Heathens

— …Ну вот как-то так мы и сбежали от собак. Джуён поведал эту увлекательную историю, пока Джунхан обрабатывал раненую ногу и перевязывал её бинтом.  — Какой ужас, — посочувствовал юноша, заканчивая свою работу и выпрямляясь на стуле. — У вас же было оружие, нет? Почему вы не выстрелили? Джуён неловко переглянулся с Гаоном, который стоял рядом и изредка вставлял свою лепту в рассказ Ли. После этого Джисок пробормотал: — Вообще… Я забыл в тот момент, что у меня пистолет есть.  — Мне кажется, он нам бы и не помог. — пожал плечами Джуён и встал, чтобы размять ногу. — Да и я сам не вспомнил бы в такой момент. В первые секунды вообще замер на месте.  — Ага. Я уж подумал, что он самоубийца, которому жизнь не дорога. — усмехнулся Джисок. — Ходить можешь? Джуён повертелся на месте, как в детстве, когда мама просила покружиться в новеньком костюмчике, и констатировал: — Нога почти не болит, так что всё в порядке. — Тогда завтра нам нужно будет доделать начатое.  Джуён вздохнул, но кивком согласился с лидером. Последний продолжил: — Завтра с закупками закончим. Выезжаем, получается, послезавтра.  Джунхан добродушно улыбнулся: — Ты действуешь довольно быстро.  Гаон на это ничего не ответил. Только через несколько секунд сказал: — Я поку… Черт. — осекся он, вспомнив, что от сигарет остались только бычки в подъезде. На лице его показалась лёгкая досада.   — Может, тебе купить сигарет? — предложил Джунхан, который, не смотря на своё отрицательное отношение к сигаретам, обусловленное медицинским образованием, все-таки хотел хоть чуть-чуть помочь Гаону. На самом деле он понимал, что сейчас для Гаона что ни день, то стресс. И если раньше курение ему хоть немного помогало с ним справиться, то сейчас ему приходится терпеть жуткую ломку, которую — вот ведь зараза! — нельзя прекратить даже одной маленькой затяжкой.  Однако Гаон отрицательно покачал головой. — Не надо. Мне нужно было давно бросить курить. Уже бегать нормально не могу. — в голове его тут же пронеслись моменты, когда он, убегая от голодных собак, думал: «Господи, да я же сейчас откинусь!» Бегать на длинные дистанции и обычному, неподготовленному человеку тяжело, что уж говорить о заядлом курильщике. Лёгкие сразу бьют тревогу, плюя на то, что тебе катастрофически нужно уносить ноги прочь от опасности. — И я пока что держусь.  Однако Гаон всё-таки вышел в подъезд. Джунхан и Ли остались в комнате одни.  — Вижу, вы теперь подружились, — мягко улыбнулся Джунхан, протягивая Джуёну специальную мазь. — Держи. Вечером обработаешь ещё раз ногу, и она будет как новенькая. — Видимо, — уклончиво ответил Джуён, который пока что их с Гаоном взаимоотношения не мог назвать дружескими. Товарищескими, доброжелательными — но на друзей они не походили. — Спасибо.   — Не за что, — теперь и Хёнджун встал со стула. — Обращайся, если что. А я пока пойду.  — Конечно. — Джуён одарил улыбкой друга и помахал рукой. — Удачи! Хан ответил тем же жестом, и до следующего дня они больше не разговаривали. 

***

— Будьте аккуратнее. — предупредил Гаон, которому предстояло вместе с Джуёном вновь отправиться в путь чуть позже, чем остальным. — Следите, чтобы вас никто не преследовал. Все четверо кивнули, и каждый пошёл в своём направлении с приличной суммой на пару в рюкзаках.  Джунхан и Чонсу шли молча. Хёнджун вечно проверял навигатор на телефоне, чтобы не потеряться, а Чонсу с ледяным спокойствием осматривался, выискивая что-то хоть сколько-нибудь подозрительное. Казалось, что Чонсу видит и слышит всё, ведь малейший звук привлекал его внимание.  Через время они дошли до перехода, который был перекрыт лентой — прямо как тот торговый, в который вчера забрались Джуён и Гаон. Джунхан сверился с картами: им нужно было перейти через метро и проехать одну остановку, однако метро, очевидно, было закрыто. — Нам туда? — без эмоций спросил Чонсу, и Хёнджун кивнул.  — Но тут закрыто.  Чонсу без единого слова подошёл и приподнял ленту, как бы приглашая Джунхана войти первым. Тот заколебался, но всё же повиновался и через некоторое время уже шёл вниз по лестнице к темному коридору, ведущему к подземным поездам метро.  Очевидно, электричество совсем не работало: в подземном переходе было так темно, что казалось, будто ты ослеп. Предусмотрительный Чонсу включил фонарик, и Джунхан внутренне поблагодарил его. Как же хорошо было иметь дело с таким человеком, как Чонсу! Вокруг было даже холоднее, чем на улице, и намного, намного мрачнее. Джунхан чувствовал себя героем той игры про апокалипсис — или что там в ней было? — и, вспоминая про жуткие сцены той игры, чувствовал страх перед этим местом. Тут было совсем нелицеприятно: с того момента, как метро закрыли, никто его не чистил и не мыл. Грязь и пыль огромными пластами лежали на полу и на скамейках ожидания, а рекламные вывески в темноте выглядели вовсе не весело, а ужасающе и пугающе. — Смотри, щиток. — показал пальцем Джунхан, и они вместе подошли к маленькой замурованной в стену железной коробочке с управлением электроэнергией. Игнорируя жёлтую табличку с рисунком молнии, Чонсу открыл дверь коробочки и посмотрел на многочисленные кнопки. Подумав с минуту, он переключил все кнопки. Но ничего не произошло. — Видимо, это место совсем обесточено, — задумчиво произнёс Чонсу и повернулся к Джунхану, серьезно посмотрел на него и продолжил: — Придётся идти пешком.  — По рельсам? — Ага.  Они подошли к перрону, и пусть под землей карты Джунхана не работали, он знал, куда им нужно ехать. А вернее идти. На стене были написаны названия следующих станций, а чуть поодаль была нарисована вся карта метрополитена с её многочленными развилками. Но Хёнджуна волновало ещё много деталей, и поэтому он беспокоился и очень не хотел идти спускаться вниз. Его незаметно потряхивало от тревоги, и он жутко перепугался, когда почувствовал на своём плече чужую руку. Но испуг быстро сменился облегчением, когда Джунхан осознал, что это всего лишь Чонсу. — Не бойся, — сказал он тихим, глубоким голосом. — Вход сюда закрыт, а если бы тут была какая-то охрана, нас бы сразу выгнали. Метро полностью обесточено, так что ты не сможешь получить удар током от рельсов, и по этой же причине нас не собьёт какой-нибудь поезд. Они просто не ездят больше. Веришь? От таких слов Джунхану сделалось вдвое спокойнее. Он в потёмках разглядел все такое же сосредоточенное лицо, но мягкое и внушающее надежду. Хёнджун положил ладонь поверх руки Чонсу, кивнул и произнёс: — Спасибо. Они вместе спустились вниз, к рельсам. Тут было даже ещё более грязно, чем наверху, на перроне. Пахло то ли сыростью, то ли морозом, но среди всех этих запахов выбивался запах грязи… И ещё чего-то неуловимого, но оттого не менее жуткого. Впервые на лице Чонсу за этот день промелькнуло что-то наподобие улыбки. А Джунхан подумал, как же хорошо, что они отправились в путь вместе. Никто не мог успокаивать и защищать лучше, чем Чонсу. В этом Хан убедился уже очень, очень давно.  Ещё в самую первую их встречу, которая стала началом крепкой дружбы между парнями.  А произошла их первая встреча в… В отделении полиции.  И нет, никто из них не имел криминальное прошлое, отнюдь! Но их знакомство и вправду было не самым обычным знакомством простых людей.   В те времена Джунхан проходил практику в медицинском университете. Однажды его попросили прийти в полицейское отделение, потому что человеку, которого захватили, нужна была медицинская помощь.  Очевидно, другие профессиональные врачи были заняты, а интерны не хотели влезать в эту кашу, поэтому Джунхан по доброте душевной согласился.  Когда Джунхан пришёл в нужное отделение полиции, он с удивлением обнаружил насупившегося, злого мужчину, связанного по рукам и ногам, одна из которых сильно кровоточила. А рядом с ним — ещё одного парня, который сидел, как не бывало, и с интересом — не было понятно, напускным или реальным — рассматривал картины на стене. Услышав историю поимки вора, — того мужчины, что был связан — Джунхан не знал, плакать или смеяться. Оказывается, злоумышленник ворвался в парикмахерскую с целью совершить ограбление. Однако не успел он и сказать: «Руки вверх, это ограбление!» — как почувствовал жуткую боль в ляжке, которая от неожиданности сбила его с ног. В него со всей силы прилетели ножницы! Парикмахерские, мать вашу, ножницы!  А после этого произошло нечто ещё более странное: его сильно ударили в районе солнечного сплетения, и он, успев лишь коротко пискнуть от боли, повалился на пол. После этого его быстро и крепко связали, да так, что он не смог и единого движения сделать. Что было дальше, догадаться нетрудно: приехала полиция, забрала скрученного вора-неудачника, а вместе с ним и главного очевидца, совершившего довольно-таки самоотверженный поступок. Остальных посетителей парикмахерской расспросили на месте, и они с удивлением и лёгким шоком подтвердили все, что сказал далее тот загадочный парикмахер, который мог метать ножницы получше, чем древние борцы Спарты или какой-нибудь Греции метали копья. Далеко не каждый смог бы так легко расправиться с злоумышленником. И этим очевидцем был Чонсу.  Именно он и сидел рядом со скрученным вором, не замечая его желчных, ядовитых взглядов в свою сторону.  Осматривая раны вора, Джунхан лишь в мыслях мог удивиться силе паренька рядом с ним. Так точно метнуть ножницы, — даже не нож, с которым ещё можно было бы объяснить такую рану — так мастерски нанести поражение вору, которое, впрочем, все равно оставляло его в живых… Это заслуживало восхищения. Логично, что действия Чонсу были расценены как самооборона. В конце концов, он спас целую парикмахерскую, в которой работал, от ограбления — и он заслуживал похвалы! После судебного процесса, в котором и Джунхан, и Чонсу участвовали, первый подошёл к последнему и высказал своё мнение насчёт его действий, даже не скрывая свой восторг. Тогда Чонсу впервые за всё время улыбнулся Джунхану, протянул свою руку и произнёс: — Меня зовут Чонсу. Будем знакомы.  Джунхан ответил взаимным рукопожатием, а после этого они обменялись телефонами и стали нередко проводить время вместе. Однажды Чонсу рассказал, что его звали работать обратно в полицию, и Джунхан удивился: — Ты разве не в парикмахерской работаешь? Чонсу пояснил: — До того, как работать в парикмахерской, я работал в полиции.  — А почему уволился? — Не я уволился. Меня уволили. И тогда Чонсу рассказал историю, которую не рассказывал почти никому. Он на самом деле учился на полицейского, а после работал в полиции, при этом отличался острым умом и проницательностью, холодностью и непоколебимостью. Эти качества были очень важны для полицейского, ведь далеко не каждый способен выполнять такую тяжелую работу, при этом оставаясь в совершенно здравом и холодном уме. Чонсу строил себе великолепную карьеру, и однажды ему дали задание, которое могло бы помочь ему перейти на новую ступеньку пьедестала, то есть повысить свой статус.  Но вместо этого задание стало окончанием его карьеры. Дело состояло в том, что в Сеуле начали бесследно пропадать женщины и дети. Причём никаких следов преступления не оставалось: ни тел, ни записок — ничего. Поэтому даже не было понятно, мертвы ли пропавшие или их держат в заложниках.  Спустя месяц кропотливой работы Чонсу начал набредать на след, и чем дальше он продвигался в дело, тем хуже были его предчувствия. И в один день все его страхи оправдались. Похитителем оказался чиновник, занимающий довольно значимую должность в правительстве. Можно было сказать, что это был один из людей, которые управляли государством. Но проблема в том, что поймать чиновника — это муторное дело, и если ты не застукаешь его на месте, то считай — ничего у тебя не получилось. Не поймал ты, салага, преступника! Чонсу долго доказывал свою правоту в полиции, но никто не внимал его речам. И по итогу его просто выкинули, как ненужную шавку, за борт и отстранили от дела. О Чонсу на тот момент все забыли, и он подался работать парикмахером.  Через время того чиновника посадил другой полицейский, но уже за взяточничество. Конечно, «героя» повысили в должности, а Чонсу остался ни с чем. Только после случая с поимкой злоумышленника в парикмахерской всех словно о землю ударило, и они начали молить Чонсу вернуться.  Но тот отказался. И вот что он сказал напоследок: — Я не хочу работать в месте, где ценятся только деньги, а не человеческие ценности. До свидания. На тот момент эта история очень впечатлила Джунхана — да и, что уж скрывать, он до сих пор восхищался Чонсу как личностью. Вспоминая эти подробности, он улыбался, как вдруг голос напарника вывел его из транса:  — Тихо, не шевелись.