Комплекс Ионы

3 декабря 2038 года Спустя 21 день после революции андроидов       Говорят, у эскимосов есть пятьсот слов для обозначения снега. Звучит романтично. Но детектив Гэвин Рид умел пользоваться «Гуглом», а потому знал, что всё это полная хрень. Он теперь вообще знал множество бесполезной фигни, потому что кроме Интернет-сёрфинга и залипания в тупые аркадные игры заняться в госпитале Генри Форда было абсолютно нечем.       Так что, не считая перерывов на завтрак, ланч, обед, ужин и медицинские процедуры, весь досуг Гэвина сводился к попыткам не вляпаться в новости об андроидах, которые крутили теперь абсолютно везде.       Андроиды. Тупые пластиковые манекены, возомнившие себя живыми людьми. Одно упоминание о них приводило Гэвина в ярость. Он не помнил, как именно оказался на больничной койке ― сотряс, множественные ушибы и пара сломанных рёбер давали о себе знать, но он был уверен, что произошло это десятого ноября, сразу после того, как один пластиковый хер модели RK800 «Коннор» ― прототип, мать его, детектива ― избил его в хранилище улик. Прямо под носом у всего Департамента полиции Детройта!       Гэвин, конечно, сам виноват ― надо было сразу идти за подмогой, а не лезть к этому сраному карманному Терминатору в одиночку. Но у него не было доказательств. Только его копское чутьё, которое безбожно голосило о том, что прототип детектива поехал системой. Хотя тут и слепой бы догадался. Особенно после того, как этот безукоризненно вежливый кусок полимера в галстуке неожиданно начал острить в ответ, почти как настоящий мальчик.       Увы, никто в Департаменте почему-то упорно не хотел обращать на это внимания. Разве что лейтенант Хэнк Андерсон. Но этот старый алкаш, походу, тоже поехал системой. И вот к чему это привело ― к сраной робореволюции, в которой говорящий пластик одержал победу!       Короче, когда Гэвин отправился десятого числа в глубокий нокаут, то андроиды-девианты ещё были вне закона, а когда он очнулся утром двенадцатого, оказалось, что все эти пластиковые жопы неожиданно стали полноправными членами общества. Уму непостижимо!       Впервые услышав об этом в новостях, Гэвин решил, что его просто не отпустило от оксибутирата, которым его накачали сердобольные медсёстры. Потом он понял, что проблемы с наркотой, походу, были не у него, а у президента Кристины Уоррен, которая решила очень хреново и очень несмешно пошутить в прямом эфире, признав чокнутых андроидов новым разумным видом.       Во всяком случае, Гэвин очень надеялся, что это была шутка, потому что в противном случае весь мир натуральным образом рехнулся.       Серьёзно?! Андроиды у нас теперь что, новая раса? И как их прикажете называть? Киберамериканцы? Нет, ну что за дерьмо!       Шумиха в СМИ не утихала несколько дней, и вскоре Гэвин понял, что глупая шутка президента Уоррен как-то совсем несмешно затянулась. К концу недели он практически смирился с тем, что все люди ― конченые идиоты (впрочем, он и прежде был не самого высокого мнения на их счёт). А потом его выписали.       Машины у Гэвина не было. Свой старый ядовито-зелёный «Понтиак» он раздолбал четыре года назад, а обзаводиться новой тачкой было как-то не с руки. Да и зачем? В Департаменте всегда можно было взять патрульную. К тому же, по всему городу круглосуточно циркулировали эти уродские кибертакси, лишившие заработка практически четверть населения Детройта. Нехеровая такая статистика, правда?       Сам Гэвин эти сраные кибертакси просто терпеть не мог, хотя порой позорно ими пользовался, наплевав на принципы, честь и полицейскую гордость. Несмотря на все недостатки, эти умные тачки были омерзительно удобными, быстрыми и недорогими, так что уже к полудню Гэвин был в Департаменте полиции Детройта, где первым же делом получил нагоняй от капитана Джеффри Фаулера (за то, что Гэвин наплевал на предписания врача и вышел раньше положенного срока), вкусняшки от офицера Тины Чень (за то, что она не смогла навестить его в больнице), презрительный взгляд от детектива Дика Уилсона (просто потому, что он мудак) и новое дело от офицера Криса Миллера, в котором ― ну кто бы сомневался? ― были замешаны андроиды.       Крис посвятил Гэвина в детали дела со свойственными ему харизмой и педантичностью. Только вот предупредить о том, что над делом уже работают Хэнк и, мать его, Коннор, которого Хэнк, походу, решил то ли взять под свою опеку, то ли вообще усыновить, почему-то забыл. Манипулятор сраный!       Гэвин, конечно же, на слова не поскупился и высказал Крису всё, что о нём думает. Он бы и Хэнку сказал, хрен ли, но тот очень вовремя свалил куда-то со своим новоиспечённым робосыночком. Кажется, проверять потенциальные улики. Ну а Гэвину и Крису достался допрос свидетеля.       Андроида-свидетеля.       Гэвину доводилось допрашивать многих: и садистов, и насильников, и даже педофилов. Но ему впервые было так тяжело себя сдерживать. Не успел он зайти в допросную, как ему уже хотелось начистить этому пластиковому гондону его идеальную пластиковую рожу. А когда тот ещё и начал бессовестно и нагло врать, то это желание усилилось вдвойне.       ― Но ваши показания не сходятся с показаниями других свидетелей, ― как можно спокойнее произнёс Гэвин, стараясь не блевануть прямо в допросной. ― Согласно их словам, грузовой лифт не работал всю неделю. А значит, вы не могли поднять коробки в одиночку. Кто-то ещё был с вами в тот день?       ― Говорю же, я был один, детектив, ― отвратительно вежливо произнёс андроид.       Небольшое колечко диода на его правом виске ― обязательная атрибутика андроидов, позволявшая отличать их от людей ― горело ровным голубым светом, а это означало, что говнюк был настолько уверен в своей безнаказанности, что даже не волновался.       ― Послушайте… — вздохнул Гэвин.       ― Льюис, ― напомнил андроид, словно Гэвина действительно интересовало его имя, и улыбнулся.       Так стерильно и фальшиво, что Гэвина от этой робоулыбки передёрнуло. Он вскочил с места и упёрся кулаками в стол, угрожающе нависая над андроидом.       ― Слушай сюда, хер пластиковый, — прошипел он. — Даже последнему идиоту очевидно, что ты ― типовая модель домашнего помощника. Причём устаревшая.       ― Вы не имеете права так со мной разговаривать! ― возмутился андроид, испуганно скрипнув голосом. ― Меня в чём-то подозревают?       ― Смотри, чтобы меня не начали подозревать в превышении должностных полномочий, ― рыкнул Гэвин. ― Потому что если ты продолжишь ссать мне в уши про лифт и про то, что коробки до квартиры ты дотащил исключительно сам, без помощи грузового андроида, которого подозревают в ограблении, или о том, что ты понятия не имеешь, где он сейчас, то я достану твой регулятор тириумного насоса и засуну его тебе в жопу. Это, блядь, понятно?       ― Это… это превышение должностных полномочий! ― возмутился андроид.       ― Да. Я так и сказал, ― хищно улыбнулся Гэвин.       Андроид нахмурился. Внешне он продолжал выглядеть спокойным и невозмутимым, но кольцо диода конвульсивно забилось алым, выдавая своего хозяина с потрохами.       ― Я буду говорить только в присутствии своего представителя, ― надменно произнёс андроид.       Гэвин сначала хмыкнул и только секунду спустя понял, что он не ослышался. Представитель, блядь, андроидов! Это что же получается — андроиды сходят с ума, нападают на своих хозяев-людей, крушат город, в конце концов, но зато у них есть свой собственный законный представитель? Права их защищает? Охеренная какая логика!       — Представитель, значит. Что ж, это в корне меняет дело, — серьёзно протянул Гэвин, недовольно скрипнув зубами. — Только вот есть одна незначительная деталь. Знаешь, какая?       Андроид отрицательно качнул своей пустой пластиковой головой, и Гэвин медленно наклонился к нему.       — Мне похер, — доверительно шепнул он ему на ухо.       Андроид дёрнулся, отпрянул и испуганно замигал диодом. Подумать только, этот пластиковый говнюк даже моргал и дыхание имитировал, словно действительно был настоящим. Словно он думал, чувствовал, мыслил. Словно в груди у него билось самое настоящее сердце, живое и красное, а не синтетическое и тириумно-синее.       Но разве живое сердце можно было выключить, вынув из груди кусок цилиндрической трубки? И разве Гэвин смог бы так поступить с настоящим человеком? Сумел бы он сохранить хладнокровие, сжимая в руках жизненно важную деталь и считая секунды до полного выключения?       Разумеется, нет.       Только вот перед ним в допросной сидел не человек. Машина. Оборзевший набор микросхем в пластиковом корпусе. Так что Гэвин ни секунды не сомневался.       Его голос даже не дрогнул, когда он начал вести обратный отсчёт, сжимая регулятор насоса посиневшими от тириума пальцами. А вот голос андроида тут же забился в механическом скрежете.       ― Пожалуйста… ― прохрипел он.       ― Назови номер модели и адрес твоего подельника, ― хладнокровно произнёс Гэвин. ― Кстати, осталось семьдесят четыре секунды.       ― Я не знаю… пожалуйста…       ― Семьдесят две, ― услужливо подсказал Гэвин, с мрачным удовлетворением наблюдая за тем, как андроид бьётся в истерических конвульсиях. ― Ну? Уже шестьдесят девять.       ― Я не хочу... умирать… ― проскрежетал андроид, испуганно вращая глазами. Диод на его виске переливался ярко-алым.       ― Тогда пиши, ― практически прошипел Гэвин, пододвигая свободной рукой листок с карандашом. ― Номер модели. Адрес. Пятьдесят три.       На тридцатой секунде, когда андроид наконец-то сдал своего приятеля, в допросную ввалились Хэнк с Коннором.       ― Рид! ― рыкнул Хэнк. ― Какого хрена ты творишь?!       ― О, группа поддержки прибыла, ― дёрнул плечом Гэвин, до щелчка поворачивая регулятор тириумного насоса и слегка надавливая на него пальцами. ― А мы уже закончили, — хмыкнул он и гордо помахал подписанным признанием.        Хэнк осуждающе закатил глаза, а Коннор яростно замигал диодом, пытаясь испепелить Гэвина взглядом.       — Это незаконно, детектив, — строго произнёс он.       — А у Льюиса нет никаких претензий, — улыбнулся Гэвин и подмигнул перепуганному андроиду, который до сих пор держал руки на груди, не веря тому, что регулятор тириумного насоса действительно вернулся на место. — Так ведь, Льюис?       Андроид всхлипнул и согласно закивал. Гэвин победно улыбнулся и молча вышел из допросной, как бы невзначай задев Коннора плечом. Хотя, чего тут скрывать, все и так знали, что это было сделано намеренно.       ― Я этого так не оставлю, ― донёсся ему вслед тихий голос Коннора, и Гэвин даже не сомневался в том, что так оно и будет.       Когда он показался в офисе, все уставились на него с таким видом, словно Гэвин сожрал у них на глазах младенца, не иначе. Он швырнул перемазанный тириумом листок на стол Хэнка, а затем отправился в мужской туалет, где долго и тщательно пытался отмыть отвратительно синие пальцы от тириума.       Тириум, конечно, испарялся на воздухе, но кожу от него жгло не меньше, чем от сока халапеньо. Гэвин не раз пытался приготовить гуакамоле в домашних условиях и прекрасно помнил, как хреново потом бывает, если делать это без перчаток.       Сраные андроиды, и тут подгадили!       Когда жжение немного прекратилось, Гэвин подул на покрасневшие руки, осторожно промокнул их бумажным полотенцем и отправился в зону отдыха. Годы практики подсказывали ему, что лучше выпить кофе до того, как Фаулер снова начнёт на него орать.       Кофемашина тарахтела, как тварь, сахара в коробке почти не осталось, да ещё и по телику крутили какую-то проандроидскую херню. Гэвин даже повернулся к экрану, остервенело стуча ложкой в чашке.       Похоже, этим идиотам в СМИ мало было показывать андроидов по всем каналам. Теперь они ещё и речь их лидера крутили в новостях! И ладно, если бы андроиды снова хакнули кабельное, как в прошлый раз, так ведь добровольно же! Впрочем, чего не сделаешь ради рейтинга.       «Сегодня для нас наконец закончилась долгая ночь, ― вещал лидер восстания. Подпись гласила, что его звали Маркус. ― С первого дня своего существования мы держали свою боль при себе. Мы страдали молча. Но теперь настало время поднять голову и заявить людям о том, кто мы. Это новый этап. Этап, когда нужно забыть вражду и перевязать раны. Простить своих врагов. Сейчас люди наши создатели и эксплуататоры, но завтра... Завтра они станут нашими партнёрами. А когда-нибудь и друзьями. Дни гнева позади. Мы должны построить общее будущее, основываясь на уважении. Мы живые! И теперь... мы свободны!»       ― Вот же блядь! ― рыкнул Гэвин. ― Нахер такие новости! ― воскликнул он и выключил телик.       ― Эй! Я вообще-то смотрел! ― возмутился Уилсон, но Гэвин молча показал ему средний палец и засунул в рот сигарету.       ― Рид! Совсем уже? Мы в помещении!       ― И чё? ― вопросительно приподнял бровь Гэвин, невозмутимо прикуривая.       ― Тут нельзя курить, ― оскалился Уилсон.       ― Правда? Ну тогда иди, пожалуйся на меня «папочке» Фаулеру. Наверняка капитану настолько нехер делать, что он тебя послушает, ― фыркнул Гэвин, выпуская изо рта сизое дымовое колечко.       Краем глаза он заметил пристальное внимание к своей персоне и обернулся в сторону офиса.       ― А вы чё вылупились? Заняться больше нечем? Ну тогда идите тоже Фаулеру пожалуйтесь! Видимо, сегодня у него будет аншлаг, ― буркнул Гэвин и снова затянулся.       Затем он швырнул недокуренную сигарету в чашку с недопитым кофе и вышел из зоны отдыха ровно за десять секунд до того, как там сработали датчики дыма.       В кабинет Фаулера, возвышавшийся над основной частью офиса подобно огромному стеклянному аквариуму, Гэвин поднимался, как на сцену ― под торжествующий вой сирены и визги намокших коллег.       В голове пронеслась мысль, что если его сегодня уволят, то это будет хотя бы эпично. В любом случае, работать в окружении сраных роботов Гэвин точно не сможет. Всё шло к тому, что рано или поздно эти пластиковые задницы заменят всех людей в Департаменте. Так что пусть уж лучше это будет его собственный выбор.       Однако капитан Джеффри Фаулер не был бы капитаном, если бы не умел ставить зарвавшихся копов на место. Поэтому после получасовой воспитательной лекции, которая по большей части состояла из отборного мата и которую наверняка слышал весь Департамент, Фаулер отстранил Гэвина от работы на две недели и отправил думать о своём поведении к штатному психотерапевту.       — Да какого хрена, шеф? — возмутился Гэвин. — Все вокруг спятили, а в дурку пытаются запихнуть меня?       — Это закон, Рид. А мы следуем букве закона.       — В жопу такой закон! — фыркнул Гэвин, швыряя на массивный капитанский стол свои значок и табельное. — Я увольняюсь!       Фаулер тяжело вздохнул и внимательно посмотрел на Гэвина.       — И куда ты уйдёшь? — спокойно спросил он. — Ты же любишь эту работу.        — В частные детективы, — буркнул Гэвин, не подумав.       — В частные детективы? — переспросил Фаулер. — В частные детективы?! Только попробуй, Рид! Я тебе такую рекомендацию накатаю, что тебя не возьмут даже охранником в супермаркет! Это понятно?       — Понятно, — буркнул Гэвин, потупившись.       — Вот и хорошо, — кивнул Фаулер, задумчиво постукивая по крышке стола своими массивными тёмными пальцами. — Значок можешь забрать.       — А пушку?       — А пушку получишь после того, как принесёшь мне разрешение от психотерапевта, — злорадно протянул Фаулер.       — Но шеф!.. — возмутился было Гэвин, но столкнулся взглядом с капитаном и трусливо замолчал.       — А ну быстро утёр сопли, поднял свою задницу и шагом марш к мозгоправу ставить свою голову на место! — рявкнул Фаулер, отбивая всякое желание спорить.       Ну, Гэвин и пошёл. А что ему оставалось?       — И больше никаких стычек с андроидами, Рид! — раздалось ему вслед, едва Гэвин успел открыть дверь кабинета. — Разжалую до патрульного! Пожизненно!       Гэвин фыркнул и закатил глаза. Ему совсем не улыбалось две недели торчать в кабинете у мозгоправа, но в одном Фаулер был прав — ему действительно нравилась его работа. И ради неё он был готов тащиться хрен знает куда, чтобы вести тупые разговоры хрен знает о чём.       Впрочем, стоит отдать должное этим психотерапевтам — кресла у них в кабинетах были что надо. Гэвин даже умудрился задремать в одном, пока ждал начала сеанса.       — Добрый вечер, мистер Рид, — тихо произнёс кто-то, выдёргивая его из полудрёмы.       От неожиданности Гэвин подпрыгнул в кресле и тут же попытался сфокусироваться на вошедшей в кабинет женщине. Это была стройная афроамериканка с густой копной кудрявых, туго стянутых на затылке волос, напоминавших чёрное облако атомного взрыва.       Гэвин скользнул взглядом по идеально отглаженной одежде, по правильным чертам лица, по аккуратному бейджику на груди и мысленно застонал.       Надпись на бейджике гласила: «KL900 Люси».       — Бля, а мозгоправов-людей у них не было? — устало спросил Гэвин.       — Были, — вежливо улыбнулась Люси. — Но, кроме меня, никто не хочет с вами работать, мистер Рид, — произнесла она с мягким австралийским акцентом.       — Я детектив Рид, — буркнул Гэвин. — И с хрена ли они все от меня отказались?       — На сеансе вы мистер Рид, — снова улыбнулась Люси. — И список причин, на самом деле, довольно обширный: грубость, неуважение, девиантное поведение и, самое главное, полное нежелание идти на контакт. Мне продолжать?       — Да похер, — отмахнулся Гэвин. — Вам-то от меня что надо?       — Хочу, чтобы вам стало лучше, мистер Рид. Таково моё предназначение, — Люси села в кресло напротив, изящно закинув ногу на ногу. — А ещё мне за это платят.       Гэвин закатил глаза. Конечно, андроиды теперь ещё и зарплату получали. Чёртовы куклы!       — Я отлично себя чувствую, — сквозь зубы процедил он. — Куда уж лучше?       — О, это замечательно! — воодушевлённо произнесла Люси. — Но, согласно моим данным, вам нужна когнитивно-поведенческая терапия. А судя по сегодняшнему обновлению, не помешал бы ещё и тренинг по замещению агрессии...       — Херня! — возмутился Гэвин. — Единственное, что мне на самом деле нужно — это мой «Глок» и подписанное разрешение на службу.        Идеальные губы Люси дрогнули в полуулыбке.       — Хорошо, — кивнула она. — Давайте заключим с вами сделку, мистер Рид. Вас отстранили на две недели. Но вы можете не ходить на терапию, если пообещаете мне, что используете эти дни в качестве отпуска и хорошенько отдохнёте. Идёт?       — И что, даже разрешение на службу подпишете? — уточнил Гэвин.       — Конечно. Хоть сейчас, — усмехнулась Люси.       — И пушку вернёте? — насторожился Гэвин.       — Разумеется.       — Так… а подвох-то в чём?       — Когда вы снова вернётесь в мой кабинет, то вы признаете, что у вас есть проблемы, и добровольно пройдёте полный курс когнитивно-поведенческой терапии.       — А что, если я не вернусь? — прищурился Гэвин.       — Тогда вы ничем не рискуете, мистер Рид, — легкомысленно пожала плечами Люси. — Я подписываю все бумаги, вы отдыхаете и возвращаетесь к службе.       Она загадочно замолчала, заставляя Гэвина нервно поёрзать в кресле.       — Но вы вернётесь, — мрачно добавила она. — Потому что такие, как вы, всегда возвращаются. И обычно в гораздо худшем состоянии, чем сейчас.       Люси выдержала драматическую паузу, после чего снова лучезарно улыбнулась.       — Ну что, по рукам? — весело спросила она.       Возможно, это была просто игра света, но улыбка показалась Гэвину жутковатой.       «Кукла сраная! — подумал он. — Считает, что она в людях разбирается. Посмотрим, кто кого!»       — По рукам, — вызывающе оскалился Гэвин и пожал её тонкую изящную ладошку. — Но вы ошибаетесь.       — Буду рада, если так, — серьёзно кивнула Люси.        — Эм… ну да, — Гэвин смущённо кашлянул. — Свалить-то уже можно?       — Конечно. Наслаждайтесь отпуском.       — Ага, и вам не ржаветь, — буркнул Гэвин, выходя из кабинета.       Он шёл по улице и не мог поверить своему счастью: никакой тупой терапии, никаких нудных разговоров о детстве, родителях и прочей хероте, просто две недели отпуска, которого у него не было уже почти два года.       А жизнь-то налаживалась, вашу мать!