ним, с Сэмом, пусть они с Майком и чуть не поругались из-за его неуместного присутствия. Интересно, что именно он рассказывал? Сочинял, что они переспали, хотя такая ложь разбивалась в мгновение ока: не просто так Уилл заперся у себя, а нежданный гость коротал ночь на диване. Сэм мог рассказывать, как много лет назад Уилл по глупости и из болезненной жажды внимания творил то, чем не гордился — наряжался и уходил на сомнительные вечеринки, где царили блуд и наркотики.       Как же он вырос с тех пор. Майку в некотором смысле повезло, что они сошлись именно сейчас. Хотя, с другой стороны, что-то подсказывало, что все выделываемые тогда финты не понадобились бы в отношениях, где Уилл от и до чувствовал бы собственную важность и нужность.       Из спальни послышался звук рингтона, перебивающий все мысленные рассуждения.       — Ты, надеюсь, выпроводил этого придурка? — без приветствия спросила Макс тихо. Видимо, Мишель только уснула.       — О, да. Майк приехал, ему открыл Сэм, а я все это проспал, — поспешил рассказать Уилл.       — Представляю, что Уилер устроил там. Как ты справился с его истерикой? Или он уже на пути обратно в Хоукинс?       — Майк — взрослый человек. Мы просто поговорили, — начал он, но многозначительное хмыканье в трубке напомнило ему, что приукрашать нет смысла. — Ладно, мы чуть не поругались, но это же просто недоразумение. Все нормально, Майк в душе, его кошка путается под ногами, я только поел.       — О, так вы уже потрахались? Уже мечтаю тебя напоить и выпытать подробности!       — Он в душе с дороги! Ничего пока не было, а когда будет, я ни слова тебе не скажу! Да и зачем? Это не то же самое, что сплетничать про всех, кто у меня был!       — Почему это?       — Ты же не рассказывала мне о том, каков Лукас в постели.       — Я могла бы! — и Уилл был уверен, что ее правда ничего не остановило бы.       — Нет, спасибо!       Они еще немного поболтали о детях, Макс рассказала, что Джейн частенько навещала ее и очень помогала — Уилл не мог нарадоваться, что они теперь живут рядышком. Еще она поделилась тем, что Билл требовал завести какую-нибудь зверюшку, а Картер, на удивление, поддержал сына. Уилл в этот момент нашел глазами кошку, еще не успевший примириться с тем, что в доме они будут не вдвоем.       Присутствие мохнатой подруги было столь необычным, а ее обаяние — неоспоримым, что противостоять ему стало попросту невозможно — Уилл заигрался с Брауни, используя в качестве дразнилки кусок бечевки, когда прекратил телефонный разговор. Такими их и застал Майк, снова абсолютно провокационно вышедший из душа в одном полотенце.       — Ты собираешься всегда так расхаживать?       — Я не специально. Я еще не распаковывал сумки, — судя по всему, это была истинная причина. — Как-то не до того было, когда здесь с видом хозяина положения восседал твой бывший.       — Ты же собираешься начинать этот разговор снова?       — Нет. Правда нет. Я знаю, что ты заперся от него.       — Он сказал или ты сам проверил?       По лицу Майка было ясно: и то, и другое. Такое недоверие могло бы задеть, но Уиллу хотелось побыстрее закрыть тему Сэма вообще. Желательно навсегда.       Тех жарких поцелуев, которыми они обменялись в гостиной, явно не хватило, чтобы потушить пламя, разгоревшееся за месяцы одиночества. Воздух между ними словно наэлектризовало — и от желания, и от сомнительной ситуации этого утра.       Майк сделал шаг первым, подошел близко и ни с того, ни с сего лизнул местечко справа над губой. Уилл, уверенный, что к нему наклонились для поцелуя, проследил за лукавыми глазами с немым вопросом.       — У тебя там бальзамический соус остался, совсем капелька.       Этот жест от и до поражал своей интимностью. Словно Уилл — настолько священен, настолько неприкосновенен, настолько только для Майка, что никому и ничему не позволено коснуться его, даже обыкновенной бумажной салфетке.       Выдержать такое отношения было выше его сил. Не думая ни секунды, Уилл подался вперед, с намерением целовать буквально до того, пока у него не отнимется рот, пока мышцы лица не устанут от усилий, пока легким перестанет доставать кислорода.       Губы Майка встретили его на половине пути.       Если до этого главной непоколебимой константой их ласк всегда была трепетная нежность, то сейчас — кажется, впервые — ими завладели голод, жажда. То, что было не так давно на диване — тень страстности, строецей возмещалось в проходе между кухней и коридором.       — Спальня. Сейчас, — повелительно бросил он, не давая возможности ответить, жаля чужие губы, едва успевая закончить говорить.       Кажется, по пути они обтерли все стены — Уилл с трудом идентифицировал происходящее и, кажется, не раскрывал глаз ровно до того момента, пока не приземлился мягко на собственную постель.       Нет. Теперь это их постель. Их с Майком постель.       Майк не терял времени даром — уже стягивал с него штаны, опаляя дыханием живот, то и дело зубами царапая кожу, словно не решаясь ни укусить, ни втянуть в рот, чтобы оставить характерные расцветающие космосом пятна.       Тем же сладостным нападкам подверглась кожа его бедер, но член, уже оставивший на свежем белье небольшое влажное пятно, игнорировали почти подчеркнуто, поэтому, когда белье тоже стянули, освобожденная эрекция шлепнула по животу. Всхлип, вырвавшийся изо рта, привлек внимание Майка.       — Останови меня, если я сделаю что-то, что тебе не понравится, — глядя в глаза, и почему-то шепотом сказал Майк, а потом одним резким движением потянул его на себя, к краю постели.       Уилл не успел ничего понять, все еще одурманенный, слишком разомлевший от ласк. Вообще, он редко отпускал инициативу в постели независимо от того, дающую или принимающую позицию занимал, но Майк в этот раз так легко превратил его кости в желе даже до того, как коснулся члена, поэтому оставалось лишь предвкушать тот сладкий миг, когда это случится.       Только, кажется, на него были совершенно другие планы — недаром Майк о чем-то предупредил. Все происходило быстро: вот расслабленные ноги приподняли, вот их зафиксировали на плечах, вот приятной хваткой развели ягодицы, а вот…       Сначала дыхание обожгло нежную кожу уязвимого места, а затем и без того затуманенное сознание покинуло тело. Чем смелее Майк двигал языком, тем сильнее путалось в голове, искажались причинно-следственные связи, плавились нервы.       Уилл, не думая, жмурил глаза, чтобы уменьшить давление сводящих с ума звуков, словно нарочно слишком шумных, как будто только ощущений было недостаточно. Он совершенно позабыл, что для этого стоило бы заткнуть уши, поэтому натурально тонул, задыхался и скулил. Даже вспомнить не выходило, когда именно последний раз его касались вот так.       Мягкие волосы, внезапно оказавшиеся под ладонью, когда он совершенно безотчетно попытался придвинуть голову ближе, точно принадлежали Майку — цепочка в его голове соединилась, и осознание происходящего так встряхнуло и прожгло, что пришлось быстро пережать основание своего члена.       — Майк, — на грани стона позвал он. — Майк! Остановись!       — Это было плохо?       Он выглядел так сексуально в своей нелепости: взлохмаченные волосы, стекающая по подбородку слюна, блаженное выражение лица, словно это ему сейчас делали римминг, а не наоборот.       — Нет, Майк, — прикрывая глаза сгибом локтя — даже смотреть, кажется, было выше его сил, — ответил Уилл. — Это было слишком хорошо.       — Да? Тебе понравилось?       Уилл лишь молча кивнул, пытаясь выровнять дыхание, а когда снова обрел контроль над своим телом, осознал, что Майк-то все это время оставался нетронутым.       Его член лег в ладонь легко и естественно, а шипение, вырвавшиеся прямо Уиллу в ухо могло с уверенностью занять главенствующее место в личном топе звуков, если бы таковой имелся. Не слишком ли это много счастья для одного человека? Они ведь теперь могли делать все это каждый божий день!       Когда он уже привыкнет к этому? Видеть лицо Майка так близко, знать, как его искажало удовольствие, дарить это самое удовольствие.       Так вышло, что они не смогли в пору юности разделить ничего на двоих: ни магию первой взаимности, ни сладость первого поцелуя, ни первый неловкий слишком поспешный оргазм. У Уилла было много всего разного, даже некоторые необычные практики, но вот для Майка оставалось еще кое-что в сексе с мужчиной, что он только готовился вкусить.       Уилл был только рад разделить с ним это сакральное мгновение. Он не чувствовал отторжения при этой мысли, должно быть потому, что это был Майк. Для Майка всегда были особенные правила. Особенные привилегии.       — Ты же трахнешь меня, как следует? — кокетливо спросил он, нарочно надавливая пальцем на уздечку.       — Что? Сейчас?       — Да, я очень хочу этого.       Тьма в глаза Майка лучилась теплом. Уилл мог бы волноваться после стольких лет перерыва, но то доверие, что всегда было между ними двумя ни на секунду не позволяло начать переживать.       — Повернешься спиной? — тем самым особенным мягким голосом спросил Майк, с явным сожалением убирая его руку. — Я не хочу сделать что-то не так, а так лучше угол.       Уилл лишь чмокнул его в губы и устроился так, чтобы им обоим было максимально удобно готовить его. Если бы только о приезде он узнал заранее, то сделал бы все сам, чтобы вечно нервный Майк не переживал лишний раз.       Хотя, зная Майка с его прыткостью и энтузиазмом, он наверняка хотел пройти весь путь, сделать все самому, прочувствовать каждый шаг. Насладиться им.       Все мысли испарились, стерлись и раскрошились, когда неожиданно горячий язык снова коснулся его. Возбуждение жгло так сильно, что добавленный к языку палец только умножил его, возвел в какую-то немыслимую величину. От этого казалось, что кровь под кожей должна светиться.       Когда уже двумя пальцами Майк нащупал простату, все чувствуемое до этого показалось лишь слабым отзвуком: Уилл стонал громко, не пытаясь сдерживаться, чтобы показать во всей красе то, как же ему хорошо. Он мог бы не заметить, но чутко был настроен на все происходящее в комнате, поэтому услышал звук скольжения и сбитое дыхание — Майк трогал себя свободной рукой.       В дурмане удовольствия Уилл словно бы не чувствовал ничего остального, лишнего. Мир сконцентрировался только на Майке и на всем том, что его руки делали с телом Уилла. Приятно было ощутить, как скульптор обращался с глиной, как музыкант — со струнным инструментом, как механик — с двигателем, как кулинар — с тестом. Дарение силы, дарение любви через каждое движение.       Момент слияния, жгучее растяжение, успокаивающие поцелуи на влажной от пота спине и тихий, едва различимый шепот, произносящий такое, что Уилл и не мечтал услышать, и, наверное, сошел бы с ума от терпкого, колкого счастья, если бы мозг был способен обработать хоть долю услышанного.       Жара и зной июльского дня вместе с их размеренными движениями пропитали комнату душным наслаждением. Уилл был бы близок к вершине блаженства, но ему ужасно не хватало Майка прямо перед собой, чтобы целовать его, чтобы видеть любимые глаза во время бешеных толчков.       — Хочу тебя поцеловать, — капризно протянул он, готовый переменить позу.       Майк же, видимо, и помыслить не мог даже о краткой потере сладостного контакта, оттого и обхватил Уилла поперек груди, резко прижал к своей, отчего скольжение члена внутри стало не таким размашистым, но словно бы более глубоким и прицельным.       Пальцы Майка сомкнулись на шее, не достаточно крепко, чтобы затруднить дыхание, но создавая крепкое, пикантное давление — еще один виток безграничного доверия. Совсем податливый, чувствующий лишь зуд по всей поверхности кожи, Уилл чуть повернул голову, в надежде найти желанный рот, но губы не слушались его тоже. Этот поцелуй оттого больше походил на жалящие касания, трение губ о губы, языка о язык.       Кровь стучала в ушах, но даже сквозь нее слышались жаркие звуки шлепков тел, скрип кровати, глухое падение бутылька смазки и пачки презервативов на пол.       Терпеть сладкую пытку, нарастающий и нарастающий темп, язык Майка на собственном, становилось все сложнее, и Уилл потянулся к своему члену, чтобы хоть немного облегчить густое и тяжелое внутри живота, готовое взорваться в любую секунду.       — Майк, Майк, Майк, — лепетал он, не особо отдавая себе отчет в том, что за слова слетали с его губ прямо в рот Майку.       — Хочешь кончить, Уилл? — голос достигал сознания как через вату.       Не дожидаясь ответа, Майк сбросил его руку с члена, заменяя ее своей, двигая быстро, добавляя еще один влажный звук к всеобщей какофонии.       Оргазм, накативший чем-то тяжелым, многотонным, Уилл запомнил лишь собственным громким стоном, крепким поцелуем за ухом и — дезориентировано и обессиленно он повалился на постель и потерял связь с реальностью. Тело стало чужим, а мозг от удовольствия перезагрузился.       — Ты-то кончил? — едва обретая снова способность хоть мало-мальски функционировать, спросил он.       Майк блаженно улыбался, глядя на него с каким-то уязвимым выражением лица.       — Да, сразу за тобой, — тихо поведал он. — Мы же можем немного подремать?       — Сколько угодно. Мы больше никуда не торопимся.       Большую часть дня они так и провели в постели. Уилл, выспавшийся ночью (утром, если быть точным), в полудреме оставался недолго, а как проснулся — не мог налюбоваться Майком, размеренно сопящим и улыбающимся во сне. Морщинки-лучики у глаз собирались совершенно очаровательно, и поэтому, прежде чем встать, он невесомо чмокнул каждое веко, надеясь, что не потревожил тем самым сон.       Пока Майк спал, Уилл помылся, прибрался, поиграл с Брауни и приготовил ужин — все это, напевая себе под нос и не переставая улыбаться. Воспоминания о пережитом правильном воссоединении кололи нервы и заставляли кровь бурлить в венах в предвкушении еще одного раунда ночью.       Проснувшийся Майк явно разделял его энтузиазм, но пока они отложили это: нужно было хотя бы разобрать вещи. Как Уилл и сказал, они больше никуда не торопились.       Все серьезные разговоры решили перенести на завтра, а сегодня насладиться уютным — семейным — вечером перед телевизором в объятьях друг друга. По телевизору шел «28 дней спустя», который они оба видели раньше, поэтому могли не сильно следить за сюжетом, а просто впитывать такую необходимую ласку, которую оба только рады были дарить и сегодня, и всегда.       Вдруг Майк зашевелился и показал куда-то в сторону. Уилл проследил — куда, и увидел всего лишь свой шкаф с фигурками. Неужели, его собирались укорить и высмеять за детское хобби? Уж кто-кто, а Майк, когда-то увлеченный супергероями посильнее него, должен был это понять.       — Хочу, чтобы как-нибудь ты рассказал мне о каждой из них. Это же настоящая коллекция! Мне интересно все: где купил, за сколько, как долго искал.       — Не уверен, что хочу говорить тебе цену некоторых из них, — хмыкнул Уилл, опуская глаза.       — Ну, я примерно представляю, сколько они могут стоить. Они же почти все нераспакованные, да?       Наверное, стоило перестать подвергать сомнению все подряд, да? Это случилось! Майк с ним, здесь, они на пороге долгой совместной жизни, их ждет много всего того, о чем Уилл мечтал долгие годы, даже не думая представить именно его рядом с собой, хотя это был самый очевидный вариант. Никто из живущих в мире не знал его так хорошо, не умел найти к нему подход, и не представлял, что именно нужно делать, чтобы Уилл неподдельно чувствовал себя любимым. Только Майк.       Да, ему еще предстояло избавиться от того вороха сомнений, которым он привык накрываться за все прошедшие годы, но у него тоже было неоспоримое преимущество — он тоже умел любить Майка так, как нужно.       — Помнишь, как мы раньше мечтали создать собственный комикс, — улыбнулся Уилл, возвращаясь к тем далеким воспоминаниям, совсем радостным, доизнаночным.       Майк резко сел, освобождаясь от окутывающих его рук и повернулся. Его взбудораженный, воодушевленный вид показался Уиллу забавным.       — Мы можем сделать это!       — Что?       — Свой комикс!       — Майк, это глупая детская мечта.       — Нет, Уилл, послушай меня! — он в порывисто схватил его за руки, переплетая пальцы. — У нас достаточно жизненного опыта, мы сами сталкивались со сверхъестественной чертовщиной, ты отпадно рисуешь, работаешь в мультипликации, наверняка имеешь связи по всему Сан-Франциско с твоим волонтерством. Какой-нибудь знакомый знакомого знакомого работает в издательстве. Или я устроюсь куда-нибудь. Мы оба будем продолжать работать, а в свободное время сочинять. Мы правда можем это сделать.       — Ты как будто план составляешь.       — Так и есть! Если комикс взлетит — а я в этом уверен — то ты сможешь уволиться и не искать работу, — глаза Майка светились таким энтузиазмом, что Уиллу хотелось ему поверить. — Детские мечты стоят того, чтобы их исполнять!       — Ну, мы можем попробовать, — улыбнулся Уилл. — Теперь вечерами мы будем чередовать секс и работу над комиксом. Мог ли я мечтать о таком?       — Это еще что! — засмеялся Майк. — Я такую кампанию готовлю на наш отпуск, закачаешься! Ты в такое еще не играл, я тебе клянусь.       — Комиксы, D&D и секс. Я умер и попал в рай?       — Не совсем уверен, что в раю можно заниматься сексом.       — Тогда какой это рай?       Черт, кажется, Уилл правда отхватил столько счастья, что его вот-вот могло стать слишком много для него одного. Хорошо, что у него был тот, с кем этим счастьем можно было делиться еще долго-долго. Например, всю жизнь.