Вкус

Целовать его — все равно что тонуть в лучах солнца, и Киллуа уже потерял себя где-то между шестой и девятой рюмками, но он понимает, что мог бы снова напиться от одних только поцелуев этого парня. Киллуа неуклюже обнимает широкие плечи и прижимается ближе, ближе, и ближе. Он даже не знает имени другого парня, с которым он сейчас целуется в углу какой-то случайной вечеринки в центре города, но его губы слишком хорошо прижимаются к губам Киллуа, чтобы оторваться, а его тело чувствует себя ещё лучше. Разум Киллуа затуманивается от удовольствия, когда теплые руки проникают ему под рубашку и прижимаются к изгибу спины. Он напевает прямо в рот солнечному человеку, скривив губы, и наклоняет голову. Вся комната кружится в головокружительных кругах от одного этого небольшого движения. Киллуа издает сдавленный вздох, когда начинает падать, но сильные руки обхватывают его спину и рывком возвращают Киллуа в вертикальное положение. — Ух ты! …Упал бы, если бы не горячий, похожий на солнце парень, который сумел подхватить его как раз перед тем, как он приземлился бы лицом на пол. Киллуа прищуривается на лицо парня, которого он страстно целовал последние полчаса. Всё это размыто даже на таком расстоянии. Но он может разглядеть веснушки, золотые глаза, загорелую кожу, ослепительно белые зубы в ослепительной улыбке — черт, этот парень действительно олицетворение солнца. — Ты, — невнятно произносит Киллуа, хватая солнечного человека за рубашку и притягивая его ближе, чтобы прошептать ему в губы, — очень привлекательная добыча. Ты знаешь это? Парень хихикает. Киллуа был бы раздражен, если бы это было в любое другое время или с любым другим человеком. Он, вероятно, уже умер бы к этому времени просто от дрянной реплики, которая каким-то образом умудрилась проскользнуть мимо его рта. Но алкоголь, поющий в его венах, окрашивает все в розовый цвет, и этот парень, похоже, ни в малейшей степени не возражает против дрянности Киллуа, особенно когда он обхватывает затылок беловолосого, чтобы соединить их рты в очередном грязном поцелуе. Киллуа закрывает глаза, отдаваясь своим чувствам. Их губы небрежно касаются друг друга, и везде, где парень-солнце прикасается к нему, кожа Киллуа покрывается мурашками. Ему кажется, что он каким-то образом парит высоко в звездном небе и чего-то хочет. Он хочет большего, но он слишком пьян, чтобы знать, чего именно он жаждет. — Ка-аак тебя зовут? — ему удается выдавить из себя, когда они, наконец, расходятся несколько минут спустя, тяжело дыша друг против друга. Мир сужается до кривой, ослепительной улыбки человека-солнца. — Гон. Тепло наполняет грудь Киллуа. Гон. Парня-солнце зовут Гон. — А тебя? — с надеждой спрашивает Гон, и Киллуа ухмыляется. Альбинос соблазнительно вскидывает голову, ему удается лишь слегка покачнуться, прежде чем руки Гона оказываются на его талии, поддерживая его, и говорит, подмигивая: — Продолжай целовать меня так, и я обещаю, ты узнаешь. Ухмылка Гона становится шире.