Heathens

Гаон не мог сдвинуться с места, когда увидел такого Джуёна.  Джисок никогда не умел реагировать на чужие слёзы, потому что почти никогда не показывал своих. Он хотел бы помочь каждому, кому плохо, но просто напросто не мог. Каждый раз его будто парализовало при виде чужих страданий, и он пялился, как псих, на плачущего. Хотя внутри прокручивал сотни вариантов слов поддержки.  И сейчас было так. Гаон чуть ли не в замедленной съемке видел, как к парню подходит кто-то другой, успокаивает… Кажется, это был Гониль. Или Джунхан? А потом ещё кто-то забирает телефон из дрожащих рук и изучает видеозапись. Не Чонсу ли это? Или все-таки Оди? Гаон даже не замечал, как его толкали, и только когда ему специально помахали перед лицом, он опомнился. Удивлённо огляделся и увидел испуганный, недоверчивый взгляд Джуёна.  «Это я его до такого довёл?» — удивился Гаон. Испуганный и настороженный взгляд продолжал пепелить его. Что-то едко кольнуло внутри.  Джуён не доверяет лидеру. Кому угодно, но только не Гаону.  И тот это прекрасно понимал. Вернее, начал понимать только теперь, и от осознания этого делалось дурно.  — Я… — слова застряли в горле, а несколько пар глаз, чего-то выжидающих, смотрели на Гаона. Что им нужно?! — Выйду.  И Джисок вышел, не задев никого и краем плеча, как это часто бывало в моменты его особой эмоциональности. Снова достал упаковку сигарет — в пачке оставалась всего одна — и, достав зажигалку, нервно закурил. Сигарета дрожала в руках. «Вот и появилась причина бросить курить,» — проговорил мрачный голос в голове, который совсем не помог ему справиться с эмоциями. Гаон сжал сигарету в зубах от негодования. Единственной вещью, которая помогала ему справиться со стрессом и агрессией, было курение. Наверное, его друзья имели не совсем это, когда говорили что-то типо: «Чтобы справиться со злостью, нужно найти что-то, что тебя успокаивает, и начать заниматься этим во вспышки агрессии». Так или иначе, у Гаона уже не было пути обратно, хотя он все равно старался придерживаться правила «не более трёх сигарет в день». Эта была уже второй. Второй за последний час. И станет последней на ближайшее время, потому что купить их негде. Да даже если бы и было где, то Гаон не решился бы тратить их общий бюджет на собственные хотелки.  Нужно было попытаться исправить ситуацию с Джуёном. Потому что по-детски презирать друг друга уже было глупо — нужно найти какие-то точки соприкосновения и… Подружиться? Гаон усмехнулся и выпустил пар изо рта. Ха, подружиться. Он сам создал плохое впечатление о себе, а теперь пытается залечить перелом пластырем.  Но это было необходимо. К тому же Гаону нравится Джуён. Просто Джисок имел странную привычку язвить при общении с теми, кто вызывал в нем симпатию — и это тоже входило в чёрную сторону его личности, куда были включены агрессия и плохая стрессоустойчивость. Ну, как плохая… Квак просто буйно реагировал на внешние события, показывая себя в отрицательном ключе. Многие могли бы принять это за плохую стрессоустойчивость, но на самом деле Гаону нужно было время побеситься, а после этого он решит проблему в два счета.  Гаон завидовал Джуёну во всем: в шикарной карьере, в красивом личике, на которое клюют девушки и не только они, завидовал способности привлекать внимание и быть настолько дружелюбным, что Ли сразу нравился всем. Неудивительно, что он быстро набрал популярность.  Наверное, Джуён думает, что Гаон ненавидит его и не хочет вообще видеть в команде. Но это не так. Джисок был тем, кто самый первый высказал мысль о присоединении к «Язычникам» Джуёна — а подтолкнул его на это Гониль, всячески расхваливавший своего школьного товарища. Квак никогда бы не взял в команду того, кто ему хоть каплю неприятен.  Гаон айкнул и посмотрел на пальцы: он ушёл в свои мысли и не заметил, как сигарета догорела. Как итог — обожженный палец. Джисок с недовольством откинул сигарету в кучку бычков и, дуя на ожог, зашёл обратно в подвал.  Джуён теперь выглядел спокойным, хотя его вид все еще оставлял желать лучшего: создавалось впечатление, что он вот-вот расплачется, а его лицо было бледным, словно его совсем недавно вырвало. Но он держался молодцом и что-то рассказывал бесстрастным голосом, устремляя взгляд в стену.  — …Она писала, что её подругу убил этот человек. Она знала, что он придёт и за ней — вернее, он и хотел вывести ее таким образом, но она… Она покончила с собой до того, как он успел это сделать.  — Кто — он? — спросил Гаон, только вошедший в комнату.  Все обернулись на него. Джуён смотрел не моргая, и казалось, что он на самом деле смотрит не на Гаона, а куда-то сквозь. От этого взгляда к Джисока пошли мурашки. Все существо Джуёна как будто наполнилось напряжением, когда зашёл Гаон, тот заметил это в чужой выпрямившейся спине и чуть более осторожных словах. — Он, — произнёс он и сделал паузу. — Тот, кто убил президента.  — Так там была информация о нем? — Я почти все рассказал. — Джуён наконец оторвал взгляд от Квака и поджал губы, пялясь на пол. — Судя по всему, да.  — Джуён, отдохни. — произнёс Оди, похлопав младшего по плечу. Ли смиренно кивнул и встал, уйдя в компьютерную комнату. Гониль пробормотал что-то несвязное и ушёл следом за ним. Когда Джуён ушёл, Оди подал Гаону телефон.  — Во-первых, твой телефон. Ну… Теоретически, пока что её телефон. Посмотри последнюю запись, она прикреплена в заметках.  Пока Гаон смотрел, Оди коротко рассказал о том, что Джуён уже успел передать, чтобы каждому не пришлось это читать.  У Джисока снова пошли мурашки. Конечно, его не трясло от ужаса, как Джуёна, но все равно видео произвело на него сильное впечатление. — Я догадываюсь, что это за завод. — продолжал Оди, когда шокированный Гаон отложил в сторону телефон. — Возможно, я даже был там. Но он на самом деле обанкротился несколько лет назад.  — Думаешь, его выкупили? — спросил Гаон.  — Такая возможность есть, но… Представь, сколько денег это бы стоило. Я не знаю, как они сделали работающим заброшенный завод, но они явно знают толк в этом деле.  Джисок кивнул, пытаясь проанализировать всю информацию. На самом деле у него не было ни одной идеи, кто мог быть причастен к делу, но они с каждым разом узнавали всё больше об организации и, возможно, даже продвигались вперёд. Маленькими, крохотными шагами, но приближались к... Чему-то. Слово «разгадка» звучало тут слишком горделиво, и использовать его было равносильно самообману. О спасении города вообще пока было слишком рано говорить — они не знают и десятой доли того, что происходят. Они не могут действовать, пока не наберутся опыта. — А что насчет наркотиков? Их-то они где взяли? — вновь спросил Гаон.  Сынмин пожал плечами.  — Барыг сейчас много, и вполне вероятно, что они сотрудничают. Наркоторговцам главное — продать продукт. А остальное не так важно.  — Но продавать наркотики в таком большом количестве… Откуда у них столько денег? — Прости, Гаон, но этого уже я не знаю.  Джисок развёл руками, мол, я тоже, и вздохнул. Его ладони после этого с шлепком упали на колени. Как же запутан был клубок, который им предстояло распутать! Как долго нужно было копать, чтобы докопаться до истины! Все это вызывало как страх, так и азарт с триумфом одновременно. Квак поклялся себе, что он во что бы то ни стало найдёт убийцу, и он это сделает.  Даже если придётся пойти по головам.  Но не головам своих товарищей.  Это было против принципов юноши.  Гаон вытащил чужую симку из телефона и вставил собственную. Всё, что можно было, они вытрясли из телефона Каэде. Теперь она может покоиться с миром. Больше её вещей никто не тронет.  Чтобы зря не тратить время, Гаон решил посмотреть в интернете информацию о заброшенном заводе. Оказалось, что таких было несколько, но полностью под описание подходил лишь один.  Завод по созданию оружия «Soul.inc» был создан еще в середине прошлого века и принадлежал человеку из китайского рода Чэн, который славился в Китае своим оружием. Корпорация получило одобрение на существование от самого Ли Сын Мана, который на тот момент являлся корейским президентом.  Произошло это перед войной между двумя Кореями: Северной и Южной. И несмотря на то что Китай поддерживал КНДР, как и некоторые другие страны, владелец завода — Ян Чэн — был искренним фанатом Южной Кореи и не понимал, почему его страна поддерживает КНДР. Поэтому через время он переехал в Корею и стал втайне прославляться там как отменный создатель горячего оружия, не раскрывая при этом своего имени. Узнай Китай, что их гражданин помогает противнику, предательство Яна стало бы общеизвестным, а самого Яна ждало бы наказание.  А надо сказать, что оружия Чэна впрямь было на уровне, особенно для того времени. Самую большую военную мощь Южная Корея получала именно благодаря этому заводу, не считая поставок Америки и других стран. По всем параметрам Южная Корея побеждала, однако война закончилась перемирием. Хотя мирный контракт так и не был подписан, и война по сей день находится в как бы «замороженном» состоянии, две Кореи не находятся в конфликте. Что до мастера Чэна? По окончании войны он получил признание от президента и стал главным создателем оружия в Южной Корее. Оружейному делу и ведению бизнеса он обучал своих детей, которые приняли его пост после его смерти. Главным из них, самым любимым сыном, был Экин Чэн.  Но в 2016 году, будучи продолжателем дела и главой корпорации, он внезапно обьявил о банкротстве, и завод закрылся. Оружие стало производиться на других заводах, которые переняли все знания выдающегося мастера Чэна. Оружие не дотягивало до нужного уровня, но все равно было эффективным и практически идеальным.  «Получается, Ян Чэн предал свою страну ради того, чтобы поддержать любимую Корею? Я не знал, что люди на такое способны, — подумал Гаон, задумчиво барабаня пальцами по стеклу телефона. — Сына жаль. Наверняка его отец очень расстроился бы, когда узнал, что завод обанкротился».  Информации о сыне Ян Чэна было значительно меньше, чем о нем самом. Интересным оказалось только то, что Экин Чен сам служил в армии и был непревзойдённым стрелком, а потом, когда завод перешёл в его руки, он сам испытывал оружие на полигонах и удивлял бывалых вояк своим мастерством. Они просили его присоединиться к армии, но тот говорил, что это не его призвание. На вопросы о том, кто научил его стрелять, Экин отвечал: «Отец». После 2016 года о Экин Чэне не было слышно ничего. Завод закрылся, и Экин, видимо, тоже — от мира. Ходили самые разные слухи: одни говорили, что он сошёл с ума после такого разгромного позора своего честного имени банкротством, другие думали, что от этого же он повесился. Третьи утверждали, что у него на самом деле какие-то проблемы в жизни и он пытается заглушить их алкоголем. В общем, по большинству сплетен Экин после банкротства так сильно расстроился, что его жизнь пошла под откос.  По крайней мере, так писали в интернете. Никаких вещественных подтверждений тому не было, и что же стало с последователем Ян Чэна — неизвестно.    — Сынмин, — позвал Гаон друга, который лучше всех разбирался в оружии и армии. — Ты знаешь что-нибудь о Ян Чэне и его сыне? Оди задумался. Пауза наполнилась тихим завыванием ветра за стенами дома и напряженными звуками работающих обогревателей. Потом Сынмин проговорил:  — Я не уверен, но, кажется, мой дед был знаком с Ян Чэном. — Сынмин поправил край своей футболки и продолжил: — Когда в детстве я ходил на тот завод, Ян Чэн был стар, но, кажется, полон сил. Дед и этот человек общались непринуждённо, словно друзья или как минимум товарищи. Тогда еще этот Ян Чэн подарил моему деду одно из его творений. — Ты уверен, что тот, с чем общался твой дед — это Ян Чэн? Оди несколько раз в полной уверенности кивнул. — Да. Я до сих пор помню, как спрашивал у деда о том, почему этого мужчину так странно зовут. Он отвечал, что его имя и фамилия китайские и звучат для нас немного непривычно.  Сынмин на минуту вышел, а потом вернулся с винтовкой.  — Эта винтовка как раз была сделана на том заводе в его лучшие годы. Я до этого говорил о том, что Ян Чэн подарил моему деду оружие — это оно. Ян Чэн знал о страсти деда ко всяким военным приблудам и изготовил одно специально для него.  Гаон взял в руки тяжелую винтовку и начал осматривать ее. Холодный металл на пальцах придавал необъяснимой уверенности и наполнял всё внутри восторгом. Да, винтовка была сделана на славу. На одной из сторон Джисок увидел аккуратную выгравировку: «О Уджин». — Ювелирная работа… — восхищенно пробормотал Гаон и отдал винтовку обратно. — Спасибо. А что насчёт его сына? — Ничего не слышал. Прости, не могу помочь. — Все в порядке. — Гаон облегченно вздохнул и даже улыбнулся. — Я, наверное, выйду. — Покурить? — Нет. — Джисок потёр пальцы друг о друга, и обожженный палец напомнил о себе зудящей болью. — Завтрак приготовлю.  Гаон в третий раз за день ушёл из подвала, выкинув пустую пачку сигарет в урну.