Вот и он — настоящий праздник

      Новый год — это семейный праздник, который объединяет людей, позволяет маленькому недосягаемому чуду случиться в самый неожиданный час, вызывает ураган самых разных эмоций. Праздник, без которого не может обойтись ни один русский человек. С самого детства нас окружает волшебная атмосфера главного праздника России: переливающиеся огоньки и хрупкие стеклянные шарики на ёлке, запах сочных мандаринов, лёгкий и пушистый снегопад за окном и традиционные песни с Голубого Огонька составляют нам компанию и сопровождают нас на пути взросления, словно настоящие родители. Но нет повести печальнее на свете, чем повесть о работяге, забывшем о празднике из-за своих дел. Будучи ребёнком, легко радоваться Новому году и отсчитывать дни и минуты до его наступления. С каждым годом забот становится всё больше, а времени на ожидание всё меньше. К двадцати восьми годам времени уже катастрофически мало. И только ты успеешь оклематься от празднования дня рождения, на носу уже пляшет Новый год. Но Дима был бы не Димой, если бы не успел всё и сразу, даже ценой собственного сна. — Сударь, поднимай свою жопу, сейчас будем готовиться к Новому году, — Дима влетел в комнату Сударя как раз в тот момент, когда Никита только сохранил стрим и закрыл вкладку со стриминговой платформой. — Я уж думал, ты и не предложишь, — чуть ошарашенный внезапным появлением Масленникова, Сударь крутанулся на стуле в его сторону и скосил голову на бок, готовый слушать.       В отличие от вечно занятого и всё куда-то спешащего Димы, Никита давно свою комнатку приукрасил: повесил мишуру на своё светящееся имя и микрофон, телевизор обвёл радужной гирляндой, а на столе красовалась маленькая пластиковая ёлочка, будто вышедшая из детского мультика. Настроение создано специально для зрителей, поэтому и на последних стримах вместе с излюбленным кактусом Сударь показывал и нового жильца — ёлку с глазками. Во взгляде Никиты одновременно читались заинтересованность и насмешка. Переливающиеся огоньки над телевизором будто издевались над внезапным предложением Димы, поступившим лишь тридцатого числа. — Комнату свою, ты, конечно, разукрашивай как знаешь, — Масленников скептично оглядел скромные украшения, — но ты думаешь, что я к Новому году не подготовлюсь? — Хорошо, — Никита поднял руки, сдаваясь. — Выкладывай.

***

— Так… и зачем нам эта коробка? — Сударь действительно, искренне не понимал, для чего они вытащили ветхую, длиннющую коробку с антресоли. — Ты дурак совсем? — Дима слабо постучал кулаком по его голове. — Это ёлка наша. — Зачем ты купил живую ёлку и положил её в эту дряхлую коробку, а потом ещё и наверх её засунул? — соглашаясь с недоумением Сударя, коробка с ёлкой съехала вбок, чуть не упав плашмя. — Это искусственная ёлка, — в последний момент подцепив ручку, намотанную десять раз скотчем, Дима поставил коробку ровно.       Никита сразу глаза округлил да как отшатнулся от коробки, что даже Дима испугался, что на стене что-то страшное. Он, привыкший с детства к настоящим, мягким, приятно пахнущим и, чего греха таить, вечно осыпающимся ёлкам, не мог даже мысли допустить о том, чтобы ставить в доме такое пластиково-металлическое подобие праздничного дерева. — Брат, ты сейчас не меня, ты родину свою предал, — театрально вздохнул Сударь, приложив ладонь к груди. — Ты ещё скажи, что дошик теперь только грибной ешь, — он откровенно оскорбился. — Ты нормальный? — Дима в своей излюбленной манере сдвинул брови, каждый раз этим жестом показывая, что он ни черта не понял. — Ёлка как ёлка. Я каждый год её ставлю. — Хватит наносить мне эти раны, — Сударь ещё более театрально отклонился назад, падая на стену. — Тебе повезло, что я теперь живу с тобой. Я тебе покажу, что такое настоящий праздник.       В подтверждение своих слов Никита, собравшись, выбежал из дома, сделав действительно дорогой подарок Диме — избавив его от своего присутствия. Однако счастье было недолгим. Сударю потребовалось минут пять, чтобы сбегать к скромной ярмарке ёлок рядом с домом и выбрать самую высокую и самую пышную ель, которая там только была. Светясь от счастья как маленький ребёнок, он кое-как просунул дерево в квартиру, по пути обсыпав иголочками порог, и поставил его рядом с уже вызволенной из коробки искусственной ёлкой. — Ты в курсе, что во дворе запрещено рубить деревья? — Дима закатил глаза. — Зачем нам две ёлки? — Одна. Свою ты убери обратно, а лучше вообще выброси. Хлам, только место занимает, — абсолютно ничего не замечающий Сударь как ни в чём не бывало расправлял ветки своей дражайшей ёлки и убирал оставшийся, ещё не успевший растаять снег. — Хлам и место занимаешь здесь только ты, — съязвил Масленников, отставляя свою искусственную ель подальше от Сударева. — Как ты можешь защищать это… чучело, — слегка оскорблённый Никита перешёл в наступление. — Это то же самое, если вместо обычной кошки ты бы купил чучело из мёртвого кота. Или вместо обычного ребёнка завёл… — Так, ты бред всякий перестань городить, — теперь уже Дима был оскорблён. — А ваши эти живые, — он сделал пальцами кавычки, — ёлки стоят и мрут посреди комнаты, а вы и любуетесь на трупы. Ради искусственных настоящие деревья не вырубают. — Кто бы тут говорил о трупах, — Никита поднял бровь, припоминая все безумные походы Димы по заброшкам и лесам.       Словно перегоревшая пятнадцать лет назад лампочка внезапно включилась, в голове Сударя возникла гениальная идея, навеянная одним из последних дурных экспериментов с проклятой куклой. Хитро зыркнув на тупо мигающего глазами Диму, Никита в мгновение подхватил свою колючую ёлку и побежал с ней в комнату. И при том даже не свою. Этот «труп», как выразился Масленников, Сударь поставил прямо посреди комнаты Димы. Жилец этой самой комнаты с ужасом последовал за Никитой и лицезрел страшное жертвоприношение Деду Морозу в стиле язычников. — Убирай, — грозно сказал Дима, скрестив руки на груди. — Я не хочу спать с этим в одной комнате. — Ой, будто ты здесь спишь каждый день, — Никита осуждающе обернулся на Диму. — Ты офис чаще видишь, чем дверь собственной комнаты, — повисло недолгое молчание, во время которого Масленников посылал любые сигналы к ликвидации живой ели из его комнаты. — И ёлку я не уберу. — Так значит, да? Ну хорошо, играем по твоим правилам, — сердитый Дима, топая ногами, вернулся в коридор за искусственной ёлкой и притащил её в комнату к Сударю, установив её аккурат позади стримерского кресла. Теперь обиженный в проходе стоял Никита. — Этого следовало ожидать, — Сударь скривился, наблюдая за тем, как Дима выравнивал ветки и приводил елку в надлежащий вид. — Один, один, — ухмыльнулся Дима, подсчитывая их очки выбешивания друг друга.       Парни к общему решению не пришли и в итоге оставили две ёлки в противоположных комнатах, как бы сильно оба не злились. С антресоли также были вызволены коробки с украшениями, которых насчитывалась не одна штука. Возникает очевидный вопрос: зачем Диме столько игрушек, если у него одна небольшая искусственная ёлка? Однако ответ на него не может найти и тысяча россиян, которые точно так же складируют всё новые и новые игрушки каждый год, большая часть которых в итоге остаётся в коробках. В случае Никиты и Димы количество сыграло на руку: они поделили коробки между собой и разошлись украшать каждый свою ёлку в полном одиночестве. Разве что со слепой детской обидой за компанию. Условились лишь на том, чтобы украшены ёлки были красиво и со вкусом, потому что ни Дима, ни Никита находиться в одной комнате со «стрёмной» ёлкой не хотели.       В понимании Никиты со вкусом украшенная ёлка это действительно искусство эстетики. Ёлочные шары все в одном стиле и цвете, гирлянда под тон и аккуратная мишура, также гармонирующая с остальными украшениями. А на верхушке, естественно, красивая звезда. Перерыв все доставшиеся ему коробки, Никита нашёл одинаковые серебряные шарики, какие-то глянцевые, какие-то шершавые и в блёстках, но, благо, однотонные. Если бы не любовь Димы к бесполезным и незапланированным покупкам, не было бы и дома наборов одинаковых игрушек. И не было бы новенькой серебряной звезды, которую в прошлом году именно Сударь уломал купить, заметив в его корзине наборы блестящих игрушек. Но, к сожалению, Дима эстетом не был, так что гирлянда в распоряжении Никиты была только жёлтая. Решив, что тёплая жёлтая гирлянда отлично контрастирует с серебром, Сударь смело обвёл её вокруг ёлки.       А для Димы «со вкусом украшенная ёлка» равнозначно просто украшенной ёлке. Он с детства привык навешивать на широкие веточки абсолютно все игрушки, которые только были в арсенале семьи, и не важно, какого они цвета или формы. Так на его любимой искусственной ёлке оказались не только разноцветные шарики, но и разные птицы, белки, зайцы, колокольчики и так далее по списку. На его ёлке можно найти что угодно, начиная с овального шара с рисунком Деда Мороза и заканчивая самим Дедом Морозом, которого ему слепил из пластилина племянник в два года. Гирлянду Дима, конечно же, выбрал самую яркую, в которой собраны все цвета радуги. «Такая же радужная, как он», — невзначай подумал Масленников и усмехнулся со своей же шутки. Нацепил разного цвета мишуру, а шлифанул всё это дело безвкусный старый дождик. Полюбовавшись на свой шедевр современного искусства, он сделал последний штрих — установил конусообразную верхушку — и как мышка подкрался к своей комнате, где с ёлкой справлялся Сударь. — Тук-тук, — Дима постучал, но решил это ещё и озвучить, и открыл дверь. — Ох ё… Ты её из инстаграмма вытащил? — он присвистнул и обошёл её вокруг, подходя к Сударю. — Просто у меня есть вкус, — Никита гордо приподнял нос, вешая последний шарик и отходя чуть назад, чтобы оценить результат. — Отличная ёлка, и к комнате твоей, кстати, подходит. — Она всё равно не сравнится с моей красоткой, — Дима подмигнул и повёл Сударя в его комнату. — Прошу-с. — Блять, Дим… — Никита обречённо вздохнул, аккуратно обходя ель. — Я же просил «со вкусом», — он прищурился, заметив на ёлке что-то странное, и подошёл ближе. — Это что, ёлочная игрушка в виде малосольного огурчика? — Никита приподнял её, показывая, что именно привлекло его взор. — Лучшая игрушка в моей коллекции, — Дима гордо стукнул кулаком в грудь. — Я так и знал, что всё так будет, — Сударь закатил глаза, скорее отходя от ёлки. Наверное, если к ней присмотреться, можно будет собрать целый салат. — Зато теперь для твоих стримов есть нормальный фон, — Дима толкнул Сударя в плечо, действительно довольный своей работой. Подхватив пустые коробки, он направился в зал. — Пойдём дальше украшать.       Две ёлки в разных комнатах — это ещё полбеды. Так как прийти к консенсусу в выборе вида ели у них не получилось, они решили, что в гостиной с ролью ёлки прекрасно справится древнее алоэ, которое когда-то давно Диме привезла мама, сказав, что это очень полезное растение, и оно должно быть в каждом доме. В этот Новый год алоэ действительно оказалось полезным. Теперь вместо того, чтобы пылиться на подоконнике, оно стоит по центру стола и радует глаз парой ёлочных шариков и пушистой мишурой вокруг веток.       Украшение зала не обошлось без пререканий друг с другом, пока один хотел навешать всё и сразу, а второй умолял гармонично распределить мишуру и гирлянды по периметру. Сошлись на том, что украшения предлагает Дима, а выставляет их Сударь. Поэтому теперь вся несуразная мишура и никому не нужный дождик висели без какой либо гармонии, зато симметрично. — Погоди, чё мы всё в тишине, — бросив вырезанные несколько лет назад с племянником снежинки из бумаги, Дима побежал за телефоном и колонкой, чтобы разбавить их ругань музыкой.       Вернулся он с горланящей из колонки «Кабы не было зимы» Валентины Толкуновой чуть ли не на полную громкость. Сударь не удивится, если прямо сейчас к ним прибежит Столяров, жалуясь на то, что они со своими песнями мешают его съёмкам. Дима глупо подпрыгивал под песню детства и нелепо подпевал, фальшивя и срываясь, зато от души. — Дима, выключи этот кошмар, — Сударь спрыгнул со стремянки и подобрал телефон Димы, который был отложен на стол. — Мы в детском саду что ли? — он поморщился и быстрее включил «Let it Snow!» легендарного Франка Синатры и успокоил свою душу. Прямо как чопорный англичанин, он закачал головой под джазовый ритм и подпевал тем строкам, которые знает. — Это, конечно, замечательно, но мы в России находимся, — Дима вырвал из его рук телефон и теперь включил «Три белых коня» и свободной рукой затанцевал известный материнский танец «фонарики». — Никакого новогоднего настроения с такими песнями! — Диме не стоило усыплять бдительность танцами, потому что Сударь, дождавшись, когда он увлечётся песней, забрал телефон и быстро нашёл «Last Christmas». — Вот настоящая новогодняя музыка! Ласт кристмас… — У нас Новый год! — Дима снова выхватил телефон, чтобы заказать у их импровизированного ди-джея «Новый год» Стекловаты в подтверждение своих слов. — Так, всё, мне это надоело, — Сударь решительно взял всё с того же стола колонку и выключил её. — Давай лучше включим фильм на фоне.       Сначала Дима был против, потому что считал «Белую зиму» Софии Ротару или «Зима-холода» Губина лучшим сопровождением, чем что-то в телевизоре, но их разногласия заставили его согласиться. С распирающим его новогодним настроением Дима нашёл «Иронию судьбы, или С лёгким паром!» и довольный вернулся к своим оставленным снежинкам. — И что ты включил? — устало вздохнул Сударь, беря в руки пульт. — Только не говори, что ты против иронии судьбы что-то имеешь, — Дима слишком резко опустил руки, что чуть не порвал снежинку. Он мгновенно поднёс снежинку к лицу, чтобы проверить её цельность. — Это легендарный фильм, не спорю, но он уже вот тут у меня, — Сударь провёл ладонью по шее, показывая, что сыт по горло этим фильмом. — Лучше посмотрим нестареющую классику, — после этих слов на экране показались первые кадры фильма «Один дома». — Да ты гонишь, а, — Дима снова рассердился. — Мы когда-нибудь с тобой договоримся или нет? — Когда ты перестанешь со мной спорить и просто согласишься, тогда да, — Сударь пожал плечами. — Слушай, просто включи какой-нибудь мульт новогодний, который никто из нас не смотрел, — Дима осторожно взял все снежинки и понёс их к окну, чтобы красиво их все приклеить на него. — Будто я знаю, чё он там смотрел, а чё нет, — пробубнил Сударь, вбивая в поисковик «Хранители снов».       Никита ткнул пальцем в небо, зато попал в мультфильм, который оба не знали и благодаря которому перестали на некоторое время спорить. Медленно, общими усилиями, с декорациями было покончено, и они оба могли наглядеться на свои старания. Гостиная и кухня теперь выглядели очень аляписто и несуразно, зато красиво и в меру. Несмотря на все ссоры, сопровождавшие их выходной день, в душе оба чувствовали эту тёплую слабую искорку приятного волнения перед предстоящим праздником и сближения во время подготовки к нему. Улыбка не спадала с лица Димы, когда он разглядывал теперь уже красивую и новогоднюю квартиру. Воспоминания о домашнем очаге приносили ему радость и лёгкую грустинку ностальгии по старому дому детства, но они только подпитывали магию Нового года. А Сударь тайком смотрел на Диму, сам радуясь вместе с ним, не понятно чему и почему. Ему нравилась счастливая улыбка Димы, Никита считал, что она ему к лицу. — Завтра грандиозный день, — Масленников потянулся, словно ленивый кот, и повернулся к Сударю. — Я зайду в офис ещё, а ты тут не скучай, — оба на секунду зависли, поймав взгляды друг друга. — И не кисни ты, ёмаё, — Дима толкнул его кулаком и буквально поскакал к выходу.       Дима всегда поражал Сударя своим трудолюбием и непредсказуемостью. Время близилось к двенадцати, а этот неугомонный собрался в офис. Любые попытки его остановить или начать с ним препираться ни к чему не приводят, как научил Никиту горький опыт, так что он просто кивнул и, зевая, ушёл в свою комнату. Включив гирлянду на несуразной ёлке, Сударь уселся на не сложенный уже несколько дней раскладной диван и уставился на эту самую ёлку. Она уж точно была не в его стиле и совсем не подходила под спокойный необжитый интерьер комнаты, но, несмотря на всё это, притягивала и всё-таки радовала глаз. Никита наблюдал за плавным миганием радужных огоньков, представляя, как Дима неловко пытался её обвести вокруг мешающихся веток, тихо ругаясь, а потом поверх неё старательно разглаживал дождик, который никак не поддавался, путаясь и прилипая к сухим рукам, раздражая Диму всё больше. Слабая нежная улыбка мелькнула на лице Сударя, прежде чем он смог оторвать глаза от ярких огоньков. В голове пронеслась мысль, что его глупая и пёстрая искусственная ель не такая уж и плохая.       Масленников вернулся спустя два часа, когда за окном давно началась ночь, а в квартире стояла идеальная тишина. Крадучись, он заглянул в комнату Сударя, приоткрыв дверь настолько тихо и аккуратно, насколько это вообще было возможно. Как и ожидалось, Никита давно видел десятый сон, сложившись на не застеленном диване в три погибели, а гирлянда всё продолжала переливаться. Тихо выключив её, чтобы она не мешала сну Сударя, Дима удалился в свою комнату. Он ещё раз обошёл вокруг ёлку, поражаясь мастерству Никиты сделать всё по красоте, и, последовав его примеру, включил гирлянду. Масленникова действительно не покидало ощущение, что он просто затерялся где-то среди эстетичных постов в запрещённой в России социальной сети. И, хитренько хмыкнув, он сфотографировал светящуюся ель и выложил в историю, добавив на фон одну из своих часто прослушиваемых песен. Как посчитал Дима, его подписчикам лишнего новогоднего настроения в ленте не помешает, тем более, если его будет создавать красиво украшенная ёлка. Укладываясь спать, он отметил, что хвойный аромат от настоящей ели достаточно приятный и расслабляющий.

***

— Здарова, чач! Да, очень рано к вам залетел, но буквально на пару часиков, потому что, сами понимаете, вечером отмечать будете и вы, и я…       Сударь, обнаружив, что днём ничем не занят, решил провести последний в этом году стрим и порадовать заодно своих зрителей. За то время, которое у него есть в запасе, он особо не успел бы ничего сделать, но зато для простого разговорного эфира — самое то. Наверное, в канун Нового года именно это и нужно. За общением время летело быстро, а если это праздничное общение — тем более. Чат разрывался комментариями: многие поздравляли с праздником, некоторые отправляли разные смайлики, без спамеров не обошлось и в Новый год, но также зрители писали про появившуюся ёлку сбоку за спиной. — Красивая ёлка сзади, — прочитал Никита один из комментариев в чате. — Да, это Димка вчера нарядил.       Он бросил это абсолютно невзначай, просто отвечая на сообщение зрительницы, и даже виду не подал, что это может что-то значить. Для камер его выражение лица осталось полностью нечитаемым. Но, на самом деле, Сударь был рад, что ёлку оценили и сам даже с какой-то непонятной гордостью ответил, что именно Дима автор сего недоразумения.       Не прошло и часа стрима, как в комнату резко ворвался Масленников, открывая дверь чуть ли не ударом ноги. — Сударь, собирайся, надо ехать, — не церемонясь, сообщил Дима. — Дима, твою мать, — до дрожи перепуганный сначала донатом-скримером, а потом внезапным Димой, Никита, сдвинув с одного уха наушник, повернулся к Масленникову. — Что ж вы меня все пугаете. Куда ехать? — Доснять… — кивнув в сторону камеры, Дима не стал продолжать предложение, чтобы не раскрыть все свои творческие секреты. Но Никита и без слов всё прекрасно понял. — Ты серьёзно? Всё же и так готово, — Сударь даже немного поник, не готовый работать в праздничный день. — Кое-какие кадры не читаются, их надо заменить, — Дима, как и обычно, горел энтузиазмом и не принимал никаких отказов. — Давай, в темпе только.       Сударю просто пришлось согласиться. Нехотя попрощавшись со зрителями, он отключился и побежал за торопящимся Димой. Оказывается, и место для съёмок, и сами съёмки уже были готовы, правда подходящая локация располагалась чуть ли не на другом конце Москвы, так, что путь до неё занимал больше часа на машине. «Да тут работы от силы на полчаса», — утверждал Масленников, когда они оказались на месте. И сначала всё так и было. Первые кадры шли как по маслу, быстро и без проблем, однако дальше что-то пошло не так, из-за чего съёмки слегка затянулись. Парни, уже подуставшие, закончили только к десяти, и каково было их удивление, когда они взглянули на время. — Блять, вот как всегда, — Сударь, закатив глаза, попрощался со всей съёмочной командой и буквально потащил за собой Диму, чтобы они побыстрее оказались дома и сели отмечать Новый год. — Мы успеем заехать за алкашкой, — сообщил Дима постфактум, уже подъезжая к алкомаркету. — Какой алкашкой, ты время видел?! — ругался на него Сударь, но всё было тщетно, так как Дима уже убежал в магазин.       Как Никита и боялся — ничего они не успевали. Выехав снова на дорогу, уже через считанные минуты они оказались в предновогодней пробке. За несколько километров от дома, когда на часах начало двенадцатого. Где-то за несколько десятков машин перед ними слышались длинные недовольные гудки таких же попавших в западню водителей, но все они — пустой звук. От гудков машины с места не сдвинутся, поэтому скоро и недовольные замолчали. — Я же тебе говорил, — Никита нервно заёрзал на месте и скрестил руки на груди. — Десять минут двенадцатого, а мы застряли здесь, хрен пойми где. — Успокойся, я уже понял, — Дима, сердитый не меньше Сударя, только по совершенно другой причине, закатил глаза. Он уже устал от упрёков ворчащего деда сбоку от себя. — А всё твой вискарь, — Сударь головой кивнул на задние сидения, где покоился пакет с парой бутылок. — И вино. И… — Я понял! — резко оборвал его Масленников. — И что ты предлагаешь мне сделать, а? От твоих нравоучений уже голова болит, — Дима стукнул ладонями по ободку руля, отворачиваясь в противоположное от Сударя окно. — Если бы был умнее, не слушал бы сейчас мои нравоучения, — уже тише добавил Никита, надувшись. — Мне тоже не нравится весь этот пиздец, в котором мы оказались, — Дима снова повернулся к нему, заведённый. — Но слова тут ничем не помогут, понимаешь? А ты всё бубнишь и бубнишь, ну вот правда, как дед старый. — А что я ещё могу делать?! В такой праздник и в пробке! — Никита обиженно глянул Диме прямо в глаза и отвернулся к окну, подперев рукой голову.       Тишина обволокла салон, только далёкий гул двигателя разбавлял возникшее молчание. Сударю нечего было добавить, а Диме нечего было сказать. Оба мыслями летали в одной и той же теме, но озвучивать её друг другу чревато новому спору. Они будто столкнулись с боссом в компьютерной игре, или с великим злом, которое не победить просто так. И при том таких же бедолаг вокруг ещё с сотню, а, скорее всего, и больше. Наверное, в каждой машине, застрявшей здесь в столь неудачный час, разворачивается подобная сцена, или просто витает полное разочарование. Подумав об этом и оглядев все окна ближайших к нему машин, Дима снова повернулся к Сударю, продолжавшему, надувшись, смотреть куда-то за горизонт. Чтобы разбавить эту кислую мину другими эмоциями, Масленников подключил телефон к магнитоле и нашёл «Last Christmas», которую Никита пытался послушать вчера, когда они украшали свою квартиру. Сударь, только услышав первые ноты, поднял голову и удивлённо повернулся к Диме. — Серьёзно? — его новогоднее настроение было уничтожено до последнего, а теперь, с тематической песней, слабая искра всё же образовалась где-то на подкорке сознания. — Почему она? Где твои русские хиты девяностых? — Тебе она нравится. Да и я не против, — Дима неловко приулыбнулся, царапая ногтём руль. — Как-никак, она и правда праздничная.       Приятное тепло растеклось в груди Сударя, что даже обижаться на друга уже не хотелось. В более приподнятом расположении духа, он начал тихо подпевать и покачиваться в такт. Дима, к сожалению, слов не знал вообще, мог позволить себе лишь подтанцовывать вместе с Никитой и разглядывать его, когда снова приходилось стоять. Под звуки новогодних песен Сударь и правда расцвёл, немного обмяк и, наверное, даже смирился с тем, что праздновать они будут в машине. Дима украдкой наблюдал за пытающимся себя развеселить Никитой. Как он морщится, прикрывая глаза, когда поёт, как на особо длинных нотах отводит голову вбок, как пальцем и ногами отстукивает ритм. И от этого Диме так радостно и так хорошо становилось, что он и сам, долго отходящий от любой перепалки, забыл обо всём. Сударь ему нравился, целиком и полностью. А Дима нравился Сударю. И такой не озвученной гармонии хватало им обоим с головой.       За несколько секунд до Нового года другие застрявшие в пробке начали громко кричать обратный отсчёт в открытые окна, побуждая всех к ним присоединиться. Дима с Никитой теперь тоже выкрикивали последние секунды, и только на часах показалось четыре ноля, дорога разразилась радостным улюлюканьем и мигающими фарами. Незнакомые люди по нелепой случайности встретили Новый год все вместе. — Предлагаю открыть прямо тут, — Сударь потянулся за одной из бутылок. — Чего мелочиться. — Здорово ты придумал, конечно. Чтобы я тут слюни пускал, смотрел на тебя, — Дима кивнул в сторону дороги. — Кто сказал, что ты не выпьешь? — приподнял бровь Никита, мастерски откупорив бутылку валяющейся на всякий случай в бардачке отвёрткой. — Я за рулё-о-о-ом, — протянул Дима, наигранно грустно горбясь. — Да какой там, — Сударь обвёл глазами дорогу, понимая, что с места они сдвинутся ещё не скоро. — Только один глоток разрешаю. — Ты такой щедрый, Сударь, — Дима рассмеялся, уложив голову на подголовник. — А ты как думал, — усмехнулся Никита, приподнимая бутылку как во время тоста. — С Новым годом!